In the Dark — Cathedrals

I.

Тэян стоит в тени второго этажа, напряжённо оглядывая толпу в причудливых костюмах внизу. Там — огромное скопление нечисти, каждый второй человек — вовсе и не человек, а вампир, и Пак чувствует это всем своим нутром. Где-то снуют особенно смелые ведьмы, а еще Тэян, кажется, видела парочку оборотней. Находиться здесь одной как минимум небезопасно, будучи ведьмой.

Она уже прекрасно уяснила, что ведьм в Тэгу совершенно не жалуют и нигде им не рады. Потому-то тех ведьм, что пришли в этот вечер в дом змея, она считает слишком смелыми. Или самонадеянными, но Тэян привыкла считать это двумя сторонами одной медали. Из-за собственного опыта во многом, потому что она сама всегда была чрезмерно смелой только из-за веры в свою исключительность и какую-то непобедимость.

Что, впрочем, оказалось одной сплошной ошибкой.

Наверное, ее здесь защищает только то, что многим вампирам известно о связи Тэян с Юнги — каждый кровопиец, которого она встретила за время нахождения в этот вечер в доме своего мужчины, смотрел на нее с опаской и вел себя слишком учтиво, словно ожидая, что у нее за спиной появится змей. С одной стороны, удобно. С другой — опасно. Связи с сильными мира сего никогда не были чем-то безопасным.

Тэян находится здесь только из-за ведьмы Чонгука, которая накануне сама изъявилла желание встретиться с Пак. Конечно, последнюю совсем не радует место, где они встречаются: дом, принадлежащий Юнги, все ещё пугает. А с тех пор, как Тэян вернула свою магию, шепот мертвецов начинает звучать в ушах гораздо сильнее, чем раньше. И находиться здесь сейчас просто невыносимо.

Жуткий многоголосый шёпот на переферии похож на настоящее безумие, и Тэян думает, что в таких условиях очень просто потерять рассудок. Словно рой настойчивых мух жужжит над ухом, раздражающий просто до ужаса. Когда Юнги рядом, такого не происходит, мертвецы его боятся настолько, что замолкают, стоит ему только рядом оказаться. Но сейчас Юнги рядом нет, а Тэян приходится стойко терпеть неразборчивый бубнеж над ухом, чувствуя, как магия внутри клокочет от желания сжечь все до основания.

Тэян, впрочем, старается сдерживать этот порыв — не потому, что это запрещено в городе — Пак самовлюбленно считает, что ей ничего не будет за это — а просто потому, что совершенно не хочет привлекать к себе лишнее внимание. А его итак слишком много.

Она нетерпеливо смотрит в сторону входа, ожидая Юнги. Он говорил, что обязательно будет, но прошло уже практически два часа, а его присутствия Пак так и не почувствовала.

Сделать последнее совсем не сложно, потому что тяжелую ауру Юнги, будучи даже ведьмой без магии, просто невозможно. Тэян с самого начала чувствовала шлейф мертвечины, понимая, что багаж убийств за спиной этого мужчины слишком велик.

Ведьма не знает, в честь чего вампирский король устроил очередной маскарад в доме Юнги — кажется, в честь своей собственной вампирской задницы — и почему Чонгук выбирает именно это здание во всем городе, но действо действительно красивое. Вампиры, пришедшие в качестве гостей, как будто бы сбежали из фильма, и Тэян хочет надеяться, что она вписывается в общий антураж со своим образом. Ей совсем не хотелось долго заморачиваться над внешним видом — остановилась на черном платье, корсет которого украшен большими ремнями, а многослойная юбка даже до колена не доходит.

Его Тэян нашла на барахолке, где ей так же повезло обнаружить и готический венец с вороньими черепами и черными цветами, которые украшали острые шипы из черных камней. Прикреплённая к венцу по всему периметру черная фатиновая ткань, снизу расшитая серебряной нитью, теперь спадала на лицо Пак, закрывая ее лицо и верхнюю часть тела, до талии, тонкой вуалью.

Во многом этот элемент Тэян выбрала только для того, чтобы привлекать к себе как можно меньше внимания. Вышло, впрочем, не особо удачно.

Тэян начинает чувствовать чужое присутствие за спиной. Это не Юнги, она прекрасно это понимает — хотя бы потому, что мертвецы с появлением того, кто мешает ее одиночеству, не стихают. Впрочем, и вампирского короля не узнать она тоже не может. С появлением Чонгука на языке как будто бы растекается едва ощутимый привкус металла, напоминающий кровь.

Так что Пак не пугается, когда Чонгук подает голос:

— Он задерживается.

Она, лениво поворачивая голову к нему, усмехается:

— Я заметила. Но жду я не только его, поэтому я должна сказать, что твоя ведьма совершенно не пунктуальная.

— Как и все ведьмы, — совсем не теряется Чон, останавливаясь рядом с девушкой.

— О, постой, может, это сделано ради превеуличения её значимости в моих глазах? Так это бессмысленно, я вполне себе и без этого предполагаю, что она — охрененная ведьма. А вот непунктуальность не особо люблю, особенно когда встречу назначаю не я.

Тэян окидывает его взглядом, зная, что вампирскому зрению фатин и слабая освещённость совсем никак не помешает увидеть это. Чонгук не стал ходить вокруг да около и вырядился средневековым вампиром. Пак невольно акцентирует внимание на размазанной около одного уголка его губ помаде, имитирующей, очевидно, кровь, и хочет поинтересоваться, почему он не использовал настоящую кровь, имея все возможности для этого.

Уж вампирский король мог бы найти кого-то, чтобы вцепиться в глотку и не имитировать кровь.

— Спасибо, — внезапно говорит ведьма, приподнимая фатин и открывая лицо.

— Вау, — вполне искренне выдыхает парень. — Удивлён. Меня благодарит ведьма! Я-то ошибочно думал, что ты примешь все за данность. Ну, знаешь, как это обычно делают ведьмы. Вы же все-таки считаете, что вам все обязаны.

Тэян коротко жмёт плечами:

— Ты не убиваешь меня за использование магии, я искренне благодарна.

— Даже если бы я хотел это сделать, не сделал бы. Кое-кто ясно дал понять, что я лишусь за это головы. Причём, голова моя потом будет стоять у тебя в комнате, так что… Воздержусь, — с наигранным ужасом кидает парень.

Тэян хмыкает довольно, потому что, как она и предполагала, Юнги даже здесь все держит под контролем.

— О-о-о, какое самодовольство на твоём лице!

— Конечно! Мне льстит, что я — вторая ведьма в этом городе, которая может колдовать и не рисковать жизнью из-за это. Так что да, я очень довольна собой.

— Только глупости не твори, ведьма. Не пользуйся моей добротой и тем, что я слишком сильно уважаю змея, чтобы не вырвать тебе сердце.

