Юнги избегает Чимина как только может. Он видит его каждый день в университете и что-то до необычного теплое кроется рядом с сердцем, больно обвивает легкие и сжимает до такой степени, что Юнги, кажется, может потерять сознание.

Желание подойти к Чимину с каждым днем становится все сильнее, и Мин не понимает, что же сподвигает его на это. Просто хочется. Такое "хочется", которое ты не можешь объяснить ни законами природы, ни чем-либо еще.

Чимин ходит до ужаса грустный несколько дней. Когда младший идет по коридорам университета, кажется, словно он вообще в каком-то другом мире; его вид всегда отчужденный, а взгляд незаинтересованный, скользит по людям, зданию, точно стеклянный.

А кто в этом виноват? Юнги задается этим вопросом каждый день - и каждый день у него есть ответ. Юнги в этом виноват. Только Юнги.

Мы с тобой ошибка...

Юнги почему-то хочется отмотать время назад. Хочется сказать Чимину "дай нам время" или "давай не будем торопиться". А это колючее "мы ошибка" хочется никогда не говорить, потому что Юнги теперь очень жалеет.

К Чимину он не суется, потому что Чонгук смотрит слишком страшно, когда видит, да и гордость собственная не позволяет этого. Он ведь, блять, сам Мин Юнги, который никогда не делает первый шаг! За свою гордыню Юнги себя и ненавидит.

А потом Чимин появляется с Хосоком на глазах все чаще. И это что-то необычное теплое вдруг превращается во что-то большее, злющее, душащее вместо легких уже сердце. Юнги всеми способами старается избавиться от этого, но не получается. Просто не получается, потому что когда взгляд падает на Чимина с Хосоком, в венах бурлит кровь, а в голове каша кипящая.

Если раньше Юнги всегда любил спать, то сейчас сон никак не идет к нему. На веках словно тяжелые грузики, они сами собой закрываются на парах. Юнги так мечтает немного, хоть чуточку хорошо поспать, но у него не выходит, даже когда он принимает нормальную дозу успокоительного.

На одной из пар веки сами собой закрываются. Мин кладет голову на руки, вздыхает и начинает постепенно проваливаться в сон. Так хочется увидеть Чимина...

Мелкий перед ним появляется сначала нечеткий, слегка размазанный, но с теплой, такой родной улыбкой. Юнги делает осторожный шаг к нему, потом еще и еще. А потом заключается в крепкие объятия. Сердце отбивает бешеный ритм, кровь приливает к щекам, а на душе вдруг так по-родному тепло и уютно, словно вот он то, что Юнги так долго искал.

- Прости.. - тихим шепотом на ушко Чимину, и тот льнет ближе. Юнги чувствует, как внутри взрываются фейерверки от счастья.

- Все в порядке, - всего несколько слов, но какая легкость от них по всему телу. Юнги прикрывает глаза, вдыхает приятный запах волос Чимина, желая, чтобы это мгновение никогда не кончалось.

Звонок с пары рассеивает мечты Юнги в несколько секунд. Мин в испуге поднимает голову, осматривается, а потом подхватывает рюкзак и идет в следующую аудиторию.

И что это только что было, черт возьми? Что за сны с Чимином?

***

Юнги начинает все больше казаться, что у него обычный недотрах. Когда он уже может спать спокойно ночью, ему все чаще начинает сниться Чимин, а вместе с ним и мокрые сны. По началу они были безобидными: Юнги и Чимин лишь обнимались и порой целовались. Но позже стали появляется сцены, где Юнги стягивал с обоих одежду, целовал фарфоровую кожу на шее младшего, как прижимал его к себе теснее, а Чимин в ответ рвано скулил, желая большего.

Парень, ловит взглядом парочки везде, где только можно. Думает, что у него пиздецки сильный недотрах. Да, точно, именно недотрах. Но что это такое теплое и уютное по отношению к Чимину поселилось в его сердце, Юнги не знает.

"Может, у меня и вправду недотрах?.." - Юнги совершенно точно осознает, что ведет себя как последний мудак, но проверить очень хочется.

Хосок, с которым Юнги и решил проверить свою теорию, сначала долго отнекивается, говорит, что у него Чимин-ни есть, но под конец все же соглашается. С горем напополам, но соглашается. Мин ловит Чона прямо на улице, когда тот шел на очередную посиделку в баре.

- Пардон, что так неожиданно, но мне правда надо, - хмыкает Юнги, смотря на тушующегося Хосока и заводя его в переулок, - А теперь поцелуй меня так, как ты целуешь Чимина, - попросил парень, облокачиваясь на стену.

Хосок коротко кивает. Хоть сознание и кричит, что это, блять, неправильно, Хоби не может отказать в такой не самой значительной просьбе своему бро. Он ставит руки по обе стороны от головы Мина, а потом начинает жарко и мокро целовать его, причмокивая губами.

Поцелуй выходит не такой по ощущениям, как с Чимином. У него немного горьковатый привкус от сигарет, который время от времени курит старший. Юнги вдруг чуть приоткрывает глаза, замечает боковым взглядом знакомую личность, а потом отталкивает Хосока, показывая пальцем на Чимина.

