После того, как я выложила интервью с Элиотом, интернет словно взорвался. Люди потянулись к его музыке, просматривая его записи и комментируя каждую деталь интервью. Сообщения с благодарностью и восхищением его талантом не прекращались, а песня, которую он недавно выпустил, мгновенно взлетела на верхние строчки музыкальных чартов. Мне было приятно осознавать, что я внесла свой вклад в его успех, и что его творчество было наконец оценено по достоинству.

— Алтея, тебе цветы, — с улыбкой сказала Ева, подходя ко мне с нежным на вид букетом из ромашек и сирени. — Ты что-то скрываешь от меня?

— Я.. эм, нет, — растерянно ответила я. — Возможно, это какая-то ошибка.

— На открытке твоё имя, — улыбнулась она, вдыхая аромат сирени, затем протягивая цветы мне. — У тебя ухажер, но я не стану допытывать, — садясь за свое рабочее место, сказала она. — Расскажешь, если захочешь.

— Ева, не обижайся, — усмехнулась я, смотря на столько красивую композицию. Развернув записку, я не смогла сдержать улыбки:

«Улыбнись, Алтея Лоял. У тебя красивая улыбка».

Сердце застучало чуть быстрее, и на моём лице появилась невольная улыбка. Элиот явно умел делать такие милые жесты, которые были одновременно личными и ненавязчивыми. Я всё еще держала букет в руках, как вдруг зазвонил мой телефон. Это был мой мистер Бёрнс.

— Алтея, у нас новое задание для тебя, — услышала я в трубке. — Скоро состоится музыкальный фестиваль. Нужно взять интервью у некоего Маркуса Флинта. Задание непростое, потому что в прошлом у них были проблемы с Элиотом.

Я замерла на месте, понимая, что это задание точно будет не самым простым.

— Это будет важная статья, и ты идеально подходишь для этого задания. Ты же теперь знаешь Элиота, сможешь передать ситуацию с обеих сторон.

Согласиться на это задание означало вступить на тонкий лёд. Что за проблемы могли быть у этих двоих? Но отказаться я не могла. Это был важный проект, и я не могла позволить себе подвести свою команду.

***

Тем же вечером мы встретились с Элиотом в привычной для нас книжной лавке, где мягкий свет ламп падал на книжные полки, создавая атмосферу уюта и тепла. Я вошла внутрь, и сразу заметила его за одним из небольших деревянных столиков в углу. Элиот сидел, откинувшись на спинку стула, с задумчивым видом, словно погружённый в свои мысли. Он выглядел одновременно расслабленным и сосредоточенным, его пальцы постукивали по поверхности стола в ритм какой-то мелодии, звучащей только в его голове.

На нём был тёмно-серый свитер, который чуть небрежно облегал его широкие плечи, и джинсы, заправленные в поношенные ботинки. Волосы, слегка растрёпанные, спадали ему на лоб, но он, казалось, не замечал этого. Его глаза, глубокие и проницательные, поднимались к каждому вошедшему, но, когда он увидел меня, в них промелькнула едва заметная улыбка.

Я подошла ближе, чувствуя, как за спиной развиваются лепестки букета, который я принесла с работы. На мгновение его взгляд задержался на цветах, и я заметила, как его глаза мягко блеснули, а на лице отразилось что-то похожее на удовлетворение.

— Эти цветы от тебя? — спросила я с лёгкой улыбкой, кладя их рядом на стол. Стол, за которым он сидел, был уставлен книгами, среди которых лежал его блокнот, ручка и недопитая чашка кофе.

— Да, — он чуть склонил голову, его улыбка стала шире, но всё ещё сдержанной, как будто он пытался скрыть, как сильно это для него значило. — Надеюсь, они понравились.

— Очень, — тихо призналась я, чувствуя, как между нами возникло что-то большее, чем просто вежливость.

После нескольких минут лёгкого разговора я вздохнула и решила обсудить с ним задание.

— Я получила новое задание, — начала я, глядя на Элиота. — Мне нужно взять интервью у Маркуса Флинта.

Его выражение лица мгновенно изменилось. Я почувствовала, как напряжение повисло в воздухе.

