Из туалетных кабинок по обе стороны от меня доносятся стоны и дыхание. Секс или движения кишок, я не вижу разницы. В стенках кабинки по обе стороны от меня имеются дырки, но я не могу в них смотреть.

Пришла ли сюда Фертилити, я не знаю.

Если Фертилити здесь и сидит рядом со мной, храня молчание, пока мы не останемся одни, я попрошу ее о самом большом чуде.

Рядом с дыркой справа от меня написано: Я сидел здесь, ждал упорно, хотел срать, но только пёрнул.

Рядом с этим написано: История моей жизни.

Рядом с дыркой слева от меня написано: Дрочи упорнее.

Рядом с этим написано: Поцелуй меня в зад.

Рядом с этим написано: С удовольствием.

Это в аэропорте Нового Орлеана, самом близком к СуперСтадиону аэропорте, где завтра состоится матч СуперКубка, где в перерыве я поженюсь.

А время уходит.

Снаружи в коридоре моя свита и моя новая невеста ждут меня больше двух часов, а я сижу здесь, потому что мои внутренности готовы вывалиться через задницу. Мои брюки спущены до уровня лодыжек. Бумажная подкладка для туалетного сидения поднимает уровень воды в унитазе, чтобы увлажнить мою голую кожу. Я чувствую густой запах человеческих дел с каждым вдохом.

Кабинка за кабинкой пустеют, но каждый раз, когда последний человек уходит, появляется другой.

На стене нацарапано: Ты знаешь, чем заканчиваются жизнь и порнофильмы. Единственная разница между ними в том, что жизнь начинается с оргазма.

Рядом с этим нацарапано: Все идёт к концу, который и есть самая волнующая часть.

Рядом с этим нацарапано: Какая тантрическая мысль.

Рядом с этим нацарапано: Здесь пахнет говном.

Последняя кабинка пустеет. Последний человек моет руки. Последние шаги к выходу.

В дырку слева я шепчу: Фертилити? Ты там?

В дырку справа я шепчу: Фертилити? Это ты?

Я всего лишь боюсь, что еще один человек зайдёт почитать газету и забудется при очередном захватываещем шести-этапном движении кишки.

Из дырки справа доносится: «Я ненавижу тебя за то, что ты назвал меня проституткой по телевидению».

Я шепчу в ответ: Прости. Я всего лишь читал текст, который мне давали.

«Я знаю это».

Я знаю, что она знает это.

Красный рот в дырке говорит: «Я звонила, зная, что ты предашь меня. Здесь свободой воли и не пахнет. Это то же самое, что у Иисуса с Иудой. Ты, в общем-то, всего лишь орудие в моих руках».

Спасибо, говорю я.

Шаги, кто-то входит в мужской туалет, и кто бы это ни был, он занимает кабинку слева от меня.

Я шепчу в дырку справа: Мы не можем говорить сейчас. Кто-то вошёл.

«Всё окей, — говорит красный рот. — Это всего лишь старший брат».

Старший брат?

Рот говорит: «Твой брат, Адам Брэнсон».

И в дырке слева показывается дуло пистолета".

И голос, мужской голос говорит: «Привет, маленький брат».

Пистолет, просунутый в дырку, вращается вслепую, показывая на мои ступни, показывая на мою грудь, мою голову, дверь кабинки, унитаз.

Рядом с дулом пистолета нацарапано: Отсоси его.

«Не дёргайся, — говорит Фертилити. — Он не собирается тебя убивать. Я это знаю».

«Я тебя не вижу, — говорит Адам, — но у меня шесть пуль, и одна из них должна найти тебя».

«Ты никого не убьешь,» — говорит красный рот черному пистолету. Они переговариваются через мои голые белые колени. «Он провел у меня в номере всю прошлую ночь, приставив пистолет к моей голове, и всё, что он сделал, это спутал мне волосы».

«Заткнись,» — говорит пистолет.

Рот говорит: «У него нет ни одной пули».

Пистолет говорит: «Заткнись!»

Рот говорит: «Прошлой ночью я видела еще один сон о тебе. Я знаю, что они сделали с тобой, когда ты был ребенком. Я знаю, то, что с тобой случилось, было ужасно. Я понимаю, почему секс тебя пугает».

Я шепчу: Со мной ничего не случилось.

Пистолет говорит: «Я пытался остановить это, но сама идея о том, что старейшины делали с вами, парни, привела меня в ужас».

Я шепчу: В этом не было ничего плохого.

«В моем сне, — говорит рот, — ты плакал. Ты был всего лишь маленьким мальчиком, и ты не понимал, что должно было произойти».

Я шепчу: Я оставил всё это в прошлом. Я известная прославленная религиозная знаменитость.

Пистолет говорил: «Нет, ты не оставил».

