В корпорации экономят на всём. Пилотам отвели лишь маленький закуток в рубке за раздвижной дверью. Две узкие кровати одна над другой. Стюарт сразу пожалел, что согласился на верхний ярус, но отступать было не в его правилах. Он долго ворочался на своей кровати, всё пытаясь подстроиться под жёсткое ложе, или же рой мыслей у него в голове всё никак не давал уснуть, но как только Айк захрапел, Стюарт тихонько спустился вниз, понюхал у себя под мышкой и, убедившись, что хоть от него и пахнет потом, но Айк-то храпит, бесцеремонно улёгся рядом почти на самом краю. Айк заворочался, повернулся на бок и перестал храпеть, а Стюарт уткнулся носом в пахнущую дешёвым шампунем шею и почти сразу же провалился в глубокий сон.

Проснулся он оттого, что катер тряхнуло: автоматика увернулась от случайного метеорита. Тёрнер держал его левой рукой и даже закинул на него ногу, чтобы Стюарт не свалился. Глубокие карие глаза уставились на него, а длинный нос почти касался кончика его носа. Стюарт вдруг понял, что вцепился в Айка обеими руками, но убирать их как-то не хотелось.

— Давно не спишь? — Ничего лучше не пришло Стюарту в голову.

— С тех пор, как почуял твой запах. Неплохое средство, чтобы перестать храпеть.

Стюарт смутился.

— Я помоюсь. Обещаю.

— Забей. Ты не такой вонючий.

— Ну спасибо. То есть, вонючий, но не сильно, — Стюарт почему-то обиделся: не так уж сильно он и пахнет. — Я не навязываюсь. Прости, что запачкал твою подушку своей грязной головой.

— По-моему, ты именно навязываешься, — Айк впервые улыбнулся.

У Стюарта от этой улыбки заскребло под ложечкой. Тёрнер запустил пальцы в его волосы и нежно провёл ими по голове, а Стюарт прижался подбородком к его плечу. Он закрыл глаза и всхлипнул.

— Не останавливайся... — Прошептал он. — Я... Я умный и много чего умею, вот увидишь. И я чинил там разные вещи, даже один раз починил проходческий комбайн, я и с компьютером могу, программы там разные, игры... Ты не пожалеешь, что взял меня к себе. Только не бей меня, ладно?

Айк не ответил. Он продолжал гладить Стюарта по голове, и тот расслабился, улёгся щекой на его плечо и снова уснул. Ему снилась Земля. Впервые за много лет он увидел не кошмар, а какую-то ферму. Вдалеке позвякивал старенький ветряк, на зелёном холме паслось небольшое стадо ослепительно белых овечек, в глубоком синем небе неспешно плыли перистые облака, по тропинке, петляющей между кустами, бежал маленький мальчик и кричал: «Папа, папа! Я жука поймал!».

Когда Стюарт открыл глаза, Тёрнера уже не было рядом, он сидел в одних трусах и футболке, увлечённо вводил курсовые данные в компьютер. Стюарт не стал его отвлекать, сам пошёл искать туалет и кухню. Всё оказалось рядом и на удивление весьма чистым. Должно быть, Айк убирался на корабле по привычке, или просто любил чистоту и порядок. Сварив по стакану синтетического кофе, Стюарт вернулся в рубку и сел рядом с Тёрнером, который как раз задумчиво вглядывался в экран с выкладками по расходу топлива.

— Слушай... — Стюарт подал ему стаканчик, голос опять плохо слушался его. — Ты не сердишься на меня... ну за...

— За то, что приставал ко мне? — Тёрнер блеснул хитрецой в глазах. — Нет, не сержусь. Я всё понимаю. Только знаешь что, ты-то выспался, а я всю ночь держал тебя, чтобы ты не свалился. Поэтому, наверное, я всё же злюсь на тебя немного. Вот самую чуточку, но сержусь, — он показал пальцами, насколько. — Вот настолько примерно. Что бы мне с тобой сделать?... — Тёрнер задумчиво возвёл глаза к потолку, а Стюарт испугался, забился в кресло с ногами. — Давай так, малыш, у меня тут ещё пять курсов на расчёте. Ты же умеешь с этим обращаться? — Он ткнул пальцем в экран, а Стюарт замотал головой. — Рассчитаешь все пять, потом настроишь автопилот на оптимальный...

— Но... — Пискнул было Стюарт.

— Не дрейфь! — Тёрнер потрепал его по плечу. — Даже я разобрался, как эта колымага работает. А ты и подавно справишься. Я в тебе не сомневаюсь. Пойду пока вздремну, — он встал и потянулся, потом нагнулся к Стюарту. — И ещё советую тебе помыться: в туалете есть душ, а на кухне в шкафу слева найдёшь чистую одежду, — Тёрнер заговорщически подмигнул.

Тяжело вздохнув, Стюарт пересел в кресло первого пилота. Оно ещё хранило тепло Тёрнера, и Стюарт подумал, что ему нравится быть с ним рядом. Никто не обижал его, более того, ему доверили важное дело. Да чёрт возьми, Стюарту нравилась такая жизнь! Он ближе подвинулся к компьютеру и облизал пересохшие губы: что один человек починил, другой завсегда сломать может.