— Маркус Флинт? — переспросил он, хмурясь. — Ты шутишь?

— Нет, — ответила я, ощущая, что эта тема может стать источником конфликта. — Сегодня позвонил мистер Бёрнс, предложили это задание из-за того, что я уже работаю с тобой. Скоро музыкальный фестиваль. Это будет важная статья.

Элиот откинулся на спинку кресла, его взгляд потемнел.

— Этот человек... он может использовать тебя, Алтея. Ты не представляешь, что он может сделать ради собственного продвижения.

— Я справлюсь, — сказала я, стараясь говорить уверенно. — Это моя работа. Я не могу отказаться.

— Это не просто работа, — его голос стал чуть громче. — Этот человек разрушал всё, к чему прикасался. И теперь ты хочешь дать ему ещё один шанс показать свою «истину»?

Я чувствовала, как между нами снова возникает напряжение, и это заставляло меня нервничать. Но я знала, что должна была принять это задание, даже если это означало конфронтацию с Элиотом.

— Я не могу отказаться от заданий, которое даёт мне начальство, — тихо сказала я. — И я надеюсь, что ты поймёшь.

Элиот молчал несколько долгих секунд, а затем вздохнул.

— Я просто не хочу, чтобы ты попадала в его ловушку, — сказал он, его голос стал мягче. — Просто будь осторожна.

Я кивнула, но ощущение тревоги всё равно не отпускало меня. В глубине души мне не хотелось, чтобы наш разговор заканчивался на такой ноте. Возможно, именно поэтому я решилась спросить:

— Давай отвлечёмся? Расскажи, как у тебя с музыкой. Ты ведь говорил, что работаешь над новой песней?

Элиот слегка расслабился и сменил тему с видимым облегчением.

— Я действительно пытаюсь сделать что-то новое. Хочу добавить больше акустики в аранжировку. Но пока не могу найти нужное звучание.

Мы встали из-за стола, и я предложила пройтись. Лондон мягко мерцал вечерними огнями, и прохлада улиц словно укрывала нас от забот.

— А почему именно акустика? — спросила я, стараясь понять, что его вдохновляет. — Это как-то связано с твоими воспоминаниями или что-то другое?

— Акустика напоминает мне о простоте и искренности. Как будто снимаешь все слои и оставляешь только суть. Это немного похоже на то, что ты чувствуешь, когда возвращаешься в детство, к чему-то простому и понятному.

Мы шли рядом, болтая о музыке и его планах. Я узнавала в нём не просто музыканта, но человека, который переживает свою жизнь через звуки, через мелодии. И чем больше мы говорили, тем сильнее я понимала, насколько глубоко в него погружена.

— А как ты вообще начинаешь работать над песнями? — я искренне заинтересовалась. — Это всегда спонтанно или у тебя есть какой-то ритуал?

Он улыбнулся, и в его глазах мелькнуло что-то тёплое, почти детское.

— Ритуалов нет. Но иногда, когда приходит вдохновение, я могу писать целый день. А иногда недели не могу сочинить ни строчки. Всё зависит от состояния. Музыка — это всегда немного о том, что происходит внутри тебя.

Мы гуляли по пустынным улицам, и в его рассказах я видела ту же уязвимость, что он редко показывал. Эти моменты казались особенно ценными, словно за короткое время мы прошли через много эмоций и чувств.

— Как думаешь, эту песню я могу посвятить тебе? — неожиданно спросил он, повернув голову в мою сторону. Я не смогла сдержать улыбки и ответила:

— Ну, если она выйдет хорошей, я не буду против, — ответила я. Элиот усмехнулся, и в этот момент всё напряжение, которое только что висело между нами, будто испарилось.

Мы продолжили идти по улицам Лондона, и каждый шаг казался легче предыдущего. Окружающий мир будто затих, давая нам возможность говорить без каких-либо преград. Я почувствовала, как между нами устанавливается нечто большее, чем просто слова.

— Как думаешь, что делает песню действительно хорошей? — спросил Элиот, слегка сбавив шаг, как будто искал в моих словах подсказку.

— Искренность, — ответила я после короткой паузы. — Когда слушаешь песню и чувствуешь, что она пропитана настоящими эмоциями. Она должна трогать за душу, пробуждать воспоминания, что-то очень личное.

