Есть люди, для которых важно, чтобы в их комнате всегда было светло. Они распахивают шторы в ясные дни, впуская солнце в свой дом и душу, а в дождливый день покрепче закрывают окна, чтобы не замёрзнуть.
Есть люди, для которых «свет» означает боль в глазах. Они покупают шторы поплотнее, отходят подальше от окна и никогда их не распахивают.
Элисон была из тех, кто срывал напрочь шторы с окон, чтобы просто видеть мир таким, какой он ей. Она не боялась боли от яркого света я не боялась холода от дождевых туч.
И речь совсем не о шторах. Совсем не о погоде.

Она смирно сидела на кровати, закрыв глаза от наслаждения. Вчера она попросила меня принести ей краску - очень уж её раздражал ее цвет волос.
В комнате светло. Никаких штор.
Она одета в растянутую майку, еле скрывающую грудь от слишком больших вырезов для рук. Рваные чёрные джинсы с цепью на ремне, куча браслетов на обоих руках... Обычно она надевает такие вещи в очень особенные дни. Говорит, что бывают моменты, когда она чувствует себя настолько чистой и умиротворённой, что не хочется даже думать о том, как она выглядит и сколько человек сегодня обернётся в её сторону.

На её лице спокойная улыбка. Солнечные лучи падают на её скулы и острый подбородок. Она немного сутулится, сидит в позе лотоса с руками, опущенными на колени. Я макаю специальную кисть в миску с разведённой зелёной краской, аккуратно беру пряди её волос и короткими мазками наношу её на них.

- Как твои дела, зануда? - как-то особенно тепло спрашивает она. Мне даже непривычно видеть её такой.
- Не переживай за меня. Врачи сказали, тебе нельзя волноваться.
- Пускай бы сами поволновались. Я уже спёрла у них пару тапок, а теперь руки чешутся из-за вон той фиговины, - она кивает головой в сторону небольшого экрана на стене. Это подобие телевизора, только он совсем маленький, да и показывает какие-то старые записи времён наших дедов.
- Ты как всегда...
- Хрена с два. Раньше бы я им тут половину лазарета вынесла, да ещё и сбежала бы. А так эти скоты колят мне какую-то дичь, из-за которой я даже пёрнуть без чужой помощи не могу, - Эл улыбается ещё шире, но так и не открывает глаза.
Ужасное ощущение собственной вины пожирает меня изнутри. Она здесь из-за меня. Мучается. Для неё это место - как тюрьма.

Беру следующую прядь её волос, провожу по ней кистью.
- А ты? Как твоё самочувствие?
Она молчит. Сначала мне кажется, что она меня не слышит, но потом я вижу, как расправляются её плечи от тяжёлого вздоха.
- Здесь очень... Холодно...
Я смотрю на электронную батарею у окна. Она открыта на всю, да и в комнате довольно душно. Сегодня очень тёплый день. Хмурюсь. Не понимаю.
- Хочешь я принесу тебе свитер?
Элисон улыбается как-то устало, даже опечаленно.
- Нет. Ты не поняла.

Размешиваю краску в миске. От неё исходит специфический запах, но я уже привыкаю. Эл могла покраситься и сама, но попросила меня, чтобы скрасить своё или моё одиночество, ощутить заботу и, видимо, поговорить.

- Я не знаю, проживала ли я эту жизнь правильно, Ниа. Я не знаю, как мне стоило себя вести, что говорить и с кем корешиться. Я не знаю, хороший ли я человек.
На этот раз был мой черед улыбаться.
- Ты крутая, Эл. В этом и вся твоя прелесть - ты не задаёшься вопросами, которые тебя ограничивают.
- И к чему я пришла? Прикидываюсь пацаном по ночам, обворовываю чужие хаты, ублажаю всяких ублюдков за копейки и перевожу дурь.
- Ты не виновата в этом. Тебе было тяжело. Многим сейчас несладко. У меня тоже на карте больше тысячи Кастов в минусе, и я тоже не знаю, что будет со мной завтра. Но мы справимся.

Остаётся всего пара недокрашенных локонов. Я стараюсь красить их как можно медленнее, чтобы подольше побыть с ней. Кажется, она не против. Всё так же умиротворённо смотрит в окно закрытыми глазами, всё так же сохраняет на лице непринуждённую полуулыбке.

- Ты хорошая, Ниа. Спасибо тебе. От души. Иногда мне совсем срывало крышу, и единственное, что мне помогало, это ты. Конечно, ты об этом не знаешь, но мне хватало всего пары секунд посмотреть на тебя, чтобы понять - вот он, мой пример. Ты остаёшься собой, даже когда приходишь домой вся в синяках после встречи с этим белобрысым козлом. Ублюдок чёртов... Нахер его. Ты продолжаешь помогать всем, даже когда тебя втаптывают в грязь всякие мудаки со второго этажа. Нахер их. Вот что такое сила, Ниа. Вот что это такое... Оставаться собой, что бы ни случилось.
- Я не сильная, Эл... Мне просто страшно.
- Я понимаю.
Я кладу руку ей на плечо, и она кладёт свою поверх моей. Сжимает чуть сильнее как бы в знак поддержки. Её пальцы кажутся мне ещё длиннее, чем обычно из-за своей худобы. Её руки кажутся ещё бледнее из-за того, что на ногтях тёмный облупленный лак. Её душа кажется мне ещё красивее из-за того, что наконец вывернула себя наизнанку.

- Пообещай мне кое-что, зануда. Пообещай, что не позволишь им сломать тебя. Я люблю Джоша, я знаю, каким он бывает хорошим. Но и каким мудаком - тоже. Сегодня он сказал, что вы вместе пересаживали траву в комнатные горшки, но я знаю, что ты весь день была на парах и не могла с ним видеться. Иногда он видит то, чего не было. Раньше ему удавалось сдерживать такую херню. У него едет крыша, и это у нас с ним семейное, но я не хочу, чтобы наша семейка сделала из тебя псину на поводке. Держись от Него подальше.
- Ладно... Ты не волнуйся за меня.

Она снова вздыхает. Мне начинает казаться, что её дыхание становится каким-то прерывистым и слишком уж тихим. Отпустив мою руку, она чуть опускает голову.
- Терпеть не могу сопли. Надеюсь, это не звучало, как прощальный бред.
- Именно так и звучало.
- Иди ты...

Темнеет. И речь не о погоде.

- А если серьёзно... Ты в порядке, Эл? Что ты чувствуешь?
Молчит. Долго и томительно молчит. Я докрашиваю последний локон.

- Здесь холодно, Ниа.
Провожу кистью до самых кончиков её волос, убираю руку. Начинаю часто моргать, ведь не верю своим глазам. На моих пальцах осталась краска, вот только она совсем не зелёная. И это совсем не краска. Я поднимаю голову и ещё больше не верю тому, что вижу. По её волосам стекает кровь от виска до самых плеч. На нём открытая рана - точно та же, которую я оставила ей от удара камнем.
- Здесь очень... Холодно...

