Возвращаться домой в тот день не хотелось чисто на зло матери. Частые надоедливые перепалки, ссоры, вечные претензии и колкие взгляды доводили до крайне неприятного состояния. Сказанные в порыве эмоций слова забыть очень сложно — эхом они раз за разом отдавались в голове и всплывали на поверхность. Каждый скандал находил резонанс со мной, и оставаться в полнейшем спокойствии было крайне тяжело. Не смотря ни на какие «она же хочет тебе только блага!», переносить такую ругань и терпеть оказалось невозможно.

Домой вернуться все-таки пришлось, правда, когда я ступила на порог квартиры, то тут же об этом пожалела. Мать налетела на меня с расспросами, криками и сковородкой в руках. Под ее глазами были заметны темные круги и морщинки, размазанная тушь. Видимо, она не спала. Вернулась я действительно поздно, глубокой ночью, но это же не повод так орать? Буквально на весь жилой дом, стены которого уже сотрясались от ее голоса.

Проснулись все, кто хотел и не хотел — выбора у них не было. Волнение сыграло с мамой злую шутку, превратив ее в ворчливую, крикливую, усталую женщину. Наверное, в силу своего возраста я просто-напросто не могла понять ее беспокойства. Что такого страшного и опасного в ночи? Всего лишь то время суток, самое волшебное и сказочное, ценное, как мне кажется, когда не светит Солнце, и когда все ощущается гораздо ярче.

Мама пинками отправила меня в комнату, запирая там и обещая неприятный разговор утром. Если бы на деревянной допотопной двери был замок, хоть какая-нибудь защелка, то я, честное слово, из комнаты бы не вышла. Но только часы пробили семь, а в комнате родителей прозвенел будильник — отчим уходил на работу всегда в самую рань — я услышала шаги матери по квартире, а затем по направлению ко мне. Когда она зашла в комнату, то, цепко сжав металлическую ручку, на минуту замерла, как-то шумно, устало выдохнула и снова закрыла дверь. Я не поняла, что это было. Акт жалости к не выспавшемуся ребенку?

Выдалось несколько свободных от всех беспокойств и раздумий минут. Мысли медленно, но верно, приводились в порядок в моей голове, будто бы этот процесс совсем никто не контролировал. Сонливый флер нерасторопно оставил сознание, и, когда все вернулось на круги своя окончательно, я задумалась, пытаясь выявить три главные задачи и небольшой план действий на ближайшее будущее.

1. Найти в интернете информацию о забытом, как показалось, но не безызвестном клубе «Плаза».

2. Найти того, кто мог бы объяснить и прояснить некоторые детали, а именно — Лешку, который, кажется, передавал ребятам что-то явно незаконное. Нужно его расколоть, как орех.

3. Найти золотую середину в ссорах с матерью. Такую, чтобы она не посадила под жесточайший контроль — лето портить не хотелось, но и чтобы не пустила меня на ожидаемое празднование победы.

План действий был элементарен и понятен — создать в интернете левую страничку в социальных сетях и найти там Лешку. В его группах должна быть страничка с клубом, где он работает. Хоть что-то. А на этой страничке должен быть адрес. Все просто, главное — выбраться из дома.

Совсем скоро меня подняли на завтрак, за которым произошла совсем «неожиданная» воспитательная беседа, где дядя Влад говорил о том, что взросление — важный момент в жизни человека, и что именно сейчас формируется его характер, ценности и приоритеты, которыми он будет руководствоваться на протяжении всего своего существования, как ячейки общества. Если быть откровенной, меня едва не вырвало от такой напыщенности и чрезмерной значимости, что предавали семье, университету и работе. Вдруг я мечтаю совсем о другом? Вдруг в мои планы входит открытие сети тату-салонов? Или автомастерских? Не женское занятие? Да к черту. Разве я должна жить так, как мне предвещают родители? Где мое право выбора, которое появляется, по крайней мере, должно, вместе с рождением ребенка?

Мать ушла на работу и наказала весь день быть дома, думать над своим поведением и меняться. Дядя Влад только махнул рукой, решая попросту не вмешиваться в образовавшийся конфликт и «под шумок», незаметно, сваливая на работу. Я осталась с бабушкой один на один. Она, конечно, не ругала меня особо, но то, что сильно разволновалась — это точно. Решив с ней договориться, чтобы не сидеть дома весь жаркий день и выполнить намеченный план, я помогла испечь финиковый пирог (уж очень в нашей семье любят пироги), а затем скрылась в своей комнате, чтобы, наконец, найти нужную информацию.

