Я тону, отдаляясь все дальше от поверхности, ближе ко дну. Воздуха не хватает. Голова начинает разрываться от чрезмерного давления. Конец близок, как и дно океана, которого, казалось, невозможно достичь. Я смогла. Сломала границы ценой жизни. Я намеренно не пыталась всплыть - мне это не нужно. Сейчас я открою рот, и мои легкие наполнятся водой, заполняя образовавшуюся там пустоту. Я отчаялась. Перед тем, как я погублю себя, я распахну свои глаза. Хочу видеть свою смерть. Один! Расслабляюсь. Два! Раскрываю опухшие глаза, замечая вокруг лишь толщу кристально чистой воды. Три! Открываю рот, выпуская из себя весь воздух, и, убивая этим себя...

- Прошу, живи ради меня...

Просыпаюсь от собственного крика. Вся в слезах. Готовая задохнуться от давления на грудную клетку. Вновь. Как и в тот роковой день.

Опять этот сон, который преследует меня уже который день. Я перестала различать голоса. Кричу ли это я? Или Ангел?
Кто из нас просит, молит другую остаться, жить? Кто?

Ответ очевиден, но... Даже не знаю, что за "но"...
Я чувствую всеми фибрами своей души, что есть что-то еще... Что-то, что ускользает от меня, как бы не старалась удержать. Я словно балансирую на грани реальности и сна. Только вот что сон, а что явь? Я совершенно заблудилась в этих двух вселенных. Не вижу выхода.

Моей сестры нет. Как и смысла просыпаться. Возвращаться в этот мир.

Вот она реальность. И нужно перестать тешить себя надеждами, что, однажды проснувшись, все будет хорошо. Этот мир не так работает.

С ее уходом я потеряла способность чувствовать. Все стало серым. Потеряло изначальный смысл. Меня словно окружает куча бессмыслицы. И не важно, люди ли это, или предметы. Все одинаково для человека, погибшего внутри.

Переставая чувствовать, мы перестаем жить, верно?

Следовательно, я не живу...

Хотя нет, лгу... Кое-что я все-таки чувствую. Опустошенность. Нескончаемую боль. И ощущение, будто бы я могу все исправить, а не лишь наблюдать... но ведь это не так. Никто не может изменить прошлое. Никто не вернет мне сестру.

Я бы могла описывать свои чувства часами, но... они не являются "жизнипричинными". Скорее "жизнискончаемыми".

Разве подобные чувства можно назвать жизнью? Так, всего лишь жалким ожиданием своего конца.

Неимоверно сильно хочется пить. Будто бы я прошла пустыню, и мне ни разу не попался спасительный оазис.

Медленно поднимаюсь с кровати и направляюсь в сторону кухни.
Медлительность не помогла. Все равно в глазах замелькали надоедливые черные крапинки. Значительно повело в сторону. Хорошо, что успела опереться о стену.
Сколько я уже не ела? День? Два? Неделю? Совсем уже потеряла счет времени.

Но точно помню, что прошло пять дней с тех пор, как смысл моей жизни погребли под тремя метрами сырой земли. Помню каждый из десятка ударов молотка по гвоздям. Помню свой отчаянный крик, который застрял где-то в груди, когда гроб опустили в яму, которая казалась бездонной. 

Более смутно помню поминки. И последующие дни после них. Так же смутно помню ночи, проведенные в слезах. В нашей квартире. В ее кровати. В окружении ее запаха. И наших совместных фотографий. 

Помню все то, что лучше не помнить.

По пути включаю почту на домашнем телефоне. Двадцать пять сообщений от родителей. Несколько с работы. Одно от моего некогда лучшего друга Ильи. Когда мы с ним последний раз виделись? Кажется, года два назад. Именно столько он в командировке. Или уже нет?

Пока греется чайник, методом "тыка" выбираю по одному из родительских сообщений. Едва слышный скрежет от электрического чайника разбавляется взволнованными монологами родителей.

" Малышка, почему ты не берешь чертову трубку?! Мы переживаем. И очень сильно. Пожалуйста, выйди на связь. Мать тут с ума сходит. Собралась уж на ноги полицию поднимать. Благо, я с горем пополам отговорил. Зачем полиция? Сам не знаю. Это у неё спроси. Она у нас нервная, ты же знаешь. Малыш, я тебя понимаю. И лучше всех знаю. Тебе нужно время, чтобы отойти. Ты ведь никому не позволишь увидеть себя разбитой. Моя храбрая девочка. Я тебя очень люблю. Возвращайся к нам поскорее. Нам плохо без тебя".

