"Прошу, Анна, дай мне тебе помочь." – просил меня брат, но я не доверяю ему и до сих пор хочу убить.

"Nec, tu me sicut occidere etiam ad parentes." (Нет, ты убьешь меня так же, как и родителей.) – я говорила через силу, ведь воздуха уже почти не хватало.

"Если ты не дашь мне тебе помочь, то ты не сможешь меня убить, снова." – эти слова повлияли на меня и разрешила ему притронуться к моей шеи.

Он отвёл мои руки от неё и стал что-то шептать, это меня успокаивало и расслабляло, пока он не уколол меня. В тот же момент я перестала задыхаться и кажется вернулась та Анна, которая была раньше или мне так только показалось?

Белла.

Саймон не мог понять, что со мной происходит и мне пришлось в двух словах объяснить, что это от ожерелья Ангелов. Саймон и Маркус приподняли меня и понесли на выход, где воздух не был настолько ужасным, но и здесь мне не стало лучше, а наоборот у меня началась рвота, которой я стала захлёбываться. Ребята решили отвезти меня к Клариссе, чтобы та смогла мне помочь, но как только мы ступили на порог её дома, мне стало лучше.

"Что произошло? Почему она выжила после встречи с ангельским светом?" – Дэвид неутолимо задавал такие вопросы Клариссе, которая и сама не знала на них ответ.

"Я больше склоняюсь к тому, что это именно Анна помогла тебе выжить, точнее ваша связь, ведь ты связана руной с ангелом."

"Сколько ещё у неё осталось времени?" – спросил Саймон боясь, что этим мы только усугубили ситуацию.

"Я думаю, что где-то неделя, не больше." – слова Клариссы были для всех нас страшным ударом.

"Где нам теперь искать Ожерелье? Я больше не хочу лезть в те туннели, вы же видели, что они сделали с Беллой, а с нами может быть даже хуже."

"Почему Ожерелье нужно искать?" – спросил Магнус.

"Монахи ведь сбежали." – ответил Дэвид.

"Да, но Ожерелье я всё-таки сумел у них украсть, тогда, когда вы пытались привести Беллу в чувства." – парень достал из-за спины то самое Ожерелье Ангелов.

"Теперь у нас появился шанс."

Кларисса аккуратно взяла Ожерелье и понесла его к телу Анны, она надела его на шею и сказала, что если там Анна захочет вернуться, то она сама активирует его. Ждать. Одно слово, а сколько боли и страдания.

Анна.

Надолго меня не хватило, и я снова стала прежним ангелом войны и всё также желала смерти своего брата. Мы с ним снова сидели в темноте и только его голос доносился к моим ушам. Он как обычно просил прощения, умолял больше не убивать его, но я стояла на своём. Убив его ещё несколько раз, я заметила, что очень сильно устала, что я больше не могу делать то, что могла до момента приступа удушения.

"Quid agis " (Что ты со мной сделал?)

"Ничего, это, наверное, твои друзья снова пытаются тебя спасти."

"Quid? Mihi opus est missio et implerem. Ut occidere te. Incolumi nam te, ut et mortuorum." (Зачем? Я должна выполнить миссию. Я должна убить тебя. Пока ты жив, я должна быть мёртвой.)

"Хватит уже, ты должна смериться с тем, что я уже мёртв. Прошу, помоги своим друзьям, вернись к ним, они же страдают." – брат стал очень нежным и это давало понять, что он лишь моё воображение и я снова его убила, снова он больше не появился.

Даже не знаю сколько прошло времени, но брат всё же вернулся.

"Они надели на твоё тело Ожерелье Ангелов. Они ждут твоего возвращения, через неделю, иначе ты больше никогда не вернёшься на Землю, они похоронят тебя."

"Ita fiat, et non morieris et mecum." (Пусть так и будет и ты умрёшь вместе со мной.)

"Прошу, поверь тебя там ждут. Дедушка уже всю Норвегию перевернул, чтобы найти для тебя спасение от меня, Конклав с нетерпение ждёт твоего возвращения и не хочет ничего слышать о твоей смерти. А Диана? Она же без тебя сходит с ума как ты здесь, рядом со мной. Твои друзья перепробовали за это долгое время много способов и нашли тот, который действительно может помочь, а ты не хочешь возвращаться лишь из-за своего упрямства. А ты подумала о Саймоне? Как он сможет жить без тебя?" – его слова тронули мою уже давно холодною душу, и я задумалась.

"Quid est quod me facere petis?" (Что же предлагаешь мне сделать?)

"Активируй Ожерелье."

