Пак Чимин с факультета хореографии — звезда университета. Пак Чимина с факультета хореографии любят буквально все. Он мягкий и отзывчивый, концентрирует в себе буквально всю возможную доброту, всегда рад помочь и вступиться за, что говорится, униженных и оскорбленных. А еще Чимин просто невероятно красив и по нему уж точно сохнет большая половина университета искусств. В том числе и Джинхи Матир, конечно же.

Если подумать, Джинхи не могла не влюбиться в Чимина с хореографии — он абсолютно её типаж. Эти потрясающие мягкие, пухлые губы, которые просто невероятно приятно целовать, лисий взгляд, от которого у неё мурашки бегут по спине, а в животе всё самым странным образом скручивает, тёплые, такие заботливые объятия, в которых Джинхи забывает о том, что она — студентка по обмену, которую не особо-то и жалуют.

И это, кстати, с учетом того, что сама Матир наполовину кореянка по матери, поэтому и выбрала именно корейский институт для годичного обучения по обмену.

Джинхи предупреждали, что здесь иностранок — пусть и наполовину кореянок — не особо жалуют, но ей хотелось на самом деле верить в то, что она станет исключением из правил — Матир старалась вести себя мило, специально подтянула корейский до уровня носителя и была дружелюбной, но получила только тонну лицемерия.

Джинхи Матир очень скоро поняла, что на музыкальном факультете её не жалуют, а потому даже не стала более пытаться наладить отношения. Прошло совсем чуть-чуть и Матир стала чувствовать себя по-настоящему одиноко в стенах университета и в самом Сеуле в целом.

Впрочем, это длилось недолго, потому что Пак Чимин, как она тогда подумала, слишком любит помогать убогим. Он как-то совершенно незаметно втерся в доверие за считанные недели, уговорил на учебный фестиваль поставить совместный номер, сам предложить Джинхи аккомпанировать ему на фортепиано, пока он, как лучший на курсе хореографии, цитата, убьет всех своим танцем.

Сама Джинхи даже не заметила, как согласилась. Не заметила, как сблизилась с Чимином во время подготовки. Не заметила, как втрескалась в него по самые уши, что вообще уму непостижимо. Как непостижимо и то, что Пак ответит ей взаимностью.

Разве Чимин, такой яркий, такой особенный Чимин, может влюбиться в неё — достаточно посредственную Джинхи Матир? Оказалось, что может. Потому что Чимин сам пригласил ей на свидание. Сам поцеловал, сжимая в свои заботливых руках. Сам предложил встречаться. И очень неохотно согласился не рассказывать никому о том, что он, долбанный Пак Чимин, встречается с глупышкой Джинхи Матир.

А Джинхи Матир страшно, наверное, поначалу было, потому что она, как думала, Пак Чимину совсем не подходит. А сам же Пак считал иначе, раз за разом рассыпаясь в комплиментах своей девушке, от которых она каждый раз краснела, как в первый.

Чимин не стал первыми отношениями Джинхи, но стал отношениями, которые она не хотела терять. И которые ей пришлось бы потерять, потому что она — студентка по обмену и рано или поздно уедет.

Когда было «поздно», Джинхи не боялась. А когда стало «рано» — два месяца до отъезда — стало очень страшно. Она жутко жалела, переживала, злилась на то, что они с глупым Пак Чимином не обсудили эту сторону их отношений, а после и вовсе стала избегать его везде где только могла.

Трусливо решила, что бросить все заранее будет гораздо легче, чем перед самым отъездом. Ругает себя постоянно, потому что, ну чем вообще думала? Ведь изначально было понятно, что отношения эти закончатся в тот момент, когда она вернется обратно в Австралию, и всё тут. Чимин уж точно вместе с ней не переедет, а у Матир просто нет возможности полностью перевестись в Сеул на оставшиеся два курса. Отношения на расстояние — не то, во что она готова вот так влезать. Джинхи не уверена, что этот вариант ей подходит, а он, если подумать, единственный, который у нее есть.

Поэтому решение расстаться с Чимином кажется очевидным. Только Джинхи делает это совершенно подло — пишет короткое сообщение, не объясняет ничего и просто просит больше не приближаться к ней, а у самой сердце в груди как-будто крошится на миллион осколков. Джинхи просто знает, что не смогла бы бросить его по-другому. Не смогла бы объясниться, потому что Чимин одним махом разрушил все её сомнения, а после Матир было бы еще больнее.