«Клуб „Плаза" в Белом городе является одним из самых посещаемых развлекательных комплексов. Здесь отдыхает как молодежь, так и старшее поколение. В „Плазе" можно не только пообедать и заказать всевозможные напитки, но и потанцевать. По выходным здесь проходят дискотеки, вечера живой музыки. В данный момент ночной клуб „Плаза" не имеет рейтинга. Если вы уже посещали его, вы можете поучаствовать в создании рейтинга заведений Белого города, проголосовав „за" или „против", а также оставить свой отзыв на сайте. Основные музыкальные стили, которые исповедует ночной клуб „Плаза" в Белом городе — коммерческие направления House и Techno. Но здесь часто звучит и другая музыка, например Disco, Hip-Hop или Ретро. Регулярно проводятся дискотеки, живые выступления известных ди-джеев, МС и музыкантов, специальные акции, конкурсы с призами, танцевальные шоу-программы и так далее. Подкрепить силы и настроение гостей призвана разнообразная кухня заведения, коктейльная и кальянная карты, широкий выбор спиртных и безалкогольных напитков.»

Больше всего удивил комментарий к такому красочному описанию:

«Этот клуб сто раз менял владельца и все, что о нем написано — бред полнейший. Теперь это гадюшник для местной молодежи, которая тусуется там и неизвестно что творит. Дислайк от меня, ребята.»

Впечатление произведено неизгладимое. Сейчас я убедилась, что не хочу туда попадать и что-то праздновать, еще больше. В голове тут же зароились планы, словно трудолюбивые пчелки, как этого избежать. Самый простой — оставить открытую вкладку на компьютере и уйти. Мама не сможет пересилить свое любопытство и посмотрит, а если я еще и оставлю заметку, что, мол, там будет праздноваться победа и удачный законченный футбольный сезон, то она точно решит меня никуда не пускать. Напрягал только один момент, который, почему-то, мелькал во всех описаниях на всех сайтах города об этом клубе:

«Днем — в режиме предприятия общественного питания, а с 20:00 в режиме полноценной ночной развлекательной площадки.»

Плазу по этим словам можно счесть каким-то молодежным местом для культурного отдыха. И это действительно могло попортить мой тщательно выверенный план.

Следующий шаг — липовая страничка в социальной сети. Имя, пусть будет, например... Якуб Гершал — один известный актер, который сыграл потрясающую, непростую чисто эмоционально, роль в одном из польских фильмов, и который был когда-то моим кумиром. Отдам дань своему четырнадцатому году жизни.

Запрос для поиска, который первый пришел в голове, показался немного глупым, но вполне верным. Два ключевых слова — «Алексей» и «кулак». Наверняка, они активно фигурировали на его профиле. Я правда не ошиблась. Вторым в поиске выскочил Алексей Орлов, в ник-нейме которого, в скобках, было указано «Лешка-кулак». До сих пор, кажется, он имеет дурную славу во всяких мошеннических манипуляциях и драках.

В статусе Леши стояла небезызвестная цитата Сальвадора Дали, что поразило меня больше всего: «Я столько умею, что не могу допустить даже мысли о собственной смерти. Это было бы слишком нелепо. Нельзя разбазаривать богатство». На стене опубликованы множество фотографий с разных поездок на речки, на шашлыки, на рок-концерты и съезды мотоциклистов. Удивительно, но у него даже есть собственный мотоцикл — Honda CB1000, тускло-желтого цвета. На самом деле, я в этом не очень разбираюсь, просто он абсолютно везде подписывает модель своей «детки». Графа «место работы» пустует, но это не расстроило, потому что ниже Лешка указал: «Я не работаю, я наслаждаюсь тем, что делаю! Приходите в мой клуб „Часы", найдете за барной стойкой. Милым дамам коктейль за мой счет ;)». Личность он колоритная, безусловно, в чем мне, кажется, еще предстоит убедиться.

Сфотографировав адрес этого клуба, я быстро оделась во что полегче и выскользнула из дома под предлогом школьной практики, на которую, к слову, тоже нужно будет заглянуть. Не хочется, чтобы день пропадал просто так, в никуда. И пусть сегодня я не поработаю на благо школы, мое появление там зачтется. Алена в этом поможет.

