Пока я ездила в деревню, граф со всеми вещами успел переселиться в покои бывшего дворецкого на первом этаже. После того как служанки здесь убрали - вымыли полы и окна, протёрли пыль, сменили занавески и постельное бельё - спальня больше не казалась такой убогой. И всё равно в этой скромной тесной комнатушке Его статусное Сиятельство смотрелся неуместно, как в костюме не по размеру.

Когда я открыла дверь, он сидел на узкой одноместной кровати и явно испытывал дискомфорт, вспоминая свою прежнюю королевскую постель. А ещё он мёрз: с темнотой в замок пришла прохлада, а в комнатах прислуги не было каминов.

- Леди Кейдж? - Чонгук Дарес повернул голову на звук моих шагов.

Он не мог видеть еду на подносе, но чувствовал плывущий по воздуху аппетитный запах томлёного мяса. Точёные ноздри графа затрепетали. Мужчина принюхался и повеселел. Ароматы, которые он учуял, обещали вкусный ужин. Унылое выражение на лице Его Сиятельства сменилось оживлённым и предвкушающим. Он уселся на кровати удобнее и даже слегка подался вперёд, словно ему не терпелось приступить к трапезе.

- У нас новая кухарка? - бодро спросил граф, когда я устроила поднос на его коленях.
- Не так-то просто за несколько часов отыскать новую кухарку, Ваше Сиятельство. Готовила я.

После моих слов Чонгук Дарес слегка напрягся. Кажется, он не верил, что дама-аристократка способна сотворить на кухне что-то съедобное, однако ароматы, щекотавшие его нос, доказывали обратное.

- Что это? - граф неосознанно коснулся повязки на глазах, словно желая сорвать с себя эту чёрную тряпку и насладиться не только запахами еды, но и её видом.
- Мясо, тушёное в горшочке, картофельное пюре и салат из свежих овощей.

Кадык на горле Его Сиятельства дёрнулся. Чонгук Дарес жадно сглотнул слюну и дрожащей от нетерпения рукой нащупал на подносе вилку.

Господи, бедный мужик! Живёт в темноте. Не выходит из четырёх стен. Жена бросила. Слуги разбежались, а те, что остались, безбожно воруют. Человек, которому он доверяет, пытается его отравить. Ещё и последней радости лишили - кормят помоями.

С первого раза наколоть мясо не получилось: мягкое и нежное, оно разваливалось на серебряных зубчиках вилки. Его Сиятельство громко дышал, раздражённый тем, что никак не может отправить вожделённый кусок в рот. Наконец он кое-как приноровился, понял, где что лежит на подносе, и принялся за ужин.

Попробовав мою стряпню, оголодавший бедолага застонал от блаженства, качая головой.

- Это просто... - он не мог подобрать слов. - Я даже не знаю, как вас благодарить, Дженнифер.

Надо же! Так расчувствовался, что назвал меня по имени.

- Давно я не получал такого удовольствия от ужина. Божественно. Великолепно. Лучшие повара столицы не годятся вам в подмётки.

От похвалы Его Сиятельства я вся зарделась. Не ожидала, что этот гордец станет петь дифирамбы моим кулинарным талантам. Но видимо, он и правда очень соскучился по хорошей еде. Его слова звучали искренне и восхищённо. С упоением граф макал куски свинины в пюре и заедал всё это хрустящим салатиком, заправленным сметаной.

Но вот поднос опустел. И эйфория рассеялась.

Хозяин Вулшира неловко кашлянул в кулак. Похоже, вспомнил, как расточал мне комплименты, и смутился. В высшем обществе было не принято бурно выражать эмоции.

- Спасибо, - сухо сказал Чонгук Дарес, промокнув губы салфеткой.

Его бледные острые скулы пылали румянцем.

- Пока не найду кухарку, буду готовить для вас сама.

Граф кивнул с удовлетворением, и я продолжила:

- Было бы неплохо набрать в Вулшир персонал. Слишком большой фронт работ для двух пожилых служанок.

Одна из этих воровок (не помню, Мина или Сана) говорила, что Его Сиятельство разогнал часть слуг, стыдясь своей болезни, - и вот к чему это привело: богатый, величественный замок превратился в сарай. Граф, может, этого и не видел, но с последствиями уже столкнулся. Я вспомнила разбитую лестницу, ставшую для него неодолимой преградой.

- Я не против, - Чонгук Дарес поджал губы. На его лице проступило странное выражение: досада, обида, бессильный гнев.
- Но с этим могут возникнуть сложности.

Мои брови поползли вверх.

О каких сложностях он говорит? Да каждая вторая женщина из деревни будет счастлива трудиться в графском доме! Это и выгодно, и почётно. Где ещё они столько заработают?

Видимо, почувствовав моё недоумение, Его Сиятельство неохотно пояснил:

- Узнав о моей болезни, почти вся прислуга изъявила желание покинуть Вулшир. Я не стал никого удерживать.
- Но почему?

То, что сказал граф, разнилось с тем, что я услышала от служанок, оставшихся в замке.

- Они решили, что моя болезнь может быть заразна, и испугались.

Я задумчиво покачала головой. Подозрительно.

Сами слуги уволились или им помогли, чтобы не путались под ногами? Чем меньше в доме свидетелей, тем легче творить беззаконие.

- Если вы согласны, я займусь этим вопросом. Вулширу требуются прачки, новые горничные, садовник, конюх, а вам личный лакей.

