Искать приключения на задницу — моё призвание. Я ещё раз убедилась в этом, когда осознала, что попасть в двадцать первую комнату и сфотографировать бумаги — не такое сложное задание, как проникнуть в карцер и прошмыгнуть мимо охранника, которого не так давно туда наняли.

«Попроси Джоша помочь,» — подумала я сначала, но потом поставила эту идею под сомнение. Если Джош увидит, что ключи мне нужны не для помощи голубоглазому, а для выполнения прихотей Ада, он выйдет из себя. Наверное… На самом деле, я не знаю, как он отреагирует.

Между тем, на дворе уже час ночи, а соседа до сих пор нет. Неприятное чувство щекочет нервы. Кажется, я переживаю…
С каждым часом воспоминания о крыше приобретали всё более и более чёткую картинку. И всё больше мне казалось, что такая незначительная для него и такая важная для меня близость была ошибкой. А вдруг это всё и правда просто наркотики? Вдруг, он и сам был под эффектом?
Одно я знаю точно — если бы у меня спросили, хочу ли я повторить это, я бы ответить не смогла. Стояла бы и молчала в тряпочку, как обычно это делает Миранда. Давно её, кстати, не было видно, но наконец я стала снова слышать детский плач из её комнаты. Ей вернули дочь.

Мой телефон издал ещё один вибрирующий звук, и сердце опять пропустило удар. Что ещё дикарь задумал мне поручить?
Но когда я взяла мобильный в руки, волнение сменилось шоком.

От автора.

Когда он увидел его впервые, сомнений не было — теперь в колледже многое изменится.
Когда он увидел его впервые, не было даже подозрений, насколько сильно.

Джошуа не раз приходилось повторять новичкам одни и те же законы, одни и те же правила, но в этот раз всё было иначе. В самый первый день дикарей сразу посадили в карцер, и парень подумал: «Отлично. Проблема ушла сама собой», но эти мысли жили только несколько дней. Потом настал хаос. Потом настал Ад.

Когда он увидел его впервые… Грязного и потрёпанного, точно бешеного пса после не менее бешеной драки, в голове крутился вихрь мыслей, одна другой хуже. Одно было хорошо — Аду не было никакого дела до странного длинного парня со странной привычкой вечно курить и рисовать всё подряд. Было намного легче добыть информацию, пока главарь дикарей не стал с подозревающим прищуром наблюдать в ответ.

Парень зашёл в карцер без лишних проблем — во многом помогала дурная слава. Охраннику уже давно сказали, что пытаться остановить не́кого студента по имени Джош Хейз — бесполезно. Он найдёт лазейку в любом самом прочном ограждении, так что лучше покорно закрыть глаза на нарушение, чем потом чинить «разрушения».

Он бросил безразличный взгляд в сторону охранника с седеющими волосами на висках и небольшим животом (явно не пивным). Всегда добрый и разговорчивый мужчина сейчас казался разъярённым животным, которому бросили кость вместо куска мяса, но он промолчал и снова уставился куда-то под стол, за которым сидел.

Хейз ухмыльнулся. Презирал рабов системы. Презирал лицемеров, хотя знал, что главный любитель масок — он сам. Презирал себя.

Действие таблетки уже почти закончилось. Осталось только сладкое послевкусие и желание насладиться последними остатками увядающего безумия. Он проходил среди клеток, издевательски проводя рукой по железным прутьям и привлекая внимание заключённых. Не улыбался, хоть и дико хотелось.

— Чего в вас больше? Человечности или сил? — спросил он скорее у себя, чем у парней и девушек, на которых смотрел.
Большинство из них совсем потеряли надежду выбраться. Исхудалые тела еле держали на себе одежду не по размеру, а впалые щёки создавали впечатление, что заключённые от голода сами прогрызли их насквозь. Ребята, которые выглядели совсем плохо, явно сидят тут очень давно. За что-нибудь, что законы колледжа не прощают. Убийство? Попытку сбежать? Воровство еды?

Парень замедлил шаг, когда почувствовал, что его рука не касается прутьев. Посмотрел влево и увидел открытую камеру, из которой несло чем-то тухлым и тошнотворным. В клетке лежало мёртвое тело. Старик, сжимающий в руке лезвие самодельного ножа, лежал на полу с на удивление счастливым выражением лица.
«Вскрыл себе вены,» — сразу стало понятно.
Джош знал, что в карцере уже не первый год сидел мужчина, который отказался преподавать какой-то предмет студентам.
Забавно то, что он сам сел в камеру, сказав что-то вроде: «Лучше я помру от голода».
Забавно, что умер он не от этого.

Джош перевёл взгляд вправо и наконец нашёл того, кого искал.
На удивление, Ад выглядел очень даже бодро, если не считать бледноватый цвет лица и его окровавленную руку, которую он прижимал к открытой ране на своём животе.
«Псих вытащил чип,» — понял брюнет, увидев маленькое разломанное устройство, валяющееся возле стены.

Дикарь сидел на койке, облокотившись спиной о кирпичную стену. Футболки на нём не было — ею он зажимал рану, а его кожаная куртка вряд ли спасала от холода, но парень виду не подавал.
Его мёртвый взгляд долго смотрел куда-то в пустоту, но потом сосредоточился на Джоше. При этом ни одна эмоция не проскользнула на его лице.

Оба молчали. Смотрели друг другу в глаза и будто ждали, кто же начнёт говорить.

— Выглядишь жалко, — произнёс Джош, думая, что это точно должно его задеть.
— Не делай вид, что не наслаждаешься этим. Ты как никто хотел, чтобы я здесь оказался.
— Я был бы рад, если б все твои проблемы были моих рук делом, но… Не в этот раз.
Так просто Ад этим словам не поверил, так что скрывать удивление не пришлось. Его не было.
— Но одно могу сказать, — продолжил Джош. — Я позабочусь о том, чтобы это место стало для тебя вторым домом, — и злорадно подмигнул.
— Вторым домом? Принесёшь мне одеялко и будешь заставлять меня плотно завтракать? Как мило с твоей стороны.
— Чего? Я не это… Чёрт! Да пошёл ты! — брюнет чуть поднял тон. Его раздражала «самодовольная рожа» дикаря, ведь прямо сейчас Ад сдерживал издевательскую улыбку и изображал воодушевлённое выражение лица. — Я сказал, что заставлю тебя провести здесь остатки твоей жизни!
— Так значит, никакого одеяла?
— Нет!
— Ты разбиваешь мне сердце.
— Да закрой ты свой рот.

Джош закатил глаза и совершенно спокойно достал пистолет, спрятанный под ремнём на брюках.
— Как же ты меня, сука, бесишь… — так же спокойно, без лишней суматохи, он закрепил на дуло глушитель, с которым выстрел было бы практически не слышно. — Пора заканчивать с этим.

Надо сказать, в этот момент взгляд Ада всё же изменился. Он лишь слегка занервничал, но страхом это назвать нельзя было. Джош не выстрелит — в этом он был уверен.

Дикарь отложил окровавленную футболку, тихо подошёл к клетке, пока Джошуа разбирался с глушителем. Он молчал, не отвлекал его. А когда дуло пистолета направилось на него, желая поскорее всадить пулю в лоб, обвил кровавыми пальцами прутья клетки и приблизился, чтобы между оружием и его телом было минимум расстояния.

— Смело, — безразлично сказал Ад. — Но глупо.
— Да ну? Тебе вживили чип под кожу и ты, обезумев от давления своей паранойи, вытащил его, но штуковина пустила яд по крови. Твои мучения были такими невыносимыми, что ты не выдержал и застрелился, — Джош взглядом указал на оружие. — Чем не легенда?
— Неплохо. Но тогда где я взял пистолет?
— Украл у охранника, который пытался помочь тебе во время приступа. «И смерть сама себя убила. А жизнь сама себя спасла».
— И что ты скажешь, когда в моём теле не найдут никаких следов химикатов?
— Ничего. Она в этом не разбирается.

