Всю ночь не спать и заснуть за час до того, как прозвенит будильник? Конечно, Аманда Хилл умеет и не такое. Хотя тому виной бессонница и, кажется, хроническая. Перед тем как уснуть я занималась тем, что  представляла как меня забирают в психбольницу, родители проливают горькие слезы и как Сэм навещает меня в пустой комнате, где есть только кровать и узенькая форточка, чтобы я не сбежала». Ясное дело, меня такой сценарий не устраивал. Страшно всего лишиться. До теста осталось четыре часа и двадцать семь минут.

* * *
Сидя за партой, я считала оставшиеся секунды до звонка. Я не готова! Мне настолько страшно, что закрутил живот Таблетки, которые я употребляю, особо ничего не изменили. Бросало то в холод, то в жар. Словно с одной стороны мне в лицо дышал огонь, а с другой с вызовом шумел горный водопад. Вот и все. Я слышала свое сердцебиение: удары мощные, кажется, вот-вот и оно выпрыгнет из груди. Ребята, переговариваясь, уселись по местам. Для них этот тест отличная возможность прогулять физкультуру, но я бы сейчас выбрала девять кругов ада, нежели этот сущий кошмар. Никто ни о чем не волновался. Конечно, зачем переживать, если с головой проблем нет?

— Доброе утро! — в кабинет вошло на удивление энергичный доктор Мартин.

Его хорошее настроение даже немного раздражало. Он что-то произнёс и принялся раздавать белые листовки. В горле запершило. Чем ближе ко мне мистер Мартин, тем сильнее мне хотелось рыдать от безысходности.

— Аманда, здравствуй! — по голосу было ясно, что он улыбнулся.

Не поднимая взгляд, я ответила ему тем же.

Мартин опустил на стол две бумажки и прошел дальше. Бледные, похожие на скелет руки предательски задержали, я запаниковала. Внимательно проходясь по вопросам, я пыталась найти подвох, о котором говорил однажды доктор, но ни один из них не казался странным. От этого я только больше волновалась, но выдать себя нельзя не в коем случае. Все хорошо, все хорошо, хорошо!
Вдруг я почувствовала на себе пристальный взгляд мистера Мартина. Ставлю сто баксов, что первым он проверит мои ответы, да и вообще я ни раз приходила к мысли, что повторный тест лишь предлог, чтобы вывести меня на чистую воду. Эти пятьдесят минут были длинною в вечность. Сорок вопросов и пять вариантов ответа: «Да», «Нет», «Часто», «Редко», «Никогда». Четырнадцатый вопрос заставил меня задуматься: «Я знаю, как живут мои друзья, но они мало знают обо мне и о том, как я живу». Это было правдой и я должна была ответить «да», но взяла в кружок противоположное. Следующий тоже огорошил: в нём говорилось о сильных изменениях в речи, вроде шепелявости. Я не замечала за собой подобного. Я на помню, чтобы кто-то по этому поводу делал мне замечание. Естественно, на эти пункты я поставила отрицательный ответ. На втором листе изображены различные черно-белые кляксы, которые, разумеется, что-то да значили. Это был тест Роршаха, я гуглила о нём, когда только узнала, что больна. К моему сожалению, я уже не помнила как именно в этом тесте шизофреники выдавали себя, поэтому просто соврала и чиркнула под картинкой «порхающая к солнцу бабочка».

Внезапно Мартин поднялся, проходя по рядом, как бы наблюдая за процессом работы. Господи, только не это! Он навис надо мной тенью, своим присутствием вгоняя меня в отчаяние, и тщательно пробежался глазами по отмеченным пунктам.

— Как дела, Аманда? Все хорошо? — спросил тот невозмутима.

Поразительно человек. Пройдясь взглядом, он ведь уже обрисовал картинку и пусть на процентов двадцать, но все же может понять, больна я или нет. Наверное, это был вопрос с подвохом. Сейчас он проанализирует мой ответ, интонацию и мимику лица... Что ещё? Мое дыхание, может быть, тоже?

— Да, доктор Мартин...

— Доктор? - мягко улыбнулся он. — Ты прежде ко мне так не обращалась.

Он подловил меня. Я с ужасом осознала, что наделала. Мартин решил, что я назвала его доктором, потому что сфокусирована на тесте, сфокусирована, потому что сильно нервничаю, а нервничаю потому, что больна шизофренией. Сглотнув, я сжала пальцами ручку и наконец подняла голову в его сторону.

— В данный момент ведь вы же здесь как школьный психолог. Вот я и следую этике, - подавляя нарастающую тревогу, ответила я, на что мистер Мартин, поджав уста, мне кивнул и затем вернулся к учительскому столу.

