Сегодня я вспоминал нас...

Серая многоэтажка, предпоследний этаж и просторная двушка. Приглушённый свет и только двое. Тихий разговор, плавно перетекающий в нечто большее.

Откуда же эта дрожь в коленях?

Губы горят огнём, пальцы сминают простыни, и я уже не могу противиться нахлынувшим воспоминаниям...

Холодные кончики пальцев нежно касаются разгоряченного тела. Они исследуют каждый потаённый уголок мраморного стана. Спускаясь всё ниже и ниже, оставляя слабые, но пылающие следы от поцелуев, я попутно раздевал ее. Когда дело дошло до брюк, те полетели в сторону, а оставшееся белье, слегка прикушенное зубами, было стянуто. Кроткий поцелуй, взгляд серых глаз - и вот она, ответная реакция. Что может быть лучше явного доказательства того, что твои действия не напрасны? Не теряя ни секунды,я разделся. Вот он, самый настоящий, без образа занятого, работающего человека или же заядлого тусовщика. Я был молодым парнем, не нуждающимся в чём-то ещё. Все движения, сделанные партнером, будь то прикосновение или же просто смена положения, слишком увлекали меня. Кто вёл здесь игру, и было ли это игрой?

Пока я вспоминал этот момент, с лица не сходила усмешка. В глубине души я мечтал, чтобы тот загадочный персонаж, эта невыносимая девушка снова появилась на горизонте, а произошедшее ночью повторилось и, дай бог, ещё не раз.

Борьба взглядов. Один - притягивающий к своему телу, другой - желающий уже раздеть его.Глаза игриво сверкали, губы налились манящей алостью, волосы казались еще чернее, она вела себя так уверенно и невероятно властно...

Каждая наша встреча заканчивается одинаково.
- Хочешь? - спрашиваю я, толкаясь языком в собственную щёку в древнем как мир жесте приглашения.
- Хочешь? - сыто скалится она, оттягивая ворот футболки в облипку и демонстрируя рельеф выступающей ключицы.
- Хочешь? - забирается ледяными ладонями под строгую рубашку, жмётся ближе, гибкая, юркая, текучая. И отстраняется с тихим смехом, стоит попытаться притянуть ее к себе для поцелуя.

А я опять не могу не вспоминать о нас...

Благосклонно смотрит из под пушистых ресниц,взглядом карих глаз притягивая все внимание.
Это означает «да». Она - тёмные, почти чёрные глаза, блядская улыбка - она начинает раздеваться у самой двери. Стягивает невероятно узкие джинсы, ведёт бёдрами, зная, что на нее смотрят, и наслаждаясь этим. Облизывает губы, ведёт тонкими чуткими пальцами по собственной груди. Предлагает себя за бесценок - какой идиот откажется от столь щедрого предложения?

Она - алые следы на округлой заднице, послушно опущенный подбородок - мотает головой и тихо всхлипывает, подставляясь под тяжёлую ладонь, на ее бёдра временной татуировкой ложатся симметричные шлепки-метки, а на них, выше, - пальцы. Кожа у нее до того нежная, что кажется, будто огрубевшие подушечки могут оцарапать её.
Она - чёткая линия позвоночника, узкие крылья лопаток - опускает голову и приподнимает поясницу. Разводит ноги. Открывается, нетерпеливо оглядывается через плечо. И, будто засомневавшись, выдыхает сорванно:
- Хочешь?

И у меня сносит голову от нахлынувшей страсти...

Она не любит быть в тени,выставляет напоказ всю себя,без исключений
Делает вид,будто покорна,но стоит потерять контроль,не заметишь,как она займет главенствующее положение, отнимая единственное,что у меня остается,мою свободу.
Садится поверх и сама контролирует ситуацию, заставляя меня выходить из себя,что несказанно её радует.
Ей нравится дразнить меня и водить по краю. Кажется, будто вот-вот сорвусь и сделаю то,о чем потом горько пожалею, но один взгляд из под трепещущих ресниц, одно прикосновение прохладных пальчиков по моей разгояченной груди,один поцелуй нежных губ и я прощаю ей все на свете.
И она этим пользуется, зная о всех моих слабостях.

Ее хочется присвоить. Пометить несводимыми чернилами, размашисто выписать на спине красным имя того, кому она принадлежит, вычертить собственническое клеймо на шее, там, где наливается лиловым след чьих-то губ. Ее хочется изуродовать, изломать, истязать, чтобы взмолилась о пощаде, чтобы взгляд ее, насмешливый и дерзкий, стал испуганным, чтобы в ней не осталось ни следа этого дешёвого кокетства, этого жеманства - надутых губ, хлопанья ресницами, манерно растянутых гласных.
- Хочешь? - спрашиваю я, прикасаясь кубиком льда на нежнейшую кожу внутренней стороны бедра.
Она горько и уязвимо кривит рот...
И кивает.

