Утро навалилось на меня неподъёмной тяжестью, словно по мне проехался асфальтоукладчик, размазав по свежеуложенному покрытию. Не хотелось больше ничего — ни сопротивляться, ни убегать, ни пытаться снова начать все заново. Даже просто открыть глаза казалось чем-то сложным и лишённым всякого смысла. К чему вообще это все, если жизнь снова и снова возвращает меня в эту комнату с тошнотворно зелёными стенами, на эту кровать, где уже второй мужчина медленно уничтожает меня. Меняются лица, неизменным остается лишь ощущение полной беспомощности.

Глаза я всё-таки открыла. Уперлась взглядом в лицо Димы, который безмятежно спал, забросив мне на живот свою руку. Сил не осталось даже на ненависть, и осознание этого заставило сдавленному хрипу вырываться из горла. 

Именно злость и ненависть помогали мне не сойти с ума в детстве. Они кипели во мне, давая мне силы бороться, день за днем просыпаться под одной крышей с отчимом и мечтать — что когда-нибудь я уеду, и весь этот кошмар закончится. 

Но он продолжается. Моя жизнь вращается по какой-то адской спирали, выхода с которой я теперь не нахожу. Внутри что-то с треском сломалось. Там не осталось ничего. Только пустота и безнадёжность.

Собрав остатки сил, я взяла в руки телефон и напечатала Лике сообщение, попросив ее сообщить начальнику, что я приболела и на работу сегодня не выйду. Не хотелось даже шевелиться, не то, что появляться в офисе в таком виде.

Едва прочитав мое сообщение, Лика тут же мне позвонила. Я быстро приняла входящий вызов.

— Да, привет, — глухо прошептала я, страраясь не разбудить Диму.

— Привет, Алис. Ты как? Голос не очень.

— Говорю же, заболела, — охрипшее горло с лёгкостью вписывалось в мою вынужденную ложь. — Ты не переживай, все нормально. Сейчас отлежусь денек, и все. Передай только Игорю Семеновичу, что меня не будет. Я бы и сама позвонила, но поняла, что у меня нет его номера.

— Конечно, не вопрос. Я все передам. Зайти к тебе вечером? 

— Нет, нет, не нужно! — быстро ответила я. — Не утруждайся, правда.

— Хорошо, — протянула Лика. — Тогда созвонимся?

— Да, пока. Спасибо.

Я дрожащими пальцами сбросила звонок. Врать Лике не хотелось, но говорить правду было совершенно невыносимо. Меня снова окатило волной стыда, а ещё и вины. Я ведь больше не маленькая девочка, с которой ее отчим мог делать все, что угодно. Я взрослая женщина, и я сама связалась с Димой, позволяя ему издеваться над собой. Правильно говорила мама, я всегда во всем была виновата сама...

— С кем ты там болтаешь в такое время? — не открывая глаз, спросил Дима. Всё-таки проснулся.

— С коллегой. Просила предупредить, что меня сегодня не будет.

— Надеюсь, коллега женского пола? — он открыл глаза, и его рука скользнула вверх по моему телу, сжав лицо. — А то я буду ревновать. 

— Женского. — Я попробовала встать с кровати, но он с лёгкостью прижал меня обратно.

— А вообще правильное решение, проведем весь день вместе. Я так соскучился, Алис. Может быть, покажешь мне город своего детства? А завтра с утра поедем домой.

— Я никуда с тобой не поеду, — вяло отозвалась я. Хотя понимала, что вряд ли даже буду сопротивляться, если он решит силой запихать меня в машину и увезти. Настолько мне стало все равно.

Он, резко перевернувшись, навис надо мной, пристально глядя в глаза. Навалился на меня всем весом своего тела, вдавливая в жёсткий матрас.

— Еще как поедешь. Я же тебя так сильно люблю, и знаю, что и ты меня тоже. Так что просто расслабься и получай удовольствие.

Последние слова он говорил, раздвигая мои ноги. Хотелось плакать, но я еще с детства помнила — все слёзы потом. Когда останешься наедине с собой и своим кошмаром наяву. Когда уткнувшись в подушку, будешь зализывать новые раны и, задыхаясь от боли, уверять себя, что это не навсегда. 

Я почти не сопротивлялась, когда он накрыл мой рот грубым поцелуем, запрокидывая голову назад. Затем принялся жадно покусывать шею, а я просто закрыла глаза, представляя, что это все происходит не со мной. Лишь слабо дёрнулась, когда он резко вошел в меня.  Кажется, одна слезинка всё-таки прокатилась по щеке, но Дима этого даже не заметил. Накатила тошнота, и я едва сдерживала рвотные позывы, ощущая на себе его тяжесть, вдыхая аромат его разгоряченного тела, слушая его шумное дыхание и стоны. 

Я принялась считать, совсем как в детстве. Только, если раньше, все ещё веря в светлое будущее, я считала дни до своего отъезда, то теперь верить было не во что. Поэтому я просто принялась перечислять в уме числа. Один. Два. Три. Четыре. Пять...

***

— У тебя есть, что накинуть? Я не взял с собой никаких вещей.

— Не знаю, посмотри в комнате родителей. Может быть, в шкафу что-то осталось. — Дима собрался в душ, а я отвернулась к стенке, мечтая исчезнуть из этой реальности.