И тут всё встало на свои места. Ад на пару секунд умолк, не сразу определившись с ответом. «Она»…

— Твистер, — больше утверждение, чем вопрос. — Неужели всё из-за неё?
— Твайстер.
— Она никогда не простит тебе, если ты меня убьёшь. И ты это знаешь. И ты этого боишься… Рассказать, что будет дальше?
— Я вычеркну тебя из списка живых, вот что будет дальше.
— Она будет бояться тебя. Оборвёт все связи, начнёт втираться в компанию моих ребят, наслушается от них всякого и возненавидит тебя ещё больше. А тем временем ты будешь ползать за ней на коленях с бутылкой в руках, пока однажды тебе это не надоест. Тебе сорвёт крышу, ты попытаешься привязать её к себе силой. У тебя ничего не выйдет, а потом ты убьёшь её. Потому что ты помешан. Ну, а дальше по сценарию. Терзания, совесть, обида, суицид…
— Ты преувеличиваешь свою значимость в её жизни, — неуверенно произнёс Джош. — Ты не настолько ей дорог.
Ад пожал плечами и поудобнее сцепил пальцы на прутьях.
— Если бы ты правда так думал, то не пришёл бы ко мне.

Брюнет потупил взгляд, нахмурился и медленно опустил пистолет. Дикарь прав. Это помешательство.
Он схватился рукой за волосы, сделал пару шагов в сторону, словно что-то обдумывал, но в голове всё стояло вверх дном.

— Как часто вы… прово́дите время вместе? — нервно спросил Джош.
Айден иронично изогнул брови, изображая соболезнующую насмешку.
— Она постоянно ходит к тебе. Постоянно врёт. Вы остаётесь наедине на несколько часов. Чем вы… Чем вы занимаетесь?
— Подбери свои сопли и засунь их себе куда-нибудь поглубже, Хейз. У нас с ней ничего нет, — на этих словах блондин вернулся на койку и скрестил руки на груди, что явно дало понять — разговор зашёл в тупик.
— Тебе что-то от неё нужно, верно? Тебе дофига важно мнение твоих людей, но ты знаешь, что они её ненавидят. Чем чаще она с тобой, тем меньше их доверие к тебе. Так почему тогда… — он замолчал, не найдя слов. Его взгляд метался по сторонам, логика дикаря не увязывалась в голове, а вместе с тем росла злость. Джош был убежден, что мерзавец использует её.

Ад закатил глаза и цокнул, не удержавшись, но промолчал. Ни один его ответ не принесёт ему выгоды.

— Что бы ты ни задумал, даже не смей втягивать её в это. Ниа — не одна из твоих механических игрушек. Она принадлежит не тебе.

«Не тебе,» — мысленно повторил Джош, вспомнив запах её волос и её растерянный взгляд, который метался по его лицу за пару секунд до поцелуя. Вспомнил, как всё её тело вздрогнуло от прикосновения. Вспомнил то чувство приятной потерянности в тот момент, когда он ощутил вкус её губ.

— А кому? Тебе что ли?
Брюнет ответил только испепеляющим взглядом и десятками мыслей о том, как хотелось бы, чтобы это действительно было так.
Дикарь издевательски поднял руки, как бы сдаваясь. Так уж ему хотелось поскорее остаться в прежнем сомнительном одиночестве, ведь лучше смотреть на мёртвого старика в соседней камере, чем на самодовольного парня, который возомнил себя всесильным. И желание его исполнилось. Через считанные секунды карцер снова поглотила тишина, а в мысли проник очередной план.

*****

В его руках буквально исчезает уже третья сигарета. Бычки один за другим летят в урну. Они уже отжили своё, отдали такую необходимую и ценную дозу никотина и гордо пали в груду мусора.
Джош курил почти с самого детства, и теперь эта привычка порой давала о себе знать. Он шёл по коридору, сердито озираясь по сторонам и пытаясь избавиться от неприятного горьковатого привкуса на языке. Элисон нигде не было. О ней напоминала только её своеобразная одежда и розовый фаллоимитатор, который вечно падал с верхней полки шкафа и вызывал у Нии кучу вопросов. К слову, она до сих пор не понимает, что это.

Только он успел подумать о ней, как на его телефон пришло сообщение.

«она здесь», — написала Твайстер, после чего отправила номер комнаты и зачем-то выключила телефон. Не всякому дано понять логику этой девушки.
«Можно ли звать её дикаркой, или всё-таки она далека от их образа жизни?» — когда-то задавался вопросом Джош. Дикари — люди, которые живут за пределами Полос. Как и она. Дикари — люди, которые пытаются выживать без помощи правительства. Как и она. Наверное, поэтому он и называет её мышкой. Дикарка, но домашняя. Вредитель, но милая.

Найти нужное помещение труда не составило. Джош прекрасно знал это место, сам часто там бывал и сам часто настаивал на том, чтобы администрация не влезала сюда. Уже из коридора было слышно громкую зажигательную музыку. Она появилась тут совсем недавно, а до этого учащиеся и знать не знали, что такое мелодия и танцы. Даже Джош не в курсе, откуда взялось это чудо техники или природы.

Это было большое помещение. Такое же популярное, как притон Барта и такое же многолюдное, как столовая. Раньше здесь хотели сделать подобие зала культуры, где учеников будут привлекать к творчеству, но потом из G-27 прислали письмо. В нём говорилось, что вышел новый закон. Отныне творчество считалось глупой тратой времени, которая недопустима в учебных заведениях и в жизнях людей. Правительство считает, что лучше потратить усилия на создание чего-то нового, что поможет облегчить жизнь, но по итогу жизнь только усложняется. Теперь зал культуры стал местом, где собираются подростки, такие же потерянные и ненужные, как и их таланты.

— Ты не видела Элисон? — пытаясь перекричать музыку, спросил парень у своей старой знакомой, но та лишь уставилась на него пьяными глазами и пожала плечами.

А все веселились. Танцевали, словно завтра наступит второй конец света или кто-то сверху придёт по их души. На самом деле, так оно и было. Через пару месяцев прилетит квадрокоптер и заберёт тех, кому в этом году исполнилось двадцать пять.

По углам помещения стоят чудаковатые приборы размером с тумбочку для ванной. Овальные механические монстры издают громкие звуки. Это и есть музыка. Окна завешаны тёмным тряпьём. Кто-то уже успел нарисовать на нём разноцветные символы и ругательства. Темно. Прожекторов в колледже нет, но учащиеся спасают ситуацию фонариками на телефонах. Пока все прыгают, фонарики создают необычную светомузыку, и этого достаточно, чтобы вообразить себя на танцполе в клубе.

— Чёртова ты потаскуха… — прорычал Джош, наконец найдя сестру в толпе поддатых танцоров. Она была в своём уме, даже ровно стояла на месте. Трезвая. Но главное — цела и здорова. — Ты нормальная, скажи мне?
Ответа он не дождался — грубо взял её за локоть и повёл в центр помещения. Там музыка звучала тише всего.
— Да отвяжись ты! — она вырвала руку из его хватки.
В этот момент ему впервые в жизни захотелось поднять на неё руку, влепив громкую пощечину, но он сдержался.
— Какая же ты, мать твою, эгоистичная. Тебя не было всю неделю, Эл! Я чуть с ума не сошёл!
— Ты и так давно уже поехал, — она хотела вернуться к своей компании, но он удержал её.
— Можно было хотя бы намекнуть на то, что ты, нахрен, жива?
— Срань… — она закатила глаза и обречённо развела руки в стороны. — Я жива, окей? Успокоился? Хватит меня опекать, Джош.
— Опекать? Я просто хочу знать, что с тобой всё в порядке. Я, блин, переживаю за тебя!

Её настрой внезапно изменился. Взгляд опустел на долю секунды, но потом девушка ещё больше нахмурились. Она сбавила тон, и в голосе послышались нотки отчаяния.

— Хочешь знать, что всё в порядке? — она тяжело дышала. Говорила тихо. — А правду ты знать не хочешь?
Музыка будто прекратилась. Джош вдруг понял, что все его эмоции куда-то пропали, а на их место пришла странная обеспокоенность.

