Предупреждаю сразу - это весьма своеобразная аушка

Весна

- Эй, Дракен, мы за берёзовым соком, с нами идёшь?
В воротах вихрастая светлая макушка Майки машет в сторону берёзовой рощи.
- Погодь, бате скажу.

Дракен вдыхает аромат распаренной земли - нет ничего слаще его сейчас. Талый снег пропитал прелые листья, их проткнула уже местами колкая молодая травка и тонкие берёзки всем своим хором будто надели изумрудный воротник.  Апрельское солнце нагрело сосновую кору. От неё тянет цепким смоляным духом, а у вербы, приветившей целое облако пчёл, дышится мёдом.

- Вон ту, вон ту рубай, она поболе сока даст - не слишком старая и не молодая совсем.
Они цепляют баклажки под самодельные стоки - еле выпросили у кузнеца железные огрызки, набирают глины рядом, чтобы залепить потом берёзочьи ранки и убегают домой. Галдят, всей толпой гадают, допустят ли их нынче на Красную Горку или как в том году придётся подглядывать за старшими с сеновала.

- Ну сходи, Дракен, ну чего ты... Сам слышал, дед меня припахал, - вечно так с этим Майки,  вздыхает, берёт котомку и отправляется на берёзовую поляну в одиночку Дракен. Все остальные давно забрали свою добычу, а он, пока Майки дожидался... Закупоривает аккуратно, чтоб ни капли сока, что так чистотой и звенит, не пролить. Оставляет мазаные кирпичные пятна на белых стволах и спускается к речке неподалёку - вымыть глиняные ладошки.
- Плохо ты, Доракен-кун берёзам ранки заделал, непорядок - слышит чей-то голос, едва обратно собирается. Оглядывается - на камне у самой воды парнишка сидит. Длинный, чуб торчит, в чём-то вымазан - отсюда виднеются светлые полоски. Палкой вытаскивает листья, чтоб речке течь не мешали. Откуда только взялся? Не было ж его.
- Ты кто такой? Нездешний, сразу видно. И меня откуда знаешь?
- Как тебя не знать? Ты сын лучшего в округе гончара, - вскакивает легко, подходит ближе. А ноги-то у него мокрые да босые, оказывается.
- Обутки чего не надел? Зябко небось?
- Я привыкший. Идём, покажу как надобно, с берёзами-то.

Поднимаются, парнишка блины глиняные отлепливает, объясняет: лучше щепкой деревянной самое глубокое закрыть, а уж всё вокруг потом - глиной.
- Так сохранишь на подольше берёзу, - и ладонь - холодную, как хрумкий лёд с весеннего паводка, одёргивает, стоит Дракену помочь потянуться.
- Ты бы всё же лапти-то натянул. Холодный, что мертвяк, - незнакомец хмурится. С речки слышится всплеск - словно рыба большая встрепенулась. Дракен оборачивается, а когда голову обратно ворочает - и след простыл того, чьё имя он даже не узнал. "Обиделся на мертвяка что ли?"

Лето.

Звёзд на небе сегодня - хоть ковшом черпай! Полумесяц над лесом повис. Всхрапывает неподалёку лошадь. Соловей где-то там в кустах заливается. Земля нагретая за день, лежится на ней тепло и ароматно. Дракен опять упросился в ночную с пастухами пойти. Рядом речка журчит и он, травинку пожевывая, видит в ней спину чью-то. Она от воды блестит и движется быстро, против течения, ладно и скоро - завораживает.
Дракен ближе подходит. Берег крут, но спуститься можно. Присаживается на сгрызенной бобрами ольхе, любуясь умельцем плавать.
- Чего засмотрелся, Доракен-кун? - насмешливый голос вдруг совсем рядом раздаётся. Знакомый. "Тот, с босыми ногами!" - вспоминает Дракен. В этот раз весь голый - и не стыдливо ему ничуть. Глаза в темноте сверкают жёлтым светом - и как видно только их?
- А ты чего здесь, купаешься?
- Ага.
- А я вот - стадо стерегу.
- Знаю. У тебя одна корова в лес убёгла, сторож. Не поспешишь - в бурелом забредёт, ноги может переломать.
Дракен прислушивается. И впрямь - со стороны чащи бряцает одинокий колокольчик.
- Вот незадача. Ладно, побегу, спасибо тебе.
Корову блудную ворочает и снова на берег идёт, но там ни души.

Осень.

- И чего батя тут не разрешает глину брать? Вон какой слой. Жирная, добрая.
Дракен наполняет одну за другой кадушки, лопатой в нависший берег вгрызается. Лошадь, поводя ушами, лакомится последней зеленью.
- Ух, ещё одна осталась, - соскребает в ведро красно-коричневые комья Дракен. Вдруг слышит хруст, вслед за этим:
- Доракен-кун! - видит, как берег падает на него, толстой тёмной пеленой на голову валится и чувствует словно ледяной ожог на коже. Дёргает в сторону и тут же отступается, холод только за собой оставляет.
- Ты чего здесь глину добываешь? Сказали же - не смей! - голос у чубастого злой, встревоженный. Сам он, как и Дракен - в красной пыли и крошке с макушки до ног. И снова - ни лаптей, ни черевиков.
- Она... Лучше... Тут... - отдышивается, ладонь тянет, - Спасибо. Не ты б...
Тот глаза отворачивает и руки не подаёт.
- Чего ты? Я уж понял, что ты холодный что лёд. Не страшно, мне, не бойся. Малокровием страдаешь, что ли? Али табаком много балуешься?
Незнакомец смеётся раскатисто.
- Табаком, ага, - и руку жмёт, морозными пальцами дракеновы сжимая.
- Тебя звать-то хоть как? Какой раз выручаешь, а я ни сном, ни духом как тебя величать.
- Шюджи.