Добравшись на автобусе до конца главной улицы города, а затем сто один раз потерявшись во дворах у дороги, я поняла, что движусь не в том направлении. Одна буква в улице решила все — Ватутина и Батутина. Пришлось возвращаться обратно на остановку и спрашивать у людей, как добраться до Лешкиного клуба. К счастью, идти с Батутина было не так далеко — дорога дворами, извилистая, немного запутанная, но в целом вполне запоминаемая. Домой вернусь точно.

Когда я увидела вывеску «Ватутина 43,а», то подняла голову и пристально осмотрела огромное многоэтажное здание, стены которого отражали каждого прошедшего мимо, отражали солнечные лучи, смешными бликами играя на каменной кладке. Периметр оказался усажен разношерстными, оригинальными клумбами всех виданных и невиданных форм и размеров. Какая-то мраморная, какая-то будто бы позолоченная, какая-то стеклянная. Но удивляло больше всего то, что посажены в них были не только цветы. Разнообразные, цветущие и нет, кактусы, декоративные звери, куклы, будто бы сошедшие с известных ужасных кинокартин, старые часы... Среди такого обилия знакомых в обыденной жизни вещей в земле нашлись даже волосатые клумбы. Наверное, сотрудницы всего здания пожертвовали своими роскошными шевелюрами, чтобы только поспособствовать продвижению центра в массы. Даже асфальт у них был не такой! Где-то прерванный каменной светлой кладкой, он имел разные теплые оттенки и, казалось, что если посмотреть на дорогу с высоты, то можно будет разглядеть рисунок. Запах тут тоже был специфичный и пестрый. Отойдешь вправо — учуешь запах воска и горящих ароматизированных свечей, отойдешь влево — узнаешь в воздухе нотки дыни и арбуза, а если постоишь на месте подольше — познаешь, какого это — смешать все воедино.

Я вошла в этот центр и осмотрелась. Весь первый этаж был буквально усеян, словно поляна спелыми ягодами, маленькими необычными магазинчиками с не менее необычным ассортиментом. «Магазин Самоубийц», «Массонские источники», «Сливовые букеты» — читай сколько угодно, похожих не найти. В конце длинного коридора, вдоль которого они располагались, висела огромная неоновая вывеска, видимо, совсем новая — горели все буквы: «ЧАсЬ!». Чтобы расшифровать эту надпись, мне потребовалось пару секунд. Все-таки, рекламисты слишком замудрили с оригинальностью, как и весь этот центр.

Нажав кнопку лифта, я зашла в него и погрузилась в легкий, голубоватый полумрак. Кабинка плавно поехала вверх, будто взлетала и, совсем скоро, я очутилась наверху.

Сказать, что это такое же странное место, было сложно. Внешне похоже на обыкновенный, но яркий и заметный, привлекающий внимание молодежи, клуб для танцев. Не смотря на то, что сейчас день, громко играла современная музыка, в центре танцевали и кружились самые смелые, а те, кто поскромнее, сидели у барной стойки.

У входа на территорию самого клуба, обозначенную только лишь бархатными ограждениями, меня остановили и спросили возраст.

— Восемнадцать, — бойко и уверенно ответила я, оглядываясь и намереваясь пройти по краю танцевальной площади.

К слову, за этими ограждениями стояли прожектора, пока что, выключенные. Рядом с ними аппараты, делающие пену для вечеринок "18+", две коробки с конфетти и швабры с пустыми ведрами. На всем этом этаже в центре находился клуб, и больше ничего не было. Огромные, прозрачные и потрясающие воображения окна в пол давали работающим здесь, да и простым гостям, умопомрачительные виды ночью.

Я добралась до барной стойки и запрыгнула на высокий железный стул, дожидаясь, пока явится бармен. Выпивать не хотелось — хотелось узнать правду.

Время ожидания немного затянулось, но спустя минут пятнадцать из подсобного помещения, огражденного темной, светонепроницаемой тканью, вышел вытянувшийся, широкоплечий парень, которого я, честное слово, узнала только по лицу и небольшому шраму под левым глазом. Белая, идеальная рубашка, именной бейджик, черные джинсы, кеды и темно-фиолетовый фартук, темнее даже моих волос. Все это настолько шло ему, что у меня не осталось слов. То, что это Лешка-кулак, стало понятно по тем фотографиям, что были на его страничке, и по пластиковой карточке на груди. Не будь их, я бы вряд ли его узнала.

— Привет. — На обветренных губах парня расплылась слабая улыбка.