Эл потянула его за край клетчатой рубашки, убеждая идти за ней, и отпустила, когда он послушался. Ловко пробираясь через толпу, она вывела его к завешанному окну. Оттянула тряпку, настежь распахнула окно и вылезла на улицу. В этом и была вся прелесть первого этажа — в любой момент можешь плюнуть на всё и отдать себя свежему ночному воздуху и приятному запаху мнимой свободы.

Элисон не решалась говорить. Поставив руки по бокам, ходила из стороны в сторону и больно кусала свои губы. Короткий топ, вульгарные шорты, колготки в сетку — всё, как обычно. Даже холод не чувствовался. Настолько сильно кипела кровь.

— Может, я внатуре конченая сестра, но я никогда не пропускала мимо ушей твоё долбаное нытье. Твоя очередь быть моей подушкой, или как там говорят.
Она ухмыльнулась, остановилась и посмотрела на него. Пришлось помолчать ещё какое-то время, чтобы собраться с мыслями.
— Я подсела, братишка, — почти прошептала она, но почему-то казалось, что это не главный её секрет. — Я так серьёзно подсела… Ты знаешь, мне никогда не было это интересно. Но всё так… изменилось. Ты когда-нибудь задумывался о том, сколько ты стоишь?

Она вдруг истерически засмеялась и обернулась в сторону границы. Глядя на мёртвую пустыню, продолжила:
— А вот я задумалась. Срань… Лучше бы у меня вообще не было мозгов, чем думать о таком. Ходила бы по рукам, и никаких забот, одно удовольствие.
— Элисон…
— Да-да, прости.

Девушка вновь подошла к окну, облокотилась о стену, и он последовал её примеру. Встал рядом, скрестил руки на груди и умолк, словно пытаясь услышать что-то между слов.

— Что у меня есть, Джош? Две огромные дойки и задница, — она сделала паузу. — И всё. У Аарона охренительная харизма. Он постоянно выручает всех из передряг. У Барта огромный, мать его, притон и горы наркоты. Перед ним все на коленях ползают. Нуждаются в нём. Ниа дохрена добрая. Она как чёртов Лунтик, знаешь? Что ни сделаешь — всё простит. Если даже ты в неё втюрился, значит, в ней ещё много всяких цацок. У козла Питера куча идей и советов. На всех хватит. Можешь блевать желчью сколько угодно, но про Ада тоже скажу. Умный, падла. Даже администрация за ним бегает. А у меня что?
— Умение ставить людей на место, своё мнение и я, — парировал Джош. — Мне, уж поверь, твои дойки не нужны, чтобы нуждаться в тебе.
Она засмеялась и в шутку ударила его в бок. Но не переубедилась.

— А знаешь, что самое смешное? Всё, что у меня есть — моё тело, а меня саму от него тошнит. Это как иметь кучу денег и аллергию на деньги.
— И из-за этого ты подсела? Из-за твоей «аллергии»?
— Да. Когда я под кайфом, я исчезаю. Типа буквально. Я есть, но меня нет, и посмотреть на себя не могу. И цена моя выше, чем твоя самоуверенность. Это вообще реально?
Он улыбнулся и обнял её за плечи. Девушка начинала мёрзнуть. Она положила голову на его плечо, не отрывая глаз от пустыни.

— Сколько себя помню, ты всё пытаешься меня защищать. Даже когда ничто не угрожает, вечно ты ошиваешься где-то рядом с носовым платком, чтобы подтереть мне сопли в случае чего. Это я образно, понял? Типа я поэт. Или кто-то там…
— Я понял.
— Так вот… Помню я, мы во дворе играли во что-то. Я споткнулась о камень, разбила себе губу, а ты примчался и стал бить этот камень другим камнем. Ты вообще был не очень умным, если честно… Но почему-то в тот момент я даже посчитала тебя героем. Ну, я тоже была не очень умная, как ты понимаешь. Тупые и бездарные.
— Да, мы такие.
— Да… А вообще… — она промолчала и тяжело вздохнула. — Ты до сих пор не очень умный, но ты всё ещё мой герой, Джош. Без коня, без за́мка, без потрясной шевелюры… Оно и нахрен тебе не надо. Главное — платок рядом.

Она снова вздохнула и закрыла глаза. Из её уст почти никогда нельзя было услышать слова «я тебя люблю», но она говорила это. Другими фразами, с другим тоном. По-своему.
— Мы вытащим тебя, Эл. Наркота — не самое страшное.
— Кстати о страхе. Я там Ние телефон разбила…
Джош отстранился и удивлённо посмотрел на сестру.
— Ну блин, извините, я запаниковала. Она начала набирать тебе сообщения, и я его хердысь и об стену. Короче, у неё там, походу, детская травма.

Парень закатил глаза. На минуту он даже начал корить себя за то, что совсем забыл про неё. И что она могла делать здесь? Пошла за Элисон? Оказалась случайно? Как бы там ни было, оставлять её наедине с толпой пьяных и неуравновешенных было опасно.

Джошуа залез обратно в комнату через окно. Его высокий рост позволял ему смотреть на всё почти свысока, а хорошее зрение помогло быстро сориентироваться. Как раз в этот момент играла медленная мелодия. Парень ещё не видел такого своими глазами — подростки находили себе пару и вместе танцевали, ритмично покачиваясь и делая необычные плавные движения. Как ни странно, посреди этого моря временной нежности он увидел её.

Длинные русые волосы, заплетённые в высокий хвост. Она делала его каждый раз, когда стеснялась слегка загрязнившихся волос. Вечно пищала, как ребёнок, когда он в шутку забирал у неё резинку, а она не могла допрыгнуть до его руки.
Расклешённое белое платье по колени с открытым декольте. Ниа долго сопротивлялась, когда Эл с Джошем уговаривали её надеть это. Ей не нравился даже самый маленький открытый участок на её груди. Она смущалась и краснела. А теперь надела…
Нежно-голубого цвета кофта, накинутая на плечи. «Это просто для красоты? — удивлялась она, рассматривая узор в виде цветочка на груди. — И что он обозначает?» Глупышка совсем недавно начала искать во всём смысл, и это ему нравилось.

Она была идеальна. Сейчас и всегда. Неидеальным было только то, что прямо сейчас она танцевала не с ним. Барт улыбался ей, кладя одну руку на её талию, а второй — сжимая её ладонь.
«И почему все белобрысые такие ублюдки?» — думал он, нервно доставая сигарету из кармана. Подходить сейчас было бессмысленно. Ниа слишком счастлива, чтобы портить такой момент.

POV: Ниана.

Элисон появилась совершенно внезапно. Она прислала одно единственное сообщение перед тем, как я увидела её лицо в окне. Она так прислонилась к стеклу, что её верхняя губа приподнялась, обнажая передние зубы. Её нос расплющился, а пар изо рта заставил стекло запотеть вокруг лица. Жуткое было зрелище…
«Руки вверх, зануда. Ты арестована за попытку провести вечер в скуке,» — энергично воскликнула она, заставила меня надеть первое, что попалось под руку и вытащила из комнаты.

Каким же было моё удивление, когда мы оказались в месте, где правило веселье и музыка. Я спросила у Эл, откуда это всё, но её ответ меня не обрадовал. Она сказала, что сам механизм проигрывателя придумал Ад, а она уже «позаимствовала» и распространила. Сами же диски с музыкой чудом нашлись в пластиковых коробках в библиотеке. По итогу человек, благодаря которому музыка снова жива, даже не имеет возможности это услышать.

Эл не стала рассказывать мне, что с ней было всю эту неделю. Отшутилась и забыла. Я просто не могла не рассказать обо всём Джошу, но как только я взялась за телефон, его блудная и вернувшаяся сестра выхватила его из моих рук и разбила. Она попыталась накричать на меня, но её отвлекли её псевдознакомые. Проще говоря, она бросила меня в толпе.

Я чувствовала себя питомцем, которого оставили на обочине дороги. Мерзкое чувство так и тянуло меня поскорее уйти отсюда. Хотелось вернуться в комнату, зарыться в одеяле и крепко уснуть. Хотя… В комнату тоже не тянуло. Ведь там Джош. После случившегося на крыше я не знала, как себя теперь вести. Сейчас мне оставалось только молча оплакивать мой разбившийся телефон, собирая его запчасти по всему полу и вскрикивая каждый раз, когда мне неосторожно наступали на пальцы.

