Рон взял посох и направил посох на Малфоя, загородив собой Луну с Нептуной. Его глаза засияли красным, а чёрные следы на руках начали наливаться фиолетовым светом.

— Инкарцеро! — крикнул Перси Уизли, но его заклинание пробилось сквозь поток темной магии, сконцентрировавшейся вокруг Рона.

Гарри собирался было произнести заклинание, но увидел Луну и ребёнка. Гарри замешкался, став хорошей мишенью, но Рон не мог так поступить с человеком, с которым столько всего прошёл. Рон зашептал:

— Obsecro vires tenebrarum, abscondere, filia mea, et uxorem ab oculis meis, confundamus eorum vestigia, nisi eorum vitam.

Рон не успел до конца договорить, как Малфой кинул в него невербальное заклятие и Рон упал, ударившись головой об корни дерева. Шумно вздохнув, темнеющим взглядом Рон заметил, как Луна и Нептуна растворяются в пространстве, временно скрытые тёмной магией.

К Рону подбежали все четверо — Гарри, Драко, Невилл и Перси. Рон чувствовал — он не в состоянии отбиваться. Он слышал смутные голоса, шум деревьев, чувствовал колдовство. Рон дернулся, но почувствовал невероятную боль во всем теле, в глазах потемнело, он потерял сознание.

***

— Он скоро очнётся, — тихо говорил Драко в углу. — Как только очнётся, придётся его допросить.

— Нужно вызывать Элиотта Брайнберга, слишком тяжкое преступление, — говорил Гарри.

— Эта монстриха… У него была связь с ней? — спросил Малфой.

— Думаю, да. Но меня больше смущает ребёнок. Он не похож ни на человека, ни на монстра. Ещё и некромантия, Фред Уизли…

— Это не наше дело, Поттер, Брайнберг сам решит, что делать. Я уверен, что это Азкабан, пожизненное заключение. Как минимум.

Драко и Гарри стояли неподалёку от нескольких камер. Лишь одна была занята — там без сознания лежал Рон.

***

Пробуждение Рона было болезненным, глаза открывать не хотелось от слова совсем. С трудом разлепив тяжёлые веки, Рон попытался сфокусировать взгляд на грязно-серой стене, выложенной неровными цельными кусками гранита. Всё его тело прошил словно бы разряд электрического тока.

Парень приподнялся на локтях, ощущая при этом всё своё тело огромным синяком (его что, били?). Но миг в его взгляде появился вопрос, а потом понимание и паника. Луна и его дочь?! Что с ними?

Он тут же встал шипя от боли и подошел к решеткам оглядевшись. Он в Азкабане…

— Очнулся, предатель.

Малфой. Этот голос Рон узнает где угодно. И это вправду был он. А рядом с ним Гарри и Гермиона. Гарри вовсе не смотрел на него, а Герм смотрела, но будто на грязного червя. Рону было плевать. Его волновал лишь один вопрос.

— Где моя дочь?

— Там, где и подобает быть мерзкой полукровке, — ухмыльнулся Драко. — Никогда такое чудище не будет жить с магами.

Рон сжал кулаки. Да как он смеет так говорить о его дочери!!

— Где они? Луна и Нептуна? Что вы с ними сделали?! — голос Рона срывался на крик.

В нем нарастала паника. Его дочь, его жена… Его семья....

— Заткнись! Ты — худшее, что могло случиться с нашим миром. Ты связался с монстрами, позорно сбежал и это еще не говоря о ребенке! Паршивый монстролюб, вот ты кто! — в сердцах бросил Малфой.

<Рон никогда не видел его настолько разбитым. На удивление, в глазах Малфоя ненависть и желчность сливались со страхом и болью. Рон не знал, что Малфой тоже может быть эмоциональным человеком.

— Ты совершил ошибку, поступив подобным образом и с той монстрихой, и с нами всеми. Только ты виноват в том, что произошло.

