Одна из самых трудных
в жизни вещей –
хранить в сердце слова,
которые нельзя произносить.

Джеймс Эрл Джонс

***

С утра я заметила, что в комнате стало особенно тихо. Дождь за окном затих, оставив после себя только лёгкое поскрипывание деревьев под ветерком. Я встала и подошла к окну, размышляя о вчерашнем разговоре с Элиотом.

— Почему я продолжаю думать о тебе? — произнесла я вслух, хотя знала, что ответ может прийти только изнутри.

Я заметила, что на письменном столе лежит открытая книга, на которой не было моих пометок. Словно кто-то оставил её там специально, и, открыв её, я обнаружила, что на последней странице написана фраза, которую мы обсуждали: «Доверие — это риск, который стоит того».

Сердце забилось быстрее, и я почувствовала, как вновь обволакивает чувство тепла и поддержки. Это было как напоминание, что Элиот всё ещё рядом, даже если физически его нет.

Сегодня был выходной день, и я решила навестить детский приют. Я собралась и купила много вкусностей, чтобы порадовать детей. В корзине оказалось множество сладких угощений, фруктов и несколько больших пакетов с игрушками.

Когда я приехала на место, дети с любопытством и радостью встретили меня. Их глаза загорелись, когда они увидели, что я принесла. Я провела с ними несколько часов, играя и общаясь. Время пролетело незаметно, и я почувствовала, как их улыбки и смех заполнили моё сердце теплом.

— Не ожидала увидеть вас снова, — улыбнулась Агата, та самая нянечка, с которой мы познакомились в прошлый раз.

— Я обещала, что приеду снова, — ответила я. — А где тот парнишка, с книжкой в руках?

— Чарли, — улыбнулась она. — Чарли в игральной комнате, играет в шахматы.

— Он и такое умеет? — искренне удивилась я.

— Что ж, он весьма одарённый мальчик, — ответила она.

— Могу ли я его увидеть? — аккуратно просила я. — Хотела передать этот пакет лично, — добавила я, отчего Агата искренне улыбнулась. — Я знаю, Элиот часто заботился о детях. Могу я сделать что-то, пока нет его?

— Так вы узнали? Но как?

— Профессиональная тайна, — ответила я, — однако, никаких статей об этом не будет, — сразу же дала обещание.

— Я провожу вас в игральную комнату, — сказала она, приглашая меня пойти за ней.

Агата повела меня по коридору, и вскоре мы подошли к дверям игральной комнаты. Она открыла их, и я увидела просторное помещение, наполненное солнечным светом, проникающим через большие окна. Комната была украшена яркими рисунками и плакатами с изображениями шахматных фигур, а в углу стоял шкаф с различными настольными играми.

Чарли сидел за большим столом в центре комнаты, погружённый в шахматную партию. Он был сосредоточен, изучая доску с глубоким выражением на лице. Маленькие фигуры шахмат были расставлены на доске, и Чарли, аккуратно и с большим вниманием, передвигал свои фигуры.

Когда я вошла, он не сразу заметил нас. Агата подошла ближе и тихо произнесла:

— Чарли, у нас гость.

Мальчик поднял голову и взглянул на меня. В его глазах сначала мелькнуло удивление, затем они наполнились равнодушием.

— О, это ты, — равнодушно произнес он, пожав плечами.

— Привет, Чарли, — ответила я с улыбкой. — Я принесла тебе небольшой подарок.

Я передала ему пакет, и он осторожно его открыл. Внутри оказался набор книг и несколько настольных игр, которые, надеюсь, придутся ему по душе. Чарли был явно поражён таким вниманием.

— Спасибо, — сказал он, искренне радуясь, — но зачем?

— Просто так, — ответила я. — Ты ведь любишь книги, насколько я поняла.

— Оставлю вас ненадолго, — сказала Агата, — мне нужно быть во дворе.

— Почему играешь один? — вежливо спросила я. — Не скучно?

— Скучно, — ответил он, убирая книги в сторону. — Никто здесь не умеет играть в шахматы, а мне интересно. Раньше я играл с другом, он намного старше меня.

— С каким другом? — спросила я, почему-то подумав об Элиоте.

— Какая разница, — хмыкнул он, — все равно он ушёл. Взрослые всегда так поступают, в какой-то момент просто берут и уходят, — последняя сказанная фраза больно кольнула в сердце.

— Прости меня, Чарли, — внезапно услышала я знакомый голос за спиной. Обернуться не решилась, а спустя пару секунд парень сел за наш стол, рядом со мной. Я мельком повернула голову налево, чтобы взглянуть на парня, затем снова переключила взгляд на мальчишку.