— Не переживай, вампиршество, мне хоть и по происхождению положено глупости творить, сейчас я совершенно не в настроении лезть на рожон. У меня, удивительно, началась белая полоса в жизни, на которую мне не особо везло последние… много лет, одним словом, так что я не хочу ее херить какими-то глупостями. Поверь, если я захочу создать себе проблем или, на крайний случай, умереть, то, ну не знаю, повешусь что ли, а не буду устраивать войну с вампирским королём. К тому же, предполагаю, что твоя ведьма тоже охотно откусит мне голову, если я трону ее бедняжку-вампира. Так что не-е-ет, — смеётся Тэян, всем своим видом показывая, что явно не собирается делать упомянутое. — Увольте! Видишь, мы оба не хотим создавать друг другу проблем из-за кого-то, кто может надрать нам задницу. Да мы же практически друзья по несчастью!

Чонгук смеётся, опуская голову на пару секунд:

— Теперь я понимаю, почему он так очарован тобой.

А Тэян резко замирает, хотя на деле ей кажется, что она как будто бы падает с огромной скалы в глубокую яму. Она видит Чонгука, в очень похожей на то, в какой он на самом деле, одежде. Иммтированная кровь исчезает, как и пирсинг губы и брови. Он выглядит, как юнец, жизни толком не видавший — взгляд мягкий, открытый, по-детски наивный в какой-то степени. Ничего общего этот взгляд не имеет с тем, который у Чона сейчас, в реальности: не тяжёлый и мрачный, сулящий смерть.

Пак сразу понимает, что это — видение, а не реальность. Хотя бы потому, что все фоновые звуки притупляются, даже шёпот мертвецов становится тише, гораздо тише, звучит как будто сквозь толщу воды, в которой её безжалостно топят.

— Теперь я понимаю, почему он так очарован тобой!

Чонгук в видении говорит это теплее, как будто они — практически друзья, причем, кажется, достаточно близкие. Вампир улыбается, выглядит, как самый очаровательный ребенок, которого она только могла встретить. Как будто он даже не вампир, а простой человек, который далек от сверхъестественного мира.

Она смотрит на этого Чонгука и чувствует что-то иное, что-то более сильное, нежели то, что она чувствует, видя его в реальности. Он как будто бы важен ей, как будто она начинает видеть в нем не просто вампира, с которым её иногда сводит судьба, а кого-то, кто имеет большой вес в ее жизни. И чувство это странное, ей не понятное

Тэян кажется, что, несмотря на то, что чувство это — странное, оно все равно откликается в душе, как нечто правильное, но по какой-то причине забытое. Родное, верное, как будто то, какими должны быть их отношения на самом деле, если бы не было каких-то сторонних факторов, исключающих это. Мешающих нужному пути, по которому они вдвоем должны идти.

Как будто она должна видеть в нем кого-то близкого, едва ли не родного, а не простого проходящего мимо (не)человека. Тэян снова думает, что что-то упускает, на что-то неоправданно закрывает глаза.

— Ведьма? — зовет Чонгук, заметив, что она явно не слушает его.

— Извини, — Пак качает головой, стряхивая наваждение, и видит Чона таким, каким видела до этого. Парнем, который повидал больше, чем тот юнец, который ей только что привиделся. — Задумалась.

Чонгук недоверчиво смотрит на девушку, а после качает головой:

— Вообще, я здесь не для этого. С тобой, конечно, приятно, особенно когда ты не говоришь, что хочешь убить меня, но у меня сегодня дел выше крыши. Надо угодить, как говорится, целой сотне вампиров, убить парочку ведьм, которые сунули свой нос туда, где их не ждали. График забит, одним словом! Времени нет!

— О-о-о, а что тогда заставило тебя уделить мне свое драгоценное время? — смеется Тэян над этой пафосностью, и прячет подальше, что на самом деле она сбита с толку из-за видения, которое видела.

— Смотри туда, — коснувшись её плеча, Чонгук указывает на первый этаж, на арку входа. Тэян следит за его взглядом и замечает притаившуюся в тени девушку в черном платье, не сводящую взгляда с неё и вампира. — Сильби ждет уже. Не вредничай с ней, пожалуйста, она — моя любимая ведьма в этом городе, боюсь, забью тебе стрелку, если обидишь её.

Пак картинно закатывает глаза, показательно цокнув, и, лениво махнув рукой на прощание, идет к лестнице, чтобы спуститься вниз. На последок просит передать Юнги, если Чонгук его внезапно встретит, что она ждала его слишком долго. А после шутливо просит добавить, что она очень расстроена его непунктуальностью.

Тэян ныряет в толпу, игнорируя обращенные к ней взгляды, снует между вампирами, и двигается к выходу, где ее ожидает ведьма Чонгука. Та, стоит ей только увидеть, как Пак двигается в ее сторону, начинает дружелюбно улыбаться, с самого начала давая понять, что они с девушкой могут начать знакомство с хорошей ноты. Мол, единственные ведьмы, которым можно колдовать в городе, все-таки должны держаться вместе.

Она, впрочем, эту позицию разделяет, потому что в одиночку в городе, полном коварных ведьм, выжить сложновато.

— Сильби, права? — интересуется Тэян, скрестив руки на груди.

— Т-ш-ш, ведьма, не здесь, — голос Сильби мелодичен, словно она не ведьма, а настоящая серена.

Пак успевает заметить, как напряженный взгляд Сильби обращен куда-то в толпу. Обернувшись, Тэян замечает, что на чонгуковскую колдунью из плотной толпы обращены взоры нескольких девушек, которых она тут же инициирует, как ведьм. По их недружелюбным, полным ненависти взглядам, Тэян сразу понимает, что вражда между ними основана не только по поводу того, что благодаря Сильби Чон контролирует ведьм города.

Как интересно.

Тэян только кивает и идет следом за Сильби, которая шагает к кованой двери. Оглядывается настороженно, чтобы убедиться, что за ними с ведьмой никто не идет. Сильби, заметив это, предупреждает, что вероятнее всего за ними все-таки будет следовать парочка вампиров Чонгука. Мол, он слишком сильно переживает за свою ведьму, особенно с учетом того, что наступили далеко не спокойные времена и им — Сильби и Тэян — нужно быть осторожнее с ковеном, если им жизнь дорога.

Сильби явно дорога. Тэян тоже.

Они идут несколько кварталов в молчании, но не в тишине. Улицы Ведьмовского квартала — он только условно называется кварталом, на самом деле это целый район — как обычно шумны и полны народа, в первую очередь туристов, которые вовсе не удивляются, когда видят шагающих мимо них девушек в черном фатине и старых платьях. Это что-то вроде местного колорита, по-другому не скажешь.

И здесь как обычно настолько шумно, что Тэян даже не слышит цокот собственных каблуков, он просто утопает в посторонних звуках.

Она все это время нетерпеливо рассматривает Сильби. Ведьма как ведьма, явно немного младше самой Пак. А возможно даже многим, потому что Тэян точно не может сказать, насколько ведьма младше её. Лисий взгляд, с хитринкой, отлично подходит ведьмовской натуре Сильби и полностью отражает её. Впрочем, не знай Тэян, что она — ведьма, точно подумала, что серена. Взгляд, голос, чарующие жесты — все в ней больше морскую убийцу напоминает, чем ведьму.

— Итак, ты сегодня кто-то вроде мертвой невесты, да? — интересуется Сильби, внезапно нарушая молчание. Тэян поворачивает к ней голову. — Ну, фатин, черное платье, вороньи черепа на венке.