— Вам помочь? — еле услышала я из-за громкой музыки.
Обернулась и опять вздрогнула. Светлые волосы Барта точно когда-нибудь доведут меня до инфаркта.
— Нет. Я сама.
— Телефоны присваиваются от прикосновения. Можно просто попросить у директора новый, и он станет Вашим от одного касания.
— Я знаю, но… Жалко ведь.
Парень как-то понимающе улыбнулся и подал мне руку, помогая встать с колен. Он достал из светлого пиджака свой мобильный и протянул мне. Как только тот оказался в моих руках, его экран сменил картинку на ту, которую я ставила на свой.
— Это просто вещь.
— Спасибо.

Он кивнул головой, как бы приглашая пойти за ним. Место, из которого здесь пытались сделать подобие барной стойки, пустело, так что мы приземлились на стулья. Здесь обычные парты из аудитории служили стойкой, а шкафы, когда-то бывшие книжными полками, стали подставками для алкоголя.

— И как же Вас занесло в такое место? — Барт первым начал разговор.
Я ещё в первую встречу заметила у него ярко выраженные зелёные глаза, но сейчас из-за темноты они казались темнее. Кроме этого, сегодня я видела на его лице несколько тёмных веснушек, неумело замазанных тональником. В этом раз они были лучше спрятаны.
Я неопределённо пожала плечами. Рядом с этим парнем я чувствовала себя некомфортно. Не из-за того, что он вызывал недоверие или выглядел непорядочно. Просто мне тяжело давались знакомства. Особенно с парнями. Сразу хотелось спрятаться в кокон и сидеть там до лучших времён.

С Адом я чувствовала себя в безопасности, и этого хватало. Отчасти. С ним я хотя бы понимала, что навредить мне может только он сам, если я не буду осторожна. Больше никто.

С Джошем я в принципе не думала о том, что такое опасность. Он просто смотрел мне в глаза и рассказывал что-то, а я просто слушала и надеялась, что его истории не закончатся.

А с Бартом у меня в голове то и дело звенят тревожные звоночки.

— Вам не стоит бояться. Простите, если я задаю не те вопросы.
Динь-динь!
— Не хочу выглядеть идиотом.
Динь-дилинь!
— У Вас очень интересная внешность. Такая нежность и простота…
Динь-дилинь-динь-динь-дилинь!

Последней каплей стала мелодия, которую включили буквально через пару мгновений. Медленная музыка, под которую подростки умело находили себе пару и становились в центр танцпола, успокаивала. Она нравилась мне больше, чем все предыдущие песни.

Барт пригласил меня на танец.

Слава земле, я успела отвернуть голову перед тем, как мои щёки вспыхнули. Ответила неловкое «да», обернулась по сторонам, поправила сползающее платье. В жизни больше не надену его… Ощущение, будто к моей шее прикованы абсолютно все взгляды.
Мне не хотелось обидеть парня. Не хотелось выглядеть какой-то трусихой (которой я, на самом деле, всегда была). Он улыбнулся, рукой указал на «танцпол», как бы давая мне возможность самой выбрать место.

Сердце бешено заколотилось, когда он прикоснулся к моей талии.
Динь-динь!

Я положила руку на его плечо и очень некстати подняла взгляд на его волосы. Белоснежные. Мне стоило лишь на секунду представить, что на месте Барта был Ад. Всего одной секунды хватило, чтобы моё тело пронзило небывалое волнение, смешанное со страхом, доведя до дрожжи.
ОН бы не позволил к себе так прикоснуться.
ОН бы не позволил быть так близко.

На этих мыслях я машинально оттолкнула Барта от себя.

ОН бы не позволил…

— Всё в порядке? — обеспокоенно спросил парень, удержав мою руку.
Только тогда я пришла в себя и осознала: рядом не дикарь.
— Да, я просто… Прости.

А тело всё ещё ждёт оживления. А мысли всё ещё жаждут смерти. Думать о мёртвом небе проще, чем о морально мёртвом человеке. Выцарапывая на камнях имена своих страхов, подставляю под них свою голову и жду камнепада. Булыжники пролетают мимо. Один за одним падают в пустоту. И только один… Только один потерянный маленький камушек проламывает мне череп, заставляя забыть обо всём. Только на одном потерянном маленьком камушке нацарапано человеческое имя.

Мне было жаль. Искренне жаль, что человек, благодаря которому музыка снова жива, прямо сейчас сидит в одной из сырых камер и единственное, что может делать, это стучать по прутьям, создавая ритм. Но даже этого он не сделает. Даже если бы дикарь оказался здесь и сейчас, его интерес был бы не к танцам, а к любой технике, гаджету… чему угодно, что можно разобрать и рассмотреть. Как например, часы на моей руке. Элисон отдала мне их за молчание, а я слово не сдержала. Зато теперь у меня есть умный гаджет, который не только показывает время, но и мой счёт на карте, состояние здоровья и кучу всякой всячины, в которой я ещё не разобралась.

Танец оказался до жути неловким. Барт часто улыбался и рассказывал мне об «особенных» вечерах в колледже, когда все вдруг внезапно хотят избавиться от депрессии и приходят к нему за дозой чего-то веселящего. Обычно такое бывает после того, как забирают ребят старше двадцати пяти. Он часто улыбался и рассказывал… А я то и дело опускала взгляд, шугалась цвета его волос, поправляла платье и… думала.

Когда музыка утихла, Барт низко поклонился, благодаря за танец. Взял меня за руку, поцеловал тыльную сторону кисти и попросил подождать его пару минут.

А мне ничего и не оставалось, как вернуться к стойке и проверить телефон. Новых сообщений не было, и это ещё больше навеяло скуку. Многие уже расходились, музыку сделали тише.

— Думаешь, это правда? — неровным голосом говорил кто-то недалеко от меня.
— Пф-ф. Уверен. В книге Джеймса Ривза сплошные факты.
Джеймс Ривз… Я отчётливо запомнила это имя ещё после первого своего похода в библиотеку. Его книга одна из немногих написана прописью. Я ещё тогда подумала: «Дикарь бы заинтересовался. Тут же одни формулы».
— Откуда ты, блин, читать умеешь?
— Ты дебил? Слушаешь меня вообще? Я же тебе про G-27 рассказываю.
— Ага, очередные байки.

Парни стали отходить в сторону, и только я собралась пойти за ними, чтобы подслушать, как меня остановили крепким ударом по плечу. Элисон развалилась на стуле возле меня, вальяжно приказала мальчишке в форме принести ей чего-то покрепче, и игриво посмотрела в мою сторону.
— Шалишь с блондинчиком?
— Вот ещё, — я сделала максимально незаинтересованный вид и машинально взяла второй стакан алкоголя и так же машинально залила содержимое в глотку.
Горло жутко обожгло, в голову ударил жар. Могу поклясться, в этот момент я испугалась, что мои глаза прямо сейчас выкатятся на стол, и я их больше никогда не увижу. Не увижу глаза… Что?

Закашлялась, растерялась, стала быстро дышать, чтобы не горело горло. Всё это под громкий смех Элисон.
— Актриса из тебя так себе. Но пятёрочка за попытку.
Дальше она общалась не со мной, а с «барменом». Я пыталась найти в толпе тех парней, которые обсуждали Джеймса Ривза, но на глаза попадались только пьяные танцующие тела. Не хотелось прерывать разговор соседки с этим кудрявым худощавым и слащавым мальчишкой, но кое-что до сих пор не давало мне покоя, и я была намерена узнать правду.

— Эл? — привлекаю её внимание, и почему-то успешно. — Одна… дама проболталась, что ты в последнее время частенько шастаешь возле двадцать первой… Почему?
Девушка заинтересованно выгнула брови, закинула ногу на ногу и чуть наклонилась ко мне.
— Сама как думаешь?
— Это ведь не связано с тем, что произошло на тренировочной площадке? Или с тем, что Ада посадили в карцер?

