Каждому из нас, наверное, хотелось взять и куда-то уехать. Оставить прошлую жизнь, сесть на любой автобус и просто покинуть город, который причинил нам не мало страданий. Но всё же мы оставались здесь. Что-то не позволяет нам даже подойти к тому автобусу. Мы что-то не закончили здесь, есть последнее невыполненное задание, вот как мы оправдываем свой поступок. Также оправдывалась и я.

Она пролетела возле меня и села всё на тот же стул. Она молчала, смотрела в окно или просто прятала от меня свой взгляд. Прошла всего лишь неделя, а она так изменилась. Ничего не осталось от той, которая сидела и плакала на моём плече. Я не поняла на что именно она обиделась, что такого я ей сделала... Хотя тут есть кое-что. Но я не стала трогать осиное гнездо, поэтому просто начала свой рассказ.

Я также отвернулась от неё и начала что-то рисовать мелом на стене возле своей кровати, не хотела тревожить её своим пустым взглядом, который также не выражал никаких эмоций.

08.04.2019

Полиция. Как же я ненавидела её в тот момент. Я уже не помню, когда была дома в последний раз, когда я что-то готовила на своей плите, когда я нормально выспалась в своей тёплой кроватке. Я ничего этого не помню, потому что всё это время я провела тут, с допросами и без ответов на мои главные вопросы.

В один момент, когда меня наконец-то отпустили из участка, я не поехала домой, я направилась на вокзал. Мне нужно было уехать, просто запрыгнуть в любой автобус и уехать. Подальше. Навсегда. Оставаться здесь зная, что папы больше нет, мама где-то там, может быть она и убила папу. Сестра перестала со мной говорить, брат был в депрессии. Никто не мог помочь мне. Я решила помочь себе сама. Я пришла и стала ждать на лавочке отправки автобуса. Ещё несколько минут и я буду очень далеко от своего дома.

В последнее время я ничего не ела и очень плохо спала. Мне казалось, что вот-вот я упаду, люди толкали моё тело внутрь автобуса, но...там в толпе людей я увидела её, там далеко...она шла как ни в чём не бывало. Я узнала её приятный взгляду чёрный цвет волос, её походка ни з чем не сровняется, её линии, шаги, они как будто отбивались в моём сердце. Я искала её взгляда, пробиралась через толпу людей, чтобы догнать её, дёрнуть за руку и обнять. Выкрикнуть её имя, чтобы весь мир услышал. Для меня она светилась, её свет я видела и не замечала больше ничего вокруг, ни людей, ни здания, ни машину, которая чуть не сбила меня. Но...догнать её я не могла...прикоснувшиь раз я лишилась её...она растворилась...моя голова закружилась...мама...где ты?

Я очнулась уже в больнице, прохожие увидевшие меня на афальте вызвали скорую помощь. Доктор сказал, что у меня истощение организма и что он приказывет мне немедленно привести себя в порядок. Также он попросил меня номер моих родителей, чтобы они смогли приехать и забрать меня. Никогда не думала, что смогу так плакать при посторонем человеке. Я рассказала ему всё и мне было плевать на его осуждение, он мне нужен был, со своим долбаным мнением, чтобы он меня отругал или наоборот сказал, что всё будет хорошо, мне нужны были эти слова. Любые слова мне нужны были...только не молчание...оно прожигало весь наш дом. Ни единого слова за всю неделю...только молчание...оно давило на мозги и ломало кости внутри, выдавливая из тела море слёз, которых не выплакать за всю жизнь.

Домой я добралась на такси. Приехав домой я сразу заставила себя поесть и рано лечь спать, на часах, по-моему, было где-то около пяти часов. Для меня это было очень трудно, но на следующий день меня ждала особая миссия – я должна была найти маму. Сон долго не приходил ко мне, поэтому мне пришлось выпить снотворное, в аптечке я нашла лишь таблетки, а инструкции рядом не было, поэтому их я приняла на глаз, мне уже всё равно нечего было терять.

