POV: Эшли.

Не бывает счастливых концовок. Для одних счастье — теплота и понимание вокруг, для других — хаос и боль. Одно другому жить не даст. Одно другому не замена.

А нужен ли мне тот чёртов счастливый конец, когда вселенная всему миру приготовила траурные костюмы? Даже в своём воображении я не могу представить себя с улыбкой на лице. Всё изменилось и перестало иметь значение. Я больше не верю ни себе, ни себе.

Если и было в мире сплошное скопление зла, то оно погибло. Рядом с могилкой, надпись на которой гласила: «Неизвестный». Когда принц побеждает дракона, принцесса радостно бежит к нему в объятия и вручает собственное сердце в знак искренней любви. А что же случается, когда чудовище убивает самого себя? Получает ли оно посмертную награду в виде чьего-то сердца?

Да.

Говорят, после смерти человек видит то, во что верит. Вы убеждены, что попадёте в Рай? Радуйтесь. Вы правы. Вы уверена, что вам дорога в Ад? Мои поздравления. Вы тоже правы. А если же человек не верит ни во что?

Всё закончилось. Не будет больше его постоянных поисков какого-то недосягаемого смысла жизни. Не будет его постоянной колющей боли в пальцах из-за струн гитары. Не будет стихов и жутких песен, сожжённых странной белокурой соседкой. Мной. Да и соседки больше не будет. Не будет ничего.

Неделя прошла. Кое-как удалось избавиться от подозрений полиции на счёт моей причастности. Власти хотели повесить на меня смерть человека, но потом решили, что это был не человек, так что убийством не считается. Кажется, они были готовы даже наградить меня. Наградить… Вот, мол, Эшли, благодарим тебя за то, что избавила всех от монстра. Благодарим, что теперь твоя жизнь уничтожена. Человек, забравший смысл жизни, сам стал этим смыслом. А потом ушёл.

Всю неделю я ощущала полную пустоту где-то внутри. Не ночевала дома, ела какую-то ерунду на деньги, завалявшиеся в куртке. Опухшие от слёз глаза не видят дороги, но я продолжаю шататься по городу. Приду домой и повешусь. Вскрою вены. Сделаю, что угодно, лишь бы снова увидеть его. Подожгу дом и с разбега вломлюсь внутрь. Сгорю.

Но перед этим…

На моём телефоне несколько пропущенных от Кэтрин и неизвестного номера. Наверное, Нейтана. Они ведь ничего не знают… Не знают, что человек, которого они так трепетно пытались уберечь от мира, разрушил свой и закопал под слоем земли в пустой могиле. Они ведь не знают…

Я позвонила Крису. Долго молчала, слушала его постоянное «Алло, Эшли, ты здесь?» Нет, я не здесь. Нет, Эшли здесь больше нет. И не будет. Здесь только остатки чувств от остатков воспоминаний.
— Крис… — шепчу. Нет сил сказать громче.
— Что? Эшли, что случилось? Где ты?

В небытие. Исчезаю, как звезда, которой лишили темноты. Исчезаю, как мотылёк, забывший о приходе зимы. Слышится гудок. На телефоне кончаются деньги.
— Я… Я убила его.
Тишина режет слух. Крис не решается задать следующий вопрос. Видимо, он и так знает, что я скажу.
— …Что?
— Я убила его, Крис! Я убила Тейлора, — истерика накрывает меня с головой. Слёзы не льются — я уже выплакала всё, что возможно.
— Что… Что ты говоришь? Эшли, тебя плохо слышно. Что там с Тейлором?
— Ему было больно. Он попросил меня… Он попросил, я не хотела. Я не хотела его убивать!

Тяжело дышу, сжимаю в руке телефон. Парень молчит. Мне становится страшно.

— Крис?..

Я слышу, как он убирает телефон от уха. Слышу нервный выдох, будто он пытается сдержать истерику.
— Крис, ты слышишь?
— Да, я… Да, — в его голосе дрожь. Кажется, он плачет.
— Прости меня, — говорю тихо, зажмуривая глаза. Я точно знаю, куда сейчас пойду и что с собой сделаю. Я точно знаю, что сделает Крис. Нам не выжить здесь. Мы не умеем.

Слышу короткие гудки. На телефоне закончились деньги, и вызов был прерван. Тем временем я уже подошла к своему дому и остановилась возле кучи почерневших досок, издалека немного напоминающих жильё. Бывший дом бывшего соседа. Он сгорел, как и его хозяин. Перестал существовать, оставил только болезненное воспоминание.