Когда прозвенел звонок, я вышла не первой и не последней, с неутолимой грустью гуляла по заднему двору школы.

* * *
Когда я стану счастливым подростком, с проблемами типа: «мне нечего надеть», а не «у меня шизофрения»? Дабы отвлечься, я спустилась в кафетерий в поисках Майкла. Уверена, он сумеет поднять мне настроение. Зайдя сюда, сразу чувствуешь какой-то негатив. И вправду, все люди были возбуждены. Краешком глаза я заметила обедавшего Стивенса за столиком у стены в плакатом, и, прихватив некалорийные закуски, я подсела напротив.

— Привет.

Одетый в толстовку серого цвета, в синие с множеством карманов джинсы, из-под шапки-бини торчали пряди. Он с хмурыс видом вертел ложкой, при это таращился в сторону кукол. А на меня ноль внимания. Класс, неужели Майкл на меня обижен?

— А-у-у, диспетчер вызывает Майкла Стивенса, приём-приём! — помахала я перед его лицом, и тот очнулся.

Его грудная клетка набрала воздух, а затем выпустила.

— Привет, прости, не заметил тебя, — откашлялся тот с наигранностью.

— На мне что, плащ невидимка?

— Нет, просто я немного в шоке от последних новостей.

—...Что за новости? — поинтересовалась я, откусывая мюслевый батончик.

Майкл удивлённо подбросил брови вверх и ахнул, мол, как я могу от таком не знать? О каком «таком» мне и самой любопытно услышать.

— Ты правда не в курсе? — с чувством фыркнул он, а потом осознав, что я на самом деле ничего не знала, добавил: — Готова? Ну, слушай. Мэдисон столкнула Алису с веранды пентхауса!

Я закашляла, давясь комом в горле и без разрешения отпила три больших глотка сока у Майка. Эта маленькая, беззащитная, робкая девушка кого-то осмелилась столкнуть? Людьми движут бесы. Это точно. Вот ещё один прекрасный пример лицемерия и недооцененности характера. Как она могла опуститься до такого уровня?!

— Это шутка?! Мэдисон... Та Мэдисон, которую мы все знаем?! — я почти кричала в негодовании, не контролируя свои эмоции, точнее одну эмоцию — злость.

— Видимо, не знаем, — ухмыльнулся Майкл и повернул голову к столику кукол, — она просто хладнокровно взяла и столкнула её вниз.

— А за что? Может, Алиса что-то натворила?

Как тяжело признать, но я пыталась объяснить проступок Мэди, которую раньше чуть ли не называли святой. Из головы сразу повылетали собственные проблемы.

— Ничего, они просто тусовались, а потом Мэдисон решила стать главой кукол... По крайней мере, такие слухи. Вот что делает с людьми тщеславие!

— Или скудоумие, - вытерев губы салфеткой, я выбросила скомканную бумажку в мусорную урну.

Майк в согласии скорчил рожицу.

— Ещё говорят, якобы Алиса сказала Мэдисон что-то провокационное... Если не подводит память, ей было велено над кем-то подшутить. В итоге они повздорили, - выдохнул брюнет. — Даже не знаю кому верить.

Я в упор поглядела на Лару и Мэдисон. Смешно, честно. Алисы среди них не было, и мне ясно почему. Я ошарашена. Лара лучшая подруга Алисы, но она сидела здесь с той, кто обидел её лучшую подругу. Простите, а вы знаете вообще значение дружбы? Люди меняются сами и меняют мир, от которого меня выворачивает.

Не стерпев, я резко подскочила изо стола и быстрым размашистым шагом добралась к столику, за которым отдыхали Лара и другие подобные ей люди. С одной стороны хотелось дать деру, с другой - рвать и метать. Просто в моей гребаной душе возникло желание взять и высказать все, что накипело за эти месяцы. Многие уже обратили на меня своё внимание. Майкл пытался образумить меня, но у него ничего не вышло.

— Аманда Хилл! — наигранно улыбнулась Мэди.

Я узнала этот взгляд и тембр голоса - так раньше приветствовала меня Алиса, когда намеривалась смешать с грязью любого на своём пути. Я же говорила - куклы сделали из простой Мэдисон чудовище. Шах и мат.

— Мэдисон...

— Говори быстрее, у меня нет времени выслушивать твои очередные библейские мысли.

Вот он! Знак! Терпеть сил нет, а значит надо действовать. Сейчас я поставлю этих выскочек на место, даже если на кону будет мое отчисление.