Её лицо сильно изменилось после этих слов. Она нахмурилась, поудобнее села на стуле. Давно я не видела Эл такой серьёзной.
— Он ничего тебе не сказал? Ты же, вроде, входишь в его план, — на этих словах она достала телефон, словно ей срочно нужно было что-то проверить.
— Что? У него был план?
Она закатила глаза, как только могла, и громко цокнула, продолжая листать что-то в телефоне.
— Конечно же, у него был план, зануда. А базарила, что знаешь его лучше, чем я. За день до того, как произошла эта херабора, он подошёл ко мне. Сказал, что если его упекут в карцер, мне нужно будет попасть к нему в комнату и врубить какого-то робота. Не знаю, нахрена. Потом отдать тебе ключи. Кстати…
Тут она полезла себе в лифчик, наорала на бедного мальчишку за то, что он пялился на неё в этот момент, и протянула мне небольшую связку металлических ключей.
— Сказал, дальше ты сделаешь всё сама.

За день до того, как всё произошло… Выходит, он поверил мне с самого начала? Поверил, что потасовка действительно будет? Зачем тогда было строить из себя и притворяться?
Чертов параноик опять всё продумал. Он знал, где окажется и знал, что всё закончится плохо. Наверное, поэтому и пришёл не вовремя, рассчитывая на то, что самое ужасное произойдёт до того, как начнется драка. В этом он немного прогадал.
Как только Эл сказала про робота, я сразу вспомнила Эдди. МОЕГО работа. И зачем его нужно было включать?

Элисон даже не удивилась, когда я подорвалась с места и ринулась к выходу. Уверена, Барта мой уход не расстроит.
Единственное, чего я не хотела — столкнуться с Джошем. Тогда посыпятся вопросы и настанет неловкая пауза. Пусть лучше то, что было на крыше, останется на крыше. Хотя бы какое-то время.
Наверное, я напрасно так переживаю. Да и не до этого сейчас.

Шум музыки, смешанной с голосами, остался позади меня. Чёртово платье уже начинало мне конкретно надоедать тем, что постоянно сползало вниз, открывая вид на грудь. Эл говорила, так и нужно.
Мне не нужно!
Мне не хочется!
Укутываюсь в кофту и бегу по коридору, стуча маленькими сантиметровыми каблучками.

Эдди, Эдди… Зачем ему нужно было включить Эдди?
Зачем ему для этого нужна была именно Элисон?

Я вставляю ключ в замочную скважину двадцать первой комнаты, но он не поворачивается. Дверь открыта. Ад бы убил соседок за это.
Чёрт! Соседки!

Заглядываю в щель. Там сплошная темнота и слышны тихие посапывания. Обе девушки крепко спят, и я позволяю себе приоткрыть дверь шире. Либо дикарь что-то напутал, либо за эту неделю его соседушки проводили уборку, после которой стол остался пустым. А ведь там должны быть те самые бумаги.

«Урлулу,» — раздаётся тихо слева от меня, и я захожу в комнату.
Тут стоит пустая тумбочка. Возле неё на полу ждёт мой милый маленький чудик с большим глазиком и забавно моргает, как бы здороваясь со мной.
— Что мне делать с тобой? — спрашиваю шёпотом, и робот как-то странно дёргает металлическими руками, показывая куда-то вверх.
На макушке его «головы» красуется еле заметная прозрачная кнопка. Оборачиваюсь к спящим девушкам, чтобы убедиться в том, что они правда спящие. Нажимаю на кнопку, и Эдди поднимает голову вверх. Его глаз буквально становится миниатюрным проектором. В воздухе появляются голограммы из разных формул и чертежей. Похоже, это те самые «бумаги», которые мне нужны.

Ад — параноик. Он убеждён в том, что наши телефоны прослушиваются и просматриваются, поэтому он и не дал мне никаких подробных инструкций. И если кто-то читал наши сообщения и пытался найти бумаги, то он, как и я, застал только пустой стол.

Эдди выключает картинки, вытаскивает сам из себя какую-то маленькую квадратную флешку с похожей кнопкой и протягивает мне. Как только флешка оказывается у меня, робот моментально засыпает.

— Какого хрена? — сонным голосом произносит кто-то сзади меня.
Главная стерва этой комнаты поднимается с кровати и угрожающе идёт в мою сторону.
— Я ошиблась комнатой.
— Не в ту комнату ты зашла, сучка! — видимо, она пыталась придумать что-то эпичное.
— Но… Я ведь это и сказала.
Бросаюсь к выходу, пока она не разбудила вторую соседку, но девушка властно захлопывает дверь передо мной, а второй рукой хватает меня за хвост.
— Не так быстро.

В панике пытаюсь ударить её кулаком в живот, но она уворачивается и дёргает рукой, не отпуская моих волос. Будто пытается вырвать пару клоков. Рукой цепляется за моё плечо и трясёт с бешеной силой, при этом издавая противный крик. Ударяюсь спиной об дверь, а истеричка пытается разбить мою голову об дверную ручку.
Я каблуком наступаю на её босую ногу, и она вскрикивает, отпрыгнув в сторону. Пока не пришла в себя, с размаха ударяю её по лицу и замечаю движение со стороны кровати. Вторая проснулась, но не спешит присоединяться. Она напуганно смотрит на свою подругу, лицо которой от моего удара превратилось в помидор.

— Простите, — нервно выдала я и так же нервно толкнула девушку, которая пыталась снова прижать меня к двери. Та упала, болезненно закряхтела. — Ещё раз простите.

Я пулей вылетела из комнаты, еле удерживая равновесие на коротких каблуках. Гордо покинула поле боя, так сказать. Лесли часто шутила о том, что крутые ребята не оборачиваются на взрыв. Я бы тоже была крутой ребяткой, если бы моё лицо не скривило от паники.

Флешка у меня, почти подходящий настрой — тоже. Следующий пункт назначения — карцер. Но перед этим я заскочила в столовую и взяла стаканчик кофе в аппарате. Дикарь часто брал его. Уверена, это единственное, по чему он успел соскучиться. Да и я до сих пор не вернула ему должок за то, что он угостил меня в прошлый раз.

Глубокая ночь. Как сказала Эл, в это время охранник уже видит седьмой сон. И она оказалась права. Мужчина в теле, подложив руку под голову, мирно похрапывал за столом и не слышала, как я открыла железную дверь.
Здесь, как всегда, холодно и сыро. Я разуваюсь, чтобы не стучать каблуками, иду вдоль клеток, заглядывая в каждую из них. Временами вижу знакомые лица. Многие дикари не спят, занимаются чем попало. Кто-то просто смотрит в потолок, кто-то камнем пытается рисовать на стене. Кому-то уже настолько снесло крышу в этом месте, что он лежит на голой железной сетке кровати, с которой зачем-то стянул матрац.

— Мест нет, ищи себе другой отель, — знакомый голос раздался из клетки, которую я уже прошла. Странно, что я её пропустила.
— Отель?
Оборачиваюсь. Незнакомое слово удивляет меня намного меньше, чем внешний вид дикаря. Замученный, но бодрый. Он спиной облокотился о стену, и когда я подошла, лениво оттолкнулся от неё. Приблизился, остановился у прутьев. Минутное молчание сошло за взаимное приветствие.

Либо сегодня какой-то всемирный день голых мужиков, либо Ад сговорился с Джошем. Он был без футболки, в одной только своей кожаной куртке. Живот его испачкан уже засохшей кровью, которую я также заметила на полу.

Наверное, я стала слишком нагло рассматривать его тело, потеряв интерес в его ране. Ад заметил это. И вместо того, чтобы проронить какую-нибудь колкость, он в отместку опустил взгляд на мою грудь. Я никогда ещё не носила вещи, так сильно оголяющие её.
В этот момент мне захотелось вылить кофе ему на лицо.

— Американо, два молока, без сахара, — отчиталась и протянула ему стаканчик, чтобы отвлечь гадёныша от выреза на моём платье.
Ад скептично нахмурился, засунул руку в карман брюк. Второй продолжал держаться за живот.
— Что тебе нужно? — ожидаемая реакция от него.
— Я бы не отказалась от «спасибо».
— Отпей первая.
Меня это оскорбило. Я столько всего сделала ради него, а он до сих пор подпускает мысли о том, что я хочу навредить.
Выполняю его «просьбу», и только тогда он принимает мой «подарок». И то пьёт с той стороны, где пила я, будто я могла смазать края ядом.
Ад — кофейный наркоман. Это я заметила ещё когда сидела за его письменным столом, а он в этот момент убирал с него гору стаканов.