— Я предпочитаю считать, что просто ведьма-невеста, — усмехается Пак, а после, заметив, что они выходят на менее оживленную улицу, приподнимает фатин с лица, откидывая его назад, и теперь нормально смотрит на окружающую ее действительность.

Она чувствует, что вампиры Чонгука действительно следуют за ними, но держатся на приличном расстоянии, явно не собираясь мешать. Что огромный плюс, потому что единственный вампир, которого она готова терпеть, это Шухуа. При всей необъяснимой вредности последней, Тэян ей по-настоящему дорожит.

А еще Пак всем своим нутром ощущает магию Сильби. Не почувствовать её просто сложно — это как бдуто сгусток такой сильной энергии, которую Тэян никогда до этого не встречала. Сильби явно сильная ведьма, очень сильная, что поразительно в ее возрасте. Или она просто выглядит молодо, а на самом деле — живет пару тройку веков. Ведь, как оказалось, ведьмам Квартала нельзя колдовать уже многие годы, так что Пак, сложив пазлы в голове, понимает, что эта Сильби явно будет старше ее.

— А зря, тебе образ мертвой невесты подходит больше, — пространственно парирует Сильби и не отвечает на просьбу Тэян объяснить, что это значит. — Мун Сильби, но, думаю, тебе уже известно.

— Пак Тэян, — ведьма картинно приседает в реверансе. — Но, думаю, тебе уже известно.

— А Чон был прав, когда говорил, что ты явно не промах.

— Стараюсь соответствовать. И мне льстит, что вы обсуждали меня, Мун Сильби.

— Не льсти себе, он просто спрашивал, представляешь ли ты ему угрозу. Оказалось, что нет. Ты же только самой себе и представляешь угрозу.

— Ауч, грубо.

— Ничего подобного, просто я не до конца понимаю, как мне говорить с ведьмой, которая использует черную магию, зная, что это запрещено. Но я, честное слово, настроена дружелюбно по отношению к тебе, все-таки, думаю, нам нужно держаться друг друга.

— У меня не было выбора, мне нужна была сила и как можно скорее, поэтому я и думала, что черная магия — мой единственный шанс не потерять авторитет. Нам, как говорится, свойственно ошибаться. К тому же, не тебе говорить, ведьма, которая пошла против собственного ковена, чтобы помогать вампиру.

— У меня не было другого выбора, ты просто не знаешь моей истории, — фыркает Мун.

— Да у меня так-то тоже не было выбора. Но это далеко в прошлом, мое использование черной магии, я имею в виду, а вот ты помогаешь вампиру до сих пор.

— Ведьмы квартала заслужили этого, поверь.

— Верю, — усмехается Пак. — Ты сильная ведьма и без черной магии. В чем секрет? Практика? Династия?

— Жатва.

Тэян на секунду останавливается, глядя недоверчиво вслед ведьме, которая продолжает невозмутимо шествовать по улице. Жатва — кровавый ритуал, который, по легендам, должен укрепить связь Предков с ковеном. Ковен Тэян не использовал ритуал жатвы, потому что долгое время просто не использовал магию Предков, а когда души усопших просто радовались тому, что про них не забывают и они могут жить дальше, а потому всегда охотно служили живым ведьмам.

В отличие от ковена Квартала, в ковене Тэян не ведьмы подчинялись Предкам, а Предки подчинялись ведьмам, а потому в жатве, как таковой никогда не было особого смысла.

И, конечно, никаких сведений о том, что ковен Тэгу проводит жатву, не было. Видимо это держали в секрете, потому что большинство ковенов не просто не проводили жатву, они запрещали её проводить, ссылаясь на то, что предки не должны иметь столько власти над живыми ведьмами, а должны быть просто источником магии.

Зато теперь Тэян стало более, чем понятно, почему ведьмы Квартала считаются одними из самых сильных во всем мире — ритуал жатвы даже из самой бестолковой ведьмы сделает как минимум Марию Лаво, а как максимум… Какую-нибудь Гермиону Грейнджер.

— Так вот в чем ваш секрет, — Тэян быстро догоняет Сильби.

— Нет никакого секрета, эти суки просто приносили ведьм в жертву, не зная, воскреснут они или нет. Я этот порочный круг оборвала. Вообще-то, жатва считается незаконченной вот уже, — картинно смотрит на руку, как будто на часы, которых там, впрочем, нет. — Сто пять лет.

— Тебе больше века, правильно? — Тэян замечает знакомую улицу и предполагает, что Сильби ведет её в свою квартиру, где Пак в прошлый раз была с Юнги.

— Мне сто двадцать два, если быть точной. Мне было семнадцать, когда они хотели принести меня в жертву, но меня спас Чонгук, думаю, с подачки твоего змея, потому что не многие знали о жатве и о том, что наш ковен её проводит. Не мне тебе рассказывать концепцию жатвы, думаю, сама понимаешь, чем им грозит то, что ритуал не закончен уже столько лет.

— Они постепенно теряют магию. А ты, тем временем, хранишь магию четырех ведьм, которая с каждым годом растет больше. Это значит, что рано или поздно они вообще могут потерять магию.

— Да, я храню магию четырех ведьм, нет, магию они не потеряют, просто сильно ослабнут. Предки просто не позволят разорваться связи между ними, потому что и сами тогда перестанут существовать. Ваш ковен тем и хорош, что вы не подчинены Предкам, а они служат вам. Если бы ведьмы квартала шли по этому же пути, многих проблем можно было бы избежать. Но имеем, что имеем. Они слабеют, я становлюсь сильнее, Юнги, с помощью Чонгука и меня контролирует ведьм Квартала, так что Полоз, мечтающий об отмщении, счастлив. А если счастлив змеиный король, то счастлив весь Тэгу, — Сильби, конечно, преувеличивает, но Тэян уверена, что это не сильно далеко ушло от правды. — Поэтому они хотят убить меня. Вообще-то, в этом городе есть всего две ведьмы, которых они жаждут убить — ты и я.

— А меня-то с чего? Тебя понятно, но я не делала им ничего плохого.

Ну, возможно только убила Мину. С другой стороны, её убила не она, а Юнги. Но здесь, впрочем, все более, чем логично — Юнги они убить не могут, а её, Тэян, вполне себе, так что выбирают путь наименьшего сопротивления.

— А тебя за компанию. И за Мину может быть. И просто за то, что крутишь шашни со змеем. Много причин, вообще-то, но они такие бестолковые, что просто забей на них. Я просто это сказала, чтобы ты знала, что с ними лучше быть осторожнее, особенно после того, как они поняли, что, во-первых, запрет на колдовство не распространяется на тебя, а, во-вторых, что ты убила Мину. И, хотя убивать собственными руками кого-то из своего же ковена им не в новинку, но, думаю, ты об этом знаешь, когда это делает кто-то посторонний, они по-настоящему на говно изводятся. Так что да, дамочки специфические. Надеюсь, они все скоро умрут, уж там-то я вдоволь натанцуюсь на их могилах. Они сейчас в какой-то степени на нервах, потому что все указывает на то, что убитая ими возлюбленная Полоза скоро вернется или уже вернулась, а значит ему уже ничего не помешает убить их. Вот они и бесятся, устраивают всякие подлянки, пытаются убить меня пару раз на неделе, чтобы вернуть прежнюю силу, да не выходит.