— Ничего, переживёшь! — я схватилась за спинку стула, развернула к себе спиной и села на него, уперевшись руками. — Что ты творишь?

— Ты о чем? — играя в святую невинность, похлопала подкрашенными ресницами она.

У кукол всего хорошо получалось строить из себя дур.

— Я спрашиваю тебя: что с тобой не так? Какого черта ты сделала с Алисой?!

— Прости, но тебе до этого какое дело? - задрала она уверенно острый подбородок. — Разве вы друг друга не ненавидите?

Вау, какая она внимательная! Лучше бы за ум взялась.

— Одно дело просто ненавидеть и не трогать, а другое толкать с балкона! — последнюю фразу я громко воскликнула, отчего в кафетерии стало тише, как на кладбище.

— Кто ты такая, чтобы я перед тобой оправдывалась?

— Возможно, голос твоей совести.

Мэдисон засмеялась.

— Просто забей и не лезь в мою жизнь, Аманда.

— Я хочу понять тебя, Мэдисон, - успокоившись, без злобы произнесла я, наблюдая за её эмоциями. Она будто переживала внутреннюю борьбу. — Очнись же, открой глаза! Думаешь, если убьешь кого-то, то станешь счастливей? Причиняя боль другим, ты обрекаешь себя на ещё большую боль. Я знаю, что счастье одного строится на несчастье другого, только это закон каменных джунглей. Ты ведь не такой человек, правда?

Время застыло. Я и не поняла когда Майкл успеть появиться за моей спиной, но даже он, затаив дыхание, ждал ответа девчушки, которая просто запуталась в себе. Мэдисон, смело глядя мне в глаза, молчала, но я знала, что сумела достучаться до неё.

Знаете, как обычно бывает в фильмах? Главная героиня высказывает правду и все вокруг задумываются над её словами, хлопая и скандируя её имя. Так вот, ещё одна шутка реальности — здесь этого никто не сделал. Прежде я бы сбежала реветь, потому что не любила, когда на меня смотрят, но отныне я чувствовала только свободу. Высказывать все, о чем ты думаешь полезно и важно, ведь, если не делиться своими мыслями, то можно в них задохнуться.

— А Аманда права! — воскликнул позади меня Майкл. — Вы все уроды! Вы, школьная команда, вы, чертовы расисты и ублюдочные нацисты! Думаете окунать чью-то голову в унитаз это круто? Я конечно не знаю какого это, мне просто рассказывали, но все же... Черт, парни, вы те ещё куски дерьма! Повзрослейте уже и поймите, что из-за вас страдают люди!!— Майк покраснел от своих возгласов, а затем, наверное, для пущего эффекта, снял с головы шляпу и бросил её на пол.

Его выходка обескуражила даже меня, но я хотя бы не хихикала, как это сделали остальные  Бедный парень, сам выдал себя... Думаю, это не приятно, когда тебя макают в унитаз. Радует то, что меня хоть кто-то поддержал. Хотя дело не в поддержке, а в осознании.

— Ну? Что скажешь, Мэдисон? - повернув голову к брюнетке, спросила я.

— Скажу, оставь меня в покое, Аманда! - рявкнув точно голодный бульдог, фурией помчалась к выходу Мэдисон, своим ответом привив мне полное нежелание давать надежду людям.

Боже, это противно... Пытаешься донести хоть какую-нибудь светлую мысль, а тебя посылают к чертовой матери. Все больше и больше убеждаюсь в том, что возникла шизофрения у меня не случайно. Это люди сделали со мной такое... Мир настолько прогнил, что я находила утешение в своих грезах, вот только не знала, что мои мысли мрачнее этого мира.

* * *
«Дорогой Дневник, я в тупике. Сегодняшний день хуже вчерашнего. Моя жизнь - сплошной плохой день. Сегодня я избавилась от угрозы в виде теста, правда теперь меня беспокоит его результат! Главное, чтобы все было хорошо... Я очень этого хочу.
Представь себе, Дневник, Мэдисон, божий одуванчик, оказалась сущей ведьмой! Алиса хоть и не моя подруга, но мне её жаль. Стало известно, что Алиса в больнице с переломом руки! А если бы она умерла? Это совсем не шутки... Да уж, внешность обманчива!».