Элиот кивнул, обдумывая мои слова. Казалось, что для него это было чем-то важным. Мы шли молча, и я увидела, как его взгляд остановился на тихом сквере, где стояла одинокая скамейка. Он предложил присесть, и я с радостью согласилась.

— Ты права, — сказал он, когда мы уселись рядом. — Я часто думаю о том, как музыка меняет людей. Как одно слово, одна строчка может вернуть к жизни давно забытые чувства. Иногда даже самые болезненные.

Я обернулась к нему, глядя на его задумчивое лицо, освещённое мягким светом уличного фонаря. Было видно, что он не просто говорит о музыке, а переживает каждый её момент.

— Это тоже страшно, да? — заметила я. — Открывать себя через музыку, когда ты не знаешь, как это воспримут другие.

Элиот посмотрел на меня, и в его глазах промелькнуло нечто глубокое, почти печальное.

— Это всегда риск. Каждый раз, когда выпускаешь что-то своё в мир, ты будто оголяешь свою душу перед всеми. И, возможно, именно поэтому я так настороженно отношусь ко многим вещам... К людям.

Я поняла, что его слова касаются не только музыки, но и нас двоих. Его страх доверять, открываться — всё это было связано с его прошлым, о котором он редко говорил.

— Но ты всё равно продолжаешь, — тихо заметила я. — Потому что без этого ты не можешь.

Элиот слегка улыбнулся.

— Ты понимаешь меня лучше, чем кто-либо, — сказал он. — И это одновременно пугает и успокаивает.

Мы сидели рядом, погружённые в свои мысли, но в этот момент между нами была та редкая тишина, которая не требует слов. Тишина, в которой ощущалось понимание, и которую внезапно прервал телефонный звонок.

— Привет, мама! Извини, — сказала я, улыбнувшись. — Я задержалась на работе, но уже еду домой.

— Хотела сказать, что ужин уже готов, юная леди, — немного обижено сказала она. — Лучше бы ты так на свиданиях пропадала, а не на работе, — почему-то Элиот громко усмехнулся. Он что услышал?

— Я сейчас подъеду, — сказала я, стараясь успокоить её. — Всё в порядке. Когда я закончила разговор, Элиот взглянул на меня с беспокойной улыбкой. 

— Потеряли? — спросил он, после чего я кивнула. — Если нужно, я могу тебя подвезти, — предложил он.

— Ты не ужинал, да? — спросила я, не веря в то, что собираюсь предложить. — Поужинаешь с нами?

— Хочешь познакомить меня со своей мамой? — прищурился он. — Уже? — усмехнувшись, спросил Элиот.

— Просто предложила, — пожав плечами, ответила я, пряча лицо от стыда. Алтея Лоял, глупая!

— Я никогда не ел домашней еды, — вставая с места, сказал он. — Смотри, как бы не пришлось выгонять меня, — тепло улыбнулся он, протягивая мне руку.

— Никто и не будет выгонять, — улыбнувшись, я взяла его за руку.  По дороге я рассказала Элиоту немного о своей семье, упомянув, что мама — добрая и заботливая женщина, а мой брат Джастин — немного настороженный по отношению к новым людям.

Когда мы прибыли, я достала ключи и открыла дверь. Дом был наполнен уютным ароматом домашней еды. Пахло свежим ароматом итальянской пасты с соусом песто и домашним хлебом с чесноком. Я сразу почувствовала, как напряжение дня начинает спадать.

— Проходи, — протягивая ему запасную пару домашних тапочек, сказала я. Он скромно взял их и усмехнулся.

— Пингвины? — смотря на пару тапочек, спросил он. — Серьезно?

— Что ты имеешь против пингвинов? Милые птицы, — я не смогла сдержать смешка.

— Алтея, наконец-то, — мама вышла в прихожую и замерла при виде Элиота. — У нас гость?—  её лицо осветилось. — Что же ты сразу не сказала, что придешь не одна.

— Это Элиот, — представила я, указывая на него. — Он подвёз меня домой. Элиот, это моя мама, Оливия Лоял, — мама протянула руку к Элиоту с тёплой улыбкой.