Тэян усмехается. Здешний ковен еще ниже падет в ее глазах, потому что настолько жутких стерв она еще никогда не встречала. Даже собственный поганый ковен оказывается теперь не таким уж и поганым, потому что ведьмы квартала явно хуже. Начиная этой историей о том, как они предали собственного создателя, заканчивая тем, что практиковали жатву.

Ведьма думает, что если змеи и Полоз будут мстить за Тэиль, она будет в первых рядах. Купит пару коробок попкорна, алкоголя, наложит парочку барьерных заклинаний, чтобы не попасть под горячую руку кому-нибудь, и вдоволь насладится текущей рекой крови настолько гадских ведьм.

— И ты продолжаешь выходить из дома? — усмехается Тэян иронично.

Сильби жмёт плечами:

— Дорогуша, я сильнее их вместе взятых, как ни крути, к тому же из-за Чонгука со мной постоянно бродят невосприимчивые к магии вампиры, с которыми ведьмам просто не тягаться. Или некоторые змеи Круга, думаю, ты о нем знаешь. Спасибо, Юнги, — говорит так, словно упомянутый может ее услышать. — Приятно знать, что я важна сразу нескольким сильным мужчинам этого города. Один практически из-за меня стал местным королем, второй нашел лазейку, чтобы отомстить ведьмам, а потому меня защищают не только змеи, но и вампиры. Не жизнь, а сказка! Вот если бы меня не пытались убить каждый четверг, вообще было бы прекрансо. Но имеем, что имеем.

— Скажи спасибо, что не каждый день.

— Был опыт?

— Однажды. Пару лет назад мой ковен практически каждый день выходил на мой след и пытался убить, уж не знаю, каким чудом смогла спастись от них. Мне не понравилось, — авторитетно замечает Тэян, как будто она какой-нибудь великий критик, а не рядовая ведьма.

— Ох-хо! — смеется Мун. — Ну, хорошо, уговорила! Налью тебе сейчас вина, выпьем за ведьм, которых хочет убить собственный ковен. То есть за нас.

— Это, конечно, все очаровательно и мило, — скептически начинает Тэян. — Но я что-то больно сомневаюсь в том, что ты попросила о встрече просто так.

— Мне хотелось узнать, как чувствуется магия, запятнанная скверной! — честно признается Сильби и улыбается искренне, как будто бы даже по-детски наивно. — Живу-то я долго, особенно по меркам обычной ведьмы, а вот встретить кого-то, кто практикует черную магию, не повезло. Так что, не подумай плохого, мне просто жутко интересно.

— Любопытство змея сгубило.

— А?

— Ничего, знакомая так говорит.

— Шухуа что ли? — Тэян кивает. — Да она много, чего говорит.

— Хорошо знаешь её?

— Чонгук — ее сир, она обращена его кровью, так что волей не волей, а знать приходится. Познакомились, когда какой-то дух в Карно украл ее солнечное кольцо и она не смогла выходить днем на улицу. Чтобы зачаровать лазурь, которая в таких кольцах используется, нужна кровь сира, так что да, имела честь познакомиться, — отвечает Сильби. — Ей, конечно, палец в рот не клади, откусит.

— Ты не слышала, как она матерится.

— Слышала, к сожалению. Я тогда с заклинанием ошиблась немного, так что она чуть не сгорела на солнце. Даже не знаю, правда, кого я испугалась тогда больше, ее саму или ее змеюку, который точно оторвал бы мне голову или хребет вырвал, если бы не Чонгук.

— Намджуна?

— Да, вроде. Я хорошо знаю только Юнги, так что не могу тончо сказать. Со мной обычно возится блондиночка такая, кучерявый моментами, — крутит ладонями у лица, как будто имитируя огромную шевелюру. — О, еще с зубочисткой постоянно шляется. Аж бесит!

Тэян только жмет плечами. Такого змея она не знает, хотя и в голове очень быстро всплывает образ парня, с которым она столкнулась, когда только приехала в город.

— Забавно. Можно найти змея на любой вкус и цвет, да?

— А то! У них там, знаешь, выбор, как в борделе! Под любое предпочтение змеюку найдут, — Сильби поднимается на порог дома и одним взмахом руки открывает дверь. Пропускает Тэян, деловито изобразив реверанс. — Можешь не разуваться.

— Даже не собиралась.

— Это то, чего я ожидала, но подумала, вдруг ты проявишь немного воспитанности, поэтому решила предупредить, — Мун наклоняется, чтобы расстегнуть замок на высоких сапожках.

— Ауч. Я задета до глубины души, — картинно ужасается Тэян и лениво снимает с головы венец, который кидает на столик в коридоре. — Так, что чувствуешь?

— А? — Сильби, приподняв голову, хмурит брови.

— Ну, магия, запятнанная скверной. Ты же это хотела узнать.

— Поняла, — снова наклоняется, стягивая сапог, и забавно прыгает на одной ноге. Тэян внезапно видит в девушке какую-то детскую нелепость и лёгкость, как будто она, несмотря на вековую жизнь, до сих пор оставалась в возрасте жатвы. — Воняет. От тебя разит скверной, мертвая невеста. Как самое мерзкое канализационное зловонье, не меньше. Будто бы тебя в помои окунули и ты не сходила в душ.

— Как мило, — язвительно комментирует Тэян и следует за Сильби, которая уходит из коридора в просторную гостиную.

Пак, наконец, может осмотреться, потому что в первый раз, когда она оказалась здесь, было особо не до этого. Да и Тэян в большей степени была увлечена парадом невест и одним старым змеем, чтобы обращать внимание на квартиру ведьмы.

Здесь много зеркал, особенно старых, в огромных резных рамках из какого-то металла — Тэян думает, что как минимум одно точно будет в обрамлении из золота. Не многочисленных полках стоят черепа, птичьи, кошачьи и, кажется, парочка человеческих. Возможно, ведьмовских, потому что Пак чувствует очень древнюю магию, которую они источают.

В нос бьет запах воска и различных трав, раскиданных везде, где только можно. Тэян видит пучки полыни, маленькие букетики розмарина и ромашки, лаванды, аконита. Кроме того, создавалось впечатление, будто ещё немного и полки просто сломаются от того, сколько на них много различных артефактов и книг, древних, старых.

Тэян падает в одно из кресел, закидывая ногу на ногу. Магия здесь буквально кричит, еще громче, чем мертвецы в доме Юнги. Но здесь Тэян чувствует себя комфортно, словно эта магия обволакивает плотным кольцом, успокаивает, дарит какие-то тепло, так что Пак быстро расслабляется, откидываясь назад.

— Не в обиду сказано, но след тёмной магии просто отвратительно ощущается.

— Я не отмоюсь уже от этого. Навечно в этой гадости буду тонуть, так что… Кажется, пора привыкать к тому, что от меня… Воняет.

— Ужасно! — смеется Сильби. — На самом деле, не так страшно, что от тебя… Воняет. Просто… Такой вопрос, ты собираешься дальше ее использовать или все, на путь истинный ступила?

