Невыносимо хочется спать. Взять и развалиться прямо перед учителем, распластавшись по парте и подложив под голову безвольно лежащие ладони, повернутые ко лбу тыльной стороной. Но ты будешь бороться с собой, ведь сейчас твой любимый предмет - чтение. Ты будешь хорошей девочкой, ведь так?

В голове ещё искрится отголосками и картинками радужный и тёплый сон, в котором ты ездила верхом на белоснежном единороге. А потом тебе даже удалось заняться гипнозом: все получалось, стоило только подумать об этом и сделать хотя бы один шаг навстречу мечте. Так работают сны, кажется. Ты получаешь то, что хочешь. Или то, чего боишься...

Но маленькой девочке за партой снятся пока хорошие сны. Добрые. Они не пугают её, в них нет ничего страшного. Только тепло и радость. Только свет и ни капли мглы. Она счастлива, хотя порой на кухне и раздаются громкие голоса. Один принадлежит женщине, а другой - мужчине. Они пока ещё что-то делят. Но ребёнку тогда, как и сейчас, не до их детских и смешных споров. У неё чтение. И она должна хорошо прочесть абзац нового рассказа из голубого учебника в прозрачной, ободранной по краям, обложке. А потом её встретит после занятий мама. Вместе с некоторыми ребятишками и их родительницами девочка пойдёт на детскую площадку. Она находится за большим - так ей казалось - девятиэтажным домом, что стоял прямо напротив калитки, ведущей в школьный двор.

Мамы устало рассядутся по лавочкам, достанут бумажные дневники, посмотрят на оценки. Кто-то вздохнёт из женщин, а кто-то обрадуется. Но даже при самом плохом раскладе все не катастрофично. Но мамам так не кажется. Так кажется им, детям.

Что это за цифры? Код, в который вписали их будущее? Чудные они, эти взрослые. Без стакана яблочного сока в их мыслях не разберёшься. Возможно, даже без двух стаканов.

Девочка пока хорошо общается со всеми одноклассниками. Она добра, любознательна и очень мила. У неё умный, не по возрасту, взгляд: зелёная с коричневыми прожилками радужка с маленькой точечкой-зрачком - это она смотрит на весеннее тёплое солнце. Курносый, немного вздернутый носик, выглядит достаточно миловидно. Как, впрочем, и пухлые щёчки. И девочка пока не знает, что совсем скоро они станут предметом её стыда. А маленькие бровки через пару лет повергнут в ужас, отразившись в мамином большом зеркале. Они вынудят её попросить сделать ей челку. Но пока все совсем не так.

Ей всего девять лет, и она многого не знает. Пока ветер играет прядями её непослушных кудрявящихся светло-русых волос. С ними не справлялась ни одна расческа, потому их укоротили. Но ребёнок не возражал, ведь какую роль играет внешность в девять лет? Что имеет ценность в таком возрасте?

Дети ходят по краям песочницы, воображая, что по центру, в песке, это лава, а за другим краем, в траве, плавают кровожадные акулы. Упадёшь с бортика - проиграл и умер. Ну что, у кого тут самый плохой вестибулярный аппарат?

Спустя пятнадцать минут падает в "лаву" первый мальчик. Он худощав и выглядит слегка болезненно. А ещё он слишком мягок. Потому спокойно признает своё поражение. А последовавший вслед за ним задира - нет. Он утверждает, что нет в песочнице никакой лавы. А за песочницей - акул.

"Вот глупый, - подумает девочка, - зачем тогда начинал играть?".

Вот так дети знакомились с глупостью и чужим неприятием поражений. Забавно. Не так ли?

Однако девочка только подумала. А вот её подружка сказала вслух. И девчонка понимает, что сама бы так не смогла.

Затевается спор и "лавово-акуловое" выяснение отношений. И пока все пытаются доказать свою правоту, подружка хватает девочку за руку и ведёт на другую площадку. До них никому нет дела. Ни мамам, ни одноклассникам, оставшимся у песочницы.

Теперь они могут сесть на маленькие двухместные качели и всласть наболтаться. Обо всем и про всех. Про прочитанные книги, сны, уроки и мальчиков. Хотя девочку не интересуют мальчики во множественном числе, ведь есть уже один избранник её сердца. Но пока все слишком просто и не нужно. Ведь есть игрушки, мультфильмы и интересные книги. Мальчик пока подождет. Пусть растёт.

И качели скрипят. И одуванчики желтыми пятнами мелькают перед глазами. Туда-сюда. Туда-сюда.

Да, мальчик подождёт. И весь мир подождёт.

Так думает девочка, запрокинув голову и подметая землю краями развязавшегося шарфика. Мама постирает. Мама на такие мелочи закрывает глаза и не ругается. Детство бывает раз в жизни, и если хочется подметать шарфом землю, то можно. Пока тебе, девочка, можно все. Но ты подожди. Скоро придётся начать взрослеть. Но ты к этому, кажется, не готова. Как и те, кто вокруг.

Туда-сюда. Туда-сюда.

А подружка все говорит. Тугая коса растрепалась, а непослушные пряди, выбившись из незатейливой прически, колечками завиваются и падают на лоб, лезут в глаза. У девочки в них столько радости, хотя поводов к тому и нет. Так ли много для счастья надо? Учебный день подошёл к концу, и сейчас можно просто качаться на качелях. Думая обо всем и одновременно ни о чем. Полная свобода.

- А хороша эта задавака! - скажет девочка с косичкой, и её собеседница согласится с подружкой, но промолчит. - Олежа только с ней сидит. Налюбоваться не может!

Подружка фыркнет, а русоволосая приподнимется, переставая подметать полами шарфика землю. Края все испачкались, а она даже не замечает - разговор серьёзный.

- Так ли это важно, Жень? - попытается улыбнуться девочка.

- Бесит она меня, - спокойно ответит ей Женя, закидывая косу за спину.

- Но ведь она не виновата, что нравится Олежке. Ксюша красивая!

- Дана, ты зачем её защищаешь? - на душе у девочки становится неспокойно. Будто солнце заволокло грозовыми тучами.

- Просто это не совсем честно, - попыталась возразить девочка, но так тихо и неуверенно, будто сама не поверила тому, что сорвалось с её губ.

Женя встает с качелей, отчего они начинают раскачиваться быстрее, а потом накреняются.

- Ну вот и дружи со своей Ксюшей! - обиженно кидает девочка. - И книжки пускай тоже она тебе даёт!

Девочка с косичкой быстрым шагом удаляется, а Дана лишь успевает бросить ей вслед:

- Ты сядешь завтра со мной на английском?

Но ответа, разумеется, не следует.

Поссорились.