Обычный день в конторе не задался. Хотя назвать конторой рядовое отделение почты в Ветхом районе язык повернулся бы разве что у Аманды, помешанной на правилах. Не «склад тупых бумаженций», а «образцовое государственное учреждение», не «вселенски-раздражающие идиоты», а «самые любимые клиенты» – так начальница постоянно поправляла Джейн Бенжамин, которой уже выть хотелось от подобной работы.

Джейн искренне ненавидела каждый день, проведенный здесь, в захламленном царстве коробок и конвертов. В основном, из-за того, что приходилось взаимодействовать с людьми, и целый день слушать непрерывный, режущий уши и проникающий до самых мозгов, писк телеграфа. Этот звук уже так впечатался в ее голове, что она и сама готова была встать на место злосчастной машины, чтобы пищать вместо нее.

«Пиип-пиип-пи-бип», – надрывался телеграф на каждое нажатие кнопки оператором.

– Пиип-пиип-пи-бип-пиип-пиип, – эхом отозвалась Джейн Бенжамин и сползла под стойку, зажимая уши руками. Хоть капельку тишины! Капельку тишины и спокойствия, неужели она так многого просит?

Все раздражает в тысячу раз больше, когда понимаешь, что сегодня – праздничный день. На главной площади уже давно разбили шатры и палатки, там весело играют музыканты и выступают циркачи. Может, даже раздают вкусности! А она торчит здесь... К тому времени, как рабочий день закончится, все вкусности уже съедят, музыканты и циркачи устанут, и только и останется, что выслушать торжественную речь правителей и отправиться домой, баиньки. Аккурат до следующего рабочего дня.

– Заколебало, заколебало, заколебало, – сквозь зубы проговорила Джейн и с тоской оглядела ненавистную контору.

Как и вся Волена, конторка была целиком ржавая. Ржавыми были потолок и стены, сделанные из толстого листового металла, на заклепках, ржавым был и пол, кое-как застеленный половиком, связанным из старого тряпья. Проведешь по полу ладошкой – и она тоже станет ржавой, такой оранжево-рыжей, плохо отмывающейся.

Механическое чудо Бринмора, грандиозная, необъятная и независимая – такой считали Волену в других странах. Ей посвящали научные статьи, без толку пытаясь понять, как именно эта громадина, с населением в несколько миллионов человек, умудряется вот уже двести лет перемещаться по Реанской пустоши, до сих пор не развалившись. На деле она держалась только на честном слове тысяч ремонтников. Все ее три уровня, с сотней подуровней на каждом.

Иногда Каин, лучший друг Джейн, любил ее побесить, говоря, что она и этот город – ну просто созданы друг для друга.

«Волена ржавая, и ты ржавая, Бенжамин», – ухмылялся он, за что незамедлительно получал легкий подзатыльник.

Джейн и в самом деле лучшим образом сочеталась с цветом города. Темно-рыжие волосы; охристые, насыщенного и глубокого оттенка глаза; смуглая кожа, такая, будто она только и делала, что целыми днями загорала, от скуки валяясь на жарком солнышке.

Она вздохнула. Солнышко – это то, что здесь, на Среднем уровне, бывает реже всего. Вот если бы пробраться к подъемникам, или как-нибудь прошмыгнуть через Златые врата, чтобы одним глазочком посмотреть на ясное небо...

– Эй-эй, любезная! Хорош уже прохлаждаться, мы все здесь вас ждем! – ворвался в ее мысли чей-то голос, мужской и совсем недовольный.

И почти сразу же – оглушительный гром:

– БЕНЖАМИН!!! Окончательно рехнулась, конопатая?! А ну, немедленно обслужи клиента! – заорала Аманда, выглянув из своего кабинета, и заметив подчиненную, безмятежно отдыхающую под стойкой.

От очередного приступа ярости у Аманды моментально раскраснелись пухлые щеки и она стала похожа на свинью без пяточка. Да еще и платьице розовое напялила сегодня. С белыми оборочками, как полагается.

– Тоже мне, раскомандовалась, – одними губами проворчала Джейн, неторопливо поднимаясь и одергивая юбку своего платья – простого, из темно-синего хлопка в мелкий цветочек, старого и застиранного.

Начальница приходилась ей ровесницей. Совсем недавно, в апреле, Аманде исполнилось девятнадцать. Она была поставлена сюда временно, взамен старого мистера Смолла, взявшего трехдневный отпуск пару недель тому назад. Потому и подчиняться ей совершенно не хотелось. Уволить она все равно никого не смогла бы – таких полномочий от настоящего руководителя девушке не досталось.