Сижу на коленях перед остатками тьмы. Вспоминаю, как на этом же месте пару месяцев назад стояла машина Марти, а Тейлор злобно сверлил нас взглядом, ремонтируя мотоцикл. Точно. Мотоцикл… Где он?

Гараж почти целый, только немного почернел, героически вытерпев все напасти. На воротах был поржавевший замок, который я сломала массивным камнем. Открываю ворота и замираю на месте. Чёрный мотоцикл одиноко стоит в пустоте, если не считать пару шкафов с кулинарными книгами. Когда-то Тейлор сказал, что его мама любила готовить. А ведь она тоже не знает…

Я провожу пальцами по рулю и словно ощущаю запах. Приятный запах сигарет, смешанный с одеколоном. Улыбаюсь. Тейлор не любил, когда я слишком крепко прижималась к нему во время поездки. Говорил, что это его дразнит и заводит, так что если я не собираюсь лишаться «невинности», то не нужно его провоцировать.

Сажусь на сидушку, и что-то больно колет в сердце. Хочу заплакать, но не могу. Нечем.

— Научи меня ездить? — однажды сказала я.
Это было после вечеринки в честь дня его рождения. Тогда он был всё ещё немного пьян. После такси мы разошлись по домам, но мне не спалось, и я из окна увидела, что парень сидел на обочине дороги и, держа в зубах дымящуюся сигарету, неотрывно смотрел на мотоцикл. Я вышла к нему, у нас завязался бессмысленный разговор.
— Делать мне больше нечего. Слезай, гонщица хренова, — махнул рукой он, выгоняя меня с седлушки.
— Да-а, читать статьи про вагины кенгуру, наверное, интереснее, — я надела на голову шлем и взялась за руль, выворачивая его и изображая гонку.
— Знаешь, тебе даже учиться не нужно. Ты и так отлично ездишь. По моим мозгам, — парень двумя руками ухватился за шлем и стал сильно трясти его, не снимая с моей головы.
— Д-да что т-ты д-делаеш-шь?
— Всё, иди отсюда, — снял с меня шлем и сделал затяжку.
— Курение приводит к импотенции, ты знал? — встаю с мотоцикла и отхожу на пару шагов.
— Такие заявления приводят к желанию доказать обратное, ты знала?
Я прочистила горло неловким кашлем и отвела взгляд.

— Хочешь? — вдруг спросил он, и я увидела, как он показал на пачку сигарет.
Пожимаю плечами в знак согласия, и Мёрфи открывает пачку. Судя по тому, как он недовольно сжал губы, в ней ничего не было или осталось мало.
Он протянул мне руку со своей сигаретой, я хотела взять её, но парень не позволил этого, так и говоря: «Только из моих рук». Его пальцы лишь немного коснулись моих губ. Я сделала затяжку и почти сразу же подавалась. Очень горько.
— Твою ж… — кашляю и морщусь. — Как ты ещё не сдох?
— Тебе тоже это интересно? — загадочно спросил он, не отрывая от меня глаз, и сделал затяжку.

Теперь уже было не смешно. Кто ж знал, что его добьют совсем не сигареты.

На улице слышится рёв автомобильного двигателя. Я остаюсь на месте, надеясь, что это не Нейтан, решивший найти меня или Тейлора. Не найдёт. Нас больше нет.

— Мне невероятно весело выслушивать от Кэтрин то, какой же я говнюк, — его голос был всё ближе, но я пока его не видела, — из-за того, что я, видите ли, не могу найти даром мне не сдавшуюся девчонку.
Он зашёл в гараж с таким видом, будто я какая-то непослушная девочка, вечно убегающая от родителей.
— Сделай одолжение, смотри мне в глаза, когда я с тобой разговариваю, — грубо.
Он стоял напротив меня, поставив руки по бокам и ожидая моей реакции.

Я подняла глаза, и его лицо изменилось. Стало мягче. Возможно, там даже промелькнуло волнение.
— Ты плакала? Тебя кто-то обидел?

Эмоции украли всё моё здравомыслие. Я зажмурила глаза, боясь не сдержать почти высушенные слёзы, поднялась с мотоцикла и кинулась на Нейтана, как будто объятия могли хоть как-то меня успокоить. Как будто… Возможно, и могли бы, если бы на месте Кларка был кое-кто другой.