Я подозревала, что в его состоянии графу тяжело самому одеваться и следить за гигиеной.

И словно в ответ на мои мысли, Чонгук Дарес, покраснев ещё гуще, сказал:

- Это всё замечательно. Я, конечно же, согласен. Но Леди Кейдж... Сейчас я вынужден просить вас помочь мне принять ванну.

Я растерялась, не готовая к такому повороту.

Хорошо, что граф не мог видеть моего лица, ибо оно запылало аки маков цвет.

Его Сиятельство тоже был весь красный. Он не только смущался, но и чувствовал себя униженным, вынужденный просить о чём-то настолько интимном.

Но ему и правда было тяжело самому забираться в ванну. Для того, кто передвигается с тростью, перешагнуть через высокий борт и опуститься в воду, не поскользнувшись и не упав, - настоящее испытание.

Стоп!

Мне придётся его раздевать? Мыть? Какая именно помощь ему требуется?

Сотни мыслей взметнулись в голове стаей всполошенных птиц. Сотни вопросов завертелись на языке, но ни один из них я не осмелилась задать. Если начну сейчас выпытывать у графа подробности, мы оба умрём от неловкости.

- Почему вы молчите, леди Кейдж? - занервничал Чонгук Дарес. Он завозился на постели, едва не опрокинув с колен поднос с грязной посудой. Я поспешила его забрать. - Моя просьба шокировала вас? Простите. Я мог бы попросить Мину или Сану, но им сложно управляться со мной.
- Нет-нет, я вовсе... вовсе не шокирована. Вы хотите искупаться прямо сейчас?

Его Сиятельство судорожно сжал в кулаке край одеяла, что укрывало его до пояса.

- Если вы не слишком устали, - вздохнул он.

Как же это всё-таки ужасно - зависеть от чужой помощи!

- Тогда подождите. Я отнесу поднос на кухню и приготовлю вам воду.

Из спальни больного я сбежала, словно из душной ловушки. Несколько минут я просто стояла в коридоре и слушала стук собственного сердца.

Он будет без одежды. Там, в ванной. Мне придётся прикасаться к нему. Голому. Почему я так разволновалась?

Ясно почему. Будь на месте красивого молодого хозяина Вулшира немощный дед моя реакция была бы куда спокойнее.

Взяв себя в руки, я принялась за дело.

Грязная посуда отправилась в мойку на кухне, а я - в ванную комнату. Всего их в замке было три, и одна, на наше счастье, располагалась на первом этаже рядом с новыми покоями графа. Отлично! Идти недалеко. Это было важно, ведь каждый шаг давался Его Сиятельству с большим трудом.

Сегодня я уже успела порадоваться тому, что в Вулшире имелся водопровод, а сейчас сделала это снова - горячо поблагодарила Всевышнего за то, что воду для купания не надо таскать из колодца.

Комната, где мылись обитатели замка, оказалась просторной. В её центре напротив камина стояла большая деревянная бадья. Её дно и бортики были застелены белой простыней, видимо, для того чтобы человек, принимающий ванну, не загнал занозу в мягкое место. Из стены над бадьёй торчали два крана - для холодной и горячей воды. На полках шкафа я нашла мыло, несколько мочалок из пеньковых верёвок, полотенца и стеклянные баночки с жидкостью розового цвета. Никакой особой подготовки к банным процедурам, слава богу, не требовалось.

Я открутила кран. Трубы загудели, кран пару раз громко фыркнул и выплюнул в купальню порцию ржавой воды. Мои губы невольно скривились. Но уже в следующую секунду поток воды стал ровным и чистым. В воздухе заклубился пар.

Пока ванна набиралась, я растопила камин, чтобы граф не замёрз без одежды, и зажгла масляные лампы на подоконнике и колченогой тумбе.

Наконец настало время идти за виновником торжества.

Когда я вошла в комнату Чонгука Дареса, тот пытался нащупать трость, которую оставил рядом с кроватью. Я помогла ему, чем заслужила недовольное фырканье в свою сторону. Вот гордец! Рискуя нарваться на очередную порцию раздражения, я всё-таки подставила больному локоть для опоры, чтобы тот мог подняться на ноги. В этот раз мою помощь приняли благосклонно. В полном молчании мы покинули спальню и направились по коридору. Скулы графа пылали. В тишине спящего дома я слышала громкий стук его сердца.

- Осторожно, тут порожек, - предупредила я перед дверью в ванную комнату.
- Не обращайтесь со мной, как с ребёнком, - процедил Его Сиятельство и споткнулся о порог. Благо я смогла его удержать.

Огонь в камине весело трещал. Помещение наполнилось густым молочно-белым паром.

- Я отвернусь, пока вы будете раздеваться.
- Как хотите, - со вздохом отозвал мой подопечный. - Я всё равно не могу проверить, подсматриваете вы за мной или нет.
- Я не буду подсматривать! - произнесла я оскорблённо, но, когда зашуршала одежда, не выдержала и покосилась в сторону молодого графа.

Ослепительно красивый, с повязкой на глазах, он сидел на табурете, сражаясь с пуговицами рубахи. Его гладкая грудь постепенно обнажалась. Несмотря на болезнь, тело Чонгука Дареса сохранило тот сухой соблазнительный рельеф, созданный годами упорных тренировок. Не от природы же у него все эти выпуклости. Когда незрячий красавчик взялся за пояс штанов, я отвернулась.