Я резко открываю глаза и делаю глубокий вдох, словно я не дышала всю ночь. Вижу потолок... Вижу автоматическую лампу, реагирующую на движения. Она почему-то включена, но как такое возможно? Я ведь спала и не шевелилась.

Жуткий сон пробирает до мурашек, я чувствую лютый адреналин в крови, и сердце бьётся с бешеной скоростью.
Элисон... Милая Элисон... Почему у нас с тобой было так мало времени? Ведь мы могли говорить точно так же и в реальности. Мы могли сделать ещё столько глупостей и столько хороших дел... А теперь я даже не знаю, где ты. Куда твой брат унёс тебя?

Пытаюсь собрать пазл в голове и вспомнить хоть какую-то часть прошедшего дня или хотя бы пары дней... Неделю назад я случайно разбила Элисон голову, и Джош унёс её в неизвестном направлении. Мы с Адом начали искать некого Джеймса Ривза, и всю эту неделю я помогала ему просматривать видеозаписи с камер за последние годы в обмен на то, что он регулярно покупает мне ужин. Ночую я у Миранды, на раздвижном диване у двери. Собственно, прямо сейчас я на нём и лежу. Она одолжила мне свою ночную рубашку и вчера вечером сообщила, что с раннего утра уйдёт на процедуры для малышки. Пока всё прозрачно.

Внезапно я слышу шорох недалеко от себя и тут же понимаю, на какие движения реагирует лампа. Моё сердце делает очередной кувырок, норовя свести меня с ума. Джош... Он здесь, в этой комнате. Он не один - под руку со своим очередным приступом безумия. Я затыкаю себе рот, боясь издать непроизвольный панический писк. Он не видит меня. Он занят. Но то, что он делает, перекрывает все плюсы моей ситуации.

Я часто спрашивала у Миранды, для чего к потолку прикрутили железную палку. Она отвечала, что раньше эта комната служила некой фотостудией, где к потолку прикрепляли всякую аппаратуру или вешали декорации. Джош нашел ей применение получше. Прямо сейчас на моих глазах он привязывал к этой палке верёвки. И я бы не подумала об этом ничего плохого, но на концах этих двух верёвок угрожающе висели широкие петли. Когда парень пододвинул под них стулья, я поняла. Он соорудил виселицу.

В горле застрял ком. Я осознала, что одну верёвку он специально сделал пониже - под мой рост. Покрепче зажав себе рот, я попыталась бесшумно скинуть с себя одеяло. Нужно бежать... Прямо сейчас. Со всех ног. Обернулась по сторонам в поисках спасения. Окно прочно закрыто и явно дальше от меня, чем дверь. Но вдруг и дверь замкнута?..

Пока Джош перевязывает узел на одной из висельниц, я медленно спускаю ноги на пол. Бежать, бежать, бежать... Пока он проверяет верёвку на крепкость, я привстаю с кровати. Бежать... Бежать... Пока он ближе подставляет стул, деревянный пол подо мной издаёт противный скрип. Защищаться...

- Долго же ты спишь, мышка. Я уже думал будить тебя.
Разбуди себя, Джош. Разбуди того милого парня, который любил заплетать мне волосы и рисовать закаты. Разбуди того светлого человечка, который каждый день спасал меня от депрессии и уныния. Усыпи этого садиста, который душил меня в морге. Усыпи это чудовище, которое наблюдает за мной, пока я сплю.

Парень стоит на месте, и я стараюсь не шевелиться. Я чувствую себя в безопасности, пока он не двигается и контактирует со мной только глазами и голосом. Он выглядит живее, чем Элисон в моём сне. Он выглядит так, будто всю ночь жадно пил чью-то кровь, а теперь с радостью пришел отведать вкус моей. И поглощает её прямо сейчас. Прямо на расстоянии.

- Страх многолик, Ниа. Он хочет, чтобы его чувствовали. Ты боишься, и это хорошо.
Он делает шаг в мою сторону. Я делаю шаг к двери - иду боком, чтобы Джош оставался в поле моего зрения. На его лице поразительное спокойствие. Кошмары, что когда-то будили его по ночам, материализовались, и как только они стали его лучшими друзьями, он вырвал им глотки и сделал маски из лиц. Одну из них теперь он носил, не снимая. Маска ядовитой болезни. Я чувствую её. Я ощущаю её каждой клеточкой тела. Она бродит по моим венам, ждёт подходящего момента.
Чувствую её...
Чувствую...
Чем дольше он смотрит на меня, тем больше грязи в моей крови. Чем дольше он стоит на месте, тем больше трясётся земля под моими ногами. Я не уверена, что он позволит мне выйти из комнаты живой. Я не уверена, что он сохранил в себе хоть частичку самого себя.

- Я думал о тебе... Я постоянно думал о тебе. Ты знаешь, я как будто совсем слеп. Выхожу на улицу, а там только чёрная пелена. И ты перед глазами. Вся такая чистая, нетронутая. Вся такая... - делает ещё шаг. - Не моя.
Я обратила внимание, что всё это время он держал одну руку за спиной, и как только договорил последние слова, позволил мне увидеть то, что прятал. Его кулак крепко сжимал внушительный кусок верёвки. Ею можно было бы связать несколько человек, а не какие-то петли.

- Я не хотела, чтобы так вышло с Эл... Прости меня, Джош. Прошу, - говорю всё это, не отрывая глаз от его руки. Может быть, он зол на меня из-за сестры? Может быть, хочет отомстить?
Но парень не злится, напротив - начинает широко улыбаться и маленькими шагами двигаться ко мне.
- Я не в обиде на тебя, мышка. Ты защищалась, я понимаю. И я не сделаю тебе ничего плохого.

«Не сделаю...»

В голове всплывают самые жуткие картинки и воспоминания. Воображение избивает меня тяжёлыми битами с отравленными гвоздями, а я только подставляю пока ещё целые кости.

«Не сделаю...»

Я вспоминаю всё. Его первую улыбку. Его первый влюбленный взгляд. Его обещания о защите. Его милые родинки. Его избитые кулаки. Его крики во сне. Его рисунки. Его поцелуй. Его объятия.
Его руки на моём горле.

Я опускаю взгляд на своё запястье. На нём всё ещё его браслет. Когда мы впервые разговаривали на лекции, он сказал, что я могу снять этот браслет тогда, когда Джош станет мне неприятен. Нервно потираю запястья, дыхание учащается. Он смотрит на меня испытывающе, ждёт моих действий. А я жду его срыва. От страха начинает кружиться голова, паника душит меня изо всех сил.

Не выдержав, я бросаюсь в бег. Чудом дверь оказывается открытой, и я нервно дёргаю ручку, толкаю дверь плечом и даже успеваю ступить ногой на порог. Но потом всё повторяется как в прошлый раз. Как в страшном сне. Он зажимает мне рот рукой, обратно втягивает в комнату, закрыв за собой дверь на защёлку. Приговаривая «тише, тише» и больно прижимая меня к себе, не позволяет двигаться и тянет к кровати.