Парень от шока отступил назад, но спустя пару секунд всё же ответил мне взаимностью.
— Ла-адно, — настороженно протянул он, неуверенно обняв меня в ответ. — Наверное, не стоит шутить про месячные, да? Знай, что бы ни случилось, мы с этим справимся. Не могу сказать, что я твой друг, но… — он сделал паузу. — Если ты дорога Тейлору, то мне в любом случае придётся тебя терпеть.

Я улыбнулась и отстранилась от него, а парень вышел из гаража, направляясь к своей машине и зовя меня за собой.

— Как там Кэтрин? — спрашиваю из искреннего любопытства, решив, что самоубийство можно и отложить на денёк-другой. Забавно, но сейчас я больше всего хотела бы побыть в доме Кларков, почувствовать тот приятный запах новых подушек и печенья. Выпить с ними пива, поговорить о чём-то, что выгоняет из моих мыслей печаль.

А потом…

— Открыла для себя мир шитья и теперь зашивает всё, что видит. Даже рваные джинсы. Угадай, кому приходится осваивать это дело с ней за компанию? — он закатил глаза и завёл машину.
На переднем сидении его Субару я сидела впервые, но точно помню, что раньше лобовое стекло было целым. Теперь оно полностью было покрыто трещинами, а передние фары разбиты. Я не стала спрашивать, откуда это.

— Хватит, не делай такое лицо, как будто умер кто-то, — это он сказал серьёзно.

А ведь он ничего не знает…

*****

Кэтрин встретила меня тёплыми объятиями и пустила в дом, наказав мне сидеть на диване, пока она не дожарит что-то на плите. Как же тепло стало на душе… Тепло, но больно.

— Ты чего такая расстроенная? — взволнованно спросила она и села рядом, а Кларк остался стоять возле нас.
Боюсь представить их реакцию, когда они узнают о смерти Мёрфи. Нейтан, наверное, решит убить меня, а Кэт даже против не будет, и я понимаю их. Но как же больно смотреть ей в глаза и представить то, как они потухнут после моих слов.

— Мне нужно кое-что вам сказать, — опускаю голову, закусываю губу, чувствуя невыносимое жжение в горле. Не так всё должно было закончиться. Всё не должно было кончаться. — Мне жаль… Мне очень жаль. У меня не хватило сил. Я не могла видеть то, как ему было больно, — начинаю издалека, но их лица пока не меняются. — На его месте должна была быть я. Так было бы правильно. Он не заслужил этого.
— Эшли, что ты хочешь сказать? — поторопила меня Кэтрин.
— Тейлор… Его больше нет.

Настало гробовое молчание. Секундная стрелка в моей голове остановилась, и часы пробили полночь. Время замерло. Все самые ужасные чувства скопились во мне, но я не могла произнести ни звука, ни слова, ни писка. Молчала. Они тоже молчали.

Кэтрин медленно перевела взгляд на Нейтана, а мне на это смелости не хватило. Всё кончено. Сейчас он схватит меня за волосы, ударит об угол стола, вытащит нож из кухонной тумбочки и вырежет моё сердце, потушив о него сотни окурков.

Всё кончено…

— Ты… — начала Кэт и запнулась. — Ты нормальный? Ты что, не сказал ей?
Я сильно хмурюсь, когда понимаю, что эти слова предназначены не мне.

Брюнетка хватает меня за руку и силой тянет за собой на второй этаж. Ноги заплетаются, сил почти не осталось, но я следую за ней, как будто флюгер за направлением ветра.

Она открывает дверь.

Я открываю глаза.

Я умираю. Снова.

Когда дождь закончится, синоптики скажут, что завтра будет лучше. Когда боль закончится, на её место придёт другая. Или нет?..

Я хочу закричать, но Кэтрин вовремя закрывает мне рот рукой. Я хочу упасть, но вместо этого медленно опускаюсь и сажусь на пол, громко мыча от нескрываемых эмоций. Всё во мне переворачивается. Борется друг с другом. Нет никакой Эшли Фрай. Нет ничего, кроме этой комнаты и парня, тысяча первый раз восставшего из мёртвых. Здесь светло, но лишь в одном углу, обессиленно собрав по кусочкам остатки темноты, мрак продолжает существовать.

Одна кровать.
Один человек.
Одна жизнь.

Живой. Если бы мне сказали, что это слово когда-нибудь станет моим любимым, я бы не поверила. Что такое жизнь? Люди скажут, что это возможность чувствовать, ощущать. Они будут говорить только о себе, о своей жизни. А вот я бы промолчала, с улыбкой вспомнив о том, что сейчас произошло. Жизнь это не мы. Жизнь это люди, которые не дают нам загнуться. Жизнь это не ты. Это те, кто научил тебя улыбаться. Или хотя бы чувствовать.