"Блять, ну что ж все через жопу-то идет!?" - думает недовольно Юнги, смотря на младшего.

Сердце больно колет, а потом это мягкое нечто вновь обвивает вокруг и до слез сдавливает. Юнги тихо кашляет, потому что терпеть такую боль невыносимо. Смаргивая подступившие слезы, он смотрит в след убегающему Хосоку, а потом просто вздыхает, не зная, почему он такое тупое существо.

Юнги берет телефон из кармана джинс и решается на самые отчаянные, безрассудные и тупые действия. Он пишет Чонгуку. "Мне нужна помощь" - короткое сообщение без каких-либо приветствий. Коротко, ясно.

"Иди нахуй, хен" - если Чонгук посылает, он посылает либо красиво, либо вежливо(только хенов).

"Блять, мелкий, это пиздец срочно!" - Юнги недовольно шипит, пиная камушек перед собой и направляясь не спеша к дому младшего.

"ИДИ НАХУЙ, хен" - капс не предвещает ничего хорошего. Пора воспользоваться запрещенными методом, думает Юнги.

"Пожалуйста.." - Юнги никогда не просит вежливо. Точнее, никогда не просил. И так, за последние двадцать лет это первый раз, когда он сказал кому-то пожалуйста.

"Жду около бара" - сразу же пишет ответ Чонгук, а Юнги не понимает, почему он такой тупой, а Чонгук такой переменчиво-странный.

***

- Я поцеловал Хосока, - Юнги виновато опускает голову, смотрит на свои ботинки, а потом понимает, что, кажется, хуже уже никогда не будет.

- Ты что сделал?! - Чонгук кричит до ужаса громко и с таким шоком смотрит на Юнги, прожигая в нем дыру, что старший даже ощущает это. Тяжелые дыхание Чонгука начинает даже пугать Юнги, и старший, не в силах поднять глаза на Чонгука, просто продолжает смотреть на носочки своих ботинков.

- Юнги, ты редкостный долбоеб. Он Хосока же больше жизни любил! А Хосок любил его! Ты же понимаешь, что это пиздец?! Бля-я-я-я-ять!... Хен, он же не простит Хосока. Если он что-то сделает с собой, я изобью тебя, слышишь?! Ты, блять, его истинный, но ты продолжаешь доставлять ему боль! Блять, как, Юнги, просто, как?! - Чонгук хватается за голову, жмурится, а потом истерически смеется. Чимин же ангелочек. Он еще такой ребенок!

- Боже, почему с истинными настолько сложно.. - прошептал недовольно Мин, засовывая руки в карманы и ощущая себя крайне неохуенно. Если такое вообще возможно. Хотя у Юнги все возможно.

- Не с истинными сложно, а с тобой, - цокнул Чонгук. Юнги горько ухмыльнулся, смотря на младшего и понимая, что в этой жизни точно надо что-то менять.

- Ну а я о чем? Со мной так сложно, - на лице небольшая ухмылка, и Чонгук просто вздыхает, потому что это правда.

***

Юнги, конечно, знает, что такое боль, какая она бывает. Но, блять, такой боли он не чувствовал никогда! Когда он пришел домой заполночь и пошел в душ, его запястье стало слабо жечься. Когда боль стала усиливаться, Юнги лишь махнул на это рукой. Решив перед сном почистить зубы, Юнги зашел обратно в ванную, а потом понял, что пиздец ему.

На запястье, мучительно долго и медленно стало вырисовываться имя его предназначенного. Юнги всегда думал, что предназначенность и вся эта розовая, сопливая хуета не коснется его, но нет. В природе были исключения, у которых не было имен предназначенных. И Юнги бы хотел быть одним из таких. Но, кажется, не судьба.

Кровь, алая, с неприятным, стальным вкусом, маленькими струйками начала течь из новых букв имени, которое продолжало появляться на руке. Пак. Не, быть такого не может. В Корее много людей, у которых фамилия Пак, верно? Кровоточащее
Чи появилось следом. Блять, Юнги попал. мин. Пак Чимин. Почему-то Мин совсем не удивлен, что имя его родственной души, это имя его донсена.

Боль начинает нарастать, а потом резко стихает. Юнги со слезами на глазах смотрит на метку, удивляясь тому, почему же она не болит. Кровь перестает струиться из свежих букв.

Пак Чимин...

"Должен ли я извиниться перед ним за свои ошибки? Точно должен," - Юнги кивает сам себе, начиная не спеша убирать всю кровь, которая была в ванной комнате.

"Должен ли я хотя бы попытаться вновь влюбить его в себя и сам влюбиться? Наверное," - Юнги не спеша моет руки до локтя и с неким подобием улыбки смотрит на имя на руке. Так приятно от чего-то на душе.

"Хочу ли я снова причинить ему боль? Нет, никогда, ни за что," - Юнги чуть улыбается, выключает в спальне свет, ложится в кровать и наконец закрывает глаза. Метка не так сильно болит, но иногда неприятно покалывает, из-за чего сон на мгновения покидал Юнги, и Мин лежал в полудреме.