— Он тебя не бросал, — тихо сказала я, однако Чарли услышал меня. — Так сложились обстоятельства.

— Не делай этого, — внезапно перебил он меня, глядя в глаза. Я продолжала непонимающе смотреть на него. — Не порть моё впечатление о себе, ты точно не похожа на тех «взрослых», которые не держат обещаний. Мама, перед тем, как оставила меня здесь, сказала тоже самое. Поэтому, не говори этого.

— Мне жаль, — это все, что смогла произнести при нем. Элиот тяжело вздохнул, продолжая наблюдать за мальчишкой. Вывод напрашивался сам: они видимо очень близки с ним.

— Умеешь играть в шахматы? — спросил меня Чарли, смотря на меня. Не умею.

— Ответь ему положительно, — сказал Элиот, смотря на меня. Общаться с Элиотом при Чарли не особо уместно, но я не умела играть в шахматы. Как теперь сказать об этом Элиоту. — Я буду помогать тебе, — добавил Элиот, — я буду говорить, что надо делать, только сыграй с ним одну партию, пожалуйста.

— Наверное, — неуверенно протянула я, — давно не играла, но может стоит попробовать.

— Отлично, — сказал Чарли, и впервые за всё наше знакомство, я увидела как на его лице разыгралась искренняя улыбка.

Чарли заново расставил фигуры на деревянную поверхность. Я положила ладони на поверхность шахматной доски и посмотрела на фигуры, расставленные в строгом порядке. Чарли сидел напротив, и его глаза, полные ожидания, пристально следили за мной.

— Давай начнем, — сказал он мягко, пододвигая свою пешку на два поля вперед.

Я внимательно посмотрела на доску, но не понимала, какой ход сделать. В голове было пусто, и я почувствовала, как губы сжались в тонкую линию. Вдруг услышала шепот Элиота, совсем рядом:

— Подвинь пешку перед королем на два поля вперед.

Его голос был спокоен и уверен, как будто он находился рядом, чтобы поддержать меня. Я сделала ход, и Чарли сразу же ответил, двигая свою коня.

— Слон на c4, — прошептал Элиот. — Ты должна контролировать центр.

Я последовала его совету, и мы продолжили игру. С каждой новой фигурой, которой я касалась, я ощущала присутствие Элиота всё сильнее. Элиот объяснял, как и почему нужно делать тот или иной ход, и его наставления постепенно превращались в какую-то мелодию, которая успокаивала и придавала уверенности.

Чарли, казалось, заметил, что мои движения стали увереннее. Он взглянул на меня, как будто разгадал секрет.

— Ты хорошо играешь для кого-то, кто «давно не играл», — заметил он с улыбкой. Его тон был игривым, но глаза оставались серьёзными.

Я чуть улыбнулась в ответ, чувствуя, как теплеет на душе от его слов.

— Я учусь, — ответила я, чувствуя, как Элиот улыбается рядом.

Несколько ходов прошло в молчании. Элиот подсказывал мне, как защитить свои фигуры, а Чарли методично продвигался вперед, явно обдумывая каждое движение.

— Сейчас будет сложнее, — предупредил Элиот, когда Чарли начал готовиться к нападению. — Перемести ладью на е1, — я послушалась.

Чарли взглянул на меня еще более внимательно. Его выражение лица изменилось, и на мгновение мне показалось, что он понял что-то важное.

— Ты как-то напоминаешь мне его, — неожиданно сказал он, перемещая ферзя.

— Кого? — спросила я, хотя, кажется, знала ответ.

— Моего друга, — тихо сказал Чарли. — Он тоже всегда играл так уверенно, будто знал, что делает.

Сердце кольнуло. Я почувствовала, как рука Элиота мягко касается моего плеча, хотя знала, что это невозможно.

— Скажи ему, что его друг здесь, — прошептал он. — Скажи, что он не один.

Я глубоко вдохнула, собираясь с мыслями.

— Знаешь, Чарли, — медленно начала я, — я думаю, твой друг всё еще с тобой. Просто по-другому, — мальчик замер, его глаза стали печальными, но светлыми.

— Ты так думаешь? — прошептал он, глядя на шахматную доску.

— Да, — твёрдо ответила я. — Иногда мы просто не видим, что наши любимые люди рядом.

Чарли посмотрел на меня долго и внимательно, затем его лицо снова озарилось улыбкой.