— Очень приятно познакомиться, — сказала она. — Спасибо, что подвезли мою дочь.

— Взаимно, — ответил Элиот, крепко пожимая её руку. — Мне было приятно познакомиться с Алтеей, и я рад, что могу помочь.

В этот момент Джастин вышел из своей комнаты и подошёл к нам. Он посмотрел на Элиота с лёгкой настороженностью.

— Привет, — сказал Джастин, присоединившись к нам.

— Привет, — ответил Элиот, снова улыбаясь. — Я Элиот, — сказал он, дружелюбно протягивая ему руку.

— Угу, — ответил Джастин, пожимая её. — Какими судьбами вдруг? Ты ведь ненадолго?

— Джастин! — позвала я его, после чего мой назойливый брат пожал плечами. — Элиот, он просто боится, что мама может полюбить кого-то больше чем его, — последние слова я процедила сквозь зубы, смотря на него. — Нужно помыть руки, я провожу тебя в ванную. Элиот вновь усмехнулся, но спорить не стал. Пока он мыл руки, я быстро нашла чистое, махровое полотенце и когда он вышел, я протянула его ему.

— Стол уже накрыт, так что бегом за ужин, — сказала мама, проводя Элиота в гостиную. Когда мы вошли в комнату, я заметила, как мама старалась создать уютную атмосферу. Стол был накрыт с белоснежной скатертью, а в центре красовались блюда — паста с соусом песто, домашний хлеб с чесноком и салат из свежих овощей. Увидев это, я поняла, что мама старалась сделать вечер особенным.

— Пожалуйста, садитесь, — предложила мама, указывая на свободные места за столом. — Я надеюсь, что вам понравится ужин.

Элиот с благодарностью сел за стол, и я заметила, как он начал оценивать домашнюю обстановку с интересом. Джастин, который всё ещё наблюдал за ситуацией с некоторой настороженностью, также сел за стол, но его взгляд оставался настороженным.

— Это правда, что ты занимаешься музыкой? Ты тот самый Элиот, верно? — спросил Джастин, как только мы начали есть. — Алтея рассказывала, что у тебя недавно вышла новая песня, и она очень популярна.

— Да, — ответил Элиот, стараясь быть дружелюбным. — Песня действительно имела успех. Но это благодаря команде и людям, которые меня поддерживают, — Элиот мельком взглянул на меня и тепло улыбнулся.

— Мы рады, что у тебя всё хорошо, — сказала мама. — Алтея не так много рассказывает о своей работе...

— Но о тебе говорит часто, — закончил Джастин, отчего я стукнула его по ноге под столом. — Больно вообще-то... Она трудоголик, — немного тише сказал Джастин Элиоту.

— Элиот, расскажи, пожалуйста, немного о себе. Какие у тебя любимые блюда? Надеюсь, этот ужин тебе понравится. Если бы Алтея сказала, что приведет гостя, я бы приготовила что-нибудь посерьезнее, — сказала мама с тёплой улыбкой, накладывая порцию пасты на тарелку.

— О, это выглядит великолепно, спасибо! — ответил Элиот, принимая тарелку. — Я не могу сказать, что у меня есть конкретные любимые блюда, но я люблю пробовать новые вкусы. Паста с песто звучит очень аппетитно.

— Это одно из моих любимых блюд, — ответила мама, садясь за стол. — Когда Алтея была маленькой, она всегда просила готовить именно это.

— Правда? — удивился Элиот. — Не знал, что у неё есть такие предпочтения.

— Да, — засмеялась мама. — А как ты обычно проводишь время вне работы? Есть какие-то увлечения?

— Я люблю читать и заниматься спортом, наверное, — ответил Элиот. — Книги дают много вдохновения, а спорт помогает поддерживать форму и расслабляться.

— Я еще не был на гастролях, — сказал Элиот. — Если честно, я всегда хотел заниматься музыкой ради самой музыки, а не ради денег или популярности.

— Поэтому снял маску? — съязвил Джастин, за что снова получил от меня по ноге.