Довольно быстро Стюарт окончательно запутался в программе. Любое изменение курса приводило к увеличению расхода топлива. Поэтому он составил таблицу со всеми возможными курсами. И его очень напрягало то, что Айк не поставил конечную точку маршрута. То есть, он её поставил, но где-то между Сатурном и Ураном. У катера топлива хватит впритык, как потом выбираться из этой дыры? От напряжения Стюарт вспотел и сгрыз остатки ногтей на руках. Была-не была! Он выбрал курс с облётом Титана подальше, на всякий случай, чтобы корпораты ничего не заподозрили. И ещё он продлил маршрут до орбиты ближайшего спутника системы Урана, там хотя бы можно дрейфовать в гравитационном поле планеты: он как-то смотрел фильм с Уиллом Камински, где капитан геройски спасал корабль от враждебных инопланетян, так там они тоже дрейфовали в гравитационном поле.

Когда катер начал поворачивать, Стюарт решил, что теперь автоматика справится без него, а ещё ему очень хотелось получить похвалу от Тёрнера за... Он покосился на посапывающего Айка, и подумал, что ему всё равно, за что. Просто хотелось похвалы и, может быть, чего-то большего. Ласки? Возможно. Он так истосковался по ней...

Катер пошёл ускоряться, автоматика начала разворачивать рубку и подстраивать искусственную гравитацию. Стюарт чуть не упал, вовремя схватившись за прибитое к полу кресло. Лететь до заданной Тёрнером точки ещё часов десять, не меньше, если всё пойдёт по плану. Самое время помыться. Он сбросил с себя всю одежду, коленом затолкал её в утилизатор и заперся в туалете. После нажатия на кнопку с изображением лейки унитаз уехал в глубь стены, а сверху еле-еле полилась водичка. Со ржавой полочки Стюарт взял какой-то шампунь и намылил себе голову. Запах был тот самый, которым пахла голова Тёрнера. Насос за стеной выл и похрюкивал, прогоняя воду через фильтры. Закрыв глаза, Стюарт подставил лицо под воду, руки вытянулись вдоль тела. Он провёл пальцами по наружной стороне бёдер, от коленей вверх, к талии, потом осторожно погладил живот, поднимаясь выше, к груди, коснулся сосков. Эти нежные прикосновения возбудили его, кровь прилила к промежности и застучала в венах. Пальцы скользнули вниз, к лобку, погладили яички, сжали член. Он выгнул спину назад, отдаваясь во власть сладостных прикосновений, представляя себя в крепких руках Айка. Да, теперь он отчётливо понимал, что ему хочется этого. Хочется, чтобы Тёрнер гладил его не только по голове, всё тело его изнывало, требовало этого, жаждало мужской ласки, нежности поцелуев, сладости объятий. Если Айк не прогнал его, не оттолкнул, значит, всё возможно, пусть даже он не такой...

Раньше Стюарт влюблялся в сверстников, но как только отчим узнал, житья Стюарту не стало. Теперь он всячески избегал этого в себе и других, но сейчас-то всё по-другому. Айк дал ему шанс, и не только выжить, но, может быть, и чего-то большего. Он же обещал, что Стюарт может начать всё с чистого листа, так почему бы и нет? Вдруг Тёрнер влюбится в него? Тогда и он может снова полюбить, влюбиться в эти карие глаза, эти сильные руки и смешной длинный нос... Стюарт улыбнулся своим мыслям. Впервые с тех самых пор, когда отчим повалил его на кровать, зажимая рот рукой. Теперь он свободен и не только может выбирать, как ему жить дальше, но и, кто знает, сможет найти себе друга. Нет, не так. ДРУГА. Настоящего. Вот.

Он выключил душ, наспех вытерся полотенцем Тёрнера и решил пока не одеваться. Ну и что, что он худой и костлявый, может, Айку такие нравятся. Нагло подвинув Тёрнера к стене, он забрался к нему под одеяло. Тот приоткрыл глаза, а Стюарт поцеловал его щёку и потёрся об него носом. Рука Стюарта залезла Айку под футболку, он погладил его по спине вдоль позвоночника, правую ногу просунул ему между коленями, коснулся членом бедра. Тёрнер усмехнулся, прижал Стюарта к себе и погладил по низу спины, провёл кончиками пальцев по спине до самой шеи, за ушами, запустил ладонь в волосы. Стюарт вдруг разревелся в голос, закричал, бросился осыпать лицо Тёрнера поцелуями, а тот сжал его крепко, не давая вырваться, поцеловал в губы, и делал это долго-долго, пока Стюарт не стал задыхаться, потом отпустил его, и Стюарт обмяк, успокоился, прижался к груди Тёрнера, всхлипывая. Он не знал, что происходит с ним, но в одном он был уверен совершенно точно — теперь он свободен. Айк ласково гладил его по голове, и Стюарт вновь, как в раннем детстве, ощутил, как напитывается нежностью к этому человеку, как всё плохое в его жизни отступает, краски мира становятся мягче, сознание раскачивается, словно на качелях, и он проваливается в крепкий здоровый сон. Он глубоко вздохнул и вырубился.

Катер так резко затормозил, что Стюарт свалился с кровати и покатился по фальшполу к самым креслам. Что-то страшно заскрежетало по корпусу, потом ухнуло, и тут же предательски зашипел покидающий катер воздух. Щели иллюминаторов запотели.