Хуже всего то, что Джинхи понимает, насколько погано поступила с Чимином. Он абсолютно не заслуживает того, чтобы его бросили по переписки. А Матир, как она сама думает, уж точно не заслуживает Чимина. А когда убедилась в том, что поступила с ним просто по-свински, вообще захотела исчезнуть.

Чимин не сводил с неё взгляда везде, где они пересекались, выглядел, как подбитый, брошенный на произвол судьбы щенок, и Джинхи едва ли ненавидеть себя начинала, потому что так поступать она просто не может. Не имеет права.

Но Чимина и дальше игнорирует. Что ему, впрочем, не нравится совершенно. Как и то, что Матир бросила его по переписке. Его хватает ровно на неделю, а после Пак ловит ей около одной из аудиторий так резко и так неожиданно, что Джинхи очень натурально пугается.

Дверь хлопает, отрезая ей пути к отступлению, а Чимин осторожно прижимает свою девушку — он принципиально не признает того, что они не вместе, пока она не скажет ему об этом в лицо — лопатками к дереву. Ладони держит на талии, сохраняя приличное расстояние, чтобы не вторгаться в её личное пространство, и смотрит на неё предельно серьезно.

Матир прекрасно знает это взгляд — Чимин более, чем настроен на беседу, и ей уж точно не получится покинуть аудиторию до тех пор, нока они нормально не поговорят.

— Я спешу, — неубедительно говорит Джинхи, стыдясь поднять на него взгляд. Боясь наткнуться на осуждение в его глазах, а это окончательно добьет сердце Матир.

— Ага, я заметил, — усмехается Чимин, как бы намекая на то, как она неторопливо вышагивала по коридору.

— Да, мне написала госпожа Со и просила помочь ей…

— Госпожа Со на больничном.

Джинхи мысленно бьет себя по лбу, потому что и как только могла забыть о том, что женщина уже вторую неделю на больничном.

— И что? Я, вроде, просила держаться от меня подальше, Чимин, — как там говорят? Лучшая защита, это нападение? Джинхи решила убедиться в этом на собственном опыте.

А самой Матир больше всего на свете хочется, чтобы он был ближе, чтобы не отпускал. Она по Чимину за эти дни соскучилась настолько, что под кожей скребется желание коснуться его, да и внутри все рвется, подталкивает её поцеловать его, но Джинхи держится буквально из последних сил.

Вот поэтому она не хотела разговаривать с ним лично — знала, что так точно не сможет поступить, как ей кажется, правильно.

— Помнишь, когда мы только начали встречаться, я тебе говорил, что мне не нравится, когда мой партнер решает что-то важное в переписке, да? — как бы невзначай начинает парень, полностью её игнорируя. Джинхи только кивает. — И что, напомни, пожалуйста, ты сделала, королёк?

Чимин корольком её называет, потому что птичка-то, как известно, певчая, а парню, как он сам признавал множество раз, слишком нравится, как Джинхи поет. Её это всегда в высшей степени смущало, а Паку только в радость — его девушка, опять же по его признанию, просто очаровательно смущалась и краснела.

Матир поджимает губы и ещё сильнее опускает подбородок, потому что все ещё жутко стыдно. Чимин тяжело вздыхает, а после мягко обхватывает её щёку ладонью и ласково приподнимает большим пальцем подбородок, скользнув на линию челюсти. Джинхи ничего не остается. как поднять голову, да только на самого Чимина она смотреть не собирается.

Пак, поняв это, наклоняет голову в сторону, устанавливая зрительный контакт, но Джинхи быстро начинает смотреть на другую точку, но и здесь Чимин ловко попадает в поле её зрения. А потом снова и снова, стоит только Джинхи попытаться ускользнуть от его взгляда.

— Ну, же, королёк, посмотри на меня, — просит, практически умоляет шёпотом, а у Матир сердце кровью обливается.

Она с опаской поднимает взгляд, но вместо хотя бы намека на разочарование, которое она ожидала увидеть, в глазах Пака только безграничная мягкость и нежность, которая обволакивает каждую клеточку тела.

— Скажи мне, что хочешь расстаться, глядя в лицо, и я правда оставлю тебя в покое.

Джинхи приоткрывает рот, чтобы сказать два единственных слова, но не издает и звука, потому что язык не поворачивается вывалить это на него. Потому что не может расстаться. Потому что не хочет, черт возьми.

