— О черт! Не может быть! Я уснул! — раздался негромкий крик сонного Юнги. Он поднялся с земли и, приняв сидячее положение, встряхнул запутавшиеся волосы, и приоткрыл сонные глаза.

— Ты уснул! — подтвердила веселая Джаен, что сидела рядом в позе лотоса и улыбалась во все тридцать два. Юнги ошарашенно воззрился на неё и замер.

— Как так получилось...

— Вот так, ты уснул, да, да, но не волнуйся, я была вместо тебя на посту, — Джаен встала на ноги и состроила грозное лицо. Мин метнул взгляд и позади неё заметил парней, что уже сворачивали палатки и собирались в дорогу. — На страже лагеря, как говорится! — отчеканила Ён и приложила руку к виску, словно солдат.
Мин перевел на неё недовольный взгляд.

— Ужас... Мы же все могли умереть, — прошептал тот и начал потихоньку вставать на ноги, на что Джаен возмущенно скривилась.

— В смысле «умереть»? Ты сомневаешься в моих охранных навыках?

— Уверен, ты не продержалась и часа, отрубилась так сразу, — Мин начал собирать сумку.

— Ой-ой, кто бы говорил, — зацокала Джаен, хмыкнула и, сложив руки на груди, деловито развернулась, и утопала к парням.

— Народ, выдвигаемся. Нам идти ещё часов 5, если не больше, — уведомил всех Джихун, и ребята заторопились.

***

Тихая, ненавязчивая музыка разбавляла напряженную атмосферу, царящую в небольшой комнатушке, которая была обставлена в настоящем восточном стиле: темно-бордовым и красным фатином увешаны стены, низкие диванчики, чайные столики из дубового дерева, а вокруг небольшие подушки, на которых воссели несколько мужчин разной национальности, среди которых был и сам Ким Тэхён, который спокойно попивал чай из лепестков роз, соблюдая все правила традиционной чайной церемонии, а остальные мужчины в строгих костюмах напряженно наблюдали за ним, поджидая лучшего случая, чтобы начать непростой разговор. Тэхён был одет в черный атласный ханбок, сидел на коленях на мягкой подушке и с легкой улыбкой всё продолжал попивать чай, прекрасно ощущая на себе все эти хищные взгляды.

— Прекрасный сегодня вечер, не так ли? Сверчки красиво поют, музыка... — наконец заговорил он и повернул голову в сторону танцующих неподалеку у стены молодых девушек. Те были одеты в восточные костюмы, оголяющие некоторые части тела. Они двигались медленно, плавно и сексуально под тихий аккомпанемент арфы и других музыкальных инструментов. Ким в последнее время любил устраивать праздники в подобном стиле. Вот потянуло вдруг...

— Господин Ким, мы пришли сюда вовсе не веселиться и выпивать, — вдруг строго пробубнил один из японских чиновников на ломаном корейском. — У нас есть незавершенные и очень важные дела международного формата. Вы обещали, что разберетесь в этом.
Тэхён устало вздохнул, прерывая монолог мужчины, и отложил чашку чая.

— Что именно я вам обещал, напомните пожалуйста, — Ким с нескрываемым недовольством сощурил свои выразительные глаза. Чиновники нервно переглянулись.

— Ещё недавно вы беседовали с нами и заверили, что защита не прекращалась, но теперь мы наблюдаем обратное. Вы больше не принимаете участие в закрытиях порталов и истреблении тех ужасных тварей, что уже выбираются за пределы Кореи. Мы не можем так рисковать, вы должны что-то предпринимать: у нас ведь был договор! — строго отчеканил на английском американский посол и едва выровнял дыхание после пламенной речи. Все прекрасно его поняли, включая и Тэхёна, который вдруг улыбнулся.

— Разве? — ответил весело он, и американец тут же возмущенно надулся и покраснел так, что, казалось, сейчас взорвется.