— Твой ход, — сказал он, возвращая игру в наше поле зрения. Элиот тихо рассмеялся рядом, и я поняла, что это была его самая важная партия.

Я сосредоточилась на доске. Фигуры, казалось, оживали под моими пальцами. Я следовала указаниям Элиота, но теперь уже с какой-то внутренней уверенностью. Весь мир сжался до размеров этой шахматной доски, и я чувствовала, как игра начала уносить меня.

— Перемести ферзя на f3, — мягко подсказал Элиот, и я сделала ход. Чарли нахмурился, прищурив глаза, будто пытаясь разгадать, что я задумала.

— Хороший ход, — пробормотал он себе под нос и продвинул свою ладью.

— Не атакуй пока, — предупредил Элиот. — Жди. Просто укрепи свою позицию. Перемести коня на g5.

Я последовала его совету. Напряжение нарастало, словно пружина, готовая вот-вот развернуться. Мы с Чарли сидели, будто на пороге чего-то важного. Я видела, как его лицо становится всё более сосредоточенным.

— Ты всегда так хорошо играла? — спросил он, искренне удивляясь. Я слегка улыбнулась, отводя взгляд в сторону.

— Это не совсем мои заслуги, — сказала я. — Мне помогает... друг.

— Как и мне раньше, — кивнул Чарли, задумчиво глядя на свои фигуры. — Может, мне повезло встретить кого-то, кто напоминает мне его.

На мгновение я увидела, как тень печали пробежала по лицу Чарли, но затем она сменилась решимостью. Он подвинул своего слона, атакуя мою пешку.

— Ладью на d1, — спокойно посоветовал Элиот.

Я сделала ход, и неожиданно Чарли поднял глаза, словно что-то вспомнив. Его лицо просветлело, и он улыбнулся, но улыбка была грустной.

— Он всегда говорил, что в шахматах важно не только умение играть, но и терпение, — тихо сказал Чарли. — Я всегда торопился, а он учил меня ждать. И вот я снова учусь.

Элиот, казалось, был погружен в свои мысли. Я услышала его мягкий вздох рядом, и почувствовала тепло его невидимого присутствия.

— Ты делаешь большие успехи, Чарли, — сказал Элиот, его голос был полон нежности. — Я горжусь тобой.

Чарли вдруг замер, будто бы услышав его слова, и затем тихо произнес:

— Знаешь, когда-то я думал, что быть одному — это плохо. Но теперь я понимаю, что мы никогда не бываем полностью одиноки. В нас всегда остаются те, кто был с нами раньше.

— Ты прав, — ответила я, едва сдерживая слёзы. — Они всегда остаются с нами, в наших сердцах.

Элиот мягко улыбнулся, и я почувствовала, как что-то тёплое разливается внутри меня. Время, кажется, остановилось, пока мы втроём сидели за этой шахматной доской, и я поняла, что эта партия — не просто игра. Это был способ напомнить Чарли, что его друг всегда будет рядом, так же, как и Элиот будет рядом со мной, даже если его присутствие пока не зримо .
Чарли улыбнулся, снова обращаясь к игре, и я ощутила, как напряжение, висевшее в воздухе, стало мягче и теплее. Мы продолжили партию, и я знала, что каким бы ни был исход, мы уже все выиграли.

Чарли с задумчивым выражением лица переставил свою ладью, пытаясь перекрыть путь моему ферзю. С каждой минутой игра становилась всё напряжённее, но я чувствовала, как внутри меня растет уверенность. Весь этот день, всю эту партия, Элиот был рядом, и его спокойные, уверенные подсказки продолжали направлять меня.

— Теперь перемести ферзя на e7, — мягко прошептал Элиот. — Ты почти выиграла.

Я сделала ход, и Чарли сразу же заметил опасность. Он нахмурился и начал в уме просчитывать свои варианты, но времени было мало. Я видела, как его лицо становилось всё более сосредоточенным, но вместе с тем в его глазах появилась тень беспокойства.

— Шах, — прошептал Элиот.

— Шах, — спокойно сказала я, и Чарли быстро ответил, переместив короля в сторону.

— И теперь — мат, — тихо подсказал Элиот, с легкой ноткой радости в голосе. — Ладья на g8.

Я глубоко вдохнула и передвинула ладью. Чарли посмотрел на доску, его лицо было сначала растерянным, затем он улыбнулся и тихо кивнул.

— Мат, — проговорил он, признавая своё поражение. — Ты победила.

На мгновение я почувствовала себя невероятно счастливой. Я посмотрела на Элиота, который смотрел на Чарли с улыбкой на лице, затем на меня.