Никакой свободы. Никакого воздуха. Никакой безопасности. Но я всё пытаюсь бороться. Я всё ещё верю, что могу сбежать. Кусаю его за внутреннюю часть ладони, извиваюсь как муха, попавшая в паутину. К панике прибавляется отвращение. Его прикосновения вдруг становятся для меня такими мерзкими, что я еле сдерживаю рвотные позывы.

«Не сделаю...»

Он толкает меня к кровати, я падаю на неё животом вниз и, выкрикнув беспомощное «помогите», чувствую давление в области спины. Он придавил меня коленом к матрацу, чтобы не рыпалась, во время моего крика успел заткнуть мне рот какой-то тряпкой и поверх завязать верёвкой, плотно затянув узел на затылке. Дышать стало ещё тяжелее. Нос не справлялся с моими паническими частыми вдохами. Голова ещё больше закружилась, поясница заныла.

Джош говорил что-то. Шипел на своём змеином языке непонятные мне фразы. Я больше не хотела его слушать. Я больше никогда не хотела его слышать!
Когда злости стало больше, чем страха, мне удалось лечь на бок и со всей дури ударить его ногой в колено и даже подняться на локти.

- Я хочу помочь тебе! - закричал он то ли от боли, то ли от злости. - Я хочу открыть тебе глаза! - закричал и снова придавил к кровати.
Насильно заломив мои руки за спину, связал их на запястьях. От тугого узла к коже будто приложили раскалённый металл. Я словно чувствовала ожог от верёвки.

Ощущение беспомощности пришло не сразу. Когда Джош отпустил меня, я ещё долго пыталась поскорее встать с кровати и сбежать или выпрыгнуть в окно. Но потом я свалилась на пол и поняла, как чувствует себя рыба, которой отрезали плавники.

Я слышала, как по коридору ходили люди. Слышала их громкие голоса и даже не могла позвать на помощь. Слышала ветер, бушующий на улице и бьющий в окна. Я словно даже слышала, как Джош смотрит на меня. Когда-то он дарил мне свободу. Оказалось, даже это нужно возвращать с процентами. Дышу пылью, смотрю на чьи-то вещи, завалявшиеся под кроватью. Я даже не пытаюсь подняться. А зачем? Пока ОН здесь, мне не поможет ни шум за дверью, ни ветер.

Мир не хочет, чтобы я жила спокойно. Мир не хочет, чтобы я жила. Я заложница клетки, в которую когда-то сама же и хотела. Люди это ведь так здорово, да, Ниа? Люди это спасение человечества. Люди должны были помочь вам с Энди стать частью чего-то большего, чем пустое существование. А теперь ты лежишь связанная на полу, вся в синяках и с трещинами на сердце. Зато здесь люди. Зато ты часть чего-то большего. Ты часть загнивающего надкусанного яблока, внутри которого столько червей, что страшно представить. И ты здесь самый голодный червь.

Джош поднял меня с пола, подвёл к своей самодельной виселице. Что-то ужасное творилось в его голове, когда он заставлял меня встать на табуретку и надевал петлю мне на шею. Что-то ужасное творилось...

- Мне всегда нравилась твоя чистота, Ниа. В моей голове пожизненно были горы хлама, а ты показала мне, как правильно делать уборку. Ты на многое открывала мне глаза. Я обязан отплатить тем же.
Он садится на стул, стоящий под второй петлёй и смотрит на меня снизу вверх с какой-то безумной «добродушной» улыбкой.
- Я понял, что зря боялся. Моё прошлое, мои мысли... Всё оказалось не таким страшным. Я научился видеть в этом... - он прикрыл глаза, улыбка спала с его лица, будто бы он вспомнил что-то безумно воодушевляющие. - Искусство. Я покажу тебе, что это такое.

Он медленно поднимается, неторопливо тянется к продолговатому карману брюк и вытаскивает небольшой нож. Подняв руки и как бы показав, что не причинит вреда, кладёт нож на тумбу у выхода.
- Мы поиграем с тобой в игру. Тебе должно понравиться.

Коленки затряслись, руки вспотели. Я всё думала о том, какой же хиленький стульчик сейчас удерживал мою жизнь на волоске от смерти. Один неверный шаг - и он упадёт на пол, а на моём горле затянется петля. И воздух больше никогда не даст мне возможности ощутить его безвкусие.

В комнате много детских вещей. Светлый комод, детская кроватка, погремушки, разбросанные по полу... Всё такое милое и розовое, но с приходом Джоша стало тёмным и холодным. Воздух пропитаться запахом сигарет, стены пропитались горькой печалью, окна запотели от температуры безумия. Всё стало непробудно мёртвым.

Джош встал на вторую табуретку и без малейших колебаний надел петлю и на свою шею. Мы были друг от друга на расстоянии вытянутой руки, вот только мои сейчас были плотно связаны за спиной, а его - даже не думали нас спасать.
- Как по мне, самый худший страх - страх предательства. А представь, каким он становится сильным, когда его ещё и ожидаешь.
На этих словах парень поставил ногу на мою табуретку, словно собирался толкнуть её и заставить меня повиснуть на верёвке.
- Ты предала меня, мышка. Ты предала нас с Элисон, - улыбается. - Я знал, что однажды так и произойдёт. Я боялся этого. Но ждал.

Где же ты, Миранда.? Где же ты, когда так нужна?..
Я не знаю, причинит ли он ей вред, если та вернётся с процедур раньше времени. Я не знаю, застанет ли девушка это ужасное зрелище или только меня, болтающуюся на железной перекладине. Может быть, так оно и лучше. Может быть, умирать в одиночестве не так плохо, как на чьих-то глазах.

- Я хочу, чтобы ты тоже испытала это. Чтобы мы вместе это испытали.
Он взглядом указывает на свой табурет, заставляя меня тоже поставить на него ногу. Одно движение, и он упадёт. Одно движение, и для него всё кончится.
- В этом и прелесть этой игры, Ниа. Всё как в жизни. Никогда не знаешь, когда тебя предадут и заставят задыхаться от своих страхов, - его голос становится нервным, хоть он продолжает улыбаться. - Можешь сделать это в любой момент, чтобы я не ожидал. А можешь не делать вовсе. В этой игре никогда не будет победителей.

Готовые убить друг друга, мы стоим напротив, смотрим в глаза. Всего одно движение... Либо я, либо он, либо оба. В полной тишине мы стоим неподвижно, словно правда верим, что это просто детская игра, за победу в которой нам дадут пакет конфет. Вот только здесь приза никакого нет. Либо петля убивает тебя, либо совесть.

Я в панике смотрю на его ботинок, вот-вот готовый толкнуть мой табурет. Одно движение...