— Снял не ради популярности, — ответил Элиот, смеясь. — Это был совет одного хорошего человека, — я вдруг замерла, ведь это был наш разговор, когда он был в коме:

«Ты можешь выйти из тени и поделиться своими песнями с миром», — мои собственные слова ударили эхом по ушам.

— Она сказала, что для меня важнее быть искренним и открытым перед людьми, чтобы музыка могла действительно трогать сердца. И я согласен с ней: в конечном итоге, музыка должна быть честной и настоящей.

— Это имеет смысл, — кивнула мама. — Я рада, что ты смог найти свой путь и следовать ему. Надеюсь, что твои будущие проекты будут успешными.

— Спасибо, — сказал Элиот. — Я надеюсь, что смогу продолжать делать то, что люблю, и радовать людей своей музыкой.

Разговор продолжался в тёплой и дружелюбной атмосфере. Мама и Джастин явно оценили Элиота за его искренность и открытость, а я почувствовала, что вечер прошёл успешно. Когда мы закончили ужин, мама предложила нам десерт — домашний яблочный пирог, который напоминал мне о детстве. Элиот, попробовав пирог, был приятно удивлён.

— Это невероятно вкусно, — сказал он, — вы готовите просто отлично.

— Спасибо, — ответила мама, явно польщённая. — Я старалась.

Джастин, видя, что Элиот и мама начали находить общий язык, начал расслабляться. Он даже немного пошутил и рассказал пару забавных историй из нашей семейной жизни, что добавило веселья к вечеру. После того как мы закончили десерт, я заметила, что Элиот стал более открытым и непринуждённым. В этот момент я поняла, что между Элиотом и моими родными установилось неплохое взаимопонимание.

— Спасибо за гостеприимство, — сказал Элиот, вставая и готовясь уходить. — Было приятно провести вечер с вами.

— Мы рады, что ты пришёл, — ответила мама. — Надеюсь, что сможем увидеться снова.

— Да, я тоже надеюсь, — добавила я, чувствуя, что вечер прошёл хорошо.

— Мне действительно уже пора, — сказал Элиот, смотря на часы своего телефона. — Я и так засиделся.

— Все хорошо, — ответила мама, провожая Элиота.

— Я провожу его, — вызвалась я, накинув на себя джемпер, обулась в кроссовки и вышла вслед за Элиотом. — Прости, они, наверное, утомили тебя, — сказала я, как только дверь за нами захлопнулась.

— Нет-нет, совсем не утомили, — ответил он, улыбаясь. — Наоборот, было приятно провести вечер с твоей семьей. Мне было интересно узнать о вас.

Мы подошли к машине, и я заметила, как Элиот задержался на мгновение, глядя на меня с теплым взглядом. Воздух был прохладным, и тишина между нами казалась наполненной невыраженными чувствами. Я не могла не заметить, как его взгляд стал более глубоким и осмысленным.

— Знаешь, я рад, что встретил тебя, — сказал он, его голос был тихим, но искренним. — С тобой как-то по-другому, и я не могу это объяснить.

Я почувствовала, как сердце забилось быстрее от его слов. Я хотела сказать что-то в ответ, но слова застряли в горле. Мы стояли, смотря друг на друга, и я заметила, как его лицо немного приблизилось ко мне.

Элиот осторожно обнял меня, и я почувствовала, как его тепло окутывает меня. Это было нежное, но при этом волнующее прикосновение, которое вызвало в груди трепет. Я ответила на его объятие, чувствуя, как все напряжение последних дней плавно уходит.

— Спасибо за вечер, — прошептала я, когда он слегка отстранился, но всё ещё держал меня в объятиях.

— Я должен идти, — сказал он, взглядом прощаясь. — Но я буду рад увидеть тебя снова.

Я кивнула и, с небольшим сожалением, отпустила его. Элиот сел в машину и, прежде чем уехать, ещё раз взглянул на меня с мягкой улыбкой. Машина медленно поехала, и я стояла, глядя ему в след, ощущая, как что-то важное и значимое начинает зарождаться между нами.

Когда его машина исчезла за поворотом, я вернулась домой, осознавая, что этот вечер стал чем-то больше, чем просто ужин с семьей. Между нами возникла неведомая искра, которая обещала развиться в нечто большее.