В итоге Джейн обрушила накопившееся раздражение на клиента, маявшегося по ту сторону стойки.

– Слушаю вас! Чего нужно?

Мужичок в зеленом костюме-тройке посмотрел на нее излишне осуждающе, и нелепо подпрыгнул, взмахнув желтоватым конвертом, который уже весь измял в руках, томясь в ожидании.

– Письмо в контору Смита на Поршневую! Пневмопочтой! – выпалил он, едва сдерживаясь, чтобы не перейти на крик. От долгого стояния в очереди, которая тянулась за ним аж до самого выхода, мужичок весь взмок – капли пота густо покрывали его лысину и лоб.

Злорадно улыбнувшись, Джейн отметила, что по ту сторону стойки действительно было жарковато.

– Пневмопочта сломана, – сказала она, картинно посмотрев на свои ногти – один из них она сломала под корень этим утром.

Мужичок с отчаянием вздохнул и оглянулся на подпирающую его толпу.

– А телеграфом? Только побыстрее! – взмолился он, сжав письмо в руке еще сильнее.

Джейн бросила быстрый взгляд влево, туда, где рядом с окном, за писклявым автоматом сидел долговязый парень по имени Питер. Его указательный палец механически нажимал на кнопку, передавая по проводам в никуда бесконечные точки и тире, а взгляд был отрешенно направлен в стену. Вот, кто мастерски умел изображать увлеченность работой, даже Аманда не придерется!

– Телеграф занят, – сказала Джейн клиенту. «И будет занят, пока рабочий день не закончится», добавила она про себя. Питеру было совершенно неважно, найдется сообщение для передачи, или нет – он будет продолжать тыкать на кнопку.

– Ну, тогда обычной почтой! – взвыл мужичок, утирая пот с лица конвертом, от жары и усталости перепутав его с носовым платком.

– Десять медяков, – бесстрастно отозвалась Джейн. Медяками в Волене платили за все, начиная от проезда по канатным дорогам, до покупок недвижимости. Ходили слухи, что на Верхнем уровне были в ходу серебряные или даже золотые монеты, но в глаза их никто никогда не видел.

– А вчера было восемь! – выкрикнул кто-то из очереди, пока мужичок рылся в карманах и заклеивал конверт языком.

– Я, по вашему, здесь цены устанавливаю?! С разборками идите в другое место! – привычно огрызнулась Джейн, брезгливо принимая у мужичка конверт двумя пальцами. Она шлепнула по письму большим круглым штампом и бросила его в объемную потрепанную коробку, стоящую возле окна справа. А потом сгребла ладошкой мелочь и с вежливой улыбкой добавила: – Срок доставки – в течении семи дней. Следующий!

– Но ведь контора Смита в пяти кварталах отсюда, всего парой подуровней ниже... – побледнел мужичок, вцепившись обеими руками в стойку, безуспешно пытаясь заглянуть за нее и разыскать свое письмо, чтобы вернуть обратно.

– Вот и отдали бы ему конверт сами, не загружали бы лишний раз государственные службы, – отрезала Джейн, прикидывая, не приложить ли его по пальцам печатью, чтобы больше не лез. – Не задерживайте очередь, я вас умоляю! Следующий!

С опаской поглядев на тяжелую латунную печать в ее руках, мужичок удалился, цедя ругательства.

После него была дама с мелкой собачонкой на руках. Собачонка закапала слюной всю стойку, а дама оказалась до ужаса визгливой. За ней пробилась боевая старушка, принявшаяся перечислять имена и биографии всех своих внуков, вместо того, чтобы просто назвать их адреса.

– Аманда-а, – простонала Джейн, заприметив следующего клиента, с необъятной стопкой отправлений, которую он обхватил обеими руками и, для надежности, поддерживал подбородком.

Начальница, вновь выглянувшая из кабинета, тоже верно оценила обстановку. Очередь и не планировала уменьшаться, а стрелки часов, висевших за стойкой, почти добрались до отметки в час дня.

– Так, закругляемся! – скомандовала она и нажала на красную круглую кнопку на стене. Возле кнопки была приклеена бумажка, на которой почерком Аманды, крупными буквами было написано: «НЕ НАЖИМАТЬ!».