А если я? Если это сделаю я? Больше никто не будет меня преследовать, больше некому будет за мной наблюдать по ночам. Некому будет мстить за Элисон, некому рисовать солнце на окнах. Его глаза... Карие со светлыми пятнышками у самых зрачков. Я всё ещё вижу в них старого друга, который катал меня на спине и выслушивал моё нытьё.

Джош... Мой милый Джош... Что случилось с тобой? Почему тебе так плохо? Почему ты хочешь, чтобы плохо было нам обоим? Я сделала что-то не так? Мой милый друг... Оказалось, чтобы вытащить тебя из воды, нужно утонуть самому. И я уже чувствую, как холодная влага добирается до моего лица. Чёртова вода. Чёртово небо.

Я не знаю, много ли прошло времени. Кажется, он всерьёз ждал, что в нашей игре «предателем» стану я. А я всерьёз уже даже не ждала спасения. Мои руки связаны, позвать на помощь я не могу. Если я повешу Джоша, мне придётся стоять на месте и смотреть на его окоченевшее тело до тех пор, пока не вернётся Миранда. Не смогу. Я не убийца.

Убираю ногу с его табурета. Сдаюсь.

Мой жест он расценивает как что-то похвальное. Непринужденно ухмыляется. И толкает опору под моими ногами.

Стул подо мной падает на пол, петля мгновенно затягивается. Как только ноги оказываются в воздухе, веки мои судорожно сжимаются. Дыхательные пути перекрыты настолько плотно, что я не могу сделать ни вдоха, ни выдоха. В ушах раздаётся какой-то свист. Болтаю ногами, пытаясь опереться ими хоть на что-то, но только по случайности дальше откидываю от себя треклятый стул. Всплеск адреналина и дикий ужас заставляют моё тело хаотично двигаться, извиваться что есть мочи. Кровь подступает к лицу. В глазах всё расплывается. Силуэт Джоша оказывается ближе, чем был до этого. Я вижу, как он наблюдает за мной. Изучающе смотрит на то, как я медленно теряю сознание.

Зрачки закатываются сами собой. Становится невыносимо жарко и невыносимо громко.

Кажется, я закрываю глаза всего на одну секунду, но когда открываю вновь, осознаю, что я какое-то время была в отключке. В ужасе понимаю, что я больше не вишу в петле, а лежу на полу. На руках у Джоша. Под его пристальным взглядом. «Победителей здесь нет, - будто отовсюду раздаётся его голос. - Похоже, теперь мы квиты, мышка». Не могу сфокусировать взгляд. Сил не хватает даже на то, чтобы нормально открыть глаза. Всё такое мутное... Всё плывёт. Единственное, что я чувствую отчётливо - его пальцы, нежно скользящие по моей щеке, и его губы, соприкоснувшиеся с моими за мгновение до того, как я опять проваливаюсь в пустоту.

Несколько томительных секунд в темноте отзываются болью в висках и всём теле. Громкий гул разрывает барабанные перепонки. Тяжело дышать. Холодно.

Открываю глаза. Перед ними уже новая картинка: я лежу на диване, на краю рядом со мной сидит Миранда, испуганно смотрит на меня и гладит по руке.
- Бедная девочка... Как же ты нас напугала.

Глаза закрываются. Следующая картинка. В комнате есть кто-то ещё. Миранда всё так же сидит рядом и держит меня за руку, разговаривая с кем-то, на кого у меня пока нет сил посмотреть. Обратив на меня внимание, она тепло улыбается и кладёт что-то мокрое и холодное на мою шею и лоб.
- Что он сделал со мной? - мой голос жутко хрипит. От разговоров ещё больше начинает болеть голова.
Я замечаю, как улыбка Миранды медленно сползает с её лица. Паника снова начинает щекотать нервы.
- Ты ничего не помнишь?
Глаза слезятся, но больше от боли и головокружения, чем от эмоций. Миранда молчит, ждёт от меня ответа, но мне нечего сказать.
- Мы не ведаем, Ниана. Только эти дьявольские грачки дали знать, что что-то недоброе здесь, - она указала на виселицу и разбросанные стулья.

- Если бы он захотел с тобой «что-то сделать», делал бы это не здесь, как минимум.
Мне не нужно было смотреть на того, кто это сказал. Я узнала его по голосу. Ад стоял у окна и бережно держал в руках малышку Эбби. Крохе уже почти годик, а она из-за своей болезни всё ещё выглядит как младенец, так что парню приходится и поддерживать ей голову, и слегка укачивать.

- Как чувствуешь себя? - Миранда укрывает меня одеялом и предлагает стакан воды, но мне не только говорить больно, но даже глотать.
- Как висельник. А где Эдди?
- Это не то, о чём тебе сейчас нужно думать, - ответил Ад с долей раздражения в голосе и подошёл чуть ближе. Говорил он тихо, чтобы не разбудить девочку, но по интонации я поняла, что он рассержен. - Думай, куда тебе теперь податься. Ночевать здесь ты больше не будешь.
- Ад! - строго возразила Миранда. - Ей нужно отдохнуть.
- Меня не волнует. Я не позволю, чтобы из-за неё случайно пострадали ещё и вы, когда он опять явится. Либо она уходит, либо я забираю Эбби. Мне как раз скоро выделят отдельную комнату.

- Он прав, - снимаю со лба мокрую тряпку. - Я лучше пойду, - пытаюсь подняться, но головокружение такое сильное, а боль такая пронзительная, что сил не хватает удержаться даже на пару секунд.
Миранда укладывает меня обратно.
- Лежи. Тебе бы поспать. Я схожу в лазарет, принесу что-нибудь для твоей шеи.
Она не стала ждать моего ответа. Медленно поднялась и перед уходом успокаивающе положила руку на плечо дикаря. Она тоже видела, что он на нервах. В этот момент я мысленно стала упрашивать её не оставлять меня с ним наедине.

Дверь за ней закрылась. Под гнётом давящей атмосферы слабость в теле давала о себе знать пуще прежнего. Я опасливо поглядывала на парня, ожидая полный разбор полётов или ругань. Что угодно, только не это отвратительное молчание. Он же даже не смотрел на меня.
- Хотите мне что-то сказать?
- О, я много чего хочу тебе сказать, - отстранённо. Нервно. Отталкивающе.
Он аккуратно уложил кроху в кроватку, отошёл к окну и, чтобы успокоиться, сделал глубокий вдох и выдох.

Чёртов инопланетянин. Как он умудряется своим молчанием вызывать у меня беспочвенные чувство вины? Что такого я сделала, что он опять злится?
- Я предупреждал тебя на счёт него. Я говорил, чем это всё закончится, - с каждым своим словом он делал шаг в мою сторону. А вот это точно ничем хорошим не закончится.
- Что бы он ни сделал, это не повод его убивать. Он просто... Болен.
- Вот к чему приводит ЕГО болезнь, - Ад грубо взял меня за руку и поднял её, намекая на красные следы от верёвок на запястьях. - Раньше он издевался только над тобой, а теперь не стесняется являться даже туда, где могут быть свидетели. Откуда мне знать, что находиться с тобой безопасно, Твистер? Откуда мне знать, что он не решит покалечить всех, с кем ты хоть как-то пересекаешься?

