В следующий раз, когда я проснулся, я был в бреду, а Фертилити сидела на краю моей кровати и втирала дешевый нефтяной увлажняющий крем в мою грудь и руки.

«С возвращением, — говорит она. — Мы уж думали, что ты решился на это».

Где я?

Фертилити глядит по сторонам. «Ты в Шато Мэйплвуд с дешевенькой мебелью, — говорит она. — Линолеум без шва на кухне, виниловый не вощеный пол в двух ванных. Здесь есть легкоочищаемые узорчатые виниловые стеновые панели вместо камней, и дом декорирован в сине-зеленой морской гамме».

Нет, шепчу я, в какой мы точке планеты?

Фертилити говорит: «Я поняла, что ты имеешь в виду это».

Знак пролетает в окне, сообщая: Впереди Детур.

Комната, в которой мы сейчас, не такая, какую я помню. Обойный бордюр с плящущими слониками возле самого потолка. Кровать, в которой я лежу, имеет навес и белые, машинной работы, кружевные шторы, висящие по его краю и скрепленные розовыми сатиновыми ленточками. Белые жалюзи по бокам окна. Наше с Фертилити отражение в большом зеркале в форме сердца, висящем на стене.

Я спрашиваю: Что случилось с тем домом?

«Это было два дома назад, — говорит Фертилити. — Сейчас мы в Канзасе. В половине Шато Мэйплвуд с четырьмя спальнями. Это высшее достижение в серии заводских домов».

Значит, он действительно хороший?

«Адам говорит, что лучший, — говорит она, укрывая меня. — Он поставляется с подобранным по цвету постельным бельем, и здесь есть посуда в столовой, гармонирующая с сиреневыми вельветовыми диванчиками и любовным диванчиком в гостиной. Здесь даже есть подобранные по цвету сиреневые полотенца в ванной. Здесь, правда, нет кухни, по крайней мере в этой половине. Но я уверена, что где бы кухня ни была, она сиреневая».

Я спрашиваю: Где Адам?

«Спит».

Он не беспокоился обо мне?

«Я сказала ему, что всё благополучно разрешится, — говорит Фертилити. — Короче, он очень счастлив».

Шторы кровати танцуют и крутятся вместе с движениями дома.

Знак пролетает в окне, сообщая: Осторожно.

Я ненавижу то, что Фертилити знает всё.

Фертилити говорит: «Я знаю, что ты ненавидишь, что я знаю всё».

Я спрашиваю, знает ли она, что я убил ее брата.

Вот так вот просто правда вышла наружу. Мое предсмертное признание.

«Я знаю, что ты разговаривал с ним в ночь, когда он умер, — говорит она, — но Тревор убил себя сам».

И я не был его гомосексуальным любовником.

«Я тоже это знала».

И я был тем голосом в той кризисной горячей линии, с которым она грязно разговаривала.

«Я знаю».

Она растирает крем между своими ладонями, а затем втирает его в мои плечи. «Тревор позвонил тебе, потому что искал сюрприз. Я вожусь с тобой ради того же».

С закрытыми глазами я спрашиваю, знает ли она, чем всё это закончится.

«В долгосрочной перспективе или в краткосрочной?» — спрашивает она.

И то, и другое.

«В долгосрочной перспективе, — говорит она, — все мы умрем. Затем наши тела сгниют. Здесь нет ничего удивительного. В краткосрочной — мы будем жить счастливо во веки веков».

Правда?

«Правда, — говорит она. — Поэтому не бойся».

Я гляжу в зеркало в форме сердца на то, как я старею.

Знак пролетает в окне, сообщая: Водите Осторожнее.

Знак пролетает в окне, сообщая: Скорость Измеряется При Помощи Радара.

Знак пролетает в окне, сообщая: Включите Фары Для Безопасности.

Фертилити говорит: «Ты можешь просто расслабиться и дать случиться тому, что должно?»

Я спрашиваю: она имеет в виду катастрофы, боль, нищету? Могу ли я позволить всему этому случаться? «И радость, — говорит она, — и Безмятежность, и Счастье, и Удовлетворенность». Она называет крылья Колумбийского Мемориального Мавзолея. «Тебе не нужно контролировать всё, — говорит она. — Ты не можешь контролировать всё».

Но ты можешь быть готорым к катастрофе.

Знак пролетает мимо, сообщая: Пристегнитесь.

«Если всё время думать о катастрофах, то они начнут происходить,» — говорит Фертилити.

Знак пролетает мимо, сообщая: Осторожно, Камнепад.

Знак пролетает мимо, сообщая: Впереди Опасные Повороты.

Знак пролетает мимо, сообщая: Скользко, Когда Мокро.

За окном Небраска приближается с каждой минутой.

Весь мир — это катастрофа, которая ждет своего часа, чтобы случиться.

«Я хочу, чтобы ты знал, что я не всегда буду здесь, — говорит Фертилити, — но я всегда тебя найду».

Знак пролетает в окне, сообщая: Оклахома 40 км.

«Не важно, что случается, — говорит Фертилити, — не важно, что делаешь ты или твой брат, всё идёт как надо».

Она говорит: «Ты должен доверять мне».

Я спрашиваю: А ты можешь мне достать Гигиеническую Помаду. Для губ. Они растрескались.

Знак пролетает мимо, сообщая: Оползни.

«Окей, — говорит она. — Я простила твои грехи. Если это поможет тебе расслабиться, думаю, что я смогу достать тебе Гигиеническую Помаду».