Пара сидела на кухне, разговаривали о жизни друг друга. Успели побрызгаться водой, потом конечно пришлось вытерать все с пола, конечно же вытерал Чуя. Еще в такой пикантной позе, что даже Осаму не удержался и шлепнул его по заднице, в ответ он конечно получил грубоватую фразу: «Убери от меня свои дрочильни!», «Чего ты сказал, а?»  И последовал следующий шлепок, за это Дазаю пришлась по бошке сырая тряпка. В общем, они подрались, чуть не повалили книжный шкаф, но все обошлось. И когда уже Чуя замахивался на него подушкой, то позвонили в дверь. Накахара и шатен переглянулись.

— Ты ждешь кого-то?

— Да нет...

Чуя встал и подошел к двери, открыв ее он увидел на пороге его дома одноклассницу, которая стояла с двумя конвертами в руках.

— Привет, Чуя... Это тебе и один Дазай-сану... Передашь ему. Пока, — девушка быстрым шагом ушла, а Чуя переваривал информацию.

Потом все-таки осознав, что это какая-то хрень, закрыл дверь.
Когда он его открыл, то ахуел от жизни. Там лежали фотографии Дазая и Чуи, причем сделанные не ими самими. Компромат на них?

— Дазай...

— М? — он встал и подошел к нему.

— Смотри...

— Это что? — Осаму взял одну из фотографий и нахмурился. — Кто их тебе отдал?

— Мика отдала... Тебе кстати тоже, — Чуя отдал второй конверт.

К слову, они были совершенно одинаковые. Когда шатен открыл конверт, то там были такие же фотографии, а между ними завалялась бумажка.

«Здравствуйте, не знаю кому попадет этот конверт, в чьи руки или вы прочитаете это вдвоем, но это неважно. Я просто хотела отдать вам эти фотографии сделанные мной. Мне немного стыдно за то, что я за вами иногда следила... Просто вы меня очень вдохновили. Вы прекрасная пара, пусть что вы учитель и ученик. Я хотела всего лишь сделать вам приятное, поэтому и распечатала эти фото. Мне они очень нравятся, думаю вам тоже. »

Читая это, они улыбались. Во-первых, потому что фотографии и вправду очень красивые, а во-вторых, потому что это не был компромат на них.

— Ой, смотри, тут твои волосы с солнцем почти смешались.

— Может потому что я рыжий?

— А ты знал, что у рыжий нет души?

— Ты че опять подраться хочешь?

— Неееет, — пятится назад.

Чуя на это ухмыляется и подбегает, но Дазай не растерялся и скрутил его, укладывая лицом в пол, а сам устроился возле задницы Чуи.

— Эййй.

— Ну что, гражданин Накахара Чуя, нарушаем?

— А ты что поиграть в полицейского хочешь?

— А ты не против? — ухмыляется.

— Не против, но мама может придти в любой момент.

— А мы если что остановим игру, — шепчет томно Дазай на ухо.

— Все, отпускай меня...

Дазай отпускает его, но как только  Чуя сделал руки в нормальное положение, шатен берет его на руки и несет в его комнату, положив на кровать, он спросил:

— Чуя, а у вас есть веревка?

— Да. Стоп, какая нахуй веревка?!

— Надо... — Дазай уже во всю рылся в какой-то тумбе и нашел что хотел. — Агааа...

Потом он подошел к рыжему и привязал его руки к изголовью кровати. Сел на него, такое у них точно впервые.

— За что же вы меня повязали,  господин полицейский?

— За кражу моего сердечка, — сказал Осаму, произнося в самые губы, а после прильнул к ним.

Поцелуй получился странным и властных, с каждой секундой становилось все жарче, Дазай предлагал открыть окно, но Чуя сказал ему не останавливатся. Да какое нахрен окно, ты тут вообще-то мальчика удовлетворяешь...

Дазай снова целует шею, оставив еще один засос, от которого опять возмутился Накахара. Болеть же будет, но на этом многого внимания он не акцентировал.

— Черт, — шикнул Дазай, ведь рыжий в майке, руки привязаны. — Ладно...