Вырываю свою руку из его хватки. От его слов на душе становится ещё тяжелее. Теперь я в его глазах не только обуза, но и серьёзная угроза? А вдруг так оно и есть? Вдруг человечность Джоша ломается с той же скоростью, что и его хвалёные принципы? Вдруг окружающим меня людям и правда не безопасно со мной?

- А откуда мне это знать? - я отвечаю ему тем же тоном, хоть горло полностью сопротивляется. - Думаешь, мне это всё нравится? «Нию завтраками не корми, дай только поумирать пару минут». Так по-твоему?
- Не ТЫкай мне, - процедил сквозь зубы.
Внутри меня что-то оборвалось. Как будто часть меня безвозвратно утонула в холодной воде бездонного океана. И я всерьёз почувствовала холод. Такой, что сводит зубы. Такой, что хочется сгореть, лишь бы не дрожать и не коченеть. Если лёд между нами когда-то и тронулся, то только что он своими руками заморозил весь мир и потушил солнце. Больше не тронется.

Сама виновата. Сама привила ему ощущение собственной важности. И сама не поняла, почему вырвалось это заветное «ты». Кажется, Ад тоже осознал, насколько было жестоко то, что он сказал. Но ни подавать виду, ни оправдываться он не стал. Это уже было не в его характере.

- А знаете что? - то ли его колкость, то ли моё отчаяние придало мне сил. Я сняла с кожи мокрые полотенца, оставленные Мирандой как жест заботы, и села на край кровати, преодолевая боль и тошноту. - Вы не умеете решать проблемы. Вы просто от них избавляетесь. Так избавьтесь и от меня, раз я такая большая проблема для Вас.
Если бы не Эбби, я бы, наверное, прокричала эти слова. Так уж горько было их произносить в тишине. Но и на этом остановиться я уже не могла.
- Моя ночёвка у Миранды была Вашей идеей! Я уже устала от того, что все обвиняют меня в своих же косяках. Не находитесь со мной рядом, раз это так опасно!

Эмоции били через край. Сдерживать громкий тон стало невыносимо, так что последние слова я всё-таки прокричала. Малютка Эбби издала странные шаркающие звуки и тихонько захныкала, но уже через пару секунд умолкла. Почему-то мне кажется, что она слишком слаба, чтобы плакать как здоровый ребёнок.

Я села, облокотилась локтями о колени и закрыла руками лицо. Голова... Как же невыносимо болит голова. Нужно собрать вещи. Нужно уйти как можно скорее, закрыться где-нибудь, замуровать двери.

- Я сегодня постараюсь найти Элисон, - голос его стал спокойнее и тише, но я уже не хотела слушать ни слов, ни звуков. - Если она в порядке, будешь держаться поближе к ней. Он не тронет тебя на её глазах. Да и она не позволит.
- Я вернусь к Джошу.
После моих слов настаёт пауза. Я не вижу его реакцию, но она мне полностью понятна.
- Что?
- Вы правы. Он не успокоится, пока я не вернусь. И ещё...
Я достаю телефон из-под подушки, быстро нахожу в нём недавнее сообщение и протягиваю руку, показывая ему экран.
- Прислали недавно. Мне за эту неделю начислили ещё полторы тысячи штрафа за ночёвку в не своей комнате. Итого минус три тысячи... Это пошла третья неделя. Если в конце неё у меня на счету останется минус, со мной сделают что-то плохое.
- Ты не доживёшь до конца недели, если вернёшься к Джошу.

Я опускаю взгляд и пожимаю плечами. От безвыходности хочется разрыдаться, но я пытаюсь держать себя в руках.
- Какая уже разница?
- Возьми себя в руки, Твистер. У тебя целая неделя. У некоторых бедолаг в карцере нет даже дня.
- Меня это не успокаивает.
- А я здесь не для того, чтобы тебя успокаивать. Миранда мне чуть мозг не выела, пока ты была в отключке. Переживала за тебя. В колледже достаточно людей, которые не откажут, если ты попросишь помощи. И у меня есть парочка идей на этот счёт.
- У вас есть план?! - на радостях я чуть ли не свалилась с кровати. Полными надежды глазами уставилась на парня, которому явно нравился мой восторг. «Конечно же, у него есть план. Кто бы сомневался,» - подумала я и была права.

Всем своим видом показывая, что я в очередной раз завишу только от него, Ад по-хозяйски поправил рукава белоснежной рубашки, которая поразительно плотно облегала его тело. Я даже со смущением подметила, что обтягивающие вещи идут ему намного больше растянутых свитеров.

- Первый. Ты возвращаешься к Джошу, надеваешь то белое платье, в котором ты приходила ко мне в карцер, и слёзно рассказываешь ему о своей беде. Он на радостях тебе все свои деньги отдаст. Плюсы: ты можешь в любой момент сбежать, как только будет произведён перевод, минусы: есть риск, что ни ты, ни твоя психика целыми из комнаты не выйдете.

- А второй?..
- Слушай. Второй вариант - ты работаешь на меня и Барта. Сама понимаешь поручения будут пожёстче, чем просмотр видеозаписей. Три тысячи - деньги не маленькие.
- На Вас и Барта? Вы хотите, чтобы я параллельно работала у него, как те девочки?
- Под его колпаком не только бордель и торговля, Твистер. Найдёт тебе что-нибудь поспокойнее. Может, даже будешь хлопотать на кухне. Барт может обнаглеть и начать просить что-то сверх твоих рабочих задач, так что если начнёт приставать или домогаться - говори мне. Жить при этом можешь где угодно, только не с Мирандой.

С недавних пор у дикаря появилась новая привычка - он часто держал руки на ремне от брюк. Так что я, как и всегда, не выдерживая на себе его взгляда, смотрела на его ремень. Уж не знаю, как это выглядело со стороны, но самого Ада это явно потешало.

- Есть ещё одна идея. Самая эффективная, но и самая опасная. Тебе нужно умереть.
Я выпучила глаза и невольно коснулась рукой своего горла. На ощупь я почувствовала, что там остался явный отпечаток от верёвки. И болел он ровно так же, как ожог. Жутко чесался и горел. Кожа горячая, высушенная. Вот тебе и встреча со старым другом...
- Умереть?
- Если директор объявит тебя мёртвой, твои счета обнулятся, а вместе с тем и все проблемы. У Барта найдётся отвар, который замедляет сердцебиение настолько, что его даже не распознать никакими приборами. Ты потеряешь сознание на сутки или больше. Очнёшься в морге. Я узнавал - трупы они не вскрывают. Тебя вычеркнут из всех списков, удалят из всех баз данных. Тебе останется только не прикасаться руками к телефону и не попадаться на глаза директору. Охранники и Небесные в лицо учащихся не знают, так что можешь спокойно ходить по коридорам. Огласке имена погибших тоже не придают. Никто из знакомых даже не догадается, что ты официально мертва.
- А как же я буду зарабатывать Касты? Мертвым оценки не ставят.
- Работать, Твистер. В этом варианте идея на счёт Барта остаётся в силе.