Динамик под потолком захрипел и засвистел, а затем раздался такой же скрипучий, прерываемый помехами женский голос:

– Почтовое отделение закрывается на обед. Просьба всем клиентам покинуть помещение. Почтовое отделение закрывается на обед, просьба всем...

Мужчина с необъятной стопкой в руках громко выругался и так грозно посмотрел на Джейн, что ей на секунду даже стало страшно. Однако динамик под потолком не унимался, посетители понемногу расходились, вслух рассуждая о «прелести» данной конторы, и грозному мужчине тоже пришлось уйти.

Джейн перепрыгнула через стойку, в несколько шагов добежала до двери, закрыла ее на замок и перевернула табличку, висевшую на запылившемся окне. Наступал ее любимый момент дня – целый час, когда можно было совершенно ничего не делать.

Уже через минуту она выкатила из-под стойки скрипящий деревянный стул на колесиках (в рабочее время сидеть на нем запрещалось), и удобно развалилась, закинув уставшие ноги на стол.

В руке у Джейн была погнутая медная кружка с разбавленным водой сгущенным молоком – о нем она мечтала все утро. Рядом, на табуретке сидела Аманда, уплетающая жирные шпроты руками прямо из консервной банки, а возле наконец-то замолчавшего телеграфа, на коробках с отправлениями устраивался калачиком Питер, намереваясь проспать весь перерыв, как он делал каждый день.

Вообще этот Питер был странным типом. Как-то раз болтушка Аманда сказала ей, что по ночам парень играл в карты в клубе у Синего Гунди, того, что в Гулящих кварталах. Но то ли азартные игры не приносили ему ожидаемого дохода, то ли работа на почте была просто прикрытием – ведь игральные дома в Волене были официально запрещены – Питер продолжал исправно ходить на работу, не пропуская ни одной смены.

Правда, он почти ни с кем не разговаривал, и обязанности выполнял из рук вон плохо, только для вида... И все равно Аманда считала его лучшим работником, нежели Джейн!

Уставившись в ржавый потолок, покрытый вереницей труб пневмопочты, она попыталась придумать адекватную причину для работы здесь. Конечно, нужно было помогать матери, которая зарабатывала жалкие гроши на текстильной фабрике. Это являлось хорошим и правильным поступком. Но зарплата здесь – тоже жалкие гроши, всего десять медяков в неделю. Столько же, сколько лысый мужичок заплатил за свое письмо, восприняв цену спокойно и не торгуясь.

Впрочем, было проще, когда старик Смолл руководил этим отделением. Он не допускал Джейн к стойке, поручая ей разбирать документы в кабинете. Там она целыми днями и прохлаждалась. Теперь этим же, на правах начальницы, занималась Аманда.

«Надо увольняться», – решила Джейн, наблюдая за тем, как Аманда облизывает жирные пальцы и открывает рот, явно намереваясь опять рассказать очередную нелепую историю из своей жизни.

– А я уже говорила вам, как мы с Леманом ходили на ярмарку? – поинтересовалась она, оглядев спящего Питера и явно скучающую Джейн. – Туда привезли какого-то диковинного зверя, хрен его знает, помесь льва с крокодилом или крокодила с козлом... Мы до того шатра так и не добрались. Такая там очередь была, ух! Чуть ли не с Нижнего уровня протянулась. А Леман посмотрел на все это, за руку меня берет, значит, и говорит: «Аманда, дорогая, свет моих очей»...

Тут Джейн с завистью посмотрела на мирно похрапывающего Питера. Ему, в отличие от нее, не приходилось каждый день выслушивать весь этот бред. Начальница была уверена в том, что дружеское общение на рабочем месте во время перерывов способствует сплочению коллектива. И то, что обычно говорила без умолку только она одна, ее всецело устраивало. Не нужно было даже отвечать, нужно было сидеть и восхищенно слушать рассказы о том, какая интересная и замечательная у нее жизнь.

А уж этот ее парень-возлюбленный... Истинный джентльмен, красивый, богатый, умный... Живущий в роскошных апартаментах на Верхнем уровне города... и абсолютно точно воображаемый. Выдуманный, не существующий.

На малосимпатичную, растолстевшую от жирных консервов начальницу и обычный то парень не взглянет, не говоря уже о богачах-аристократах.

Джейн все это так надоело, что она давно привыкла в такие моменты вовремя отключаться и думать о чем-то своем.