Я отложила блокнот в рюкзак и посмотрела на вернувшегося из уборной Майкла. Как и обещала, мы пришли в закусочную с большими креслами и черными глянцевыми столами. Честно признаться, здесь я больше из-за чувства благодарности за то, Майкл поддерживал меня в эти дни, включая сегодняшней ситуации в кафетерии. Смотря на его почти светящееся лицо, я рассудила, что он очень рад провести время со мной. Майкл с энтузиазмом рассказывал что-то о пицце с ветчиной, на что я машинально, словно болванчик, кивала. За окном проносились машины и спешили по делам люди. Здания напротив высокие, поэтому не видно бледно-голубого неба. Солнце не попадало в этот перекресток, и если шли дожди, трасса долго подсыхала.

— Что будешь есть? — ёрзая на одном месте, спросил Майк. — Советую заказать мясо. Стейк у них получается отменным.

Листая ламинированные страницы меню, я заказала только апельсиновый сок. Брюнет сделал попытку уговорить меня съесть хотя бы салат, но я железно стояла на своем, тогда он поднял белый флаг. Себе Майкл взял хваленный им стейк и напиток.

— Как дела с Сэмом? — почему у него одни и те же вопросы?

Гм, ему это правда интересно?

— Ты что, пишешь о нас роман? Что за интерес к нашим отношениям, - шутливо пожурила я, подперев рукой голову.

Майк откашлялся, тихо хихикнув.

— Мне как другу это важно. Знай, я готов тебя защитить, если понадобится.

— Что ты имеешь в виду?

— Не хочу, чтобы тебя кто-нибудь обидел.

Его слова одновременно грели моё сердце и настораживали. Я понимала, на что он намекал.

— Сэм меня не обижает, - морщинка на моем лбу углубилась из-за того, что я нахмурилась. — Он хороший.

— Ты его так любишь, - с еле заметной завистью проговорил Майкл и отпил сока, который на принёс официант.

Я хотела бы ошибаться, но реальность такова, что Стивенс вел себя странно. Некоторое время мы пребывали в молчании: брюнет занят слабо прожаренным стейком, от вида которого меня выворачивало, а я игралась с трубочкой в бокале.

— Тебя не тошнит? - глядя с отвращением на стекающую в тарелку кровь, поморщилась я.

Майкл проглотил кусок и покачал головой.

— Попробуешь? - протянул он в мою сторону вилку. Услышав запах крови и масла, я отпрянула назад, махая руками.

— Убери!

— Один кусочек! Это правда вкусно, - Майкл, приняв моё сопротивление за вызов, привстал с места и насильно пихал мне столовый прибор с ненавистным мне стейком.

— Какая гадость... Ты вампир, что ли?! - схватив себя за рот, отвернулась я, и Майкл залился смехом.

— Дурочка, это ведь не кровь вовсе, а мясной сок, в который входит животный белок. Кровь из мяса убирают ещё при забое, так что перестань воротить нос, - вежливо ввел в курс дела тот, рассматривая блюда в своей тарелке.

Я почувствовала себя недалекой. Майкл мне и вправду тайну открыл.

— Ты знаешь всё на свете?

— К счастью или к сожалению, нет. Но я бы хотел знать... - неожиданно Майкл оборвал сам себя и загрустил, уперевшись взглядом в сторону.

Я хотела уже просить его закончить начатое, однако, бросив быстрый взгляд в окно, я вдруг скорчилась от боли в груди, застав там наблюдавшего всё это время за нами Сэма. Его твердый взгляд и суровый вид не сулили ничего хорошего, а когда он вдобавок покачал головой в разочаровании, я проглотила собственное сердце.
Сэм мог подумать, о чём угодно, застав меня с незнакомым ему парнем в кафе, но я надеялась на его рассудительность и запаниковала, увидев, что он собирался скрыться.

— Аманда, ты побледнела. С тобой все нормально? — с искренним волнением в голосе спросил Майкл, отложив вилку.

— Нет, - с шумом поднялась я с кресла, хватая рюкзак,— мне надо идти...

— Стой! Почему ты убегаешь? Я сделал что-то не так?

— Потом, - бросила я, выбегая наружу, с мыслями догнать Сэма и объясниться, пока предубеждение не сыграло с нами в злую шутку.

Оглядевшись, я, с сильно бьющимся сердцем, бросилась вперед, решив, что Сэм захочет сесть на автобус.

— Сэм! — в попытках дозваться, крикнула я не стесняясь толпы.

Он услышал меня, но нарочно не остановился. Обиделся. Или что ещё хуже, разозлился. Прибавив скорости, в конце концов я перешла на бег и догнала его, сильно схватив за руку и повернув к себе.

Боль. Кроме неё, никакой другой эмоции на фарфором лице.Его сухие, чуть опухшие губы держались сжатыми, что говорило о напряжении внутри него; глаза пустые и усилившие, расстраивали меня. Страшно видеть его таким подавленным.