Нет, оставил.

«Тогда почему ты всё ещё девственник?» — говорит рот.

Завтра я женюсь.

Рот говорит: «Но ты ведь не будешь заниматься с ней сексом».

Я говорю: она очень милая и очаровательная девушка.

Рот говорит: «Но ты ведь не будешь заниматься с ней сексом. Вы не будете делать то, для чего создается брак».

Пистолет говорит рту: «Церковь обрабатывала всех тендеров и бидди так, что они никогда не хотели заниматься сексом во внешнем мире».

Рот говорит пистолету: «Что ж, вся эта практика была попросту садистской».

Кстати, насчет свадьбы, говорю я. Я мог бы использовать самое большое твое чудо.

«Тебе нужно больше, чем это, — говорит рот. — Завтра утром, когда состоится твоя свадьба, твой агент умрет. Тебе понадобится хорошее чудо и хороший адвокат».

Смерть моего агента — не такая уж плохая вещь.

«Полиция, — говорит рот, — обвинит тебя».

Но почему?

«Там будет бутылка твоего нового одеколона. Запах Истины, — говорит рот. — И он задохнется, вдыхая его».

«На самом деле это хлорная известь с аммиаком,» — говорит пистолет.

Я спрашиваю: Так же, как у соц.работницы?

«Вот почему полиция схватит тебя,» — говорит рот.

Но соц.работницу убил мой брат.

«Так точно, — говорит пистолет. — И еще я украл ДСП и твои папки регистрации происшествий».

Рот говорит: «И он тот, кто подстроит смерть твоего агента от удушья».

«Расскажи ему лучшую часть,» — говорит пистолет рту.

«Всё чаще и чаще в моих снах, говорит рот, — полиция обвиняет тебя в убийстве всех уцелевших Правоверцев, чьи самоубийства выглядели фальшивыми».

Всех этих Правоверцев убил Адам.

«Да, именно их,» — говорит пистолет.

Рот говорит: «Полиция думает, что, возможно, ты совершил все эти убийства, чтобы стать знаменитым. Ни с того ни с сего ты из жирного уродливого уборщика превратился в религиозного лидера, а завтра ты станешь самым удачливым серийным убийцей страны».

Пистолет говорит: «Удачливым, вероятно, не совсем подходящее слово».

Я говорю: Я был не таким уж жирным.

«И сколько ты весил? — говорит рот. — Будь честным».

На стене написано: Сегодня Худший День Всей Твоей Оставшейся Жизни.

Рот говорит: «Ты был жирным. Ты и сейчас жирный».

Я спрашиваю: Так почему бы тебе просто не убить меня? Почему бы тебе не вставить пули в пистолет и не застрелить меня?

«Пули у меня заряжены,» — говорит пистолет, и дуло вертится по сторонам, указывая на мое лицо, мои колени, мои ступни. Рот Фертилити.

Рот говорит: «Нет, у тебя нет пуль».

«Есть,» — говорит пистолет.

«Тогда докажи это, — говорит рот. — Застрели его. Прямо сейчас. Застрели его. Застрели».

Я говорю: Не стреляй в меня.

Пистолет говорит: «Я не хочу этого делать».

Рот говорит: «Лжец».

«Вообще-то, я хотел застрелить его уже давно, — говорит пистолет, — но чем известнее он становится, тем лучше. Вот почему я убил соц.работницу и уничтожил записи о его душевном здоровье. Вот почему я приготовил фальшивую бутылку с хлоргазом, чтобы агент ее понюхал».

Мы всего лишь играли в безумные извращения с соц.работницей, говорю я.

На стене нацарапано: Опорожняйся или убирайся с горшка.

«Не важно, кто убьет агента, — говорит рот. — Полиция подойдет прямо к пяти-ярдовой линии, чтобы арестовать тебя за массовые убийства, сразу, как ты уйдешь от камер».

«Но не беспокойся, — говорит пистолет. — Мы будем там, чтобы спасти тебя».

Спасти меня?

«Просто дай им чудо, — говорит рот, — и у тебя будет несколько минут хаоса, чтобы ты мог выбраться со стадиона».

Я спрашиваю: Хаоса?

Пистолет говорит: «Ищи нас в машине».

Рот говорит: «В красной машине».

Пистолет говорит: «Откуда ты знаешь? Мы же ее еще не угнали».

«Я знаю всё, — говорит рот. — Мы украдем красную машину с автоматической коробкой передач, потому что я не умею пользоваться рычагом».

«Окей, — говорит пистолет. — В красной машине».

«Окей,» — говорит рот.

Я был перевозбужден. Я говорю: Просто дай мне чудо.

И Фертилити дает мне чудо. Величайшее чудо в моей карьере.

И она права.

И там будет хаос.

Там будет настоящее столпотворение.