– А потом принесли это странное письмо, – продолжала Аманда, поправляя темные волосы и глядясь в крышку от пустой консервной банки, словно в зеркало. – Я тогда удивилась – адресантом на конверте значился мужчина с Нижнего уровня, а отдала его женщина, да еще и странно одетая. Сразу поняла, что с письмом что-то не то, вскрыла, как положено по уставу, а та-ам...

«Не забыть бы заглянуть в суконную лавку до закрытия», – думала Джейн, глядя на то, как шевелятся губы начальницы, но не разбирая слов. – «Мама, как обычно, работает допоздна».

Нет, какая же страшная несправедливость, что она сегодня вынужденно пропускает здесь городской праздник! В детстве Джейн очень любила День Воздвижения, и часто ходила на него с отцом. И теперь ходила, каждый год, в память о нем, хоть эмоции были уже совсем не те. В ее воспоминаниях было голубое небо, музыка и диковинные сладости, привезенные на праздник торговцами из далеких стран. Теперь все изменилось.

Вконец замечтавшись, Джейн представила, как Каин угощает ее этими сладостями, купленными специально для нее. Вот она ест их из его руки, а вот привстает на носочки и нежно целует парня, в благодарность, и он целует ее в ответ... Темно-синие глаза заглядывают в самую ее душу, а губы произносят: «Бенжамин»... голосом Аманды.

Тряхнув головой, Джейн поморщилась, сожалея об испорченной фантазии, и посмотрела на начальницу:

– Что ты сказала?

– Говорю, Бенжамин, ты собираешься на праздник сегодня? – повторила Аманда, отшвыривая консервную банку в сторону переполненной урны, и вытирая масляные губы чьим-то извещением о посылке.

– Ты издеваешься? Мы же работаем до вечера, – фыркнула Джейн. – Пойду домой спать. А у тебя какие-то другие планы?

– Это у нас здесь праздник быстро заканчивается... А вот на Верхнем уровне... – мечтательно проговорила Аманда, воздевая глаза к ржавому потолку. На ее прыщавом лице проявилась противная блаженная улыбка, которая, к счастью, довольно быстро угасла. – Леман сегодня не смог пригласить меня к себе... Я бы так хотела посмотреть, как День Воздвижения проходит у богачей, а ты?

Ответить Джейн не успела, хотя успела отметить очередную выдумку начальницы про воображаемого Лемана. Конечно же он не смог ее пригласить, его же не существует!

В дверь почтового отделения громко постучали. Джейн бросила раздраженный взгляд на табличку с надписью «Закрыто» и уже собиралась прикрикнуть на невнимательного посетителя. Но увидев того, кто находился за стеклом, поспешно вскочила на ноги.

– Там полиция, – сказала она, с тревогой взглянув на Аманду.

– О, что-то они быстро, – невозмутимо отреагировала та. – Опоздали всего на сутки с небольшим.

Она подняла правый дальний конец стойки, чего обычно никогда не происходило – все сотрудники либо перепрыгивали, либо пользовались служебным входом в кабинете – затем открыла створку заграждения, и прошла до двери, чтобы встретить гостя.

Мужчина в коричневой форме вошел внутрь и огляделся так, словно выискивал затаившихся по углам нарушителей порядка.

– Добрый день, добрый день... Доброго Дня Воздвижения, – протянул он и его взгляд остановился на толстенькой Аманде. – Что у вас стряслось? Работы в праздник невпроворот.

– Да вот, письмо это странное, – проговорила она, теребя кружева на розовеньком платьице. – По уставу положено сообщить вам.

– Ну, ведите, посмотрим, – вздохнул офицер, синяки под глазами которого были, наверное, даже темнее его глаз.

«Бедные полицейские», – насмешливо подумала Джейн, глядя, как начальница провожает мужчину в кабинет. – «Совсем уж им наши заговорщики-марсельезы житья не дают».

Только когда дверь за ними захлопнулась, Джейн едва не упала со своего стула, ужаленная кошмарно-запоздавшей мыслью. Письмо, полиция, Марсельезы! Рука сама в прижалась ко рту. Каин...

Она тут же бросилась к замочной скважине и подставила ухо к крошечному отверстию, пытаясь расслышать хоть слово. Вдруг, в письме окажется что-то связанное с местонахождением убежища или планами заговорщиков. Тогда Каина казнят, а Джейн... просто не сможет без него жить.