Он просто задрал его майку и принялся выцеловывать впалый живот, предварительно слезая с Чуи, тот этим наслаждался и с каждым поцелуем все больше возбуждался, что было видно по нарастающему бугорку его штанов. Дазай заметил это и сжал плоть сквозь ткань. Чуя сдержанно простонал.

Шатен на мгновение остановился и посмотрел на рыжего, подумав, чего не хватает. Раскрасневшее личико, связанные тонкие запястья, такая же тонкая шея в отметинах, но... Точно, не хватает растрепанных волос, которые добавляют шарм. Поэтому Осаму и срывает с этих рыжих и по-настоящему прелестных волос резинку и кидает ее в сторону, попадая прямо на стол. Метко, трёх очковый.

Так он выглядит более возбуждено, поэтому кареглазый тянется за новым поцелуем. Комнату наполнили пошлые причмокивания, если бы мать была дома, не зная, что Дазай находится у них, то подумала бы, что сын смотрит порнушку. Но нет, ребята, это жизнь.

Пройдясь языком около резинки Чуиных спортивок, учитель стал медленно стягивать с ученика мешающую одежду. Когда же с этим было покончено, они были отброшены в ту же сторону, что и резинка.

— Дазай, разденься тоже, а че я один тут как на показ лежу?

Дазай хмыкнул.

— Хорошо...

Он стал медленно растегивать тугие пуговицы своей рубашки, открывая свою сексуальную сторону. С ней было покончено и она также была выброшена. Открылся вид на пресс, который хотелось потрогать рукой, но жаль, что веревки мешали сделать это действие, которое Чуя делал всегда. Да, всегда.

Теперь рука перешла на пряжку ремня, она с ловким движением и звоном снялась. От чего Дазай вытащил его из петлей и в шутку шлепнул Накахару по бедру. Тот заигранно посмотрел.

— Папочка, я же не провинился, чтобы меня наказывать...

— Верно... — прошептал Дазай и опять прильнул к губам.

Поцелуй смачный, прохладнее не становится, парни потеют, но Дазай все равно тянет. Когда он сможет взять и снять эти гребанные трусы со штанами и трахнуть его? Ведь вязкое пятно на ткани дает о себе знать. Вот оно дало, а кто бы дал Накахаре, от этого Осаму хрен дождешься.

— Дазай, трахни ты меня уже, — с хрипотцой говорит Чуя.

— Ммм, а рыжей сучке не терпится? — эта самая сучка отводит взгляд, Дазай снимает штаны с себя, оба остаются только в нижнем белье.

Наконец-то шатен снимает трусы с Чуи. Тому становится легко, ведь больше ничего не мешает, но дискомфорт присутствовал. Член требовал внимания, а тут даже рукой прикоснуться нельзя, да еще и шпала ничего сделать не пытается, хотя у самого колом стоит, себя же сам мучает, зараза.

Но Дазай теперь не медлит, быстро снимает с себя последнее, что на нем было и резко входит, Чуя внутри сжимается, а из глаз выступают слезы.

— Прости... — нагинается Дазай и шепчет на ухо, после фразы прикусывая мочку и оставляя легкий поцелуй в ушко.

Кареглазый дает Чуе привыкнуть, начинает двигаться только после того, как Накахара стал сам насаживаться.

Теперь комнату переполняет стоны. А это Накахаровское «да» Звучало так удовлетворенно, что можно было понять, как ему сейчас все-таки хорошо. От удовольствия он сжимал пальцы на ногах, а Дазай комкал руками одеяло, которое смялось под двумя жаркими телами.

Через нескоторое время, Чуя выгнулся и громко стонав, вскрикнул. Говоря об заветной точке.
Дазай начал двигаться под нужным углом, от этого голубоглазый неосозновая закатывал глаза, а после излился себе же на живот, пачкая не снятую майку, Осаму излился в Чую.

Оба остались обессиленно лежать на кровати.

________________

Продолжение следует...

Вот так вот, я писала главу практически весь день, потому что не могла собраться с мыслями и написать эту ебаную еблю.
(〃_〃)ゞ