— Отличная игра, — сказал Чарли, протягивая мне руку. — Ты действительно меня удивила. Спасибо.

Я взяла его руку, и в этот момент почувствовала, как тёплая волна благодарности накрывает меня с головой.

— Спасибо тебе, Чарли, — ответила я, улыбаясь ему. — Эта игра была очень важной для меня.

Чарли кивнул и взглянул на доску. Его глаза стали мягче, и в них появилась тень грусти, смешанная с благодарностью.

— Я рад, что смог сыграть с тобой, — тихо добавил он. — Мне кажется, я многому научился сегодня.

Элиот тоже улыбался, и я почувствовала, как его рука коснулась моей, наполняя меня теплом и светом.

— Ты прекрасно справилась, Алтея, — прошептал он, и его голос звучал так, будто он был рядом, хоть я и не могла его увидеть. — Спасибо, что дала возможность отвлечься.

Я почувствовала, как на глаза наворачиваются слёзы, но я быстро моргнула, сдерживая их. Чарли, заметив это, посмотрел на меня с лёгкой улыбкой.

— Эй, — сказал он тихо. — Всё хорошо. Правда.

Я кивнула, стараясь не показывать своих эмоций.

— Да, Чарли, всё хорошо, — подтвердила я. — Спасибо тебе за игру. Она была замечательной.

Мы продолжали сидеть за столом, обсуждая ходы и смеясь, и в этот момент я поняла, что, несмотря на всё, я нашла здесь что-то важное — дружбу, поддержку, и самое главное, знание, что даже те, кто ушел, всегда остаются с нами в наших сердцах.

***

Мы вышли на улицу, и мягкий осенний ветерок приятно прохладил кожу. Я чувствовала Элиота рядом, и от этого мне становилось спокойнее. Мы шагали по тропинке парка, укрытой разноцветными листьями. Солнце постепенно клонилось к горизонту, и в воздухе витало ощущение скорого вечера.

— Как ты вообще познакомился с Чарли? — спросила я, глядя на него. Этот вопрос давно крутился у меня в голове.

Элиот улыбнулся, и его лицо сразу стало мягче. Он смотрел куда-то вдаль, словно вспоминая что-то приятное.

— Это было случайно, — начал он, повернувшись ко мне. — Я встретил его в библиотеке. Он сидел один, уткнувшись в какую-то книгу, и выглядел таким сосредоточенным. Знаешь, он напомнил мне себя в его возрасте. Такой же задумчивый и тихий.

Я кивнула, представляя себе эту картину.

— И ты просто подошёл к нему? — спросила я с любопытством.

Элиот слегка усмехнулся.

— Ну, не сразу. Сначала я наблюдал за ним издалека. Мне было интересно, что за мальчишка с таким серьёзным лицом. Потом я увидел, как он вытащил из сумки шахматную доску и начал расставлять фигуры. Это меня и привлекло.

Я улыбнулась, представляя, как Элиот, сидя в библиотеке, пытается понять, что за ребёнок играет в шахматы в одиночку.

— Ты решил его научить? — спросила я.

— Не совсем, — покачал головой Элиот. — Я сначала сел рядом и просто смотрел, как он играет сам с собой. А потом мы как-то разговорились. Я сделал несколько замечаний о его ходах, и он начал спрашивать меня о шахматах. В итоге мы стали играть друг с другом.

— И как он тогда играл? — спросила я, представляя Чарли за доской.

Элиот засмеялся, и его смех звучал так легко и радостно.

— На удивление неплохо для своего возраста, — ответил он. — Конечно, он делал много ошибок, но у него было что-то большее, чем просто знание правил. Он играл с душой, если можно так сказать. С каждым разом он становился всё лучше, и наши партии становились всё интереснее.

Мы продолжали идти по парку, и я ощутила, как лёгкое напряжение, висевшее на протяжении всего дня, начинает уходить.

— Мне кажется, ты много значил для него, — сказала я, глядя под ноги, где вились сухие листья. Элиот кивнул, его взгляд стал задумчивым.

— Знаешь, я не сразу понял, насколько сильно он ко мне привязался, — признался он. — Для него я был не просто партнёром по шахматам. Он видел во мне кого-то, кому можно довериться, с кем можно быть самим собой.

— И для тебя он тоже стал важным, — заметила я, чувствуя, как между нами возникает новое понимание. Элиот посмотрел на меня, и в его глазах блеснула мягкая улыбка.