Оценивающий взгляд прошелся по мне с ног до головы. Он хмыкнул и слегка сощурился.

— Чего желаешь, м-м-м? Что делаешь тут в такое раннее время?

— А ты со всеми клиентами так обращаешься? — С некоторым возмущением спросила я.

— Со всеми. У нас нет строгого кодекса. К тому же, милым дамам коктейль за мой счет.

Лешка подмигнул, натирая в руках бокал на тонкой ножке.

— Я видела эту фразочку на твоей страничке. Не узнаешь меня?

— А должен? — Он поставил бокал передо мной и удивительно дружелюбно хохотнул. — Тебе чего налить?

— Безалкогольное.

— Нет восемнадцати? — Его голос стал тише.

— Это неважно. — Хмыкнула я и скрестила на груди руки. — Я — Настя.

— Эм...

Очевидно, что так сразу он не поймет и не вспомнит, тем более и внешне я не осталась прежней, но чтобы так...

— Настя. Максим. Саша. Аня. Рома. Егор. Давай, напряги мозги.

Мне было немного страшно и неловко здесь находиться. Не на своей территории. В случае чего бежать некуда — совершенно неизвестно примерного направления, потайных мест, где можно спрятаться. Поэтому я решила брать напускной борзостью и легкой грубостью.

— А... — Выражение лица парня в момент изменилось. Он как-то посерьезнел и чуть нахмурился. — Я тебя не видел уже очень давно. С твоего последнего дня в школе.

— Это точно... — Расслабившись, я потерла шею. — Нам нужно поговорить.

— О чем?

Вероятно, Лешка гадал, в курсе я определенных событий или нет, думал, что можно сказать, а что — нет. Взгляд его был подозрительно изучающим и наблюдательным, в некоторой доле даже сочувствующим.

— Расскажешь мне... Кое-что? — Короткая пауза. — Слушай, давай не здесь, пожалуйста. Мне не нравится, что на меня косятся люди, ведь я действительно выгляжу младше допустимого. Еще этот охранник.

Он понимающе усмехнулся и едва заметно кивнул головой, выходя из-за стойки, мол, пошли за мной. Я оказалась в подсобном помещении, а следом в лифте, только в менее роскошном, совершенно обыкновенном и пропахшим чем-то тухлым, похожим на яйца. Мы спустились вниз и вышли на задний двор этого центра. Вот еще один пример, что все не такое, каким кажется на первый взгляд: привлекательный и безумно интересный торгово-развлекательный центр спереди совершенно безлик и похож на сотни других сзади. Никто, видимо, не захотел раскошеливаться на всякую красоту и ее поддержание здесь, где этого совсем невидно.

Леша отошел к высокому забору, достал из кармана фартука пачку сигарет «Марльборо», зажигалку, и закурил, глубоко-глубоко затягиваясь, вдыхая дым практически полной грудью.

— Так, что ты хотела узнать? И почему они сами тебе не говорят?

Мне казалось, он знал намного больше, чем показывал.

— Не говорят, потому что возникли некоторые разногласия. — Я опустила взгляд в землю и обняла себя за локти. В этом месте гулял ощутимый сквозняк. — А мне нужно об этом знать.

— Зачем?

— Чтобы помочь им.

Возникшая пауза перед ответом дала понять, что это — не истинная причина моего интереса. Леша выжидающе на меня посмотрел, сводя брови к переносице.

— И защититься.

— От чего тебе защищаться?

— Я надеялась, что ты мне скажешь.

Он на минуту замолчал и облокотился спиной о холодный забор.

— Я не знаю.

— Да брось. Это же очевидно, что ты знаешь.

— С чего вдруг?

— С того. Говори мне. Скажи. Леш, пожалуйста. — Я посмотрел в его глаза. Видимо, эта работа требовала такой экстравагантности, что он даже носил линзы. Ярко-зеленые.

— Мне нечего тебе говорить. Не лезь в это. Не ввязывайся лучше, ок?

— Во что «в это»?

— Неважно. Просто живи себе спокойно и все. Пеките с бабушкой свои пироги, ага.

— Ты откуда знаешь?

Я хмыкнула и поежилась, покрываясь легкими мурашками.

— Твоя бабуся ими иногда делится. Знаешь, мои любимые пироги с вишней и с клубникой.

— Отлично, я ей передам. Так... Что, ты скажешь мне?