"Non possum. Maiorem mihi vim habent." (Я не могу. У меня больше нету силы.) – с каждой минутой мне становилось всё хуже и хуже, я становилась не управляемой, лишь на какие-то доли секунд я ставала той, прежней Анной.

"Я помогу, обещаю."

Мы с ним взялись за руки и стали вместе бороться с ангелом войны, который сидел во мне. Я рычала, царапала Люка, плакала, но никак не могла произнести те слова.

"Анна, послушай меня. Перенеси всю злость, которая есть в тебе на эти слова, попробуй и оживи."

Я собралась с мыслями и стала вспоминать всё то, что сделал Люк в моей жизни и наконец-то открыв глаза как человек, произнесла те самые слова:

"Неклак ор анг акес кер алор."

Я очнулась в какой-то комнате. Она была похожа на больничную палату, но только больницы с нетрадиционными методами лечения, вся освящена ангельским светом, который я сразу же деактивировала. Всюду, по комнате, были расставлены какие-то пробирки с травами, какими-то зельями и даже части животных. Я сначала очень сильно испугалась, подумав, что меня снова похитили и хотят проводить какие-то опыты, но потом в комнату забежала Диана и я тут же успокоилась и оказалась в объятьях дорогого мне человека.

"Анночка, как же мы долго ждали этого момента. Как же я рада тебя видеть, дорогая моя." – бабушка не переставала плакать, и я вместе с ней, но мне показалось, что эти слёзы были не очень-то и искренними.

Спустя два часа.

Я уже находилась в гостиной комнате той же Клариссы, которая и была можно так сказать моей спасительницей. (О брате я решила не упоминать.) Мы пили чай вместе с ребятами, которые тут же примчались по зову Дианы. Самым быстрым был конечно же Саймон. Как только он меня увидел то сразу же набросился на меня с объятьями и поцелуями. Он и просил прощения за то, что оставил меня одну и ругал за то, что я сама пошла к Люку.

"Какой сегодня день?" – спросила я, отогреваясь под тёплым пледом и чашкой чая в руках.

"Сегодня твой День Рождения."– ответила мне Белла.

"То есть я пробыла во тьме лишь месяц? Как хорошо, что я немного пропустила." – радовалась я.

"Анна, сегодня тебе уже исполнилось 20." – сказал Магнус.

Его слова загнали меня в ступор. Четырнадцать месяцев. Целых четырнадцать месяцев я провела во тьме и чуть и не умерла. В моём сердце всё перевернулось, я так долго отсутствовала в жизни ребят, что даже не знаю, чем всё это время они занимались и что в них изменилось. Я начала чувствовать себя чужой, но меня успокоили слова Дэвида:

"Но мы обязательно отпразднуем сразу два твоих Дня Рождения, тебе лишь нужно будет прийти на вечеринку, которую мы организуем в замке Великих."

"А бабушка не будет против?" – спросила я, посмотрев на неё.

"Нет, солнышко, ведь я теперь не руковожу этим кланом."

"Но почему?"

"Стефан и Лукас погибли в той битве и мне предложили представлять вампиров в Конклаве, и я согласилась, теперь же Кланом Великих руководит Дэвид."

Узнав и плохие и хорошие новости от бабушки мы с ребятами отправились в замок Великих. Первым же делом я заметила, что в зале где раньше сидели Кай, Альберт и погибший Марк пропал трон.

"Дэвид, куда делся трон? Неужели и Великие погибли в бою?"

"Нет, их арестовали, а трон я приказал убрать, ведь руководить своими руками это одно, а чьими-то совсем другое."

Вечером.

Перед вечеринкой Дэвид предложил мне немного отдохнуть в их покоях и немного перекусить. На кровь я набросилась сразу, а вот ложиться спать так и не решилась, ведь боялась, что это всё может оказаться лишь галлюцинацией или тем же сном.

Уже когда вечеринка была готова Дэвид пришёл за мной, вручил красивое платье, и мы вместе с ним отправились праздновать моё двадцатилетие. Вечеринка уже была в самом разгаре, здесь отдыхали и вампиры, и оборотни и ведьмы с магами и охотники, за то время битвы они все успели сдружиться и стать не чужими друг другу людьми. Все пили, танцевали, шутили и играли в алкогольные игры, для них всех мой День Рождение стал днём отдыха от многогранного рабочего графика. Я была счастлива, но в то же время мне казалось, что я не искренняя с ребятами, казалось, что я что-то от них скрываю и боюсь в этом, признаться. Только я ещё не знала, что я скрывала нечто ужасное, что могло навредить всем нам, особенно моей любви.