О распоряжении властей она узнала вскоре после устройства на работу. Подозрительные письма и посылки, полученные от подозрительных людей, операторы почты обязаны были просвечивать на специальном устройстве или даже вскрывать, чтобы досмотреть содержимое.

Промышленники Волены уже много месяцев боролись с вот-вот готовящимся мятежом, организованным неким Блейком Фостером и его домашними мятежниками, называющими себя «Марсельезами». Поймать их на Нижнем уровне было не так-то просто. На каждого участника, казненного в Последней Шахте, в убежище принимали двоих-троих новичков. Однако их великая революция все не случалась, и даже газетчики уже устали ждать, пока заголовки первых полос изданий окрасятся красным.

Все это никак не интересовало бы Джейн, если бы не крошечное «но»: ее любимый Каин тоже был одним из заговорщиков.

За дверью не было слышно ничего, кроме приглушенных голосов. Всеми силами напрягая слух, Бенжамин понимала, что зря это затеяла. За ее спиной послышалась возня и шорох – там проснулся Питер.

– Ты чего делаешь? – удивился он.

– Не видишь? Подслушиваю, – шепотом проворчала Джейн, не отвлекаясь.

– Ой, да Аманда сама тебе все расскажет, только попроси, – махнул рукой парень. – Я еще посплю немного, разбудишь, как перерыв закончится?

– Разбужу, спи давай.

В этот момент замок щелкнул, дверь распахнулась, и Джейн едва успела отскочить в сторону, получив ощутимый удар ручкой в ребро. Стараясь не морщиться от боли, она попыталась изобразить беззаботное выражение лица.

– Пневмопочтой в Трубы отправьте, – выходя, распорядился офицер. Аманда семенила за ним. – И не медлите.

– Так это... – растерялась начальница. – Не работает у нас пневмопочта, уже вторую неделю. Труба прохудилась где-то видимо. Воздух со свистом выходит, а капсула не отправляется... А сами вы не сможете доставить?

– Девушка, у нас других дел по горло, – покачал головой полицейский. – Вы – работники почты, так займитесь доставкой! Вашими прямыми обязанностями, между прочим. Имейте в виду, я отметил, и если письмо куда-то пропадет... С такими случаями у нас не церемонятся. Штамп на нужной бумаге, и вперед, на экскурсию по Последней Шахте!

– Все поняла, офицер, не беспокойтесь! Все выполним! Отправим лучшего почтальона, – побледнев, заверила его Аманда, и проводила со всеми почестями, на которые только была способна.

После этого она кое-как дошла до своей табуретки, рухнула на нее и ошеломленно покачала головой.

– Что случилось? – испуганно спросила Джейн. Она понимала, что офицер не стал бы угрожать рядовой работнице почты Последней Шахтой просто так. – Что было в этом письме?

– Прости, Джейн, – вновь покачала головой Аманда. – Теперь уж я не могу тебе рассказать. Ты ведь его слышала! «С такими случаями не церемонимся, скинем вас в Последнюю Шахту!..» И все из-за какого-то письмеца... Подумать даже не могла...

– Да ладно тебе, дай взглянуть хоть одним глазком, – не унималась Джейн.

– Нет, Бенжамин, нельзя. Он при мне упаковал его в пакет, запечатал сургучом с личной печатью, и перевязал бечевкой. Раньше нужно было смотреть, когда я предлагала, – отозвалась Аманда.

– Ну и плевать, – прикинувшись, что ей нет дела до странного конверта, Джейн разок крутанулась на стуле вокруг своей оси. – А кто у нас лучший почтальон?

– Кто первым придет до закрытия, тот и будет.

– Может, я его доставлю? – осторожно предложила Бенжамин. – Ты знаешь, я ответственная.

– Ты-то ответственная, ага, – хихикнула Аманда и посмотрела через ее плечо в сторону окна. – Нет, ну небо сегодня точно рухнет! Смотри-ка, впервые Макс вовремя появился!

Бросив раздосадованный взгляд в окно, Джейн сначала услышала, и только потом заметила подъезжающий пароцикл с худеньким маленьким мальчиком на сиденье – его ноги едва доставили до педалей газа.

Перерыв уже почти закончился, а она так и не придумала, каким способом разговорить начальницу. Только, закусив губу, смотрела, как Аманда раздает Максу указания насчет сегодняшней работы и вручает ему тот самый, запечатанный сургучом пакет.