Она хочет и дальше с Чимином встречаться, быть единственной, кто целует его медленно, глубоко, многозначительно. Быть единственной, кому он дарит свои касания, поцелуи и свою заботу. Быть единственной, кого он любит, кого он обнимает и рядом с кем спит, уткнувшись лицом в живот.

Хочется вечно касаться его розовых волос, пропускать их сквозь пальцы, впитывать моменты ласки и нежности, просыпаться от его невесомых поцелуев и засыпать после ни же. Матир хочет с Чимином жить, хочет держать его за руку, быть для него центром.

Но расстояние, это чертово расстояние портит абсолютно всё. Даже если она влезет в эти отношения на расстоянии, вся та нежность и трепетность слишком быстро исчезнет. Отношения с Чимином просто перестанут быть особенными.

— Не могу, — сдается Джинхи, упираясь лбом в плечо парня. — Не могу я тебе это в лицо сказать.

Матир млеет от одного только его присутствии, рядом, расслабленно закрывая глаза, и чувствует, как все напряжение с нее разом спадает.

— Королёк, — ласково выдыхает ей куда-то в висок и осторожно поглаживает по затылку, путая пальцы в светлых волосах. — Я сделал что-то не так? Не понимаю, честное слово. У нас же все было хорошо, а потом ты резко пишешь, что мы расстаёмся, и я правда не знаю, что думать. Ты просто скажи, почему хочешь расстаться, потому что я сейчас просто потеряюсь в догадках. Что-то случилось? Я как-то обидел тебя? Ты хотя бы скажи, королёк, чтобы я знал, за что мне извиниться. Думаю, я все же имею право знать причину.

Джинхи резко поднимает на него взгляд:

— Нет! Ты не обижал меня, — взволнованно спешит заверить она, качая головой. Выглядит к тому же так, словно он в чем-то ее обвиняет, а она старается защитить себя.

— Тише, королёк, всё же хорошо, — тут же спешит успокоить ее Чимин, притягивая в свои объятия за талию, и наклоняется к уху, перед этом невесомо коснувшись губами ее скулы. — Тогда в чем дело? Пожалуйста, давай обсудим. Если ты хочешь расстаться, хорошо, просто объясни, в чем дело.

— Чимин…

Джинхи прячет лицо в его шее, поджимает губы, касаясь носом кожи, и вдыхает знакомы аромат парфюма.

Да ну как же она его вообще бросит? Чимина бросить невозможно. Особенно когда он так ненавязчиво ласков и нежен. Матир кажется, что она просто разрыдается здесь сейчас.

— Это из-за того, что ты уезжаешь скоро? — наконец, несмело спрашивает Пак, давая понять, что с самого начала знал это.

Джинхи только кивает, после Чимин вдруг еще сильнее вжимает ее в собственное тело, окружает заботой и Матир думает, насколько глупой была ее идея. Они ведь с Чимином точно что-нибудь придумали бы.

— Глупая ты у меня, королек, глупая, — заключает парень, а по тону слышно, что он немного улыбается. Он звучит всё так же ласково и нежно, а Матир чувствует, как сердце в груди болезненно ноет. Она так сильно влюблена в этого парня, это просто невыносимо. — Ну, раз ты так и не смогла сказать мне в лицо о том, что мы расстаёмся, значит, мы не расстаёмся. Хочешь после пар ко мне? Я приготовлю твою любимую пасту.

Джинхи поднимает на него потерянный взгляд:

— Да что же ты такое говоришь, Чимин! Нам нужно расстаться!

— Так скажи это, глядя мне в лицо, и я правда отпущу тебя, — заявляет невозмутимо, задумчиво наклонив голову к плечу.

— Я сказала, — возмущается практически Матир.

Она ведь правда сказала! Хотя и Чимина в её ответе явно что-то не убедило.

— Ты сказала, что нам нужно расстаться, но ты не сказала, что хочешь этого, королёк, а это разные понятия, — поясняет Чимин, а после, обняв её лицо ладонями, продолжает. — Ты должна была просто сказать мне о своих переживаниях, Джинхи. Должна была сказать, что боишься отношений на расстоянии, чтобы я сказал тебе, что все это — мелочь и тебе абсолютно не нужно думать об этом. Я, как парень, который тебя жутко любит, постарался бы сделать всё, чтобы ты перестала об этом переживать.