— Я достала.
— Есть немного.
— В смысле флешку. Я достала её.
Вытаскиваю из кармана кофты квадратную штучку. Как ни странно, выражение лица парня не меняется, словно он не сомневался во мне.
— Были сложности?
Я отдаю её, стараясь при этом не касаться его руки, и замечаю, что его взгляд направлен куда-то на моё лицо. Когда прикасаюсь пальцами к щеке, нащупываю небольшую царапину. Видимо, ногти той сумасшедшей девчонки всё-таки добрались до меня, когда она таскала меня за волосы.
— Она первая полезла. Я побила её… Из-за этого будут проблемы?

Его брови от удивления подскакивают вверх, он сдерживает улыбку.
— Постой-постой… Ты прокралась в комнату, подралась с моей соседкой, стащила флешку и смылась?
С его слов это звучало ещё хуже. Так ведь всё и было. Я виновато киваю, теребя пальцами край платья.
— В этом вся ты, Твистер.

Мы старались говорить тихо, дабы не будить охранника и не злить заключённых из соседних камер. Мне много чего хотелось рассказать ему, обсудить. Было очень необычно це́лую неделю не видеть его недовольное лицо и не слушать его недовольные нотации. Наверное, я даже немного скучала. Но сейчас, когда он стоял напротив, было ощущение, что никуда он и не пропадал.

— Я выполнила свою часть договора. Очередь за Вами… За тобой. Мне нужен совет.

Он как-то задумчиво прищурился, оглядел меня с ног до головы и заговорщически поманил пальцем, чтобы я приблизилась.
Добром это не кончится…
Оборачиваюсь по сторонам. Ничьё внимание мы не привлекли, а охранник до сих пор даже не дёрнулся. Надо сказать, атмосфера здесь очень быстро менялась. Страх сцепил свои холодные руки на моей шее. Было тяжело просто сглотнуть — ком в горле не давал даже спокойно дышать.
Я настороженно приближаюсь. Между нами расстояние меньше вытянутой руки, и это пугает сильнее любого нового конца света. Как сейчас, так и всегда.
Ад сильнее Неба.

— Хочешь совет? — его взгляд какой-то озлобленный, в глазах горит огонь. Он говорит почти шёпотом. — Прекрати доверять плохим мальчикам.

В голове мгновенно срабатывает переключатель. Его слова становятся для меня свистком на старте, где главная цель — не победа в марафоне, а банальное желание остаться живой и непокалеченной.

Я рывком отстраняюсь от клетки, как только он произносит последнее слово.
Не сумела.
Он успевает обеими руками схватить меня за ворот кофты и почти с полной силы притянуть к себе. Биться лицом о клетку в карцере стало традицией. Я мгновенно ощущаю острую боль по всему лицу.

— Начальник! — кричит парень, привлекая внимание охранника.
— Нет…
— Здесь посторонние!
— Нет-нет-нет… Прекрати!
Я сильно кусаю его за руку, и парень отпускает кофту, но берет меня за запястья. Теперь мне уже не выбраться. Он сильнее.
— Не дёргайся, — рычит сквозь зубы, крепче придавливая к прутьям.

— Эй, какого… — мужчина, шаги которого можно было бы услышать с другой стороны планеты, подбежал к нам. Удивительно, как его необъятный живот не перевесил и не заставил его упасть, прокатившись дальше.
И когда я стала такой токсичной…?
На самом деле, по лицу мужичка не сказать, что он какой-то злюка-бобёр. Такие, как он, до Нового времени сидели у телевизоров, в тайне от жены подкармливая собаку невкусно приготовленной едой.

— Тебе платят не за то, чтобы ты штаны тут просиживал! — громким тоном говорил Ад, что было ему очень несвойственно. — Сраная ночь на дворе. Я имею право поспать спокойно без нежелательных посетителей? — он кивнул в мою сторону.
— Закрой рот, парень. Не тебе учить меня, как работать.
— Я уж понял. Ученик-то бездарный.
Мне было непонятно, что происходит. Дикарь обычно не ведёт себя так. Возможно, это часть очередного плана.

Мужчина игнорировал все мои сопротивления. Надел на меня наручники, растерянно стал оборачиваться по сторонам. Видимо, шутка про отсутствие мест была не шуткой. Вокруг действительно не видно ни одной свободной камеры, кроме той, что за нашей спиной. Но вход туда закрыт странной жёлтой ленточкой. Из клетки несёт чем-то тухлым, на полу видно лужу крови и рядом — испачканный в ней нож.

— Ну и что мне с тобой делать? — на выдохе произнёс охранник.
— Понять, простить и отпустить? — жалобно улыбаюсь, прижав голову к плечам.
— Директор будет свободен только утром. Посидишь тут до завтра.
— Я надеюсь, «тут» это не буквально, — напомнил о себе Айден, и это каким-то образом повлияло на решение охранника посадить меня именно в чёртову клетку с чёртовы дикарём.

— Нет-нет-нет, я прошу, в любую другую, только не… — но мужчина уже закрыл камеру и ушёл на свой пост, проигнорировав мои жалобные поскуливания. -…сюда.
Ад был явно доволен собой — сдерживал улыбку, издевательски закусывал губы и смотрел на меня как на глупого зайчонка, угодившего в его капкан. Похоже, как раз такого исхода событий он и хотел.

— Да что ж ты за человек? — набрасывать на него с обвинениями, и уже не ощущаю ни капли страха. Моя злость и обида выражаются в голосе
Я бы хотела кинуться с кулаками, но нужно быть реалистами. Мои руки скованы, мои возможности — тоже. Я всего лишь Ниана Твайстер.
— Если бы мне нужна была только флешка, я бы попросил всё сделать Элисон, — отвечает спокойно, но потом, видимо, решает, что мой тон непозволителен и тоже медленно повышает голос. — Хоть это могло бы дойти до твоей пустой головы, — он больно постучал кулаком по моему лбу, заставив меня попятиться назад.
— Что?.. То есть, ты сейчас абсолютно серьёзно обвиняешь меня в том, что я помогла тебе?

Называть его на «ты» было так же непривычно, как спорить с ним. Одному он всё-таки меня научил — не молчать в тряпочку и не глотать обиды.

— Почему бы просто не попросить меня подыграть? Почему все вопросы со мной нужно решать силой?
— Потому что ты дура, Твайстер, — он угрожающе приблизился на два шага и сделал паузу, во время которой я успела потерять дар речи. — Потому что мне выгоднее ещё раз побывать мудаком в твоих глазах, чем стать твоим должником. Ты помогаешь мне ради того, чтобы подлизаться. Я пользуюсь тобой ради своих людей. Пора бы тебе принять тот факт, что ты — не одна из них.

Его слова врезаются в мозг и вряд ли скоро уйдут оттуда. Мне хотелось рвать на себе волосы и царапать ему лицо, но я продолжала покорно стоять на месте. Смотрела в его мерзкие дикарские глаза и поверить не могла, что в них действительно так много фальши.

— Я не одна из них, — процеживаю все слова сквозь зубы, но голос уже готов дрогнуть. — Но почему-то твои люди, ради которых ты так стараешься, отвернулись от тебя при первой же возможности. Почему-то только я, дура с пустой головой, осталась на твоей стороне.

Это стало для него последней каплей.
Он ударил меня по лицу.
Не так сильно, как в прошлый раз, но не так слабо, как я действительно заслужила. Ладонью, но я прочувствовала это так хорошо, словно меня избивали всю ночь.

Он настолько близко, что у меня больше нет смелости поднять взгляд. Угрожающе направляет на меня указательный палец и говорит тихо, еле слышно:
— Ещё хоть слово, Твистер… Не забывай, с кем разговариваешь.