Джейн жадно впилась в него глазами, а сделать ничего не могла. Так и уйдет от нее письмецо, прямиком в руки правительства.

Конечно, может в нем не было ничего такого. Им уже приходилось отдавать полиции письма, написанные грабителями или даже убийцами. Но никогда их не просили доставить эти письма в Трубы, офицеры всегда сами забирали их, в целях расследования.

Сейчас же казалось, что происходит нечто экстраординарное, и связано это было наверняка с марсельезами.

– Макс, – тихо подозвала мальчика Джейн, когда Аманда скрылась в своем кабинете. – Подойди сюда.

Для отвода глаз она наугад вытащила стопку писем, накопившихся в коробке для отправки за сегодня, и протянула ее ребенку.

Макс выглядел лет на восемь, но в Волене уже давным-давно никто не удивлялся работающим детям. По закону они могли помогать своим родителям с малых лет, ну, не здорово ли? Никто из власть имущих не решался противостоять такому милому и достойному подражания детскому желанию. Джейн и сама когда-то ушла из школы, не доучившись четыре класса до выпуска.

– Чего тебе, Джейн? – спросил Макс, приблизившись к стойке и глядя на нее снизу вверх своими большими голубыми глазами.

– Макс, а Макс, не хочешь немного подзаработать? – шепотом спросила его Джейн, чуть перегибаясь через ограждение.

– Как подзаработать-то? – тихо и опасливо спросил он в ответ.

Джейн уже была готова отдать все свои сбережения, лишь бы получить желаемое письмо, но тут вмешалась Аманда, и как обычно все испортила.

– Бенжамин, нам уже пора открываться! – прикрикнула она из своего кабинета. – Не задерживай мальчика, еж твою медь!

Оставалось только поморщиться и всучить Максу пачку писем, прикинувшись, что ее предложение было такой своеобразной и не смешной шуткой. Мальчик, однако, вообще ничего не понял, поблагодарил Джейн за дополнительную работу, и вышел на улицу.

Провожая его до двери, чтобы там, по указанию начальницы, перевернуть табличку и закончить затянувшийся перерыв, она через оконное стекло не сводила глаз с сумки, которую Макс прятал в багажнике.

Затем он оседлал пароцикл, нажал на педаль газа и...

– Аманда, отпусти нас сегодня пораньше, а? – услышала Джейн собственный голос. Она развернулась на каблуках и посмотрела на свое рабочее место оттуда, откуда обычно на нее саму глядели вечно чего-то желающие клиенты. – Ну, пожалуйста, Аманда!

Аманда высунулась из кабинета.

– С чего бы это? – удивилась она.

– Так... – растерялась Джейн, но сразу же придумала отличный повод. – Так праздник же! Вот скажи, ты видишь за окном толпу людей, срочно желающих отправить свои письма? А до перерыва их здесь было сколько? Не протолкнуться! И почему же сейчас их нет?

– Бенжамин, ты это к чему? – устало спросила начальница, прислонившись к дверному косяку. Визит офицера с его угрозами явно поумерил ее обычный рабочий энтузиазм.

– Клиентов нет, потому, что все они уже на празднике! – красиво завернула свою мысль Джейн. – И вряд ли они сегодня уже у нас появятся. Так зачем сидеть и тухнуть здесь, когда можно пойти и отдохнуть со всеми? Вот завтра, когда клиенты снова набегут, тогда и поработаем с двойной силой!

Аманда, лично убедившись в том, что толпы за окном не наблюдается, задумчиво взъерошила волосы.

– И я могла бы увидеться с Леманом... Прогуляться до Златых ворот, посмотреть на праздник на Верхнем уровне... Чем я хуже? – протянула она. – Решено! Мы с Джейн идем гулять, а ты, Питер, остаешься здесь до конца дня за главного!

Питер, едва разлепивший глаза, начал было возмущаться, но очень вяло, для вида. Джейн прекрасно понимала, что он уснет снова, сразу же после того, как за ними закроется дверь.

– Аманда, ты просто золото! Хочешь, я даже тебя обниму? Правда ведь, зо-ло-то! – воскликнула она, подхватывая из-под стола свой серенький плащ и холщовую сумку с личными вещами. Обниматься Аманда отказалась, и она сразу направилась к выходу. – Всем до завтра, удачно отдохнуть!

Оказавшись на улице, Джейн машинально продолжила счастливо улыбаться.

Теперь ей оставалось только догнать этот чертов пароцикл.