Он был без сознания. Обессиленный, но живой, он томно дышал, его веки подрагивали. Я бы рванула к нему, я бы разбудила и сказала, что он чёртов подонок и пусть только посмеет ещё раз умереть. Кэтрин вывела меня из комнаты, и там я сорвалась. Прислонилась спиной к стене, спустилась по ней на пол и закричала в кулак, болезненно сжав его до кровавых ран от ногтей.

Живой… 

— Мы вовремя успели, — говорила что-то Кэтрин, подбадривающе держа меня за плечи. — Тебя тогда уже забрали, а он потерял сознание, но ещё дышал. Пришлось убить парочку солдатиков… Отвезли его в больницу, где у нас были связи. Пробито правое лёгкое, но он восстановится. Всё хорошо. Может быть, на днях уже очнётся.

— Мне бы живучесть этого засранца, — с ухмылкой сказал Нейтан, поднявшись за нами.
— Она тебе понадобится! — злобно ответила ему Кэтрин.

*****

На следующий день мы все были здесь. Я, Крис, Нейтан, Кэтрин и даже Джинни. Кэт сказала, что сегодня он как-то особенно активен в своём сне. Двигается, переставляет руки. Просыпается.

Они окружили Тейлора, будто он был каким-то новорождённым ребёнком, а мне как будто не хватало смелости. Я стояла в стороне. За их спинами всё было плохо видно, но от этого и хорошо. Меня Мёрфи заметит не сразу.

Момент истины… Он открыл глаза и поднял их к потолку. Нахмурился. Молчал.

— Бл*ть… — сказал он, когда наконец понял, что жив.
— И тебе доброе утро, — ответил ему Нейтан, ухмыльнувшись. Это я услышала по его голосу.
— Как же я вас ненавижу, — прохрипел парень и попытался сесть, но это у него не вышло.
— Знаешь ли, я бы тоже больше хотел завести собаку, чем полуживого тебя, но выбирать не приходится, — серьёзно сказал Кларк, на что Кэтрин ударила его в плечо.
— Теперь всё будет по-другому, — сказала она нежно и тихо. — С чистого листа. Мы все поможем тебе.

Тейлор скептически ухмыльнулся. Я всё не переставала смотреть на него. Его лицо, руки, улыбку. Слушать голос было сродни предсмертной колыбельни. Сладкой и мелодичной. Живой…

Крис, всё это время стоящий за Кларками и ходящий из стороны в сторону, не выдержал. Его сильно колотило всё это время. Он сорвался, рванул к другу и, сев возле кровати, обнял Мёрфи, чему я позавидовала. Я бы сделала так же…

— Да отвянь от меня, чёртов ты педик, — Тейлор хотел сказать это серьёзно, но смех вырвался у него непроизвольно. Как бы он ни скрывал, он был рад видеть Криса.

— Жнеца больше нет, — неожиданно для всех сказал Нейтан и включил телевизор. Либо он знал, что там идёт, либо заранее включил давно записанное видео.
На новостном канале показывали похороны. И ладно, если бы это был незнакомый нам человек, но на надгробной плите большими пугающими буквами было написано: «Жнец».
— Властям города не очень понравилось, что у них из-под носа ушёл самый разыскиваемый преступник, — пояснил Нейтан. — Так что они устроили показные похороны, чтобы люди не взбунтовались. Знаешь, что это значит? — он перевёл взгляд на брюнета. — Что теперь ты — законопослушный мальчик, который только недавно переехал в город. Больше никаких убийств. Я лично позабочусь о том, чтобы твои шальные ручки во время припадка не наткнулись ни на что острое.

Сначала показалось, что в глазах Мёрфи было удивление, но потом я увидела кое-что другое. Кое-что неописуемое и чувствительное. Это была благодарность. Тейлор смотрел на Нейтана, как на спасителя. И если раньше слово «спаситель» было для него противно, то теперь он действительно поверил в то, что всё изменится. Он поверил в то, что он не один. Сейчас его окружали друзья. Возможно, именно сейчас он осознал всю сладость этого слова.

Джинни, всё это время стоящая за спиной старшего брата и трусливо держащая Нейтана за руку, наконец набралась смелости и подошла к Тейлору. Этому он очень удивился, хоть и скрыл эти эмоции. Кэтрин говорила, что Джинни всегда побаивалась Мёрфи и никогда с ним не разговаривала.

