Прерывистые и рванные стоны разлетались на всю квартиру. Брюнетка отплевывала последнюю кровь, дальше, слава богу, не шла. Было ошибкой, приходить сюда. Она ведь знала, что это ничем хорошим не кончится, но и нотки несправедливости с характерными мыслями вошли в ее сознания, раскинув все планы. Это же и ее дом тоже, так почему она должна чувствовать себя чужой (не только в квартире, в принципе)? Почему она не может спокойно пройти к себе в комнату, должна красться, словно вор. Хотя, возможно, она и есть вор: отобрала площадь для жилья у мамы, папы и братьев, время, что тратили на ее воспитание и нервы, которые, к сожалению, не окупились.

— Тварь! — сквозь зубы плевался отец. А Соын молчала, позволяя одинокой слезинке скатиться вниз. Ее били часто, ее били безжалостно. — Не смей уходить из дома! Не смей, блядь!

Задыхалась. В груди было настолько пусто, что дышать нечем. Так страшно и темно. И ведь не объяснишь пьянному отцу, что ты всего-лишь был в школе. Соын давно поняла, что в этом доме каждый сам за себя. Ее маме все равно поела она или голодает. Учится до потери пульса или принимает наркотики, ибо уже выросла и может сама за собой следить. Каждый в этом доме находится на минном поле, и Соын понимает, что не будь ее, ничего бы не случилось.

— Неблагодарная сука! Тебе место на помойке! Где тебя жестоко трахнут, а остатки отдадут собакам! Спасибо скажи, что я не выпинаю тебя туда! Спасибо скажи! — схватил за волосы.

— С-спасибо, — сказала Соын. А за что спасибо? За то, что причиняет моральные и физические боли, а не даёт спокойно умереть.

— То-то же, гнялая девчонка, тебе нужно получится манерам. И сними эту юбку, пока я сам тебя не трахнул! — Соын поджала под себя ноги, провожая взглядом потную спину отца. Не было загадкой, куда он пошёл, — звук открывания бутылки Соын запомнила наизусть. Этот звук был эдаким звоночком, когда следует бежать и запереться в комнате, как это делают ее братья, или сбежать подальше, на улицу, где ждет холодный ветер и парк, в котором она любила прогуливаться в надежде забыть все то, что происходило с ней несколько часов назад.

Соын была уверена, что, если ее родителям предложат деньги в обмен на дочь, они выберут деньги, а ее отдадут какому-нибудь богатенькому старому чебалю-извращенцу. Ага, проходили уже. Два года назад, когда за ее молодое тело просили около миллиарда вонн. Помогло лишь чудо, чудо в виде смерти господина Кана. Если вы думаете, что он умер собственной смертью, то вы глубоко ошибаетесь. Пару химических элементов, и во всех архивах напротив имени поставили красную метку.
Не зря же химия стала для неё любимым предметом, с котором у Соын завязалась страсть к изучению различных препаратов и элементов.

Теперь надежда на спасение жизни была её собственной тенью..

Pov Чон Чонгук

Проснувшись под обед,
Пришло мне оповещенье
От одноклассницы одной,
Что времени я знатно потерял,
И ждать на улице она меня устала.

Я оповестил её о том, что
Выходить уже готов,
И будет краток сей же путь.
Но как только ей же написал,
С кровати мигом я упал
И встал!

Штаны за раз я натянул,
Футболку с пятнышком надел,
Подумав, что будет не заметен
След вчерашнего обеда.
Подправил волосы,
Взлохматив их одной рукой,
И кинулся я бегом быстрым,
Ибо мать учила с детства,
Что дам в наши времена
Заставить ждать вообще нельзя!

Ветер в лицо мне бьётся сильным,
Ибо хладная погода бушует
В эти облочные дни, когда
Дожди идут ручьями,
Оставляя после лужицы свои,
В которых каждый видит
Отражение земли.

Прыгнув раз чрез лужу, два-с
На третий раз уже попал.
Стали мокрыми кроссовки,
Одна промокла, потоп устроился в другой,
Но не это тревожило меня сейчас,
А то, что с приходом в дом мой, мне стоит ожидать упрёки, крики
И пинок, доставшийся потом от мамы за то,
Что нужно аккуратно относится ко всему,
И заболеть я, конечно же, теперь смогу.

Добежав до одного кафе,
Где назначили мы встречу,
Я встал.
Искать её глазами начал,
Жаль, что зренье минус три,
И в видимости стали только
расплывчатые пятна,
Где цвета эти смешались, и
Получался кавардак.

Подойдя поближе, приглянувшись,
Я с облегчением вздохнул.
В окне увидел я, как она столик ближайший заняла,
И ждёт, наверное, когда приду я.

                       °°°

Сейчас же, мой читатель,
Мои стихи уйдут с глаз прочь.
Редко встречаю вдохновение,
Но не писать же мне их в ночь,
Когда мерцает в тёмном небе лунный свет, все спят и видят сны,
Лишь ветерок уносит пыль с дорог от колёс машинных грязных,
Но мир устроен так сейчас,
Что без этого совсем никак.
Ведь людям нужно успевать делать сотню дел за раз,
Забывать о важных для людей приоритетах и делах...

                        °°°

Скорее всего, она не выдержала, поэтому через пару секунд мне пришло смс.