— Как будто бы это что-то изменилось бы, — бурчит Джинхи, чувствуя, что у неё совершенно нет сил, чтобы устоять перед ним.

— Тогда бы ты услышала, что я нашел, куда пристроиться на ближайшие два года в твоей Австралии паукастой. Дай только диплом защитить, и я весь твой уж точно, Джинхи Матир, — Чимин улыбается ей довольно, практически счастливо, смотрит в ее недоверчивое лицо и, не удержавшись, целует в кончик носа. — Хотел рассказать тебе об этом более пафосно, праздно, но как вышло, так вышло.

— Подожди, я не понимаю, — Матир хмурится, а Чимин улыбается ещё шире. Он, черт возьми, на весь мир готов кричать, насколько его девушка восхитительно хмурит брови.

— Ну, что ты не понимаешь? — Чимин, едва касаясь, убирает более короткие светлые пряди от её лица, заправляя их за уши. — Я подумал, что мне абсолютно точно нужно поменять обстановку на ближайшие два года, а то что-то я очень устал от этой вашей Кореи и Сеула в частности. Я подумал, что Австралия, в частности Сидней, это то, что мне надо. И как удачно сложилось, что моя очаровательная девушка, которая внезапно решила меня бросить, учится и живет именно в Сиднее, скажи?

— Поразительное совпадение, — бубнит практически ошарашенно Джинхи и недоверчиво смотрит на парня. — Ты серьёзно сейчас?

— Абсолютно, мой глупый королёк, абсолютно. Как я уже сказал, подожди только, пока я диплом защищу, и я приеду в твой Сидней. Даже квартиру нашёл уже, правда, пришлось оплатить два месяца, хотя и жить там я явно пока не буду. Но-о-о-о, думаю, ты там точно жить сможешь. И всего десять минут ходьбы от твоего вуза, так что тебе не придется вставать сильно раньше, чтобы успеть на пары.

Джинхи хмурится ещё больше, потому что Чимин даже запомнил, как она всего раз упоминала о том, что ей приходится вставать на учебу за два часа до пар, чтобы успеть добраться до вуза вовремя.

— Прости, — вздыхает Матир. — Прости.

— За что ты извиняешься? — деланно вздыхает Чимин. — Ты просто говори, если что-то не так, ладно? Давай обсуждать, если что-то идет не так, а не писать друг другу «дружище, а давай расстанемся!», хорошо? — а после спешит добавить. — Нет, я поверить не могу, ты правда думала, что это сработает и я не захочу узнать, почему ты меня бросила?

— Я не…

— Это сейчас ты можешь сказать, что не бросала меня! — картинно ужасается Чимин, а после, прежде, чем Джинхи успевает открыть рот, настойчиво целует её, прижимая к себе. Скучал ужасно, без Матир уже не хочется. Не хочется ничего, честно говоря. Он в неё по уши влюбился, так что перспектива смены страны жительства не кажется какой-то жуткой.

Подумаешь, Чимин не так хорош в английском, как мог бы. Подумаешь, в Сиднее будет немного сложновато. Зато с Джинхи под боком, а там дальше… А дальше можно будет забрать её обратно в Сеул или, например, в Испанию, исполняя её давнюю мечту. Тут как получится, Чимин загадывать не хочет. Всё, о чем он хочет думать, так это о том, что было бы совершенно неплохо, если бы в Сиднее Джинхи жила с ним.

Но Джинхи, вообще-то, девчонка вообще проблемная — ему ещё миллион лет придется убеждать её в том, что нет ничего плохого, если за съём квартиры будет платить он сам — особенно с учетом того, что он нашел действительно хорошо оплачиваемую работу, а это с учетом того, что Пак даже диплом ещё не получил; а его и правда с руками и ногами оторвать готовы. Джинхи-то не всегда спокойно реагирует на то, что на свиданиях он за неё платит, а тут квартира.

Нет, Чимин, конечно, уверен в том, что всё-таки сможет убедить её, что в этом не будет ничего плохого — у него ораторские навыки развиты просто прекрасно. Правда, здесь всё равно появится проблема — ему точно придётся понравится родителям Джинхи, чтобы жить с чистой совестью, но это будет пусть и в недалеком, но будущем, и Чимин точно не хочет об этом сейчас думать.

Пак только улыбается, когда Джинхи крепко обнимает его, пряча лицо где-то на его груди. Королёк у него и правда иногда глупости говорит, но… Королек это всё равно самый лучший.