В этой жизни у меня тоже не было пышной свадьбы с застольями и фотосессиями, но всё это и не нужно, когда рядом любимые люди - заботливый муж и самая лучшая на свете доченька.

Тем не менее мы с Чоном решили, что торжественная церемония не помешает и сыграли свадьбу ещё раз, в маленьком деревенском храме, в кругу близких. Столичная портниха за две недели пошила мне платье из мерцающего атласа. Корсет был расшит крупным перламутровым жемчугом, юбка-колокол - украшена узорами из белых и серебристых нитей. Рози несла кружевной шлейф, сотканный, казалось, из сияния луны и далёких звёзд. Мой жених нарядился в чёрный камзол с золотистыми пуговицами и цепочками, чёрные штаны и такие же чёрные сапоги до колен, начищенные до блеска.

Поздравить нас пришли все жители деревни, а после наша семья отправилась в Стоуншир, где я была представлена к королевскому двору в качестве жены Его Сиятельства Чонгука Дареса графа Вулшира. Это была волнующая и увлекательная поездка. Мы с Рози с удовольствием прогулялись по местным рынкам, изучили городскую архитектуру Глосселя, знатно прибарахлились в ювелирной лавке и пошили себе новых нарядов к открытию бального сезона.

Ох, этот бальный сезон! Дамы при дворе словно пытались превзойти друг друга в блеске драгоценностей, пышности причёсок и кричащей роскоши платьев. Очень скоро я поняла, что такие развлечения мне чужды, и с удовольствием вернулась с Чоном в наше тихое уютное гнёздышко.

Где-то через год после моего похищения Донни вернул мне книгу с волшебными рецептами. Однажды я проснулась и обнаружила знакомый фолиант на тумбочке у кровати. С этого момента я начала развивать свой дар, но использовала его исключительно во благо - варила снадобья, которые ставили крестьян на ноги, лечила домашний скот, боролась с неурожаем, с засухой и огородными вредителями. Вскоре наше графство стало одним из самых процветающих. Местные жители называли меня не иначе, как «нашей любимой госпожой»: привыкли, что могут прийти ко мне с любой проблемой и я почти всегда найду её решение.

Что касается Чона... Чем больше я узнавала своего мужа, тем сильнее в него влюблялась. Он оказался на редкость благородным человеком - ни разу не попросил у меня зелья, которое помогло бы ему ещё больше возвыситься и приумножить своё богатство. Он просто жил, счастливый тем, что имел, и всего добивался своими силами.

Годы текли - размеренно, спокойно, неторопливо, хотя нашлось в нашей жизни место и бразильским страстям, ведь мы с Чоном были молоды и влюблены друг в друга. Одна из наших ночей дала всход: задержка и долгожданная беременность.

Помню, как Чонгук с сияющими глазами кружил меня по гостиной и целовал так, что захватывало дух. Помню, как Рози, слушая эту новость, робко улыбалась, а на её напряжённом личике читалась тревога.

Когда малыш родился - крепкий, крикливый, настоящий богатырь, моя весёлая бойкая девочка превратилась в тень. Бродила из угла в угол сама не своя и всё время о чём-то сосредоточенно думала.

Она помогала мне, была ласкова, послушна, мила, не доставляла хлопот, но я чувствовала: что-то не так. Разобраться во всём не давала чудовищная усталость. Первое время младенец почти не спал и не отлипал от материнской груди. Муж нашёл в деревне нянек, чтобы я могла отдохнуть, но легче не стало: наш упрямый сыночек не желал идти на руки к чужим тёткам и даже к родному папе. Ему нужна была только я и никто другой. И спать он желал только в привычных объятиях и с титькой во рту. Не знаю, как справилась, благо мокрые пелёнки были не моей заботой. Я занималась исключительно малышом.

Когда крошке Бомгю исполнилось три месяца, он из плаксивого крикуна чудесным образом превратился в идеального, порядочного ребёнка. На ночь перебрался в люльку, почти не капризничал, очаровательно агукал и улыбался беззубым ротиком. Наконец-то я смогла выдохнуть и в полной мере насладиться своим материнством.

Тогда-то и состоялся наш с Рози разговор.

Я сидела на кровати, развлекая сына яркой погремушкой в виде шарика на ножке, и Бомгю со смехом тянулся к ней крохотными пальчиками.

Рози устроилась рядом и вдруг сказала:

- Мама, ты меня всё ещё любишь?

Её голубые глаза внезапно наполнились слезами.

Я тут же кинулась обнимать и целовать свою девочку, а та, шмыгнув носом, прижалась к моей груди, словно ласковый котёнок.

- Конечно, люблю. Очень люблю. Что ты такое говоришь? Как могла подумать, что...
- Но теперь у тебя есть Бомгю.
- Это ничего не меняет. Ты моя маленькая любимая принцесса.

Рози вцепилась в меня обеими руками и прильнула ещё плотнее:

- Правда? Я всё ещё нужна тебе?
- Вы трое - ты, Бомгю и Чонгук - самое дорогое, что у меня есть. Я за вас жизнь отдам.
- Не надо. Жизнь, - всхлипнула дочка. - Просто... я подумала...
- Неправильно подумала, - я гладила её по голове и целовала в макушку. - Ты удивительная, и в моём сердце для тебя особое место. Просто я очень уставала в последнее время и поэтому уделяла тебе мало внимания, но я обязательно исправлюсь.

На несколько минут воцарилась уютная тишина. Мы с Рози сидели, обнявшись, а Дарес младший наблюдал за нами и дрыгал ножками.

Из окна на кровать падал косой солнечный луч. В золотистом свете танцевали пылинки. Снаружи, в саду, щебетали птицы, и от их сладкого пения в душе разливались гармония и тепло.

Я решила, что смогла развеять опасения дочери, но тут Рози отстранилась и посмотрела на меня с надеждой:

- А кого из нас двоих ты любишь больше? Меня или Бомгю?

Я вспомнила притчу из своего мира и сказала:

- Смотри, у тебя на руке пять пальчиков. Какой из них ты любишь больше?

Рози моргнула. Смысл моих слов дошёл до неё не сразу, но когда она поняла, что я имею в виду, то улыбнулась сквозь слёзы и, взяв погремушку, принялась играть с братиком.

Дверь за моей спиной тихонького отворилась. В спальню вошёл Чон, сел рядом и обнял нас обеих.