Она дрожит и выгибается, покорна скользящему по напряжённому животу взгляду, она - расплавленное золото, обжигающее пальцы, роскошный подарок судьбы. Глотает испуганный вздох с застрявшим в горле криком, когда я спускаюсь ниже.

Она коротко глухо стонет, вымаливая новое прикосновение, и подтаявший кубик льда липким холодом целует его приоткрытый просящий рот вместо меня; это сладко - вынуждать ее давиться вздохами, шевелить пересохшими горячими губами в беззвучном требовании, вскидывать бёдра в рваном движении вслед за ласкающей ладонью. Сладко и невыносимо грустно.

Я снова вспоминал нас.

Взгляд серых глаз падает на девушку в постели. Такая властная, но при этом самая чуткая любовница из всех, что были когда-то у меня. Сейчас от властности не осталось и следа. Чёрные длинные волосы разметались по подушке - ночью в порыве страсти я сжимал их в кулак и тянул вниз, чтобы она запрокинула голову, и я смог коснуться губами ее шеи. Это была минута власти в руках той ночью. Такое бывало крайне редко раньше... Раньше она была неукротимой львицей, и это манило меня к ней, она никак не хотела смириться, и я страстно желал сломить ее... И я сломил,но уже и не рад этому. Она потеряла тот неуловимый шарм,что привлекал меня в ней, пропала ее дерзость и я утратил к ней интерес,она стала такой же, как и все, сломленной куклой...
Растались мы тихо ,без ссор и скандалов,что еще раз подтвердило мой выбор.

Но я до сих пор вспоминаю нас...

Я мечтал забыть о ней, но...Остался только чувственный отпечаток - боль в сердце - я думал, что оно выскочит, запрыгнет к ней в руки и уснёт сладким сном... В том неповторимом и до той минуты неизведанном тепле... И я не выдержал и пришел к ней.

Откуда же такая знакомая дрожь в коленях?

Постельное бельё такое светлое, вообще довольно светло. Плюс к моему волнению - чёрные вещи создают нелепый ситуативный контраст, спина сгибается ещё больше: мне холодно и жарко одновременно. Я строю из себя невесть кого, пытаясь принять расслабленную позу,но у меня ничего не выходит,говорю заученные слова , обмениваюсь ничего не значащими фразами.
Косо поглядываю на нее,она сидит на смятой постели закинув ногу на ногу, и у меня невольно всплывают мысли,которые я пытаюсь,хоть и безуспешно,отогнать. Перед сколькими еще она прогнулась? Скольким она обещала вечность только вдвоем? Скольким подставила свою задницу,бесстыдно разводя ноги и виляя бёдрами , распаляя внутри нестерпимый жар? Скучала ли она по мне...
Знаю я ее, знаю, как самого себя. Но не понимаю мотивов. И наблюдаю - за каждым движением, вздохом, взглядом. Мне не важно, замечает ли она моё невинное и одновременно пошлое изучение, я даже и не задумываюсь об этом. Меня вытолкнули из такого привычного бытия, разломали всё, что я строил , пошатнули мои великие жизненные планы, чёрт возьми. То ли демоны, то ли ангелы, то ли мы с ней, сами того не зная? И я, вмиг разрушенный и растерянный, пытаюсь найти в ней ответ - что же теперь со мной будет.
Сейчас мне кажется, что на мысли о моём дальнейшем, которое нужно было старательно сочинять заново, вообще какие-либо мысли закончились. За гранью реальности, за пределами физических ощущений - где-то там затерялось моё Я. Хотя, правильнее сказать, наше Я, с тех мгновений единое и невыразимо сложное.

Мы горели огнём . Лёгкие прикосновения, непродуманные, естественные, обжигали, испепеляли - еще три часа, и от меня останется только воспоминание. Но сгорать на ее руках было не страшно.
Смерти было бы мало. Мы соприкоснулись губами - миг проклятия и вселенской обреченности.
Мои колени перестали дрожать, я стянул свой мрачный наряд , а на бледном безжизненном лице появился - неужели! - румянец. Я чувствовал себя изнасилованным трупом, но при этом сам шел на насилие - прежде я не знал жизни, но стоило ее почувствовать,ее тут же отобрали у меня.

Чем мы думали ,приговаривая себя к муке - чувствовать вкус друг друга, вдыхая запах друг друга? Мы пьянели, падали в ад, хотя не всё ли относительно - мы могли очутиться в раю.
Сколько же оправданий я искал для своего несчастья до того момента, когда готов был задохнуться в ее объятиях. Хотелось, честно, это было бы чертовски приятно. Смерть от любви - высшая награда. Но, по сути, это и был конец - конец меня прошлого, или просто меня. Даже тело стало каким-то другим, не моим, оно жило своей жизнью, оно жило ей.

Сегодня ночью я не вспоминал нас...

Секунды не успевали за тревожным пульсом, который распространился на всего меня. Дожить бы до утра. Хотел убежать, но бежать было некуда,ведь самое желанное место на земле было здесь, в ее объятиях.
Я понимал,что вляпался,хуже некуда.
Я люблю ее.