Всё это с трудом укладывалось в голове. Объявить себя мёртвой... Это даже звучит безумно. Конечно, такой статус и впрямь ни на что не повлияет, но мне вдруг стало не по себе. Каково это, ходить среди людей, словно призрак, зная, что официально тебя не существует? Нет тебя. И не будет. Только тело твоё да кучка мыслей в голове. Каково это?

- И многие здесь... мертвы?
- Не знаю. Передо мной не отчитываются. Я бы и сам опробовал этот метод, но меня тут в лицо уже каждый третий знает.
- Я, наверное, пока ещё поживу... Второй вариант звучит неплохо.
Ад вскидывает брови, мол «как хочешь» и достаёт из переднего кармана брюк мобильный. Теперь он уже спокойно держит его голыми руками, и я скорее поверю, что он перебрал все винтики в этой дьявольской штуковине, чем доверился чужому механизму.

- Назначу Барту встречу на завтра. Время напишу позже. Я проведу тебя, но разговаривать с ним будешь сама.
- Проведёте? Но я могу дойти и одна.
Он отвлекается от телефона, взглянув на меня исподлобья. Его взгляд многозначительно опускается на мою передавленную верёвкой шею, а затем и на руки. Вера в мою самостоятельность угасает в нём с каждым новым днём всё быстрее. Мои слова он игнорирует.

- Телефон держи при себе. Я займусь Элисон и позвоню, если найду её. Как придёшь в себя, приступай к видеозаписям. Просмотри хотя бы полгода. Ты всё запомнила?
- Прийти в себя, ждать звонка и сообщения, смотреть записи и искать ночлег. Запомнила.
- Ночевать можешь у Эйприл. Общение пойдёт вам обоим на пользу, а тебе не помешает свидетель в случае чего. Она никогда не выходит из комнаты.
- А ещё у неё грыжа.
Ад завис на несколько секунд, а потом непонятливо нахмурился и уставился на меня.
- Элисон сказала, что грыжа это когда у кого-то настолько жалостливое лицо, что ему хочется дать в жбан. Я не знаю, что такое жбан, но звучит вкусно. У меня тоже грыжа?
Я постаралась скорчить максимально жалостливую рожицу.
- Да, Твистер, тебе тоже часто хочется дать в жбан.

Я сочла это за комплимент и улыбнулась. На этом разговор о делах был окончен. Дикарь дождался Миранду и ушёл, позволив девушке без лишнего смущения поухаживать за мной. А я из-за своего стеснения так и не поблагодарила его... Чудо-крем, о котором так много ходило слухов, мол он моментально заживляет все раны, стоил немалых денег, так что мы обошлись обычной «лечебной» мазью, которую в лазарете давали бесплатно с небольшим условием - нужно описать причину травмы и указать имя пострадавшего. Уж не знаю, как Мира заболтала аптекаря. Как бы там ни было, теперь мне было спокойнее. Выход есть.

От автора.

Треск сухих осенних листьев, заглушая протяжный гул в ушах, напоминал о вечном. О жизни. О смерти. О себе. О жизни...
О том, что скоро придут холода. О том, что однажды огонь в груди станет ядовитой ртутью, а блеск в глазах - ничем иным, как отголоском прошлого. Нарисовав на пыльном окне символ мира, Он улыбнётся и дорисует длинную дугу. Теперь это просто зонтик. Просто способ укрыться от режущих капель небесного дождя. Но даже с ним он промокнет до нитки.

Одиночество - извечный порок художника. И он не станет ни на грамм счастливее, изрисовав стены тысячью человеческих лиц, тысячью человеческих глаз. Её глаз. И Её лиц. Ведь совсем скоро настанут холода. Совсем скоро все ослепнут.

Окно было раскрыто нараспашку. Холст с нарисованным солнцем, разорванный на две неровные половины, болтался на ветру, постепенно отклеиваясь от стекла. Над куполом нависли тучи, но воздух, такой тяжёлый и душный, превращал лёгкие в деревянные и пыльные мешки. Сигарета меж пальцев уже почти скурена, но не Им, а ветром. Жёлтые листья деревьев разбросаны по комнате. Но не Им, а ветром.

Он смотрит в окно, не сосредотачиваясь ни на чём конкретном и с наслаждением слушая шаги, направляющиеся к его комнате. Где-то внутри теплится мысль, что это Она. Наконец одумалась и готова понести тяжёлое бремя отчаяния вместе с Ним. Наконец шаги прекращаются. Раздаётся ровно три чётких стука в дверь. Он молчит. Ждёт.

Когда в комнату кто-то заходит, он делает затяжку. Это не Она.

- Уж кого не ожидал увидеть... - с улыбкой на устах проговорил Хейз еле слышно. - Чем обязан?
Увидев Джоша, расслабленно развалившегося на подоконнике, Ад с огорчением признал, что в этот раз он просчитался. Он знал, что ровно в это время Хейз обычно уходит получать новую партию своих любимых сигарет. Так же он знал, что взамен на такую щедрую посылку, тот отдаёт ровно один Каст, ведь получать что-то бесплатно в колледже - плохая примета. Но почему-то в этот раз художник решил обойтись без новой пачки.

- Я не займу твоего времени. Твистер попросила принести ей пару тёплых вещей, - ответил он первое, что пришло в голову.
- Да... - загадочно протянул Джош, - холодает, - и потушил сигарету об оконную раму. - Почему же она сама не пришла за ними?
Блондин невольно напряг скулы. Он понимал, что Джошуа прекрасно знает причину, ведь это он всего пару часов назад насильно связал Её, повесил и оставил на Её шее те уродливые следы от верёвок.
- Она не в состоянии. Какие-то уроды поиздевались над ней. Придушили и оставили на полу, как бесхозную собаку.

Он решил не набрасываться с обвинениями. Знал, что если даст волю злости, может заиграться и прикончить парня прям на месте. К тому же, из головы не выходила мысль о том, что Джош - прихвостень G-27. Невозможно заработать такую репутацию, от которой прощают любые выходки, если ты не Небесный.

- Да, ты прав. Вот же уроды... - даже не изменив тон голоса, Хейз безучастно отвернул голову к окну.
- Я думаю, ты должен знать, - продолжил давить Ад. - Она в плохом положении, и от врачей мало что зависит. Повреждены шейные позвонки, частично отказали конечности. Есть риск, что она станет инвалидом.
Парню и самому стало смешно от того, какую чепуху он наплёл и как доверчиво Хейз посмотрел на него в этот момент. Была только одна цель - пробудить наконец в Джоше хоть что-то мужское и заставить отвечать за свои поступки. Легко, конечно, прийти к ничего не подозревающей девушке и беспричинно оставить на ней увечья.