Всё моё тело дрожит в страшной ломке. Я сдерживаю в себе желание заплакать — при этом уроде я уж точно не пущу ни единую слезу. Даже эта камера не такая мерзкая, как он. Даже директор не так сильно выводит из себя. Даже небо не заставляет так сильно бояться.

Дикарь успокаивается, оставляет меня наедине с моими эмоциями и садится на пол, облокотившись о стену почти у самого выхода. Похоже, он настолько параноит, что не может оставить меня без присмотра, потому и выбрал место с лучшим обзором.
Ненавижу…
Чёрт возьми, как же я тебя ненавижу.
Если бы не ты, я бы не попала в клетку ещё тогда, в лагере. Я осталась бы с Энди, мы наворовали б припасов и свалили куда подальше. Я бы даже знать не знала о том, что Небесные напали на лагерь. Возможно, так действительно было бы лучше. Я не попала бы сюда. Я бы не чувствовала себя униженной и подавленной клушей. Моя самооценка была бы в норме. Моё тело не стало бы терпеть твои прикосновения. Я бы знать не знала, что в мире существуют такие сволочи, как ты.

Сажусь на пол у противоположной стены. К чёрту кровать — я понятия не имею, что взбредёт ему в голову, если я сяду на неё без спроса, а разрешения спрашивать сейчас слишком унизительно. Поджимаю к себе колени. Платье слишком короткое, чтобы закрыть ноги, поэтому обнимаю их, как только могу. Мои туфли так и остались в коридоре, потому ступни уже онемели от холода. Хочу спать. Напряжение так и давит на мозг.

«Не забывай, с кем разговариваешь…»
Да пошёл ты. С моральным уродом я разговариваю, раз ты позволяешь себе унижать и поднимать руку на ту, которая помогла и всего лишь сказала правду.

Он достаёт флешку, нажимает на кнопку, и перед ним появляются те самые голограммы с чертежами и формулами. Он включает телефон, кладёт себе на ногу, одновременно набирая что-то на нём и буквально двигая рукой картинки с галограммы. Приближает, перелистывает, меняет. Это всё можно было бы назвать волшебством.
Парень замечает, что я наблюдаю, и поднимает на меня взгляд. Мне приходится резко отвернуться, сделав незаинтересованный вид.

— Не сиди на полу, он холодный.
— Сама решу, что мне делать.
Вижу его строгий взгляд на себе и через злость поднимаюсь и сажусь на кровать, сдерживая желание закатить глаза и истерику.
— Ладно. Но это только потому, что Я так решила. Что с того, что он холодный?
Не сказать, что здесь мягче, но матрац хотя бы греет ноги и пятую точку.
— То, что тебе ещё детей рожать.
— А Вам — не рожать, — сарказмом упрекаю в том, что он и сам сидит на полу.
В виде весомого аргумента он показывает мне руку.
— Ты сама нагадала, что у меня будут двое. Ладошки не врут.

Видимо, он ощутил свою вину и как-то попытался разрядить обстановку. Не получилось. Это не смешно.

Отсутствующим взглядом смотрю на него несколько секунд, ложусь и отворачиваюсь к стенке.
Голая стена почему-то напоминает мне Энди. Уродливая, холодная, потрёпанная… Таким он и был с виду последний год. Его уродливый характер, его холодный взгляд и потрёпанный от усталости вид так и кричали: беги от меня, я сломаю тебя. Но за всем этим пряталось кое-что скрытое от глаз. Огромные трещины, замазанные краской на скорую руку. Огромные дыры в его душе не давали ему жить. Поэтому бывало так, что раз в несколько месяцев по ночам я слышала, как он тихо плачет, уткнувшись лицом в тряпки, из которых мы делали себе кровати. В этот момент я всегда притворялась, что сплю. Ему важно было казаться сильными. Ему важно было, чтобы я видела в нём опору.
Я могла бы сказала, что Айден такой же, но для него важнее быть сильным для самого себя. В его душе намного больше трещин.

— Мне нужен твой мобильный, — вдруг прерывает он тишину спустя минут пятнадцать.
Слышу его шаги за своей спиной, и без вопросов отдаю телефон, когда ощущаю, что он стоит рядом. Он явно удивился, потому что взял его после паузы в несколько секунд. И то после этого не ушел.

— Ладно, Твистер, я погорячился, — молчит какое-то время, подбирая слова, и кладёт свою руку мне на плечо. — Извини.
Произношу многозначительное «угу», потому что без моей реакции он бы не отстал. Он молчит, но и почему-то не уходит.

— Где ты была до этого?
Закатываю глаза. Да какое ему вообще дело?
— Шпёхалась.
Я не знаю, что означает это слово, но оно мне нравится. Однажды Элисон произнесла его, когда Джош в очередной раз устроил ей допрос после пьянки.
— С кем? — он спросил это как-то удивлённое. После очередной паузы.
— С Джошем, — пожимаю плечами. Что бы ни означало это слово, я всё, что угодно, могу делать только с соседом.
— Я надеюсь, это шутка.

Только теперь я оборачиваюсь и смотрю на него. Он держит в руке с перчаткой мой телефон и набирает там что-то.

— Почему это? Я что, не могу шпёхаться?
— Рановато тебе.
— С чего бы?
Ад тяжело вздыхает. Видимо, он раскусил меня.
— Ты знала, что если девушка теряет девственность до семнадцати лет, то у неё выпадают зубы, портятся ногти и каждый месяц начинаются приступы рвоты? А ещё есть риск бесплодия.
— Правда? — я скривилась, а парень абсолютно серьёзно кивнул. По его взгляду не скажешь, что он врёт. — Какой ужас. А мне как раз семнадцать.
— Тебе семнадцать?! — ошарашенно поднимает брови. — А, подожди, я перепутал. До девятнадцати. Да, до девятнадцати нельзя.
— А я тут при чём?
— Тебя это тоже скоро настигнет. Ты же крутая, ты же шпёхалась сегодня, — на этих словах отдаёт мне мой телефон и возвращается к месту у выхода.
— Это была шутка. Я разыграла тебя.
— Смешно. Мне просто лень смеяться, а так очень смешно, ты молодец.

Меня дико злило, что во время этого разговора он часто опускал взгляд на мою грудь. Часто. Слишком часто. Замечала и моменты, когда он изо всех сил смотрел мне в глаза, но не всегда сдерживался.
Так же часто он смотрел и на мои часы на руке. Я знаю этот взгляд. Если бы я подарила ему их, он бы принял без отговорок. Наверняка, ему хочется их разобрать и узнать принцип работы.

Молчание затянулось. Было много вещей, о которых всё ещё хотелось поговорить, но непонятная атмосфера между нами сильно давила на горло. Сжимаю в руках грязную простынь, смотрю в потолок, подбираю слова. Щека от его пощёчины до сих пор горит, и я прикладываю тыльную сторону руки к ней, чтобы успокоить жар и успокоиться самой. Это же были просто эмоции, правильно? Он же извинился, правильно?

— Ад?
— М-м? — не отрывается от голограммы, но подаёт знак, что слушает.
— Там, на тренировочной площадке… Ты ведь врал. Ты ведь действительно можешь просто создать что-то такое, что заткнёт всем рот и заставит всех встать на колени. Зачем было пытаться заключить с ними сделку?
— Это политика, Ниа. Говори людям то, что они хотят услышать. Шайка Джоша и ему подобных хочет чувствовать себя королями колледжа, а иначе будут беспорядки и бунт. Они легко могут вырезать моих людей по одному. Я не могу спасти всех. А сделка подразумевает неприкосновенность.

— У меня ещё вопрос. То есть… Не совсем. Когда ты выстрелил в воздух, ты что-то увидел в небе. Ты заметил купол?
Парень оторвался от чертежей и перевёл на меня взгляд. О не был уверен, стоит ли это со мной обсуждать.
— Я была на крыше сегодня. Оттуда можно буквально прикоснуться к нему. Правда не стоит, если не хочешь остаться без пальцев. Выходит, нам просто не выбраться отсюда.
— Это было сразу понятно. Но я раньше думал, что это просто стены, а не купол.
— Я подумала, что если там электричество, то где-то есть и выключатель. И скорее всего, в кабинете директора или где-то… где не видно. Минус второй этаж?
— Зачем ты всё это мне говоришь? — он подозрительно прищурился и даже выключил голограммы.
— Потому что никто больше не поймёт.