— Как же так, господин Ким? — вдруг решился вмешаться в разговор посол Китая. — Вы же ещё объясняли, что знаете, как закрыть порталы с помощью той книги, она ещё... Эм...

— Книга Легенд? Ах, да-а, — протянул Тэхён и задумчиво надул губы, будто что-то обдумывая. Затем поднял взгляд на мужчину и пожал плечами. — Дело в том, что у меня её нет.

Послы взволнованно переглянулись.

— Что это значит? — заикаясь, переспросил корейский посол.
Тэхён нагнулся чуть вперед и прекратил улыбаться.

— А это значит, многоуважаемые мои, — он сделал небольшую паузу, нагоняя на мужчин ещё большую нервозность, а затем таинственно сверкнул глазами. — Что я соврал, — спокойно объяснил он и снова выпрямился в спине. — Книги у меня никогда не было, но я стремлюсь её заполучить. Ну, это... Знаете ли, тяжело. Даже для меня.

Послы всполошились и зашептались. Тэхён продолжил пить чай, будто не замечая ничего.

— Как вы можете так безответственно относиться к этому?! — сквозь нарастающий шепот и шум вскрикнул вдруг посол России. — Вы виноваты в мировом разгроме! Вы должны исправлять всё это, но вас даже будто не интересует! Будто даже... забавляет! Как так можно!

— А мне и не интересно это всё, спросите, почему? — приподнял бровь Ким и прошептал. — Потому что в первую очередь меня не интересует ваше мнение. Ни одного из вас... А ещё я знаю, что вы просто напросто, боитесь меня, разве так не удобнее? — Ким окинул самодовольным взглядом возмущенных мужчин и снова заухмылялся. Он прекрасно знал, что отпор ему дать никто не осмелится. Ведь власть сейчас только в его руках и в ничьих больше.

***

В то же самое время в соседней комнате маленький Лукас игрался с бумажным самолетиком, который он сам себе умело смастерил. Мальчик спокойно бродил по комнате, но потом ему наскучило и, пока присматривающая за ним Кэти отвлеклась и вышла на балкон подышать свежим ночным воздухом, Лу незаметно вышел из комнаты и продолжал играть в коридоре особняка. Служанки и охрана, что бродили по дому, иногда сталкивались с маленьким мальчиком и каждый раз, когда это происходило, они шарахались от Лу, будто от прокаженного. Опускали головы, боясь столкнуться с его взглядом, и быстро уходили прочь. Лукас не мог этого не замечать. Он всё прекрасно понимал, и от этого ему становилось плохо. Почему все его боятся? Почему так происходит? Он ведь никому никогда не хотел навредить. У него даже друзей нет из-за того, что все думают, что он может убить одним лишь своим взглядом. Это чушь. И хоть он и особенный мальчик, и, может быть, даже сильнее, чем половина вместе взятых черноглазых в этом особняке, но он никогда не использует свои силы во вред кому-либо. Он даже ещё пока и не знает толком, как ими пользоваться, не то, чтобы...

Одна из служанок вышла из-за поворота коридора с подносом в руках, но, столкнувшись с Лукасом, ойкнула и случайно выронила поднос из рук, из-за чего все стаканы с напитками с громким звоном вдребезги разбились о кафельный пол. Лу с интересом наблюдал, как служанка охает.

— Айгу, как же так... — она топчется вокруг разбитого стекла, не зная, куда себя деть. — Господин будет ругаться...

После чего женщина подняла голову и замерла, как только ощутила на себе пристальный взгляд мальчика. Она тут же вздрогнула и непроизвольно попятилась назад.

Лукас без слов подошел чуть ближе и подняв руку вверх, задержал её над разбитым стеклом. То спустя несколько секунд вмиг взметнулось в воздух, затем начало кружиться вокруг своей оси, а спустя ещё несколько секунд превратилось в стаканы, коим оно было минутой назад. И все красивенько опустились на тот самый поднос. Жидкость, кстати, тоже вернулась в стаканы.