Сон был красивым, вот бы перенести его в жизнь...Мне снилось, что родители рядом, живи-здоровы, и мы в папиной машине куда-то едим всей семьёй, по дороге напевая наши любимые песни, да, конечно мы не певцы в опере, никто из нас не попадал в ноты, но зато это была наша песня, общая, такая родная. Вдруг машина остановилась, музыка затихла, и папа приказал вылезть из машины. Лес. Наш с ними лес. Наша поляна, на которой у папы всегда получался его фирменный шашлык, он говорил, что эта поляна заколдована и только тут его преследует удача. Мы все так смеялись над папиными предрассудками, не веря в них, но для него это было что-то своё, что-то что позволяло мечтать и верить, а сейчас мы без веры больше никто. Мы с мамой и Диной расположились возле дуба, который своими ветками защищал нас от палящего солнца. Папа с Ильёй же наоборот стояли с голыми торсами возле костра и пытались приготовить нам что-то поесть. Когда мы выбирались сюда мы как будто менялись местами: парни – готовили, а мы девушки- страдали бездельем.

Я не хотела покидать этот сон, я хотела навсегда остаться в нём, но всё разрушила Дина, которая теребила моё и так потасканное тело и пыталась привести в чувства. Её очень напугала картина, которую она увидела – я и разбросанные таблетки снотворного по столу. Я, наверное, сама не заметила, как уснула. Она переживала, но одновременно и ненавидела меня за то, что я заставила её пережить то самое, что она чувствовала после смерти папы – страх. Она села напротив меня и заплакала. Я подсела ближе и положила ей голову на плечо.

"Собирайся, нам нужно поехать в лес." – сказала я ей.

"Что? Аня, ты видела время?" – спросила Дина, вытирая слёзы со своего лица.

Я взглянула на кухонные часы, и они меня очень сильно удивили, уже было двенадцать часов ночи. А мне казалось, что сон был очень коротким. Несмотря на позднее время я всё же настаивала. Нам также пришлось разбудить Илью, который и стал нашим водителем. Они всё время ставили мне вопросы, на которые я и сама не знала ответ. Зачем? Почему? Что происходит? Я и сама спрашивала себя, но...

"Что мы ищем в такой темноте?" – спрашивал меня Илья, а я пыталась всё дальше и дальше уйти от них или же от их вопросов.

Я знала, тот сон бы не напрасным, хотя... Впереди та самая поляна, моя родная. Дуб, мне так захотелось подбежать и обнять его, но то, что я увидела меня остановило и даже заставило издать невыносимый крик.

Илья снял тело. Трупные пятна покрывали его с ног до головы, на шее красовались линии от удавки, она была босой, в одежде, которая была вся в крови. Нам ничего не оставалось делать как поверить в слова полиции. Мама убила папу, а потом пришла сюда и покончила жизнь самоубийством. Домой мы ехали молча, никто даже не всплакнул, все были погружены в свои мысли. Мне так хотелось узнать о чём они думают, хотелось крикнуть, чтобы они обратили на меня внимание, но у меня не хватило смелости или сил.

Наше время.

"И сейчас я тоже выдохлась, так что вы можете снова заняться своими делами вдали от этого места."  – сказала я Наталье Павловне указывая пальцем на дверь.

"Как ты себя чувствуешь после своего рассказа?" – спросила она, в её голосе я слышала надежду.

"Та вроде нормально. Всё прекрасно, можете не беспокоиться, я больше не позволю себе поступить себе так как в прошлый раз, тогда я заставила вас печалиться, а вы единственная кто у меня осталась и я не хочу, чтобы вы печалились."

"Раз уж всё хорошо, я могу идти." – дверь захлопнулась, а я плюхнулась на кровать и стала кричать в подушку, чтобы не прибежали санитары.

Как же больно мне было. Даже от своего собственного вранья. Ко мне каждый день приходили врачи и спрашивали, как я себя чувствую, и я им говорила, что очень даже прекрасно, но ни один из них не попросил меня сказать ему настоящую правду. Она тоже не попросила. Тоже смолчала. Просто ушла захлопнув дверь, а я всё продолжала кричать в подушку, а сверху на меня смотрел всё тот же дуб и та поляна, нарисованные мелом.