"Насть, доченька, возьми трубку. У меня душа не на месте оттого, что я не знаю, как ты. Знай, еще немного и я подниму на ноги полицию! Они приедут к тебе домой, выбьют дверь, и я отхожу тебя отцовским ремнем по голой заднице! Вот увидишь!
Нам всем плохо. Но, родная, вместе мы справимся, поверь. Не закрывайся в себе, милая. Помни, я люблю тебя. Возвращайся к нам".

По одному тихому всхлипу на каждое из двух сообщений. Слушать остальные нет нужды - они несут тот же смысл. Только добью свою и без того разрушенную душу. 

Щелчок. Вода вскипела. Чайник отключился.

Как я в тот день. Мои чувства были на пределе, и оттого я временно потеряла связь с реальным миром. Разум постарался сберечь сердце. Мертвое сердце.

Завариваю крепкий кофе. В любимую темно-синюю кружку. Пар, медленной змейкой, заструился вверх, растворяясь в воздухе, так и не добравшись до потолка. Печальная учесть. Быть чем-то, чтобы потом стать ничем.

Забираюсь на столешницу. Проигнорировав сообщения с работы, включаю письмо Ильи. Что же такое случилось, что он мне позвонил? На похоронах его не было.

"Привет... Знаю, я чертовски виноват перед тобой. И не имею права даже звонить тебе, но... Найдись, ладно? Найдись и побей меня книгой Ремарка. А потом накричи. Выскажи мне всё. Устрой истерику. Можешь разнести мне весь дом. Я все вытерплю. И приму.
А под конец, когда у тебя уже не останется сил на то, чтобы кричать, тихо прошепчи мне, что я идиот. Как раньше. И я тебя обниму. Прижму к себе и больше никуда от тебя не денусь. Обещаю. Ты только возвращайся, ладно? Пожалуйста. Ты нам очень нужна... Мне нужна".

Некоторое время сижу неподвижно. Потом делаю медленный глоток. Кофе обжигает. Но помогает проявиться хоть какому-то ничтожному чувству. Горечи. Забыла насыпать сахар.

С грустью смотрю на кофе, но все же не добавляю ни крупинки сахара. Так лучше.

"Найдись, ладно?"

В голове неотрывно крутится эта фраза. Найтись? Какое точное слово. А я ведь и впрямь потерялась. Только вот если раньше я хоть как-то пыталась найти выход, то теперь я не могу понять - зачем? Что меня ждет там, за пределами этой квартиры? Пустые люди, ничего не значащие дела и... воспоминания о потерянном. Без следа и возможности к возвращению. Будто бы ластиком. Навеки стертом человеке.

Есть ли там сейчас причина для возвращения? Думаю, нет.

А родные и близкие... Им нужна сильная. Та, которая бы послужила опорой.
Та, которою быть я сейчас не готова.

Кап. Кап. Кап.

Сама не заметила, как плачу. Как медленно, одна за другой, слезинки скатываются по щекам и падают в кофе. И как подрагивают плечи. Трясутся руки. И в горле вновь образуется тугой комок рыданий.

Не раздумывая запиваю его кофе. Успокаиваюсь.

Странно, мне казалось, что слез уже не осталось.

В кухне тишина. Она давит. Заставляет прислушиваться в тому, что происходит в голове. Но и там пусто. Мертвые не думают. И не чувствуют. Лишь разлагаются под тремя метрами земли. В окружении подобной тишины и одиночества.

Спрыгиваю. Ставлю кружку в мойку и иду обратно в спальню. Десять шагов до кровати. Два удара коленями об изголовье. И один пальцами о ножку.

Война с одеялом. Избиение подушки. Плюшевый медведь, прижатый к сердцу. Очень сильно. В попытках запихнуть его туда, чтобы он закрыл хотя бы маленькую частичку той боли, грусти и щемящей тоски по прошлому, в котором был смысл просыпаться по утрам.

И мысль. Практически мольба. Где-то между сном и явью.

"Я не хочу проснуться... Ни завтра. Ни через неделю. Никогда".

Продолжение следует...