— Да, — тихо ответил он. — Он напомнил мне о том, как важно быть рядом с теми, кто нуждается в поддержке. Я видел в нём себя — того, каким я был в его возрасте. Одинокого мальчика, который просто хотел, чтобы его кто-то понял.

Мы шли дальше, и тишина между нами была наполнена смыслом. Я понимала, что Элиот, даже находясь в коме, продолжал быть тем, кто заботился о других, кто находил способ быть рядом.

— Чарли говорил, что ты его бросил, — сказала я, вспоминая слова мальчика. — Думаю, он расстроен, ты имеешь огромное значение.

Элиот кивнул, его взгляд потеплел.

— Мне бы хотелось в это верить, — прошептал он. — Знаешь, иногда самые простые вещи, как дружба или игра в шахматы, могут значить намного больше, чем мы можем представить.

Мы остановились возле старого дуба, и я почувствовала, как воздух вокруг нас слегка изменился. Я села на скамейку, после чего молча начала наблюдать за людьми. В парке играли дети, кто-то запускал воздушных змеев, а группа подростков смеялась у фонтана, обсуждая что-то забавное. Повсюду слышались звуки жизни — шаги, голоса, ветер в деревьях.

— Как твоё настроение, Тея? — спросил Элиот садясь рядом. Я молча улыбнулась и хитро прищурилась, смотря на него. — Само очарование, — неожиданно сказал он, улыбаясь.

— Посмотри на них, — сказала я, указывая на людей вокруг. — Вся эта жизнь... она такая многогранная. Каждый из них живёт своим счастьем, своими проблемами, своими мечтами. Посмотри, как они улыбаются, как радуются простым вещам.

Элиот смотрел на детей, на их беззаботные игры, и его взгляд немного смягчился.

— Это всё очень красиво, — тихо сказал он, но в его голосе звучала неуверенность. — Но что это значит для меня? Я же всего лишь наблюдатель.

— Думаю, ты можешь это изменить, — мягко ответила я. — Ты тоже часть этой жизни. Помнишь, как ты помог Чарли? Ты изменил его жизнь. И ты можешь сделать ещё больше. Я не знаю, как много у тебя друзей, есть ли любимая девушка, но твой менеджер казался таким расстроенным, и Чарли тоже. Сегодня играя с Чарли, я поняла, сколько ты значишь для него. Не знаю, что заставляет тебя бродить между мирами, неизвестно где, но тебя явно тут ждут. Больше, чем ты можешь себе представить

— Всё это кажется таким далёким. Я боюсь, что если вернусь, всё будет иначе.

— Конечно, будет иначе, — сказала я. — Но это не значит, что будет хуже. Жизнь всегда меняется, и в этом её красота. Мы переживаем трудности, радуемся, печалимся, находим новых друзей. Всё это — часть того, что делает нас живыми.

Элиот взглянул на небо, наблюдая, как облака медленно плывут по голубому куполу. Он словно задумался над моими словами, и в его глазах появилась надежда, которую я давно не видела.

— Ты говоришь так, словно сама в это веришь, — мягко улыбнувшись, тихо заметил он.

— Я верю, — ответила она с искренностью в голосе. — Я знаю, что ты можешь вернуться. Ты нужен здесь. Я знаю, что это сложно, но ты можешь сделать это.

— Что если я не вспомню тебя? — Элиот вновь вернулся к этому вопросу.

— Это неважно, — улыбнулась я, хотя понимала, что мне будет больно. — Твоя жизнь важна. Важно то, что будешь делать потом. А мне пора домой, — я встала и, поправив подол плаща, повернулась к Элиоту. — Знаешь, иногда нужно оставить что-то позади, чтобы увидеть, что ждет впереди.

Элиот посмотрел на меня с грустью, но в его глазах я заметила проблеск понимания. Он знал, что я не просто говорю ему вернуться. Я хотела, чтобы он почувствовал, как важна жизнь, даже со всеми ее трудностями и переменами.

— Я подумаю об этом, — тихо сказал он.

Я кивнула и, сделав несколько шагов, остановилась. Ветерок подул сильнее, и я почувствовала, как он слегка касается моего лица, словно прощальный поцелуй. Я обернулась, но Элиота уже не было. Он исчез, как и появлялся, оставив за собой только пустое пространство и теплое воспоминание.

Я повернулась и пошла домой, зная, что, несмотря на его исчезновение, он услышал меня. Возможно, это был только первый шаг, но я верила, что однажды он примет решение вернуться к жизни, к тем, кто его ждет. А пока я знала одно: я буду здесь, готовая поддержать его, когда он будет готов сделать этот выбор.