Эмили ехала по пустующей трассе, не обращая внимания на оглушающий рев их единственного транспортного средства. Она не давала отчета своим действиям и не знала сколько уже проехала сто или двести миль. Тошнило так, что кишки вот-вот выйдут наружу. Голова работала неясно и ей казалось, что она неслась с бесконечной скоростью навстречу новому началу, где будут существовать только она и новорожденный. И никто, ни Кай, ни прошлое не смогут ей помешать. Ведь в библии написано, что все достойны прощения, а чем она хуже?

Но "жук-вагина" на самом деле проехал всего пару километров и остановился, сидящая на месте водителя девушка не отпускала затертого руля. Редко проезжающие мимо машины сигналили, предлагая тем самым съехать на обочину. Но они были пустым звуком, а люди сидящие там манекенами.

В детстве у Эмили был кукольный дом. Многоярусный, полностью меблированный. Кукольная семья состояла из пяти персон: бабушка и дедушка, мама и папа и малютка дочка или сынок, розовый пупсик с закрытыми глазами. Эмили всегда думала что он умер, но мама говорила, что он спит. Однажды Эмили выбросила домик в озеро. Он быстро пошел ко дну. Все члены кукольной семьи погибли мучительной смертью и кажется, что она даже слышала их предсмертные крики. Она его ненавидела, как ненавидит сейчас свою жизнь.

Воспоминания о детстве заставили ее ослабить хватку руля и медленно выйти из машины. Эмили развернулась в обратном направлении и побрела шваркая уставшими ногами. Она поглаживала руку, которая так привыкла к тяжести браслета с Хотэем, его не хватало. Как если бы не хватало привычной звезды на небе. Кай никогда не дарил ей звезд. А Эмили хотелось бы получить одну, хоть самую тусклую. Он всегда говорил, что звезды им не принадлежат, только они сами принадлежат друг другу. Он ей, она ему. Но такая перспектива заставляла с грустью вздыхать и отводить глаза в сторону.

Она давно привыкла целовать его не придавая никакого значения запаху изо рта, налету на зубах и щетине, которую при любом удобном случае все равно сбривала.

Они могли назвать свою дочь как угодно, но изначально ограничились выбором имени. Макс была самой красивой девочкой на свете, но всякий раз, когда она засыпала Эмили привычно хоронила своего розовощекого ангела.

В тот день маленькая ванночка для купания была наполнена так, что вода выливалась через край. Первые три минуты она аккуратно поддерживала полугодовалую малышку за спинку и нежно водила теплой ладонью по шелковой коже ребенка. Первые три минуты были длинною в бесконечность и приоткрыли все, что случилось, случается в данный момент и чего осталось ожидать. Это не нравилось Эмили.

Сердечко Макс стучало. Ребенок смотрел на мать и молчал. Ее ротик открывался. Она уже умела улыбаться.

Три минуты подходили к концу, рука уставала держать. Силы и ответственность покидали Эмили. Она сдавалась с каждым ударом секундной стрелки на древних часах, которые они нашли на свалке.

Время затормаживало свой ход, чтобы хоть как-то помочь Макс. Но Эмили закрыла глаза и опустила руки.

Она не помнила были ли всплески воды.

Еще она не помнила кем была в этот момент? Любящей матерью или сумасшедшей убийцей.

Эмили обнаружила себя сидящей возле колыбельки.