Джош ничего не ответил. Сложно сказать, какие эмоции в этот момент скрывались за его холодным выражением лица. Может быть, чувство вины. Может быть, доля страха. Может быть, всё вместе. Как бы там ни было, Ад снова в нём разочаровался. Джош с безразличным видом отвёл взгляд проронив тихое «забирай, что нужно».

Единственное, что Айден сейчас понимал отчётливо - своё огромное желание поскорее уйти отсюда. Он рассчитывал застать Элисон или хоть какие-то подсказки по расследованию её таинственного исчезновения. Но судя по тому, что Джош не с ней, всё либо слишком плохо, либо в абсолютном порядке.

Его внимание привлекли странные символы, нарисованные чем-то чёрным на стенах и даже потолке. В детстве Аду пытались привить любовь к языкам, но это не закончилось успехом. Однако одно было ясно - никакой это не другой язык, не шифр и не послания. Это символы, придуманные больной головой Хейза. Это следы его окончательно подтверждённого безумия, которому тесно в черепной коробке.

Было ещё кое-что, что нельзя было пропустить. Отвратительный запах. Настолько мерзкий и острый, что слезятся глаза. Удивительно, как его не слышно с коридора. Что это могло бы быть, блондин пока не понимал. Да и разбираться, если честно, ему совершенно не хотелось.

Воспользовавшись случаем, Ад осмотрел комнату, сделав вид, что ищет тёплые вещи. Он был здесь не впервые. Когда Ниа только-только с грохотом завалилась в его жизнь, он пробирался сюда ночью, чтобы понять, что кто она такая и представляет ли угрозу для него и его людей. Во второй раз он приходил ближе к обеду по приглашению Элисон, чтобы рассчитаться за информацию о местных преподавателях.

Сегодня эта комната выглядела совсем иначе. Голодное одиночество сидело в углу под потолком и пускало слюни, готовясь отгрызть голову любому, кто посмеет тронуть его хозяина. На полу лениво развалилась печаль, скуля от глубоких ран на шерстяном брюхе. Всё здесь умирало на глазах. И стены, и кровати, и сам Джошуа.

Ад осмотрел комод справа от двери. Ничего полезного там не нашлось, только ванные принадлежности, чьё-то женское нижнее бельё, пара ремней с шипами и гора носков. Он подметил, что все полки покрыты пылью. Этими вещами давно никто не пользовался, так что если Элисон и в порядке, здесь она не появлялась.

- Как там старина Барт? - спросил Джош, продолжая смотреть на что-то за горизонтом.
- Я давно его не видел. Мне говорили, недавно в его стороне слышали взрыв. Думал, твоих рук дело.
- Мои до него пока не дотянулись. Но уже скоро.

Блондин оставил комод в покое и решил осмотреть часть комнаты с кроватью Эл и Нии, слева от двери. Но как только он обернулся в ту сторону, замер на месте. На кровати в самом углу кто-то лежал, закутавшись в тёплое одеяло. Присмотревшись, он заметил макушку головы - русо-зелёные волосы, небрежно раскиданные по мягкой подушке. Элисон! Это в самом деле она. Как ни в чём ни бывало, спит лицом к стене. Видимо, удар по голове был не настолько серьёзным, раз Джош решил, что может и сам позаботиться о сестре. Но почему она тогда не выходила на связь? Затаила на Нию обиду?

- Я тут задумался недавно... Что было бы, если б мне в быстрой перемотке показали лица всех, кто когда-либо нуждался во мне? - говорил Джош, а Айден тем временем незаметно подходил к спящей Элисон. - Если бы за три минуты я мог бы посмотреть всем им в глаза? Ты знаешь, мне кажется, это лучший способ умереть. Сначала мне стало бы тепло на душе... А потом бы скорость перемотки увеличивалась. Всё быстрее и быстрее, пока в один момент я не сдохну в эпилепсии с идиотской улыбкой.

Он продолжал говорить какие-то ужасные вещи. Страшные вещи. Но Айден уже его не слушал. Что-то очень настойчиво заставляло его смотреть на Элисон с крайним недоверием. Что-то здесь было не так. Её волосы спадали на лицо, закрывая собой и глаза, и щёки. Её бледные исхудавшие пальцы еле виднелись из-под одеяла. Ещё раз убедившись, что Джош не наблюдает за ним, Ад аккуратно убрал локоны её волос с лица.

От неожиданности отступив от кровати на несколько шагов, он рефлекторно закрыл рот рукой, сдерживая рвотные позывы. Ему часто приходилось видеть всякие ужасы, не поддающиеся объяснению и вызывающие нервные срывы у обычных людей. Но это зрелище даже для него было отвратно.

Её кожа холодная как лёд и бледная как стена. Её тело твёрдое как камень, а глаза пустые и бесцветные как стекло. На её виске открытая глубокая рана. Вполне можно было бы увидеть пролом в её черепе, если бы не засохшая кровь, неумело спрятанная под сухими и ломкими волосами. Элисон мертва. И судя по запаху и состоянию её кожи, уже очень давно. На её щеках - ветвистые грязно-бурые венозные рисунки от гниения крови. На её лбу зеленоватые пятна. Мертва... И лежит здесь словно спящая кукла, которую забыли убрать в коробку для игрушек. Забыта и брошена.

- А ты? - голос Джоша раздался ближе, чем до этого. Брюнет стоял на расстоянии пары метров от него и смотрел в глаза с таким спокойствием, будто это не его сестра замертво лежит в комнате. - Какая смерть была бы идеальна для тебя?
Ад заметил, что в руках Джоша ничего не было, но этот псих явно был готов схватить всё, что угодно, и накинуться на него.
- Я не думал об этом. Как-то не могу найти в своем расписании свободное окно под «умереть».
- Зря. Ты подумай.

Блондин вновь перевёл взгляд на Эл. Сложно поверить, что только недавно она расхаживала по коридорам, полностью уверенная, что она - главная расхитительница сердец и внимания, а теперь ей не принадлежит даже собственное сердце.
В голове было несколько вопросов. Как администрация не заметила этого или как допустила? Что теперь говорить Твайстер? Такие новости её сломают. Все прекрасно помнят, кто держал в руке тот злополучный булыжник, от которого голова Элисон треснула, как сухая ветка.

- Не трогай её, - прозвучало с угрозой, и Ад мысленно подготовился к драке.
«Скажи хоть что-то. Хоть один весомый аргумент. Хоть одну причину не называть тебя сумасшедшим, - подумал он. - Хоть одну причину не дать тебе в морду за то, что ты творишь».
- Она просто устала. В последнее время ночные гулянки даются ей тяжело. Попросила дать ей спокойно выспаться.