Служанка потеряла дар речи от шока. Даже была не в силах пошевелиться.

— Достанете мне? — спросил Лукас и показал пальцем на настенную лампу в металлических украшениях, в которой застрял его самолетик.

— Д-да... Конечно, — едва выдавила из себя служанка дрожащим голосом и, медленно подойдя к лампе, достала игрушку, и передала её мальчику.

— Спасибо, — поблагодарил Лу и, как ни в чем не бывало, пошел прямо по коридору, продолжая метать самолетик в воздух.

Проходя мимо дверей, около которых стоял Хан и ещё один охранник, Лукас притормозил и подошел ближе.

— Здесь проходит праздник? — поинтересовался он.

— Да, здесь твой папа решает важные политические вопросы с чиновниками, — объяснил Хан, продолжая прочищать свой ствол.

— М-м, понятно, — кивнул Лу и зашагал дальше.

— Смотри, не потеряйся, — бросил вдогонку Хан.

— Не бойтесь. Я уже изучил эту территорию, — Лукас повернулся и улыбнулся.

Спустя ещё пару минут брождения по особняку Лу оказался на заднем дворе. Здесь было по-своему красиво. Мрачно красиво. Погода была сухой, но пасмурной. Сад цвел, но цветы и кустарники были вовсе не яркими. Они придавали саду готической изысканности и особенного шарма. Лу поднял голову выше, будто почувствовав в той стороне что-то или кого-то, и не ошибся. На балконе соседнего сооружения стояла его мать. Рядом Кэти, виновато опустившая голову.

— Я же говорила: он такой проворный. Не упускай его из виду, — прошептала брюнетка служанке.

— Извините, ещё раз... Такого больше не повторится.

— Да ладно уж. Проехали.

Юджин тепло улыбнулась сыну, тот в ответ мило улыбнулся матери и побежал играться дальше. Затем девушка покосилась на Кэти, лицо которой приняло задумчивый вид.

— Что там у тебя на личном фронте?

— А? — вздрогнула Кэти от столь неожиданного вопроса. — В-вы о чем?

— Не бойся, мне можешь рассказать, я же и так всё вижу, — Юджин расплылась в хитрой ухмылке, а подчиненная только удивленно хлопала глазками. — Вы с Ханом, — продолжила госпожа Ким, тем самым намекая Кэти, что знает. Та тут же отвела взгляд и замерла.

— Ничего нет. Правда ничего, — твердо ответила та.

— А почему так? — Юджин перестала улыбаться. — Я вижу, что ты ему нравишься. Да и он... Тебе не безразличен, судя по всему.
Кэти, не зная, что сказать, решила просто промолчать, тем самым давая понять Юджин, что разговаривать на эту тему совершенно не хочет. А Юджин, поняв это, только кивнула и снова повернула голову в сторону двора, продолжая наблюдать за сыном.

— Что насчет Тэхёна? — осторожно поинтересовалась Кэти. Юджин вздохнула.

— Посмотрим, сколько у него получится пудрить послам мозги. Уже совсем скоро... Ещё чуть-чуть и он провалится. Я чувствую это. Желчь и жадность погубят его.

— А вы этого желаете? — вдруг спросила Кэти, что заставило Юджин слегка задуматься. Она ничего не ответила.

— Ну... До этого жадность и желчь его не губили. Это были его лучшие «друзья». Думаете, сейчас это произойдет? — хмыкнула подчиненная, облокотившись о балконные перила.
Юджин прикусила губу и нервно заправила прядку волос за ухо.

— Посмотрим...

Играя во дворе, Лукас подбежал к большому высокому ограждению и заглянул в маленькую щель, оттуда ему открылся небольшой вид на закрытый лагерь. Так назывался лагерь, где собирали обычных смертных, как их называет Тэхён. Бедняки, гражданские... Всех собирали тут, а далее одному Богу известно, что с ними делали. Кто-то так и жил, кто-то тяжело работал, чтобы прокормить своих маленьких детей, кого-то казнили за неповиновение или попытки побега, а кого-то увозили в неизвестные места. Всё это Лукас знал, подслушивая разговоры матери с Кэти. Он знал, что всё это из-за отца. И из-за этого мама его и ненавидит.

