Медленно идя в толпе людей, Рози сильнее чувствует горький привкус одиночества. Настолько горький, что Пак готова сделать что угодно, лишь бы избавиться от него и заполнить чем-нибудь эту засасывающую пустоту.

Чеен чувствует себя жалкой. Жалкой настолько, что даже самой противно. И в этом нет ничьей вины, кроме её. Разве кто-то виноват в том, что она такая слабачка?

Обидно.

Обидно из-за того, что не смогла доказать свою правоту. Да и старалась ли она? И как за каждую ошибку надо расплачиваться, Рози будет отвечать за свои беспомощность и бесхарактерность. И снова же некого в этом обвинять, а ведь иногда хочется уйти от ответственности, сваливая всё на плечи другого. Убежать, спрятаться там, где не найдут, и немножко себя пожалеть. Но когда ты совершенно один, приходится терпеть всё, что предподносит тебе судьба, тихонько сжимая зубы от волнами накатывающей боли, но терпеть, потому что иначе никак.

И Чеен терпит, хотя иногда плачет в подушку. Нет, плачет не тихо, а разрывая голосовые связки, ведь всё равно никто не услышит. Рыдает, буквально захлебываясь в собственных слезах.
И однажды услышевшей это матери совершенно плевать, потому что не любит. И в этом, наверно, нет её вины.

Остановившись на минуту около входа кафе, Рози видит, что кто-то разговаривает между собой, кто-то смеется, а кто-то тихо ест, но есть кое-что общее у них у всех — они все живут. Не существуют, как Рози, а именно живут. Девушка, почувствовав острый укол какого-то чувства, похожего на зависть, идет прочь. Скорей бежит от всех этих радостных голосов, что окружают вокруг; бежит от всех счастливых лиц; бежит от людей, которые будто специально улыбаются, чтобы Чеен чувствовала себя еще ничтожней. Слезы обжигают щёки, ком из обиды и злости застревает где-то в горле, не давая дышать. И Рози согласна не дышать, лишь бы не чувствовать то, что чувствует сейчас. И забыть. Забыть те осуждающие и насмешливые взгляды учеников, глаза, полные презрения, которых она вряд ли сможет вычеркнуть из памяти. Но мечтать не вредно, так?

Домой возвращается она ближе к вечеру, до этого времени бесцельно бродя по улицам. Пак знает, что дома поддержки ждать не придется, поэтому всячески оттягивала время прихода. Но приличным девочкам нельзя долго гулять, поэтому и пришла не так уж и поздно.

— Неужели явилась? — увидевший её Майкл ядовито усмехается, немного прищурившись. — Замечу, ты теперь популярна? Ах, похоже вам с твоим парнем неизвестно, что прятаться надо.

Отвечать на реплику, полную желчи, не хочется, поэтому Рози просто идет прямиком в кабинет отца. Девушка уверена, что родители в курсе всего, и теперь ждут её там. Нет, объяснения им не нужны. Они для себя всё давно уже решили. Правда не нужна, ибо репутации уже конец. А ведь репутация — одно из немногих, чем дорожит мистер Пак, прокурор. А такого позора он не потерпит никогда.

Чеен почти знает, что случится в кабинете, который слишком мрачный и создает не самую приятную атмосферу. Хочется быстрей оказаться в своей комнате, закрыться и, как обычно, поплакать.

Сердце девушки пропускает несколько глухих ударов, пока она в нерешительности касается ручки двери. Она боится увидеть лица родителей, боится упасть в их глазах, хотя куда уж ниже.

— Вот ты и пришла, — хмыкает миссис Пак, после закатив глаза.
Рози опускает голову, не смея поднять от пола взгляд. Краем глаза она видит, что отец, выражение лица которого считать не получается, сидит на своём кресле, а мать — рядом на диване.
Пак сглатывает ком, волнуясь с каждой секундой все сильнее и сильнее.

— Выйди, — хмуро говорит жене мистер Пак, но смотря прямо на дочь.

— Но...

— Выйди, я сказал!

Бросив последний надменный взгляд на свою дочь, женщина с гордо поднятой выходит из помещения. Даже сейчас она пытается выглядеть величественной. Немного смешно, не так ли?

— Я... — хочет начать Рози, но отец одним взглядом заставляет её замолчать.

В комнате витает такая напряжённая атмосфера, что хоть ножом её режь. Девушка чувствует, как потеют ладошки, а по всему телу проходит стадо мурашек.

— Ты, — мистер Пак встает с кресла и подходит к дочери, которая начинает мелко дрожать, — как ты посмела?

Его голос вроде бы такой спокойный, но именно от этого страшней ещё больше.

— Как ты посмела такое совершить, я тебя спрашиваю! — уже более громче произносит мужчина, а Чеен до крови закусывает губу, снова смотря куда-то вниз.

Как же она хочет сейчас исчезнуть. Исчезнуть из этого кабинета, да и вообще из этого грёбаного мира, где каждый, кажется, против неё.

Рози молчит, ибо ответ может разозлить отца ещё сильней.

Один резкий удар, и неожидавшего такого девушка лежит на ковре, прижимая одну ладонь к горящей щеке. Нижняя губа предательски начинает дрожать, а глаза наполняются соленой жидкостью, что уже надоели.

Рози не верит. Не может поверить в то, что её отец, которого она всё же любит, ударил. И сейчас смотрит так яростно, будто хочет прожечь взглядом.