— Нечего говорить. Я ничего не знаю, а если знаю, то это никак не связано ни с Максом, ни с Сашкой, ни с кем, понимаешь?

— Не связано, говоришь? — Я решила достать из рукава небольшой козырь. — А то, что ты передавал им вечером за продуктовым? Сколько тебе заплатили? А главное — за что?

— Насть.

Парень повернулся ко мне, взял за плечи и легонько встряхнул.

— Это совсем не детские шуточки. Это не покупка сигарет в супермаркете. И даже не покупка бухла.

— Я поняла. Так что это? Чего мне остерегаться?

Он замолчал. Орешек оказался не обычный, а будто бы стальной и непробиваемый. И моей убедительности было недостаточно. На душе появился ощутимый оттиск нарастающей паники и испуга. Не смотря на мнимый козырь в рукаве, я не смогла использовать его для самозащиты. Пустышка. Бесполезная пустышка.

— Пожалуйста...

— Нет. — Лешка оказался непреклонен, но в его глазах поселился странный огонек (совсем не червячок, нет, это было нечто большее) подозрения и взволнованности. Его взгляд уперся в мою макушку, а затем медленно уплыл в небо. Казалось, он серьезно над чем-то задумался.

Неизвестно зачем мы простояли там еще несколько минут, за которые я успела замерзнуть — разница между «спереди» и «сзади» центра была кардинальной. Леша заметил это и, взяв со вбитого гвоздя растянутую черную толстовку с изображением Мерилина Мэнсона, протянул ее мне.

— Держи, согреешься. Курточка, названная в честь зеркала русской революции, всегда поможет.

— Было бы неплохо, если бы мне не только эта курточка помогала...

Я застегнула толстовку и облизнула пересохшие губы. Мгновения летели одно вслед за другим. Потихоньку мы разговорились, но совершенно на другую тему. Лешка рассказал, как ему, подросшему, было неловко, что из-за выходки его друзей попало мне. Рассказал, как они продолжали воевать вплоть до момента его выпуска, как настала длительная пауза в их общении, и как оно потом снова завязалось из-за случайной встречи на матче. Он, чуть раньше, тоже играл в футбол, но на уровне новичка-любителя. И когда его поставили на замену капитана команды на дружеском матче с нашими, тогда-то он и пересекся с ребятами снова. После этого они наведались в этот новый клуб, а там, словно ком по накатной, началось общение. Более приятное и приятельское, чем раньше. Как я поняла, Лешка с ними не раз выпивал, они не раз были на его даче далеко за городом, не раз влипали в какие-то интересные и не очень истории, но больше никто никого не подставлял. Временами они действительно долго не виделись, но общение не прекращалось — интернет сыграл в этом свою роль.

— Если вы переписывались, были у друг друга в друзьях... Почему ты меня не узнал? Должен был. Фотографии, не один пост обо мне с их страничек. Ссылки на меня. Репосты, комменты. Ты точно должен был узнать меня сейчас.

Лешка покрутил в руках окурок, и нехотя ответил:

— Я думал, что ты уйдешь, потому что примерно знал, о чем спросишь.

— И заставил меня распинаться. Да ладно.

Я недовольно шикнула и посмотрела на время.

— Тебе можно так надолго уходить с рабочего места?

Он измученно застонал и поднял голову вверх, глядя на вершину центра.

— На самом деле, нет... Ладно, я и вправду пойду уже. Давай, до встречи, ага.

Лешка махнул рукой и пошел к лифту, попутно указывая мне на едва заметную, заржавевшую калитку, благодаря которой можно было без лишних проблем выйти с заднего двора. Я проводила его немного тоскливым взглядом — выведать того, что действительно было нужно, не удалось — и достала из кармана толстовки вибрирующий телефон. Звонок от классной руководительницы. Я не взяла трубку, а спустя минуту набрала Алену. Гудки сразу же оборвались. Позвонила снова - все то же самое. Отправила смс. В ответ, от оператора, пришло сообщение:

"Данный пользователь добавил Вас в черный список."

Широко распахнув глаза от шока, я спешно вышла на проспект, направляясь в сторону автобусной остановки. Внутри все опустилось и сжалось от накатившего так внезапно ужаса. Нужно было как можно скорее добраться до школы и узнать, в чем дело. В голову закрались отвратительные догадки, которые переворачивали все с ног на голову и заставляли лишь растерянно надеяться, что все не так, как кажется. Дыхание сперло.

Неужели он подставил меня?