Молодой химик ака сэнсей:  «я           вижу, что ты у входа стоишь. Ты дверьми пользоваться не умеешь? Хватит топтаться на месте, заходи уже»

Вы: «НЕ ПОДГЛЯДЫВАЙ ЗА МНОЙ»

Зайдя в пустое, на удивление, кафе, я бросился к Соын, которая ждала меня, наверное, уже пол часа.

Она сидела за последним столиком и читала свои конспекты, что-то тихо бубня.

—Приветики - пистолетики, — сказал я пискляво а-ля мы лучшие подружки, которые общаются о маникюре и причёсках и кинул рюкзак на противоположный от Соын диван.

Соын в прямом смысле охренела с моего приветствия, потеряв дар речи.

—Прости за опоздание, сенсей, — извинился я, так как действительно чувствовал себя неловко из-за того, что заставил даму ждать, и сел на диван за стол.

Та лишь фыркнула и поздоровалась со мной (спасибо, что тетрадью не швырнула).

—Я думаю, что мы можем начать с самого простого, — сказала Соын, открывая первый параграф учебника.

На ней была длинная серая кофта, чёрные джинсы, волосы были собраны в пучок, и, закрывая подбородок, черная тканевая маска. Ее вид был абсолютно обычным, внушающим небольшой страх, который нормальные люди называют уважением, обычный подросток. Но что-то в ней было сейчас ещё, что-то, чего я разобрать не мог, а так как я, в принципе, клал на нее, то я опустил глаза на абзац, на который Соын указала своим тонким пальчиком, перевязанным пластырем.

— Прочти его внимательно, а я пока напишу задания, чтобы ты мог лучше усвоить тему.

На самом деле, я сдался ещё на стадии осмысления первых букв. Как-то очень резко начались наши занятия, неподготовленному человеку очень трудно вынести такое издевательство над собственными мозгами.

— А может...

Соын зло посмотрела на меня. Я понял, что нытьем ее точно не заинтересовать, не очень-то она за меня и волнуется, а вот от кофе невозможно отказаться. И вообще-то я копил на новую приставку, но видимо я её пропью, как говорится.

— Кофейку? — спросил я с надеждой.

— Не отвлекайся, тебе ещё тысячу параграфов изучать.

— В смысле? Тут всего шестьдесят восемь! — ошалел я.

— Я сомневаюсь, что твоя эволюция в такой непростой науке как химия остановилась в выпускном классе, если на уроке ты, увы, показал не очень утешительные результаты.

Я фыркнул обиженно и продолжил водить глазами по учебнику. Конечно, с первого раза я ничего не понял, читая между строк и пропуская имена и фамилии известных химиков. Принялся читать второй раз, но тоже так ничего и не понял. Третий раз я читать не решался. Мне оставалось в идеале только сложить ручки на коленях аки школьница и щуриться на меню за версту от меня, чтобы проходящие мимо аджосси ещё позавидовали собственному зрению.

— Чонгук, — окликнули меня. Я вернулся из розовых мечт, где попиваю спокойно кофеёк, и, ради уважения, добавленная Соын, что хомячит какой-то тортик подальше от меня.

— А?

— Ты понял все? Можем продолжать?

Я смотрел на нее аки немец в России, а потом смело ответил "да",  но кто знал, что именно этим я и подпишу себе смертный приговор в виде пяти часов скучной химии и страшной в гневе Соын, ибо за одно занятие она потеряла больше нервных клеток, чем за все года обучения в школе.
Соын в последний раз устало потёрла свое лицо, что создавалось впечатление о том, что она хочет его порвать, а не снять напряжённое состояние.
Я же, будучи достаточно вымотанный химией и ее обзывательствами, сидел, как маленький обиженный мальчик и мысленно прогонял ее, как демона.
Наконец, она сказала заветные слова:

— Ладно, на сегодня все. Постарайся сделать остальное, как мы с тобой разбирали, дома, — я с завидной преданностью смотрел ей в лицо, а сам уже придумывал, как проведу неделю, и что-что, но химия никак не вписывается в эти планы, — Пожалуйста, Чонгук.

Она словно прочла мои мысли и с жалостью посмотрела на меня. Что? Не надо меня жалеть. И смотреть на меня тоже не надо. Иди. В. Свою. Преисподнею.

— Окей, хорошо. Удачи.

— До свидания, Чонгук.

Соын ушла, а я поворачиваясь к своей куртке, в которой лежали целые сокровища со сдачи, переигрывал ее слова.

— До СвИдАнИя, ЧоНгУк. Тоже мне, училка тут нашлась. Так, я хочу кофе.

Решительно ударив по столешнице, я пошел за энергетическим напитком. Нужно снять стресс. Потом пойду погуляю, потом в игровое кафе, да, нафиг мне эта химия? Шпоры сделаю и все нормально будет.

Я подошёл к барной стойке, за которой стоял темный парень. Абсолютно все, кроме его кожи было черным. Может я и изгнал из Соын демона, но тогда ее демон сейчас передо мной. Сказать, что мне стало страшно - ничего не сказать. Я искренне надеюсь, что он меня не проклянет.

— Лицо попроще сделай, смотреть тошно, — сказал он.

— Ну извини, что мое лицо тебя раздражает. Я вообще сейчас потратил пять часов на предмет, который мне нахер не всрался! Можно мне кофе, пожалуйста!?

— Можно.

Мой гнев как рукой сняло. Вот ничего так не останавливает, как чашка ароматного экспрессо, особенно после хорошего промывания мозгов.