Девушка судорожно выдыхает, закрывая на секунду глаза, но этого хватает, чтобы ненавистным слезам вырваться наружу.

Почему же ей так больно?

— Ты мне больше не дочь! — выплевывает мужчина. А Рози хочет провалиться под землю или просто умереть. — Можешь и дальше жить в этом доме, но для меня ты больше не существуешь!

Сердце болезненно сжимается от услышанного, а внутренности будто скручивают в один тугой узел.

Чеен плачет громко, но услышать это снова некому, потому что отец уже ушел, громко хлопнув дверью.

И опять она одна.

***

Почему? Почему иногда судьба так несправедлива к некоторым людям? Звучит слишком пафосно и жалко, но сколько отчаяния содержится в этих словах. Рози никогда не хотела оказаться в числе этих «некоторых», стараясь зацепиться хоть за что-то, словно тонущий, отчаянно пытающийся сделать хотя бы вздох, но груз, прикрепленный к ногам, тянет вниз и с каждой секундой противостоять этому всё сложнее. Потеряв всякую надежду на приход спасителя, который обычно приходит на помощь в сопливых любовных романах или кино, Пак хочется сдаться, но слишком страшно. Страшно от неизвестности, ведь не предугадаешь, что может быть в самом дне, хотя иногда Чеен думает, что теперь-то она точно в самом низу, какой только может быть, а также думает, что там ей и место.

Может, если бы она была общительной и яркой, как и многие её сверстники, всё обернулось бы не так, как сейчас? Может, у неё были бы настоящие друзья? А родители бы любили её? Что, если она родилась бы не Пак Чеен, а кем-нибудь другим? Что тогда? Была бы тогда у неё другая судьба? Но правда такова, что она всего лишь Рози, которая ничем не отличается и не выделяется.

— Эй, ты, — слышит сзади голос, что буквально сочится ядом, но последнее, что хочет брюнетка — оборачиваться. Стоит как вкопанная и не знает, что делать.

Она догадывается, что может произойти, и мечтает, чтобы это не случилось. Но далеко не всегда наши желания исполняются, и Пак Чеен не становится исключением.

— Я к тебе обращаюсь! — резко хватают за плечо и с силой сжимают, отчего девушка немного морщится.

Часто в фильмах да и в книгах бывают изгои, над которыми издеваются в школе, но Чеен никогда и не думала, что такое бывает и в реальной жизни. И, кажется, совсем скоро она всё узнает, как говорится, на собственной шкуре.

Всё-же поворачиваясь, Пак смотрит на асфальт школьного двора и, закусив до крови губу, молчит. Страх медленно, но верно подкрадывается в душу девушки, похоже поселяясь там и вряд ли собираясь уходить так скоро.

— А она ничё такая, — громко восклицает один из парней, по голосу которого она узнает в нем парня из параллели.

Становится так неприятно на душе.

— Может, ты и мне дашь? — ехидно ухмыляясь говорит другой парень, а его дружки начинают гоготать.

Чеен снова молчит, начиная чаще и рвано дышать. Иногда слова, словно нож, оставляют кровотящие раны, после которых остаются шрамы, чтобы никогда не забывали. Рози очень больно всё это слышать, но и ответить им что-то она не может. Она открывает и закрывает рот, словно рыба, безжалостно выброшенная на берег.

Вокруг уже собирается толпа зевак, которые хотят увидеть бесплатное шоу. Никто не собирается вмешиваться или помочь, совсем нет, ибо боятся оказаться на её месте. Или им просто плевать.

— Ну, и чего ты молчишь, — прищуриваясь, шипит Сехун, что до этого времени лишь молча наблюдал, ухмыляясь.

— Мы типо не заслуживаем твоего ответа? Так?!

Девушке хочется сбежать, но ноги становятся, словно ватные, не давая сделать и шагу. Кусая что есть силы губу, она чувствует, как холодеют кончики пальцев рук и ног. Ей страшно. Как бы мерзко это ни звучало, она мечтает, чтобы на её оказался кто-то другой. Да, ей самой противно от себя, что уж говорить о других. Из последних сил сдерживает слёзы и пытается унять дрожь, сжимая кулаки и чувствуя, как ногти больно впиваются в кожу.

Прозвеневший звонок на урок заставляет всех учеников разойтись по кабинетам.

— Потом договорим, — бросает Сехун, посмотрев на Рози, как на последнее ничтожество.

Давая волю своей слабости, брюнетка оседает на холодный асфальт, тихо скуля и открывая рот в немом крике. Хочется закричать, закричать так сильно, чтобы горло болело ещё очень долго, но Чеен не может и приходится держать все свои никому ненужные чувства при себе.

На урок она так и не идет, вместо этого направляясь к крыше, где она может хоть немного вздохнуть спокойно. Но лучше ей не становится совсем. Всё тот же груз на сердце, что сводит с ума. И так хочется, чтобы рядом кто-то оказался, человек, который бы утешил, обнял и сказал, что все будет хорошо. В голове как некстати всплыло то, что случилось совсем недавно и то, что среди толпы она заметила Лису и Исина. Нет, она не винит их, ведь всегда знала, что, в конце концов, так и будет. Просто она не понимает, почему позволяла себе иногда думать, что они всё-таки близки.

«Почему в моей жизни всё так?»

На снова заданный вопрос «почему?» ответа опять не следует. И Рози остается лишь оплакивать руины собственной жизни...