— Не знаю, если честно. Мне пока нет резона использовать магию в целом, но, если нужда будет, посмотрю по ситуации. Я только-только вернула магию, Сильби, я не хочу снова терять ее.

— Ты убила ведьму, не связанную с ковеном. А значит, у тебя нет предков, как таковых.

— Но я все еще связана со своими предками. Я чувствую их присутствие, как будто они рядом. В спину буквально дышат. Так что, не хочу, чтобы были какие-то казусы с этим. Мне тошно быть беспомощной, тошно быть человеком. Сейчас я пытаюсь вернуть хотя бы то величие магии, которое у меня было до. И в темную магию лезть не хочу.

— Жизнь — штука непредсказуемая. Никогда не знаешь, какая подлянка ждет за поворотом.

— Знаешь, когда ты ведьма и можешь гадать. Но я пока что не особо хочу самостоятельно заглядывать в будущее. Не хочу накосячить и перекрасить свою белую полосу в черную, как это бывает в моей жизни.

Если ведьма гадает себе, то в силу неопытности она может загубить свою судьбу, ошибиться, накосячить, так что по этой причине Тэян не спешит заглядывать в своё будущее самостоятельно.

— О-о-о, сколько драмы и пафоса в твоих словах, восторг, — смеётся Сильби, а после садится напротив, доставая из старой деревянной коробки колоду карт.

— Ведьма Квартала, которая гадает на таро? Как забавно.

— Только так я не подпорчу тебе карму. И себе. Дорогая, я никогда не встречала ведьму, пользующуюся темной магией. Еще реже свидетельств о таких ведьмах, которые не просто не умерли, но еще и снова начали колдовать. По-хорошему я вообще не должна тебя трогать, чтобы магии не лишиться, в случае чего.

— Не то, чтобы хотелось. Вообще-то, у меня и без того дел навалом.

— А у меня времени навалом. На любовь, быть может? — Сильби начинает мешать карты, с коварной улыбкой глядя на девушку

Тэян цокает, закатывая глаза, потому что любовь для неё несколько отошла на второй план. Ее больше волнует, что именно она не видит, упускает и что конкретно скрывает Юнги. Она уже сильно пожалела о том, что согласилась закрыть на это глаза. Тэян думает, что именно эта темная часть их взаимоотношений, которая нарушает равновесие.

И это не радует еще больше.

— Верховная жрица, — Сильби перебивает и достает из колоды старший аркан.

— Я не задавала вопроса.

— Вслух — нет. Но ты думала о чем-то, а карты ответили. Тебе что, пять, почему я должна объяснять? — фыркает Сильби показательно, а после кладет карту на столик рядом. — Ну, же, не будь поганкой, дай судьбу твою узнать.

Тэян только машет рукой, мол, развлекайся, а Мун довольно улыбается.

— На любовь?

— Нс ситуацию. Но, полагаю, мужчина слишком сильно будет фигурировать.

— Так-так-так, посмотрим.

Ведьма выкладывает еще одну карту, задумчиво смотрит на нее, анализируя. Тэян приподнимается на кресле, стараясь увидеть карты, чтобы самой параллельно накидывать трактовок, но видит только черный цвет.

— Ты зачаровала карты?

— Ага. Только мне и откроются изображения и трактовки. Сиди смирно, красотка, и слушай, пока я в тебя чем-нибудь не кинула, — абсолютно очаровательно кидает Сильби, а Тэян понимает, что угроза-то вполне исполнима. Особенно с этой особой.

Пак усмехается, делает вид, что засстегивает замок на губах и выкидывает ключик себе за спину.

— Актриса, — цокает Мун, а после выкладывает еще одну карту и так же задумчиво смотрит на нее.

Хмурится, поднимает взгляд и, вроде бы, смотрит на Тэян, но взгляд будто бы сквозь нее проходит. Пак заинтересованно склоняет голову на бок, наблюдая за реакцией Сильби настороженно, с опаской, словно она может сказать что-то страшное и опасное.

Сильби выкладывает еще несколько карт, не задерживаясь, и задумчиво стучит пальчиками по губам.

— Не люблю Луну в раскладах, право слово. Мало хорошего в ней. У французов есть фраза, не буду позориться, пытаясь ее произнести, но дословно она звучит, как «между собакой и волком». Своего рода сумерки, когда очертания предметов становятся зыбкими и зачастую очень сложно понять, что перед тобой — сон или явь. Ты запуталась, может быть, у тебя и получается отличать свои сны от реальности, но ты… — Сильби выкладывает еще карту. — Ты не можешь понять, почему вообще видишь эти сны, зачем и для чего они разрушают твоё мирное существование. Ты сомневаешься и боишься, чувствуешь, что, возможно, слишком погружена в свои иллюзорные фантазии и из-за этого не можешь смотреть на ситуацию, которая тебя тревожит, под верным углом. К сожалению, это не сослужит тебе службу, придется заплатить за свою слепоту. Ты не владеешь полной информацией, хотя она явно у тебя под носом, а потому лучше не рискуй, вполне себе можешь свернуть не туда, ошибиться, повысить плату за то, что упала в свои иллюзии. Темная полоса тебя ждёт, опасная дорожка. И из-за того, что информации у тебя мало, времена ещё темнее наступят. При этом, ты уже была близка к верному ответу, но по какой-то причине отошла от него.

Ведьма выкладывает еще несколько карт, и внезапно Тэян чувствует некоторое раздражение из-за того, что она не видит, какие именно карты выкладывает девушка.

— Мечевая королева, посмотри-ка.

— Ты достала несколько карт.

— Я хочу сделать акцент именно на мечевой королеве, — цокает Сильби. — Опыт, полагаю, у тебя был неприятный, и ты действуешь в соответствии с этим опытом. Не побоишься испачкать руки и использовать свою силу, чтобы отомстить, навредить кому-то, кто сделал тебе больно. Полагаю, речь идет о твоём ковене. Предвещает, опять же, ошибку из-за неверного представления о ситуации. По всем твоим картам, ты — образец хладнокровия и логики, но в сочетании… Не только сочетание луны, жрицы и мечевой королевы, но и с другими, все указывает, что логика и хладнокровие у тебя сильно на второй план ушли. Из-за чувств, из-за недостаточной информации.

Сильби быстро достаёт еще несколько карт и не выглядит удивленно, словно ожидала, что выпадут именно такие:

— Король мечей. Мечевые король и королева, да еще в одном раскладе, посмотри-ка, — Мун многозначительно смотрит на девушку. — Неплохая пара, я бы с вами не хотела связываться. Губа не дура у тебя, да? Мужчина у тебя жесткий, властный, авторитетный, хладнокровный, как змея.

Тэян цокает. Как будто Сильби не знает, кто ее мужчина. Ведьма тем временем продолжает:

— А вот нормы морали ему явно не знакомы, способен на подлость, низкий поступок. Достигает цели любой ценой, лишь бы достигнуть, а там не важно, если кто-то умрёт. Вообще, это достаточно эгоистичный, думающий, в основном, о себе. Но у вас… — Сильби переключается на другие карты. — …Все немного сложнее. Он эгоистичен, да при том в высшей степени, но в большинстве аспектов твоё благосостояние все равно выше.