Аду многое стало понятно. Твайстер была права, называя выходки своего соседа болезнью. Он болен. Тяжело и неизлечимо болен.
- Попросила? Сама?
- Да. Кто-то устраивал вчера вечеринку на втором этаже. Говорит, у неё украли клатч и какой-то дохрена важный браслет. Руки бы им всем переломал...
- И как давно она... Здесь? Что произошло после её срыва?
- Пустяки. Небольшая царапина. Мы сразу вернулись домой. Её только потошнило пару дней. Тебе то что до этого?

Потошнило... Айден не верил ни единому его слову. Ему до самого конца казалось, что Джош пытается его одурачить, для чего-то придумать оправдания, специально выставить себя ненормальным. На долю секунды ему показалось что это какая-то проверка, затеянная администрацией или кем-то повыше. Возможно, они с Эл и не были ни в каком родстве? Возможно, она всё это время была очередной пешкой в руках не только соседа, но и самого G-27? Мысли сменялись одна за одной, пока не дошли до подозрений в том, что это вовсе не реальность, а игра-иллюзия. На всякий случай парень прокрутил в голове все события до этого момента. Никаких провалов в памяти нет, а значит, это реальность. Элисон абсолютно реально мертва, а Джош абсолютно реально держит её труп в своей комнате.

Ад решил не лезть в это дело. Если Джошуа так убеждён, что его сестра жива и просто спит, пускай так и остаётся. Так будет безопаснее для него самого и для всех вокруг. Хотя бы на время. Хотя бы до того момента, как тело Эл превратится в мумию, обглоданную червями.

- Просто интерес. Я заберу то, что мне нужно, и уйду.
- Хорошее решение.
Напряжение спало, когда Джошуа вернулся на своё законное место - холодный подоконник, засыпанный несколькими слоями пепла от скуренных сигарет.

Следующее, что привлекло внимание блондина - одинокая полупустая тумбочка недалеко от чьей-то койки. По незастеленной кровати и большой походной сумке под ней он понял, что это место Нии. Скорее всего, она заранее понемногу собирала вещи, чтобы сбежать из колледжа вместе с Энди, когда тот вернётся за ней. Но под кроватью тонна пыли, сумка давно не вытаскивалась. Ниа либо передумала, либо отчаялась.

- Там нет её одежды. Не логичнее посмотреть в шкафу? - с долей насмешки подметил Джош.
- Ты плохо её знаешь...
Ад вспомнил о том, что Ниа всегда таскает с собой Эдди и рюкзак. Значит, придерживается правила «всё своё ношу с собой». А значит, она станет держать свои вещи как можно ближе к себе и к своему месту. Выходит, в шкафу нет ни одной вещи, которая была бы ей важна или полезна. Всё либо в тумбе, либо под кроватью, либо...

Он проводит рукой по кровати в надежде нащупать что-то под простынёй и замечает небольшой неестественный бугор ближе к стене. Отодвинув всё бельё в сторону, замирает на долю секунды. Под подушкой он находит свою старую чёрную толстовку, которую когда-то давал Ние, чтобы спрятать её голубые глаза под громадным капюшоном. Она всё это время держала её у себя... От этих мыслей что-то заставляет его покачать головой и слабо улыбнуться краем губ. Он откладываешь толстовку в сторону. Она ему ещё пригодится.

Несколько раз он оборачивается в сторону Элисон, будто ждёт, что она может вдруг очнуться и задушить его со спины. Но она всё так же «спит мирным сном» на радость Джоша. Безумие... Он настолько привязан к ней, что не отпустит её, даже увидев её разобранную по частям. Он никогда не признает её смерть.

Вернувшись к делу, Айден ещё раз нащупывает подозрительное место и поднимает матрац.
- Эй! Шкаф в другой стороне. Вход в Нарнию только один, кретин!
Как парень и ожидал, многие вещи оказываются спрятаны на досках под матрацом. Здесь и какая-то одежда, и парочка тетрадей, и всякая бытовая мелочь. Ради интереса он забирает одну из тетрадей. С голубой обложкой.

15.10. Єлесон сигобня скозала что я чумба. Новерное это значит что я неакуратная?
Забачи на бень:
- узнать у Аба что такое чумба
- на всякий случай поудираться в комнате
- сбелать домашку по той странной фигне
- покормить Баффи

17.10. Ад скозал что чумба это кролики которым за людопытство отрезают уши. Переспросила у Джоша. Ад лживый побонок (зачеркнуто) не чумба.
Забачи на день:
- исписать 10 (зачёркнуто) 7 (зачёркнуто) 4 (зачёркнуто) 2 листа
- попозировать для портрета Джоша
- сделать забания на две недели вперёб
- поесть (зачёркнуто) Не хватило Кастов

Он пролистал несколько страниц.

10.11. Перестала путать «б» и «д». Джош нарисовал новый партрет. Скозал, что мне не хватает эмоциональности. Прожог мне сигаретой две ранки на указательном пальце. Было больна, но он сказал что так лучше удастся срисовать мои эмоции.
Задачи на день:
- поесть (!!!!!)
- сделать доп задание
- на телефон пришло уведомление. Скоро у Ада день рождения. Придумать подарок.
- узнать почему Єл прячет от Джоша тест на беременность. Она ведь сказала что он отрицательный
- не умереть

Айден закрыл блокнот и вложил его в карман толстовки. Оставлять такую ценную вещь Джошу было бы глупо. Эта клуша, как подумал Ад, вполне могла написать там много чего лишнего: про глаза, про дикарей, про Элисон, про самого Джоша. Читать его дальше он тоже пока не станет. Либо отдаст Ние и настрого запретит писать туда всё, что может пригодиться людям, в руках которых могут очутиться её записи, либо при ней же уничтожит блокнот. Нельзя выкладывать свои мысли даже в личных носителях. Слишком опасно. Либо всё-таки прочтёт, но позже.

Забрав свою толстовку и напоследок глянув на Элисон, он вышел из комнаты. Если эта девушка в самом деле скрывала ото всех беременность, которая явно была не по её воле, то ясно, почему она так яро налегала на наркотики и выпивку. Хотела вызвать выкидыш. В колледже да и, наверняка, в G-27 запрещено делать аборты. Если не нужен ребёнок - просто роди его и отдай правительству. Уж там-то разберутся, как распорядиться его судьбой. Таков указ. Эл не хотела, чтобы её кровинка жила в таком уродливом мире. Либо просто не хотела, чтобы жила. Эл - девушка не самых высоких моралей. Спокойно могла и случайно залететь.

Как бы там ни было, вникать в это Ад не хотел и не собирался. Не его дело. Всё, что ему нужно было, он узнал и увидел. Осталось самое непростое - решить, что говорить Твистер.

__________________________
Видео авторское

Комикс с клаве можете увидеть в моем Инстаграме: taya.2112.mons