Лукас пробежался взглядом по троим маленьким мальчикам, стоявшим у самого края забора. Те хрустели затвердевшими кусочками хлеба и сидели на грязном, холодном бетоне.

Лу отвел взгляд и отошел от забора. Оглядел шикарный дворик их поместья и взглянул на свою игрушку вновь. Он чувствует вину...

***

— Подходим, — прошептал Чонгук, садясь на корточки и сжимая в руках ствол ещё сильнее. Он подкрался ближе к забору и попытался как можно лучше скрыться в густых зарослях кустарников. Все остальные повторили его действие. Команде открылся вид на часть двора поместья Ким. Но это было не то, для чего они пришли.

— Итак, действуем максимально тихо. Обходим по правой стороне, как можно дальше от забора, если кустов нет. Не дай Бог, если заметят, тут же бегите и наденьте маски на всякий случай, — Чонгук четко давал инструкции. Команда внимательно слушала. Чонгук продолжал. — Нам нужно обойти с той стороны. В метрах двадцати двор заканчивается и начинается лагерь. Оттуда уже ждите указаний. Нам нужно будет занять позиции. Юнги, Джаен, Хосок — со мной. Остальные — налево. Встретимся по центровой части. Смотрите на GPS: вы все отмечены.

— О, круто, — прошептала Джаен, глядя на маленький экранчик в руках, на котором высвечивались несколько мигающих точек разного цвета. Она пыталась настроить его, щелкая рандомные кнопки. Мин, заметив эту картину, цокнул и отобрал у неё аппарат, настраивая его сам.

— Пошли, — кивнул Чон и стянул маску на подбородок. Остальные сделали то же самое, и команда разделилась.
Юнги, Джаен, Хосок и Чон двинулись по правой части. Они шли минут пять в тишине, а после остановились под высоким деревом, занимая позиции.

— Пока чисто, — сказал Хоби и вынул бинокль, начиная осматривать местность.

— Это всё... Заключенные? — тихо прошептала Джаен, начиная терять дар речи от созерцания того, насколько ужасно живут здесь смертные. Детки в оборванных, грязных одеяниях, таких же, как и у их родителей, бегали по территории, играя в догонялки, и это наверное единственная вещь, разбавляющая эту ужасную обстановку. Несколько военных стояли на постах, две большие грузовые машины припаркованы у южной части. Бедняки ходили по округе, пытаясь чем-то себя занять. Кто выпрашивал свободы у военных, кто-то доедал нечто похожее на остатки еды, кто-то успокаивал своих плачущих голодных детей.
Джаен отобрала у Юнги бинокль и начала жадно осматривать каждого человека.

— Я хочу всех их освободить... Почему они здесь. На кой-хрен они сдались этому Тэхёну? — девушка с отвращением проговорила имя парня.

— Для еды, либо для работы, — хмыкнул Чон. — Мы уже привыкли к такому.

— Какой же он монстр...

— Ты уже тысячная, кто его так назвал, ха, — ответил он и, пожав плечами, снова глянул в бинокль.

Джаен вздохнула и вернула вещь Мину, что внимательно глянул на неё, и, подметив, как та поникла, только хмыкнул.

— Не голодна? Мы здесь, может, задержимся, — пока Чонгук что-то обговаривал с Хосоком, Мин тихо обратился к девушке. Та только завертела головой и опустилась на землю, уставившись мутным взглядом в никуда.

— Мне так жаль всех этих людей... Мы ведь освободить их пришли, да?

— Нет, не за этим мы пришли, — твердо ответил он и замолчал, копошась в своей сумке в поисках чего-то.