— Что? — сухо спросил тот.

Его голос звучал незнакомо. Он далек от меня, как муравьи далеки от звёзд.

— Прошу, только выслушай меня, — я жадно глотнула воздух.

Он молчал, и это молчание заменяло мне крики. Лучше бы он рвал и метал...

— Это был Майкл, мой одноклассник! Мы с ним просто друзья, — хлопнув ресницами, рукой указала я в сторону закусочной, — мы решили перекусить после школы, всего-то.

— Просто друзья? - усмехнулся с недоверием он. — Почему ты мне о нем не рассказывала? Я впервые его вижу, и где? Ах да, с тобой в милой обстановке! Да, я видел как вы дурачились.

— Зачем о нем рассказывать, и это же всего-то дружеское общение! Я что, не имею права дружить?

— С просто одноклассниками так не ведут себя, Аманда. Ты бы видела вас со стороны, вы были похожи на влюблённую парочку, - с отвращением произнёс он последние два слова и спрятал глаза.

Ревность Сэма оказалась куда страшнее его злости. Он обезумел и выглядел так, словно сейчас загрызет, точно рысь. Я отшатнулась, предчувствуя скорые слёзы, потому что веки уже горели.

— Почему ты мне не веришь? У тебя нет права сомневаться во мне! — обидчиво надув щеки, старалась изо всех сил не заплакать.

Заметив мой плаксивый взгляд, Сэм перевел дыхание и более-менее успокоился, но глаза его по-прежнему оставались мутными.

— Аманда, возможно, ты к нему ничего не испытываешь, чего нельзя сказать о нем! - он облизал нижнюю губу и прищурился. — Он смотрел на тебя не как на подругу.

Да он окончательно помутнел рассудком!

— Что за бред ты несёшь?! Майкл не влюблён в меня!

— Он не влюблён в тебя также, как ты не шизофреничка, - пылко и быстро проговорил Сэм, словно эти слова были заранее им спланированы.

Как он мог сказать мне такое? Опешив, я сомкнула кулаки и подняла на него взор из-под мокрых из-за слез ресниц. Есть ли лекарство от боли, которую мне причинил Сэм? Он подлым образом надавил на слабое место, чего я от него ни коим образом не ожидала. Не думала, что Сэм, по обыкновению ласковый и чуткий, способен на жестокость.

Мы испепеляли друг друга красноречивыми глазами: его застелены злобой, мои - обидой. Одной репликой ему удалось разрушить всё то, что я лелеяла в нём, или это был только выдуманный образ? Я разрешила себе выдохнуть, когда Сэм уже был далеко от меня, смешиваясь с серой толпой. Он ушёл? Мы расстались? Ноги подкосились, и я, всхлипнув, упала вниз, больно ударившись коленкой. Мне разрешалось плакать, я имела право на слёзы, потому что мне разбили сердце, но рыдать на глазах у незнакомцев задевало гордость. И все-таки я заплакала. Беззвучно.

Подбежав, чтобы помочь, меня окружили лица, которые задавали одни и те же вопросы, только я им не спешила отвечать. Ком в горле и необузданное желание исправиться препятствовали этому. И вдруг щелчок... Я грубо растолкала толпу вокруг себя и рванула вперёд, что есть силы. Ветер взъерошивал волосы и утирал слёзы, стекавшие к подбородку, а я не переставала бежать. Мысли, как разворошенный улей, жужжали из-за одного: «Он ушёл, бросив напоследок такие мерзкие слова». Мерзавец Сэм!
Я не помнила весь путь до дома, но четко помнила с каким трудом из-за трясущихся рук открыла ключом входную дверь. В какой-то момент мне хотелось её просто выбить.

— Дурак, - рявкнула я на свое отражение в зеркале и понеслась в комнату, где и теплились воспоминания о Сэме. Взглянув на застеленную кровать, я видела как мы с Сэмом ворковали и смотрели фильмы; как лежа на спине болтали о всяких глупостях, как обнимал и обещал всегда быть рядом. Воспоминания все ухудшили. Я схватила первую попавшуюся вещь, оказавшейся статуэткой, и швырнула её об стенку. Та вдребезги разбилась, а её осколки разлетелись в разные углы. Не почувствовав облегчения, я фыркнула и уже бросалась всем, что попадалась под руку до тех пор, пока в комнате не осталось ничего бьющегося. Забавно, в этой комнате правда ничего не осталось целого, включая меня самой.

Я обессилено рухнула на постель и зажмурилась, чтобы создать видимость самозабвения. Оно вскоре наступило - я уснула крепким, но беспокойным сном.