Через какое-то время и неисчислимого количества (кстати — я почти привыкла к боли) обрядов в храме началась непривычная суета — служки даже под балахонами выглядели суетливыми, спешащими, обеспокоенными.
- Что? — спросила я у Ксир.
Как оказалось, все служки — и мужчины и женщины дают обет молчания, так что узнать я могла только у неё.
- Темный Господин. Храм.
О-па-на! У них есть некто, кто является главным аватаром и он мужчина?
Оригинально, однако!
Хотя... возможно боль женщине может приносить только мужчина? Есть ли у них лесбийские отношения я выяснить не смогла — не хватало слов, а пантомиму — я бью Ксир, а затем она меня, и мы обе в нирване, она не поняла.
- И?
- Темный Господин, каждый Храм, — тыканье пальцем в каждый палец по очереди, - одна девушка, — соответствующий жест на себя, и затем — вопросительный на меня; жест удара хлыстом, и она как бы замертво, с улыбкой блаженства падает на пол. И не двигается.
Даже не дышит, по-моему!

Точно — не дышит!

Я специально подошла как можно ближе, чтобы проверить.
Не дышит!
То есть — забьёт до смерти?
И она радуется?!
Ахренеть!!

Пока я огромными глазами смотрела на неё, Ксир встала и сказала новое слово, самое длинное из всех, что я слышала до сих пор:
- Кшисиинаш!
В их языке в каждом слове присутствовал хоть один шипящий звук или звук "ш".
А тут сразу три!
- Ксишиинаш? — вопросительно повторила я.
- Да.
И она снова показала — удары, выражение блаженства на лице и бездыханное падение.
Ахренеть!!!
Смерть от удовольствия!
И судя по тому, как она кричит во время обрядов — от оргазма!

Не хочу!!
Пусть выберет её!
Я-то удовольствия от этого действия не получаю.
Не-хо-чу!!
Ксир смотрела на меня, и, видимо, по моему лицу, поняла моё не желание.
- Ты? Нет. Ты нет. Ты, — выражение экстаза с совместным показом удара хлыста, - нет. Господину, — то же выражение, - да. Надо, — (новое слово, но по смыслу понятно) - и снова выражение неземного удовольствия на лице.
Ну и хорошо — как бы то ни было, но умирать мне не хотелось.
Даже от оргазма.
Которого я и не получаю.
Пока мы разговаривали, в комнату зашли девушки-служки.
С чего вдруг? (время неурочное!), и, неожиданно — мужчины, которые несли что-то типа носилок — более разукрашенных и укреплённых, чем те, на которых нас обычно сносили на обряды.

Девушки знаками показали сесть в них.
Я залезла в свои, Ксир — в свои, и нас, по очереди, вынесли из комнаты, которую служки стали убирать.
Руками!
Мне казалось, что чистота в храме поддерживается магией — никогда не видела, чтобы они убирались.

Со всеми осторожностями нас спустили вниз, поставили на подставки возле шкафа где хранились "облатки" — кстати, они изначально были странного цвета — не розовые, не красные, а как будто их покрасили водой, в которой развели кровь — в небольшом количестве, и ушли. Видимо — помогать в уборке.

Что меня испугало?
Звук?
Что-то пролетело над головой?
Не знаю!
Но я резко дёрнулась, столкнувшись с дверцей шкафа.
Она раскрылась, и облатки хранящиеся там, облаком обсыпали меня.
Собрав их всех вокруг себя, я заметила, что некоторые спланировали на пол — пришлось не слазя с носилок, перегнуться и акуратненько, благо длины рук хватило, подобрать и их.
Потом, тщательно сложив их стопочками на полке возле чаш, как они там и были до этого — ну... я надеюсь что так (не кучей же они там лежали), закрыла дверь, и недоумённо пожала плечами в ответ на вопросительный взгляд Ксир.
- Плохо — произнесла она.
А что плохо? Я с носилок не слазила, на пол не становилась. Даже пальцами рук не касалась — все облатки попавшие на пол, стоило к ним прикоснуться, как будто приклеивались к пальцам. Так что — условия "божественности" соблюдены!
- А, — махнула я рукой жестом обозначающим "да нормально всё", — хорошо. Будет хорошо.
Ксир в ответ пожала плечами — типа: "кто знает?".

Я успела в носилках уснуть и поспать немного, когда меня разбудили, и нас вернули в комнату.
- Завтра! Обряд завтра! — прыгала от радости на своей половине Ксир.

Эти слова она почти пела и повторила столько раз, что мне невольно захотелось сказать ей — "Штырк!!"