Он что-то недовольно пробормотал и вышел из комнаты. Я услышала звук его шагов по коридору, скрип двери, а затем шум воды в ванне. Я кажется даже провалилась в сон, или просто потихоньку начала сходить с ума, потому что вместо отвратительных стен комнаты, насквозь пропитанных моей болью, передо мной оказалось бескрайнее море, с шумом набегающее на берег. Этот звук успокаивал и дарил иллюзию спокойствия.

В действительность меня вернул настойчивый стук в дверь. Я нехотя поднялась и, натянув домашние шорты с футболкой, поплелась к выходу, даже не задумываясь, кого там могло принести. Но когда увидела на пороге Кирилла, удивленно распахнула глаза.

— Откуда ты здесь? — Я подпёрла дверь плечом, не открывая её до конца и не давая ему увидеть, что происходит внутри квартиры.

— Лика сказала мне, что ты заболела. И что ей не понравился твой голос. Я решил, приехать и проверить лично, что ты в порядке, будет лучшим решением. У тебя все нормально, Лис?

Кир смотрел на меня с таким искренним беспокойством в глазах, что сердце болезненно сжалось. Его волосы растрепались, одет он был в одну лишь футболку, будто выскочил из офиса в чем был, даже не накинув кофту. 

— Все хорошо, — выдавила я и добавила: — Тебе лучше уйти.

Но прежде, чем Кир ответил, Дима беззвучно возник в коридоре за моей спиной, приобнял за плечо и распахнул дверь.

— У нас гости, малышка? — спросил он с едва уловимой злостью в голосе.

Он нашел в шкафу коричневый махровый халат, который раньше носил отчим. И сейчас меня обдало запахом его одеколона, который не выветрился даже за столько лет. Мне стало дурно от этого аромата, который легко сумел отправить меня в прошлое. В те дни, когда по этому дому еще ходило другое чудовище.

Голова закружилась, и я едва не рухнула на пол. От падения меня спасла только рука Димы с силой сжимающая мое плечо, наверняка оставляя на нем синяки. Не дождавшись моего ответа, парень обратился к Кириллу:

— Ты кто? И какого черта заваливаешься к моей девушке?

Кир не сводил с меня взгляда, не торопясь отвечать. Следил за моей реакцией, а я не могла даже поднять на него глаза, сгорая от стыда. Мне казалось, я настолько во всем этом испачкалась, что это видно невооружённым глазом. 

— Ну? — Дима повторил резче.

— Коллега. Зашел проведать, — бросил ему Кирилл.

— Ещё один коллега? — Дима недобро рассмеялся. — А ты быстро сблизилась с коллективом, Алис. Ты, парень, давай иди отсюда. Она больше на работу не вернётся, можешь так и передать тому, кто у вас там главный. Не мешай мне и моей девушке наслаждаться друг другом.

Он хотел захлопнуть дверь, но Кирилл резко выставил руку вперед, не давая ему это сделать. Я мельком кинула взгляд на его лицо — в глазах застыла злость, губы поджаты, скулы заострились. Не обращая внимания на Диму, он снова обратился ко мне:

— Алис? Если ты скажешь мне, что все в порядке, я уйду.

Я молчала. Просто не могла ему такого сказать. Мне одновременно до ужаса хотелось, чтобы он никуда не уходил и чтобы не видел меня в таком состоянии. Не видел рядом с ним.

— Ты не понял? — Дима оттолкнул меня вглубь коридора.

— Я разговаривал с Алисой, — тихо прорычал Кир. — Я уйду только, когда буду уверен, что она в безопасности.

— Здесь я решаю, а не она. Все с ней нормально, — поморщился он. — Так что проваливай, коллега.

В одно мгновение Кирилл влетел в квартиру, схватил Диму за грудки и приложил спиной об стену. Тот, широко раскрыв глаза то ли от удивления, то ли от испуга, дёрнулся и попытался скинуть с себя руки Кира, но тот вцепился намертво.

— А теперь слушай меня. Если я узнаю, что ты ее хоть пальцем тронул, тебе конец. Узнаю, что именно ты причина ее сегодняшнего состояния, тебе конец. Так что лучше собирай свои вещички и вали, откуда приехал.

Он еще раз со всей силы приложил Диму об стену и отпустил. А затем повернулся ко мне и, схватив за плечи, заставил посмотреть в глаза.

— Лис, я рядом. Пожалуйста, просто скажи, если хочешь уйти отсюда, и мы тут же исчезнем. 

Я медленно кивнула, и Киру не нужно было повторять дважды. Он сгрёб меня в охапку и потянул за собой к выходу, на ходу оттолкнув плечом Диму с дороги. Я только и успела обуть кроссовки, а потом Кирилл просто накинул мне на плечи кожаную куртку, висящую на крючке, прямо поверх домашней одежды. 

Дима не стал нас останавливать — сложив руки на груди, бросил презрительный взгляд и пообещал:

— Ты об этом пожалеешь.

Я так и не поняла, к кому он обращался — ко мне или Киру, который лишь хмыкнул в ответ. И бросил уже через плечо:

— Надеюсь, когда я вернусь, тебя тут уже не будет.