Зима.

- Пойдём в бане гадать, Дракен!
- Я тебе что, девка, что ли?
- Ну пойдёооом... Или струсил?
- Чего?!

Бред какой-то. Чего можно углядеть в этом зеркале? Темень вокруг, только свечи по сторонам огоньками дрожат. Дракен второе зеркало позади ставит и взглядом в вереницу отражений уставляется.
- Ой, ты моя суженая, приходи поужинать.
Глядит лениво, пока дрожь вдруг не пробирает с макушки до пяток.
"Чего это я? Сквозняк что ли где гуляет? Иль от того, что без одёжи так трясёт?" И видит вдруг там, вдали, в Зазеркалье, фигуру высокую со знакомым чубом.
"Это что ещё за причуда?" И надобно бы сказать "Чур меня!", но язык не ворочается. А тот, в зеркале, всё ближе, всё явственней.
- Ну здравствуй, Доракен-кун, звал? - Шюджи нагой опять, обнимает, пальцами длинными за бока хватает. Только сей раз они у него тёплые да живые. Касаются ласково, будто он котейку малого гладит.
"Это что за наваждение? Задремал я, видать, малость"

- Нет, Доракен-кун, не спишь ты, - берёт за руку и за собой тянет, в коридор зеркальный, по сторонам двери разные. Шюджи первую толкает, а там песка - страсть как много! Жаром пышет, будто горнило печное открыли. И двое стоят у каменной громадины на гору похожую. Дракен видел такую, когда с батькой на песочный карьер гонял. Только там поменьше кучи, да и сыпятся от каждого шороху. А тут видно - надёжно стоят.
Шюджи дальше шагает, ещё одну дверь открывает. За ней воды - немерено! И вот диво - не льётся к ним, хоть и волны так и хлещут, и молнии во все стороны шарахают. А рядом совсем - корабль. Постройки диковинной, Дракен таких не видывал. А вот про флаг - череп с костями - слыхал от заезжих торговцев да купцов. По всему выходит те, что бьются на палубе - пираты. Ох и страшно же у них сабли сверкают - искры от них похлеще молний. Лиц не разобрать, да вот только чуется знакомое что-то в фигурах, в движениях.

Дале идут они, дверь за дверью открывая. За ними то всё зеленью покрыто, где змеи диковинные, толще дракеновой руки свисают с веток. То город незнакомый, и говорят по-ненашенски. То покои - незнамо царские ли, купеческие ли, отделаны золотом да каменьями. То и вовсе - гора, снега́ кругом и верхушки каменные понатыканы. И везде двое эти - то ссорятся, то милуются, то друг по другу слёзы льют, то ласкаются так, что румянцем щёки покрываются.
Голова кружится. В груди сердце бу́хает что молот по наковальне - бам-бам! Вроде всё чужое, а вроде и знакомое.
- Что это, Шюджи? Что за люди?
Шюджи оборачивается. На нём вдруг одёжа непонятная - вся чёрная, знаки какие-то золотом вышиты. Дракен глянь - и сам в такой же, оказывается.
- Это мы с тобой, Дракен.
Тот смотрит непонятливо.
- Это всё те жизни, что мы вместе прожили. И в нынешней немного не повезло, - Дракен видит в следующей двери как они двое бьются друг с другом на автомобильной свалке, а потом пожимают руки. Как Шюджи кладёт голову ему на плечо, а он, в свою очередь, треплет его полосатую чёлку. Как в очередной драке, спасая Такемиччи, он ловит пулю и единственным, кто поторопился вызвать скорую оказывается наблюдающий в укрытии Шюджи,  - Возвращайся ко мне, Дракен, прошу тебя. Я тебя еле нашёл в наших прошлых жизнях, на сделку пришлось пойти с Шинигами. Но без твоего решения я не смогу тебя вернуть. Возвращайся...

Дракен чувствует на своих ладонях влагу и...

Весна

- Осторожнее, Доракен-кун, ещё свалишься, опять тебя поднимать, - скалит зубы Шюджи, глядя на то, как Рюгудзи пытается передвигать ногами на специальном тренажёре.
- Хватит меня так называть. И прекращай курить, я тут вообще-то занимаюсь, - злится Дракен, думая, что зря рассказал ему всё то, что видел во время комы.
- Ты разве не заметил, что когда бесишься, начинаешь усерднее работать? Так что лучше бы спасибо сказал вместо того, чтобы прогонять.
- Спасибо, - насупившись, произносит Дракен.
- А? Что? Я не расслышал, - прикладывает ладонь к уху Ханма.
- Спасибо! Повторять не буду.
- Упрямец, - Шюджи тушит сигарету и, поднявшись, подходит и утягивает Дракена в поцелуй. От него забывается, что необходимо руками держаться за поручни и Ханме приходится подхватить Рюгудзи.
- Вот видишь, - шепчет он ему, - я на всё готов, чтобы ты больше не падал.

- Шюджи... - Ханма оборачивается у двери - решил дать возможность Дракену самостоятельно, без надзора позаниматься реабилитацией.
- Что ты пообещал Шинигами?
Быстрый взгляд в сторону. Ханма прикрывает на мгновение глаза.
- Их не существует, Дракен. Это всё привиделось, пока ты был в коме.
- Ну да, ага.
Пока за Ханмой закрывается дверь, Дракен думает о словах врача, что после более чем полугода в коме без серьезных повреждений мозга возвращается к жизни менее одного процента пациентов.
За дверью Шюджи тяжело прислоняется к стене, откинув на неё голову.
- Следующую жизнь без тебя, Дракен. Только и всего.