— Выздоравливай, монстрик, — почти пропела она и протянула кулак.
Парень коротко глянул на Нейтана, ища в его глаза одобрение, а потом улыбнулся девочке. Они стукнулись кулаками в знак начала новой дружбе.

— И ещё кое-что… — добавил Кларк. — Уж извини, но отныне и ты, и Эшли, будете жить здесь. Во-первых, из-за того, что ты конченый засранец, которого мне надоело спасать, — парень указал на него рукой. — А во-вторых, из-за того, что твоя соседушка очень уж впечатлительная. Знаешь, есть птицы, которые выбирают пару на всю жизнь. Я бы хотел назвать вас так же, как орлов или лебедей, но вы, максимум, утки.

— Где она? — прервал его Тейлор, и у меня ёкнуло в груди. Сердце норовило выскочить. Разбиться о пол.

Я медленно подошла к ним, и с этой секунды взгляд парня не открывался от меня ни на мгновение.

Нейтан говорил что-то ещё, а Кэтрин ему поддакивала, но ни одно слово до нас не доходило. Я молчала и смотрела на него. Он молчал и смотрел на меня. И снова мы как будто очутились дома. Я смотрю в окно. Сначала в своё, потом — в его. И окна эти ведут в наши души, а не в дома. Никакого стекла, никаких преград. Все вышли из комнаты, оставив наедине, будто давно так запланировали. Мои звёзды стали сиять. Гореть со всей силы. Тьма вернулась в мою жизнь и была роднее любых самых тёплых и ярких свечей. Карие глаза с тёмной обводкой изучали меня, как в самый первый раз. Немая сцена.

Парень смог подняться, хоть пару минут назад для него это было невыполнимо. Я села рядом. Желание броситься в объятия было сильнее любых других чувств, но что-то меня держало. Его взгляд.

Живой…

Он прямо здесь. Дышит. На расстоянии вытянутой руки. Только протяни руку, Эшли… Просто протяни руку. Оставь позади страх и смятение. Просто… Протяни руку.

Мы долго сидели в молчании, глядя друг другу в глаза. Будто времени совсем не было. Оно отсчитывалось не секундами. Вечностями.

— Привет, — говорю шёпотом, на что Мёрфи улыбается.
— Всё прошло? — спрашивает и смотрит на мою шею, где от его засосов остались только еле заметные жёлтые пятна. Я невольно кладу руку на шею и опускаю глаза.
— Я думаю, не надолго.
— Я тоже так думаю, — подтверждает Тейлор и смотрит на меня хищным взглядом. Я еле сдерживаю смущённую улыбку.

У меня нет слов. Мысли совсем меня не слушают. Хотелось бы сказать хоть пару красивых фраз, но все они ускользают из рук, как песок.

Тейлор берёт меня за ноги и пододвигает к себе. Его рука… как и сотню раз до этого… зависает в паре сантиметров от кожи моей шеи, нерешительно проводя в воздухе линии. Он кладёт ладонь на моё горло, и я ощущаю палитру эмоций. Касания… Они стали ядом. Ядом под названием Мёрфий. У меня нет сил сопротивляться. Нет желания сопротивляться.

— У тебя глаза опухшие, — заметил он, чуть сдавив моё горло.
Его близость сводила с ума. Мне хотелось больше. Всю неделю считать человека погибшим, а потом вдруг так резко оказаться с ним на расстоянии двадцати сантиметров. Мучительно…
— А у тебя дырка в спине и животе. Я же ничего не говорю.
— Ты за своими дырками следи.
— Фу, Тейлор…

Его лицо окрасила улыбка, а рука переместилась с моей шеи на щёку. От него веет холодом. Я полной грудью вдыхаю его запах, и не хочу больше чувствовать ничего. Мне мало, мало… Я жадно смотрю ему в глаза. От него пахнет силой и властью. Он заставляет хотеть подчиняться. И плевать, что будет дальше. Я не отойду ни на шаг. Он одним своим присутствием вызывает у меня желание превратиться в огромную гору желе и засосать его в себя, чтобы никто больше не смог его коснуться. Кроме меня.

Касайся меня…

— Что ты делаешь?
Вопрос в пустоту. Пусть делает, что хочет. Что считает нужным. Что угодно.
— Свою самую ужасную ошибку… — шепчет он, напоследок посмотрев мне в глаза, перед тем, как накрыть мои губы своими.