— И в каких же вопросах он эгоистичен?

— А вот сейчас и узнаем, — Сильби докладывает карту, немного думает, и продолжает. — Сам факт ваших отношений — вот здесь проявляется его эгоизм в высшей степени. Скажем так, это ревностный мужчина, который готов пролить кровь, если кто-то тронет тебя, но… — ещё одна карта ложится уже третьим рядом. — Если ты закончишь эти отношения, достойно примет твоё решение. Хотя и все равно прозрачной тенью будет периодически появляться в твоей жизни, чтобы убедиться в твоем благополучии. Не факт, что ты даже заметишь это. И, конечно, если ты внезапно найдёшь себе кого-то еще, просто убедится, что это достойный человек, — Сильби достает очередную карту. — Да, точно, твое благосостояние — высшая ценность. Но если вы вместе, он будет крайне эгоистичен. Двоякая ситуация, если честно.

Тэян усмехается. Очень похоже на ее мужчину.

— Вообще, тут получаются интересные сочетания. В сочетании со смертью…

— Отлично, смерть — это то, что надо! В моем случае это всегда прямое значение, а не какой-нибудь перерождение.

— Да тут только в прямом смысле и надо смотреть. Мужчина этот терял близкого человека, возможно… Нет, он не вдовец, но, возможно, был условно обручен и потерял свою невесту. Или друга. Не могу сказать точнее, карты не говорят.

Тэян вспоминает один из своих первых снов и понимает, что, должно быть, все так и было. Или, возможно, речь идет о Тэиль, кто знает?

— Потеря эта серьёзная, ему понадобилось много времени, чтобы оправиться от этого. Или… — Сильби подкладывает карту. — Опять не могу сказать точно. А вот в сочетании с повешенным… Он несет заслуженное наказание. Должно быть, когда-то давно он оказался слишком самоуверенным, за что и поплатился и теперь несет наказание. Возможно он… — достает из колоды еще одну карту. — Да, вероятнее всего его наказание — ноша, вызванная гибелью этого близкого человека. Он, быть может, и оправился, но это всё еще давит тяжелым грузом, тянет на дно. Тут имеет место быть чувство вины, причём, достаточно сильное. Он считает себя виноватым в этой смерти. Вина, судя по картам, есть, но она в большей степени косвенная. Ещё имеет место быть ситуация, в которой он по какой-то причине не может сказать тебе что-то, а из-за того терзается очень сильно. Как будто он боится… Действительно боится, что эта недосказанность все разрушит.

Что ж, Тэян сама об это уже начинает думать. С одной стороны, если, конечно, дело не в жене и трех детях, то не так страшно, а с другой стороны… У Тэян уже нет никакого терпения, чтобы ждать, пока Юнги расскажет.

— Судя по всему, кстати, неполная информация у тебя именно из-за этого короля мечей, но… — Тэян думает, что Сильби просто сейчас всю колоду выложит. — Да, определённо точно он делает это не со зла. Возможно, у него немного искажены взгляды на обеспечение твоей безопасности, но это не исключает того, что эта самая безопасность — одна из главных его целей. Наравне с... Ох-хо, — Мун усмехается, глядя на карту, которую она достала из колоды. — С местью. Вообще-то, я смело могу утверждать, что в данный момент времени им двигает всего вещи — чувства к тебе и желание отомстить. Не тебе, и то уже радует.

— Я сильно ошибаюсь, когда в какой-то степени слепо ему верю? — с опаской интересуется Тэян.

Сильби окидывает карты коротким взглядом:

— Не думаю. Да, будет какой-то разлад, но в целом, я не вижу какой-то угрозы для тебя с его стороны.

— А с другой? Мне нужно кого-то бояться?

— Я же говорила, что тебя хотят убить ведьмы квартала, ты чем слушаешь? — возмущается ведьма.

— Кроме них.

— Кроме них? — Сильби закусывает губу и достает несколько карт. — Да, стоит.

— Кого?

— Самой себя, мертвая невеста. Ты — хоть и жрица и мечевая королева, но о хладнокровии и рациональности позабыла, что не сыграет тебе на руку.

— Забавно, — задумчиво комментирует Тэян, явно теряя всю спесь. Перспективы ее явно не радуют.

Воцаряестся тишина, и Пак кажется, что она слышит, как бьется ее сердце, подобно подбитой птице.

— Совет от карт хочешь? — голос Сильби в тишине звучит непривычно громко. Ведьма собирает карты, мешает их, и выжидающе смотрит на Пак.

— Ну, давай, забивай последний гвоздь в мой гроб, — кидает Тэян, решив, что ей более нечего терять.

Сильби выкладывает шесть карт. Тэян предполагает, что ведьма сделала что-то, потому что теперь она четко видит каждую из карт. Жрица, колесо фортуны, семёрка кубков, влюблённые, башня, мир вызывают чувства странные и смешанные. Пак пытается мысленно трактовать совет сама, но Сильби начинает говорить быстрее.

— Жрица в сочетании с фортуной значит, что ты на пути истинном пусть, верном, как я уже говорила, ты близка, очень близка, стоит только капнуть глубже. Карты советуют продолжать слушать сердце, оно всегда правильно подсказывает. Твое ведьмовское чутье — иррациональное чувство, от сердца идет, и, удивительно, но это помогает тебе лучше, чем логика, чем рациональность. Но при этом ты, мертвая невеста, находишься среди семи чаш. Это надуманные решения и ложные пути и… Думаю, чтобы все хорошо решить, тебе нужно будет поговорить с источником своей проблемы, с мечевым королём. Ты не обладаешь точной информацией, из-за этого лёгко сделаешь неправильные выводы, поэтому разговор — единственное, что тебе поможет лучше всего. Не поговоришь, сделаешь ошибку, а потом очень сильно пожалеешь. Возможно, это будет по-настоящему трудный и тяжёлый разговор, возможно, вы очень сильно рассоритесь, прямо в пух и прах. У вас обоих дерьмовые характеры, и это плохо скажется на всей ситуации. И тебе нужно быть осторожнее, потому что после может случиться что-то страшное — с тобой, с ним, не знаю точно. Поэтому, что бы там ни случилось, вам лучше держаться вместе, рядом друг с другом. И только так из этого дерьма получится выбратся без каких-то сильных потерь. В конце концов, конечно, ты почувствуешь себя легче и спокойнее, чувства уляжутся. Ты сможешь в новой обстановке, по-другому смотреть на мир вокруг себя, может быть отпустишь старую, давнюю обиду. Но главное не наглупить сейчас, не нарубить дров, так сказать. Ты сейчас вступаешь на тяжёлую дорожку, и всё зависит от того, как ты поступишь в ближайшее время. Сделаешь всё правильно, все будет хорошо, этот этап ссор закончится, вы придёте к миру либо через расставания, либо через разговоры.

— Забавно, — мрачно выдыхает Пак, стиснув зубы.

Как ей не налажать, если она и сама не знает всей ситуации?

Тэян внезапно думает о том, что Сильби может ей помочь. Если Юнги — Полоз, Сильби же об этом скажет, верно?

— Спрашивай, — цокает Мун.