— Что произошло? — голос Рона похолодел, внутренности ухнули вниз. Он держался руками за прутья решётки, и внезапно понял: пока что он на среднем уровне Азкабана, временном. Ведь только сюда могут проходить посетители, и только на среднем уровне могут находиться мракоборцы. Скоро его переведут в нижний, дальше от людей и ближе к дементорам. Стало очень холодно, он вспомнил Сириуса.

— Я не могу тебе сказать, — сказал Малфой. — Но мы нашли в твоих вещах книгу заклинаний. Этот артефакт стал одной из причин твоего задержания. Более того, книга настолько фонила чёрной магией, что мы посадим тебя без суда и прямо сейчас.

— Десять лет за измену Родине, — сказал Гарри, смотря в пол, но чеканя слова громко и чётко. — Ещё пятнадцать лет за некромантию и хранение артефактов чёрной магии без лицензии. Пять лет за рождение ребёнка-мага от нелюдя. Не человека, при этом оборотни и вампиры считаются людьми, являющегося противником в войне. Итого тридцать лет за решёткой.

— Нет…

— Да, — сказал Драко. — Остальные вещи из мешка были переданы вместе с ребёнком дальше, в другой отдел министерства.

— Мракоборческий центр и кабинет министра не нашли ничего запрещённого, кроме книги, — вставила пять копеек Гермиона. — Тебе повезло, что всё остальное не стали уничтожать или конфисковывать.

— Где Луна и Нептуна?!

— Я повторюсь: я не могу тебе сказать, — холодно проговорил Мафой, смотря Рону прямо в глаза. — Ребёнка передали в другой отдел, там решать, что с ней делать. Про жену промолчу. Нам пора.

Драко, Гермиона и Гарри развернулись и хотели было уйти, но Гермиона внезапно развернулась и произнесла:

— В течение сорока восьми часов тебя переведут на нижний уровень Азкабана. Сопротивляться не советую.

***

Новость о предательстве Рона Уизли разлетелась по всем газетам. Все читали, переговаривались, спорили. Молли Уизли хваталась за сердце и плакала, воссоединившиеся близнецы ходили провинившиеся — именно с них всё и началось. Вырезки из газет все сохраняли у себя в шкафу, вешали на стенах домов, цитировали.

Так информация дошла и до семейства Хенксли. Бэлла держала в своих бледных руках газету и пробегала карими глазами по строчкам.

— И я никак не изменю того, что произошло, — прошептала она. — Долг крови умрёт вместе с ним.

Шарлотта сидела на полу и собирала башенку из кубиков, а Мартин Хенксли продолжал протирать книги своей библиотеки, надеясь на то, что вскоре жена забудет про Уизли и всё встанет на круги своя.

Подобным образом думал и Драко Малфой, уставший от войны и хаоса. Женившись на одной из сестёр Гринграсс, он надеялся на спокойную семейную жизнь. Весь Малфой-мэнор находился в унынии от происходящего в стране, но все делали вид, будто всё хорошо — улыбались друг другу натянутыми улыбками, когда в глазах стояли слёзы.

Гарри прервал романтическую связь с Джинни — ему было противно связывать себя узами любви с человеком, чей брат оказался предателем. Гарри надеялся, что когда-нибудь возмущение и ненависть улягутся, но не мог позволить себе любить Джинни. Ему было больно её любить.

Несмотря на это, он стремился поддерживать миссис Уизли — она сделала для него слишком много хорошего. К сожалению, Джинни стала убегать от Гарри, запираясь у себя в комнате, а Молли много плакала. Артур не знал, что делать, и поэтому Гарри во многом приходилось нести ношу семьи Уизли на себе.

Что случилось с Луной и Нептуной? Никому, кроме небольшого круга лиц это было неизвестно. Даже Поттер и Малфой вряд ли знали ответ на этот вопрос. Однако, от судьбы не убежишь: время не только покажет, но и раскроет все секреты.