Джаен наблюдала за ним какое-то время, а затем фыркнула, поднялась на ноги и направилась в сторону Гука и Хоби.

***

— Так, значит, мы договорились? — уже веселее, чем полчаса назад, спросил посол Америки, поднимая чашку уже не чая, а чего-то покрепче.

— Так точно, — мило протянул Ким и улыбнулся подошедшей к нему танцовщице, что аккуратно присела рядом и налила в чашку демона ещё белой жидкости, замаскированной под чай. — Часть земель запада перейдет в руки Лиге Нового Правления, а нашей стране останется то, что по праву ей и принадлежит.

— Ах, значит распределением земель мира нынче занимается двадцатипятилетний паренек-кореец? — стараясь как можно вежливо, но с нотками презирства процедил с поддельной улыбкой один из чиновников. Ким перевел на него взгляд и тоже улыбнулся, глаза его вовсе не горели радостью.

— Да, вот только забыли ещё несколько слов добавить. Двацатипятилетний кореец с большой властью в руках, — склонившись чуть ближе к мужчине, прошептал Ким, глядя тому прямо в перепуганные глаза. Мужчина застыл, с трудом сглотнул и отвел взгляд.

— Лучше не злить всемогущего Кима, верно? — послышалось совсем тихое в тишине. Такой знакомый голос...

Прежде чем Ким успел опомниться, понять, что к чему и вспомнить обладателя столь нежного, но настораживающего голоса, было уже поздно...

Тэхён только и успел повернуть голову, прежде чем девушка, что наливала ему минутой назад напиток, уже повалила его на пол, приложив к горлу серебряный кинжал. В комнате началась паника. Остальные девушки запищали, перепуганные чиновники спохватились убегать. Девушка сняла вуаль, демонстрируя повязку на глазу и короткие волосы, едва достающие до плеч.

— Узнал? — ухмыльнулась Кёнхи своей блистательно-дьявольской улыбкой.
Тэхён издал полувыдох.

— А я так и думал, что мы ещё вновь встретимся и надо же, ты даже повторила нашу прошлую позу. Годик назад это было, да? Всё-таки добралась до меня, — Тэхён расплылся в улыбке, что вовсе не обрадовало и так злую Кёнхи. Пока не сбежалась охрана, которая уже выламывает заблокированные двери в комнату, девушке надо было побыстрее закончить.

— Ты знаешь, ради чего я всё это время тебя преследовала... В прошлый раз не вышло, на этот раз всё получится, — Кёнхи убрала кинжал от горла демона и провертела его в руках несколько раз. Тэхён дышал трудно, но пока не вырывался. Его карие глаза сменили цвет на черный, а на устах заиграла улыбка.

— Ну давай поиграем... — после сказанной фразы, которая напрямую бросала вызов бывшей просвещенной, девушка закричала, что есть силы, и замахнулась на парня. Промах. Неудача...

Ким увернулся, сбросил с себя тело брюнетки с такой силой, что та отлетела в стену и врезалась в зеркало, разбивая его и падая на пол. Но будто бы ни царапинки. Она тут же поднимается на ноги, даже не хромает.

— Меня не так то просто убить, — прошипела та и кинулась на демона. Начался поединок, силы в которым были почти равны. Ким не мог нападать: попросту не успевал, только лишь и мог уворачиваться от ударов. Злость Кёнхи была настолько велика, что будто вся энергия сейчас собралась в ней воедино, для того чтобы убить причину своего многолетнего неспокойства.

— Ох, да что ж ты никак не успокоишься, — вздыхал Ким, пытаясь заломить руки агрессивной брюнетке за спину. — Ну да, убил я твоего парня несколько годиков назад, чего ж ты злопамятная такая то.

— Заткнись! Заткнись, тварь! — орала та и с такой силой заехала Киму по лицу, что челюсть тут же сломалась. Упав на пол, Ким в шоке и с хрустом вправил челюсть обратно и воззрился на стоящую над ним брюнетку с клинком в руках.