— У меня, возможно, специфический вопрос, но… Юнги — Полоз? — практически в лоб спрашивает Пак, поднимая взгляд на ведьму.

Та хмыкает и жмёт плечами, словно ожидала этого вопроса, а после достаёт карту. Тэян не видит, что это за карта, и это раздражает ужасно.

— Не-а. Змей, что ты уже знаешь, но не Полоз.

Самое плохое в том, что Тэян не понимает, лжёт ли Сильби или нет.

— Ну, а что-то еще по большому счету меня и не интересует.

Пак поднимается вальяжно и, пафосно махнув рукой на прощание, идёт в сторону коридора.

Сильби провожает ведьму взглядом, а после задумчиво достает последнюю карту из колоды. Смотрит на аркан и поджимает губы.

Смерть.

Мун хочет верить, что смерть будет метафорической.

II.

Тэян старается не думать о том, что ей сказала Сильби, зная, что загонит себя в еще большую яму непонимания. Ведьма сказала, что она буквально топчется на ответе, но это все никак не помогает Пак. Пытается читать с конца, чтобы понять, что упускает, но взгляд давным-давно замылился и вместо нужных слов, она видит иные, неверные и неправильные.

Стоит ли ей поговорить с Юнги? Быть может он, увидев ее терзания, поможет разобаться в том, что она упускает? Может, скажет то, что пока не мог сказать, и это окажется последним пазлом для того, чтобы всецело оценить ситуацию?

В последнее время вопросов в голове Пак больше, чем ответов. И это просто не может радовать, потому что Тэян начинает чувствовать себя пешкой в игре кого-то могущественного. Как известно, пешки умирают первыми.

Ведьма с мрачным взглядом смотрит на уличного музыканта в причудливом костюме — как будто бы сбежал с маскарада Чонгука, право слово — и не чувствует, что выделяется из толпы. Ее фата уж точно не выглядит странно на фоне вороньей маски, которую выбрал вокалист с низким баритоном. Как будто бы знакомый, но она точно не может вспомнить, где именно слышала его.

В этом городе ей вообще многие вещи кажутся знакомыми, начиная людьми, заканчивая местами. И дело явно не в отличном воображении, Тэян явно здесь когда-то была. И она даже готова поверить в прошлые жизни. Или в то, что, практикуя чёрную магию, она внезапно прицепила к себе какую-нибудь древнюю хтонь, которая когда-то жила в Тэгу.

Тэян внезапно улыбается. Посторнние мысли уходят на второй план, когда ведьма чувствует знакомую ядовитую ауру, и точно знает, кому она принадлежит. Юнги становится совсем близко, а после, удобно устроив одну ладонь на животе Тэян, двигает ее к себе, заставляя спиной упереться в его грудь. Ведьма поясницей чувствует крупную бляшку его ремня, холодящую даже сквозь одежду.

— Кажется, ваш жених бросил вас, — участливо отмечает мужчина, склоняясь к ее уху.

— Представляете, прямо у алтаря! — подыгрывает, разочарованно вздыхая, и откидывает голову назад, на его плечо, чтобы хотя бы немного видеть Юнги.

— Это значит, что никто не придёт по мою душу, если я вероломно украду вас?

— О, то есть, если бы меня не бросили у алтаря, вы бы не украли меня?

— Украл бы, правда тогда мне пришлось бы убить вашего жениха.

— Что за свадьба без убийства!

— А вы начинаете разбираться в жизни, — Юнги

иронично усмехается, а после осторожно, стараясь не зацепить лишний раз ее волосы, снимает с головы Пак венец, открывая себе вид на довольное лицо девушки. — Ну, вот, так лучше.

— Молодой человек, вы не должны видеть меня до свадьбы! — картинно ужасается Тэян, опуская свою ладонь поверх руки мужчины, лежащей на ее животе. — Примета плохая!

— И как я только мог забыть? В таком случае, наш брак будет несчастным, да?

— Вообще-то, по всем канонам, я должна умереть. Но мне хотя бы в этом везет, так что, не умру. Смотри, сколько влезет! — и, довольно улыбнувшись, Тэян целует его в челюсть, а после заболиво стирает след от помады, пока Юнги забавно морщится.

На древнего жестокого змея он меньше всего похож в этот момент, вот право слово. На кота только, противного, старого и ворчливого, которого по какой-то причине любит вся семья, несмотря на то, что он слишкои косячит.

— Красивая, — просто говорит мужчина.

— Ага, знаю, но попробуй сказать то, чего я не знаю.

— О-очень нескромная.

— У тебя получилось! А… Юнги! — она резко выдыхает, когда он внезапно переворачивает ее к себе лицом, опустив обе ладони на поясницу.

— Слушаю тебя, моя далеко не скромная ведьма.

— Противный ты иногда. Про-тив-ный. Нравится вот так крутить мной, показывая, что ты сильнее, да?

— Мне нравишься ты, все остальное — вытекающее.

— Фу, как сладко, — картинно кривится Пак, закатывая глаза. — Позоришь всех древних змеев, дорогой. Разве ты не должен вести себя, как древняя противная задница, подчинять и властвовать, отрывать головы всем, кто смотрит на меня?

— Мне пока что некому отрывать головы, но, поверь, как только, так сразу.

— О-о-о, понятно. Романтично!

— Головы тебе подарить?

— Боги, не надо! — искренне ужасается Пак. Ей хватило того, что она видела в доме Сильби. — Ты только посмотри, у всех — мужчины, как мужчины. А мой мне головы отрубленные дарить собрался, ну что это такое?

— Тебе что-то не нравится? — подозрительно щурится Юнги.

— Все нравится. Но давай без голов, хорошо?

— Я разочарован.

Тэян картинно цокает, а после приподнимается на носочках и целует мужской подбородок снова:

— Только не грусти очень долго из-за этого, хорошо? Главное ведь, что я принимаю тебя таким, какой ты есть, даже если… Даже если ты хочешь подарить мне чью-то голову. Принимаю тебя, получается, практически со всеми недостатками!

— Недостатками? — как будто бы удивленно переспрашивает Юнги, глядя так, как будто она только что оскорбила его. — Ты же говорила, что мой единственный недостаток — это то, что я тебя не целовал! Но я, кажется, целовал тебя бесконечно много, чтобы это уже не было недостатоком, а, наоборот, огромным плюсом.

— Думаешь, что достаточно? Да вот я как-то даже не знаю, на мой взгляд… Маловато будет, хотя ты можешь…

Юнги закатывает глаза, а после быстро наклоняется к ведьме, заглушая ее дальнейшие слова резким поцелуем. Его волосы щекочат лицо Пак, вызывая улыбку, и Тэян опускает ладони на его плечи, сжимая рубашку.

Музыкант громко свистит, переставая петь, и тем самым привлекает к Тэян и Юнги постороннее внимание, которое ведьме совершенно не нравится. Она прерывает поцелуй и прячет лицо на плече мужчины, пока тот явно довольно хмыкает у нее над ухом.

Юнги отходит на шаг назад, выпуская ее из своих тёплых объятий, вальяжно вешает ее венец на стойку для микрофона музыканта, а после протягивает ладонь Тэян, глядя на нее приглашающе:

— Потанцуй со мной.