По его выражению лица мне стало ясно, что это непонимание ему очень даже знакомо. И не странно. Его идеи иногда и правда звучат слишком безумно.

— Ты хотела какой-то совет, — сменил тему.
— Да… Меня кое-что гложет. Это насчёт того голубоглазого, которому сожгли лицо. Он до сих пор где-то здесь. Я знаю, что Вы… ты терпеть их не можешь, но… Я хочу помочь ему. Джош сможет достать ключи, и у меня появится возможность вывести его из колледжа или спрятать где-то. И я не уверена, что правильно взвесила все «за» и «против».

Как ни странно, Айден задумался, а не сразу сказал что-то вроде: «Это отброс, которому не суждено жить». Парень даже отвёл взгляд и молчал где-то с минуту.

— Двести раз обдумай всё это. Даже если тебе удастся вывести его и каким-то чудом обойти купол, это не имеет смысла. Он слепой. Он не сможет выжить в пустыне. И где ты собираешься его прятать?
— В библиотеке. Там много места и…
— Здесь есть библиотека?!
Киваю головой, но понимаю, что зря я про это ляпнула. Джош просил никому не рассказывать.
— Так, ладно. Даже если ты его спрячешь, у него нет шансов. Просто потому, что он слепой. А ещё он чёртов голубоглазый, которому никто не захочет помочь. Ты просто немного перенесёшь день его кончины.
— Значит, ты против?
Он закатывает глаза и поджимает губы.
— Ниа, я не твой папочка, чтобы тебе что-то запрещать. Ну… Конкретно это — нет. Есть у меня одно предложение, а там сама решай. Я могу дать кое-какие механизмы, которые безболезненно убьют его. Можешь прийти к нему и дать выбор. Всяко лучше, чем сдохнуть от руки местных палачей. Это облегчит его участь. Мой совет — подумай о том, что ты собираешься взять чужую жизнь в свои руки. Надо ли тебе это?

Он, как и всегда, был прав. Почему-то я не подумала, что вывести его из колледжа — не самая главная проблема. На улице всё так же почти нет кислорода. Мир всё так же ненавидит его за цвет глаз, которых уже даже нет. От этого разговора я снова обратила внимание на свою боль в глазах. Линзы, которые я ношу, уже давно негодные. Они мучают меня, как заноза, которую нельзя вытащить. Глаза болят постоянно, но, как говорится, ко всему привыкаешь, так что эта боль уже не чувствуется, если не обращать на неё внимание.

— Есть идеи, кто всё-таки устроил перестрелку?
Каждый мой новый вопрос настораживает его ещё больше. Перед ответом он дольше молчит, смотрит на меня с подозрением. Наверное, опять думает, что я шпионка.
— Я думаю, это точно не администрация, — решаю первая выдвинуть свои «теории». — Им не выгодно. Может, приказ из G-27? Или какая-то третья группировка из колледжа. Хочет рассорить всех.
— Не во всём надо искать потайной смысл, — он нахмурился, выражая полное несогласие со мной. — Это как раз дело рук администрации. Но да, не без участия G-27. В колледже на всё вешают ценники, чтобы мотивировать к учёбе, значит…
— Это уже не мотивация. Они сделали так, что теперь даже за еду нужно платить.
Айден ругнулся матом и тяжело вздохнул.
— Тогда всё ещё проще. В Полосе перенаселение, либо какой-то кризис. Нужно, чтобы из колледжа привозили самых умных учеников и в минимальных количествах. У администрации два выхода: морить всех голодом или сделать так, чтобы тут все сами друг друга перебили.

Если всё действительно так, то ценники на еду — не самое страшное, что может произойти. Нас просто пинками выгонят с этого света, а мы будем думать, что сами в этом виноваты. Сначала от голода умрут те, кому не даётся учёба. Потом — те, кто не сможет всё это терпеть. Устроят бунт, который как бы запрещён. А там недалеко до карцера и холодной смерти.

— Переживаешь? — парень заметил, как сильно изменилось моё лицо.
— Не то слово. Это ведь несправедливо. В колледже куча людей, которые учатся здесь не первый год. Им ничего не стоит заработать оценку и прокормить себя. Я бы тоже могла! Честно. Я хочу учиться. Но…
— Это не единственный способ заработать.
— А что ещё? Пойти работать шлюшкой у Барта? Торговать телом, как Элисон?
— Какого высокого ты мнения о себе, — он сказал это как-то разочарованно, и мне даже стало стыдно. — Подумай, что ты умеешь делать.
— Не уверена, что за умение бесить людей и совать нос не в свои дела, кто-то захочет мне платить.

Настало молчание. Кто-то ёрзал в соседней камере. Наверное, проснулся от наших разговоров. Находиться здесь уже было не так ужасно, как казалось минут двадцать назад. Где-то глубоко во мне моё подсознание кричало, что всё это я заслужила. Что виной всему не цвет моих глаз, не мой взгляд на вещи, а моя безграничная наивность и слепые попытки помочь миру.

«Нельзя спасти то, что не хочет быть спасённым».

Бог бросил нас.
Мы бросили Бога.
Мир бросил нас.
Мы бросили мир
Мы наплевали сами на себя.
В тщетных попытках завязать на нашей жизни красивый бантик, чтобы та не казалась убогой, мы случайно завязали петлю на собственной шее. И так делали все и всегда. И так будем делать все и всегда.

— Ты как-то предлагала ходить вместо меня на лекции и записывать то, что мне нужно. Если ты ещё не передумала, я мог бы платить тебе за это.
Свихнулся мальчик. Совсем уже черепная коробка мозги ему сдавила. С чего бы такой порыв щедрости?
— Нет. Мы уже договорились, что за это Вы научите меня писать. Ты, — ударяю себя по лбу.
— Тебе нужны Касты или нет?
Сжимаю губы и киваю головой.
— Тогда засунь свои принципы куда подальше и соглашайся на то, что я предлагаю.

Спорить с ним было бесполезно. Тем более, что он всем своим видом показал, что никакие протесты даже не будет слушать. Включил чудо-флешку и ушёл в свой умный мирок.

— И что дальше? Что мне тут делать?
— Развлекать меня и ждать, пока за тобой не придёт Джош.
— Джош?! Зачем тебе Джош?
Теперь мне ясно, зачем ему нужен был мой мобильный. Написать соседу сообщение о том, что я здесь.
— Принесёт мне оружие и ключи. И можете дальше идти шпёхаться.
— Но… разве не проще было бы просто попросить Эл принести ключи и вытащить тебя отсюда?
— А кто сказал, что я не хочу тут оставаться?

Звучало вполне логично. Здесь кормят бесплатно, здесь никакие соседки не мешают ему работать, а всё, что ему нужно, есть на этой флешке.

— Но как же твои люди?
— Половина здесь, а вторая половина справятся и без меня. Там остались не глупые.

Он воспользовался мной. И это абсолютно доказанный факт. Я нужна ему как приманка для Джоша, который ради меня может сделать буквально всё. И даже если бы я пришла сюда без телефона, Хейз всё равно бы нашёл меня, но не так быстро. А Эл за такую услугу потребовала бы что-то взамен, поэтому вместо неё всю «работёнку» делала я.

— Ты заметил, что каждый раз, когда ты надеваешь свою кожаную куртку, оказываешься в карцере?
— Ты заметила, что каждый раз, когда ТЫ оказываешься в карцере, я разбиваю тебе лоб? — он сказал это агрессивно. Видимо, ему надоели мои разговоры. — Если не хочешь соблюсти эту традицию и в этот раз, то закрой рот. Ты мне мешаешь.

Перечить я больше не стала. Джош должен прийти уже скоро, я надеюсь на это. И как бы мне этого ни хотелось, придётся корчить из себя невинную жертву и придумывать очередную отмазку. Джош до безумия ревнив, а Айден до безумия помешан на том, чтобы его планы проходили как надо.
Ну, а я опять меж двух огней… Передо мной очередной выбор.

________________________
Арты авторские!