— За такое... Попадают прямиком в ад, — прошипела та, сжимая клинок и мысленно готовясь к последнему рывку.

За дверями крики, шум, возня... Почти выломали.

И Тэхён шепотом, не отрывая взгляда...

— Ну, значит, я буду восседать там на троне...

Последний рывок, крик... Ким пытается увернуться вправо, но Кёнхи, предвидев этот маневр, замахивается в ту же сторону и втыкает клинок прямо в сердце. Тэхён замирает, округляя глаза и приоткрывая рот. Ещё секунда наслаждения данным зрелищем и Кёнхи вынимает клинок из груди парня, бросая на пол со звоном и поднимаясь на ноги.

Но Ким не рассыпается в пепел как и следует умереть черноглазому и, хоть это и расстроило Кёнхи, она точно знала, что король черноглазых умирает, просто... по-другому.

— Как долго я хотела это увидеть... — шепчет облегченно девушка прежде чем сорваться на бег, как только двери комнаты выламывают. Она выпрыгивает в окно, разбивая его.
Первыми в комнату вбегают Юджин с сыном, затем Хан и охрана. Хан, не раздумывая кидается в погоню за Кёнхи, выпрыгивая в окно.

— Нет... — Юджин прикрывает рот рукой, глядя на лежащего в предсмертных муках мужа на полу.

— Папа! — выкрикивает Лукас и, плача, падает рядом с телом отца на колени, хватая того за руку.

Юджин поднимает взгляд полный ярости на окно и, разогнавшись, выпрыгивает следом.

— Мама! — кричит Лу, но матери уже и след простыл. Сейчас она преисполнена чувством мести. Мальчик переводит полные слез глаза на отца, который всё ещё дышит, но уже с трудом.

— Лу...кас... — с трудом прерывисто дыша выговаривает Тэхён, пытаясь сжать ладошку мальчика в своей, но силы покидали его с неимоверной скоростью. Он умирал медленнее, чем обычные демоны, но в этом было его преимущество.
— Прости... что побыл твоим папой так недолго, — хрипит парень и начинает кашлять.

— Это ничего... Это ничего... — всё повторяет Лукас. Первая кристально чистая слезка нефилима скатилась по щеке прямо к подбородку. — Ты многому ещё научишь меня.

— Не научу... Лукас, ты должен сам...

— Нет, научишь! — нервно закричал мальчик, перебивая отца, а потом тут же притих, будто испугался самого себя, заглядывая в стеклянные и уже не живые глаза отца. — Научишь... Научишь... — всё повторяет как мантру мальчик, не замечая шумихи вокруг. Он был уверен, что он ещё успеет стать ближе отцу. Стать ему настоящим сыном, научится у него только хорошему. Лукас был уверен, как никто другой, что отец может научить его этому. А сейчас...

Слезка собирается небольшой капелькой у подбородка и падает прямиком на рану в груди Кима. Небольшой, но яркий лучик света появляется на том месте всего на секунду. Будто звездочка блеснула в небе. Лу замирает, ошарашено глядя на то, как рана на груди мертвого отца затягивается на глазах, а коже парня возвращается былой здоровый оттенок.

У него на глазах только что... Отец умер и ожил всего за пару минут.

— П-папа? — когда Ким начинает кашлять и приходить в себя Лукас вздрагивает и поднимается с колен, будто сейчас видит не отца вовсе, а живого мертвеца... Хотя, что там... Это то же самое.

Ким всё кашляет, но с трудом осиливает подняться и принять сидячее положение. Прижимает руку к горлу, щурит глаза и, наконец, притихает. Поднимает голову и осматривает комнату. Полная тишина. Все, включая охрану, ближних подчиненных, Хан и Лукас неотрывно и с легким шоком смотрят на Кима, а тот, спустя какое-то время хрипло выдает:

— Что это черт возьми было...