— Сейчас?

— Да.

— Здесь?

— Не вижу проблемы.

— Ты, кажется, только что предлагаешь мне исполнить мою детскую мечту! — смеётся Пак, я после выкладывает свою ладонь в его. — Всегда мечтала танцевать на шумной улице с потрясающим мужчиной под аккомпанимет уличных музыкантов.

— Любой твой каприз, милая.

— За мои деньги?

— За одну твою улыбку.

— О, ну какой ты…

Договорить она не успевает. Мир определенно тормозит и резко начинает вращаться в другую сторону, когда он довольно осторожно тянет ее, вплотную прижимая к себе. Вторую ладонь кладет ей на поясницу и вскользь целует в висок. У Тэян как будто весь воздух из легких выбивает, а остатки будто застывают и твердеют где-то в горле, по коже пробегают мурашки. Только подумать, они были близки с этим мужчиной так много раз, но тесный контакт для одного танца все так же заставляет чувствовать себя слишком хорошо.

Музыкант, словно специально для них, начинает петь более медленную песню, позволяя им танцевать более спокойно.

Она опускает свободную руку на плечо Юнги, едва касаясь проводит большим пальцем по его шее и немного выше, к уху, путаясь в его волосах. Мужчина же наоборот чуть отходит назад и поднимает руку, прокручивая девушку, и вновь притягивает ее к себе, останавливаясь чуть сбоку. Кажется, они не попадают ни в один верный такт играющей на задворках сознания музыки

Юнги держит Тэян в своих руках осторожно, словно боится, что она вот-вот рассыпется в его руках и навсегда исчезнет, но при этом крепко и уверенно, как всегда, впрочем, чтобы она вдруг не убежала. Пак раз за разом удивляется, как в этом мужчине по отношению к ней сочетается грубая властность и трепетная нежность.

А она-то и не собирается убегать, лишь улыбается сильнее. Как бы то ни было, все сомнения и страхи уходят на второй план, и единственное, что сейчас для нее важно — только Юнги. И плевать на ведьм, на ковен, вообще на всё.

Вот именно в этом и проблема — она слишком забывается рядом с ним. Даже карты, которые так и не ответили, является ли Юнги Полозом, ее более не волнует.

Тэян качает головой и решает, что подумает об том завтра.

Время течет слишком быстро, но Тэян этого даже не замечает. Ближе к полуночи на улочки Квартала выходит ещё больше людей, и танцевать на глазах такого скопления людей Пак не комфортно. Поэтому Юнги, в последний раз кинув взгляд на музыканта в вороньей маске, уводит Тэян подальше.

Юнги внезапно останавливает Тэян и оказывается перед ней, задумчиво заправляя пару прядей ей за ухо.

— Что такое? — хмурится Пак, не понимая, почему они остановились.

— Быть может, рановато, но ты могла бы переехать ко мне, — как бы невзначай сообщает мужчина, смотря, как Тэян удивлённо вскидывает брови.

— О, — выдыхает ведьма, забавно хлопая глазами, и думает, что ей, должно быть, послышалось. — Ты серьёзно?

— Абсолютно.

— Подожди, — качает головой Тэян, пока что не понимая, что он сказал ей. — Мне надо осмыслить твоё предложение, потому что… Я никогда не заходила настолько далеко в отношениях.

Юнги улыбается, легко целуя ее в нос:

— Ты просто очаровательна сейчас.

— Не издевайся! — бурчит Тэян, несильно уларив его кулаком в плечо.

— Ни в коем случае.

На самом деле, это то, чего Тэян хотелось бы больше всего. Ей приятно просыпаться и первым делом видеть заспанное лицо любимого мужчины, нежиться в его объятиях и млеть от его поцелуев. Несмотря на то, что такое сейчас происходит достаточно часто — Тэян вовсе и не против того, что Юнги остаётся у неё — ей бы хотелось, чтобы что-то подобное происходило каждое утро. Есть в этом что-то…особенное.

— Я не то, чтобы против, но… Ты же помнишь, что твой дом, как бы то ни было, слишком пугает меня. Слишком много мертвецов, они жужжат вот здесь, — крутит ладошками вокруг головы. — И это ужасно. Я просто сойду с ума там.

Юнги опускает ладонь на ее щеку, нежно поглаживая кожу большим пальцем:

— Любой дом в этом мире станет твоим, только скажи да.

Тэян улыбается, потому что иного ответа она и не ожидала. Мужчина явно решительно настроен и отступать не намерен, да и Тэян не то чтобы против. Вообще-то, всеми руками за.

Она, стараясь сохранить невозмутимость, говорит:

— Я не буду жить с мужчиной до свадьбы, за мной бабушка присматривает! Она мне голову на том свете оторвет.

— Твоя… Бабушка? — недоверчиво щурится Юнги.

— Да, бабушка. Она мне всегда говорила, чтобы я не водилась с мужчинами до свадьбы! — слишком серьезно кидает Тэян.

— Тебя в этой ситуации ничего не смущает? Ну, может быть, то, что я…

— Это другое! — не выдержав, смеётся Тэян, понимая, что сильно прокололась.

— Хорошо, — решительно кивает Юнги. — Выходи за меня.

Пак хмыкает. Он вроде говорит серьёзно, но ей почему-то кажется, что мужчина просто шутит. Он-то своими эмоциями управляет в разы лучше, так что легко может говорить что-то несерьёзное с абсолютно серьёзным лицом.

— Уговорил, переезжаю! — смеется Тэян, парочку раз кивая. — Только у меня условие. Ма-а-аленькое.

— Ну, конечно, — картинно цокает мужчина. — Итак, слушаю.

— Покажи мне змеиное королевство, — просит Тэян мягко. Это даже не звучит, как условие или требование, а скорее как просьба, такая осторожная, словно ведьма боится получить отказ.

Она с замеревшим сердцем смотрит, как Юнги задумчивым взглядом бегает по ее лицу, размышляя, насколько это хорошая идея. Тэян боится, что он откажет. Не то, чтобы это повлияет на ее решение переехать к нему, но ей бы хотелось, правда хотелось бы увидеть территорию змей.

— Хорошо, — внезапно соглашает Юнги.

Пак от неожиданности подпрыгивает на месте, потому что она и правда не думала, что мужчина согласиться.

— Серьёзно?! — восклицает она, приложив ладони ко рту.

— Да-да, серьёзно. Идем.

— Сейчас? — уточняет Тэян.

— Почему нет?

— В лес?

— Страшно?

— С тобой — нет, но… — Пак многозначительно смотрит на свои ноги и туфли в первую очередь. — В лес, в туфлях? Сразу видно, мужчина, никогда не носил туфли.

Юнги усмехается, отклоняется назад, окидывая Пак взглядом:

— Резонно. Проблемная ты у меня, ведьма, проблемная.

— Ну, какая…

Юнги, наклонившись, подхватывает ее на руки, посмеиваясь над ухом девушки, пока та тихо матерится себе под нос.

— Ладно, — вздыхает девушка, дельно скрестив руки на груди. — В этом есть плюс.

— Эксплуататорша.

— Какая есть!