Измеряя комнату шагами, около себя Хёнджин держит телефон. Не зная, зачем или же почему он решает, что ему позвонят. Проходит по меньшей мере три недели с того момента, как он отдаёт документы тому, кого даже не знает. Получает пощёчины каждый раз, как внутренний голос отзывается эхом в его голове.

«Ты самый настоящий идиот, Хёнджин».

И, к сожалению, так каждый день. Он срывается, вновь пристрастившись к алкоголю, но, в конце концов, так и не находит в нём спасения. Но последствиями оказываются постоянные головные боли и хаос в его квартире. Тем не менее, каким бы не было его состояние, он стоически отклоняет любые предложения тех или иных отношений.

На прошлой неделе, вероятно, в четверг, он, как и все остальные участники, получает сообщение, что тур начнётся на следующей неделе. И вот он бродит по своей квартире, бубнит что-то без умолку, но продолжает ждать, стараясь отключить сигнальный голос в голове.

Пинает ногой край стола, практически не чувствуя боли, когда осознание тяжёлым грузом оседает на плечах. Он подозревает, что здесь что-то не так, и это подозрение давит на него. Однако он знает, что не сможет отказаться, даже если на то будут весомые причины.

К половине двенадцатого телефон так и не подаёт признаков жизни. За полчаса до этого парень падает на диван, смотря очередное шоу. Кто же знает, что скоро он сам окажется участником одного из такого шоу.

Джо Лэй делает всё, чтобы они упустили одну важную деталь: «Сторона А даёт разрешение стороне В, независимому лицу, на публикацию любых материалов в независимые источники, а также разрешение на съёмку и публикацию в интернет интимной жизни партнёров». И пусть с его стороны всё в рамках закона, никто ещё не знает, что они подписывают и какие у всего этого последствия.

Хёнджин не сразу реагирует на сообщение, пришедшее к часу ночи. Тянется к тумбочке, стараясь не уронить сотовый, и, всё ещё лёжа на диване, читает приглашение с указанным местом и временем.

Медленно поднимаясь на ноги во избежание головокружения, выключает зомбоящик. Натягивает кепку, хватает ключи от квартиры, кошелёк и выходит, стараясь не споткнуться о хлам на полу. Не пользуясь лифтом, спускается по лестницам, стуча подошвами о пол. И почему же всегда его шаги кажутся такими громкими?

Ночью холодно. Температура опускается до пяти градусов, появляется ветер, заставляя вжаться в куртку, втянуть шею и идти, ссутулившись, стараясь сохранить тепло. Вновь смотря на адрес, парень заводит мотоцикл, выезжая из узких улочек.

Успевает как раз вовремя, останавливаясь у неоновой вывески бара «Усок». Снаружи он кажется совсем непримечательным, поэтому Хёнджин надеется, что внутри дела обстоят лучше. Оказавшись у дверей, получает маску на глаза и входит внутрь в сопровождении высокого мужчины.

— Я отведу вас в комнату, где вы увидите своего партнёра, — поясняет он. — Выходить одному нельзя. На эти семь дней вы будете оставаться с партнёром. Список клубов и небольших заданий будут высылаться ежедневно, с двенадцати до часу ночи. Отель, в котором вы остановитесь, в двух кварталах отсюда, ваша комната тысяча сто вторая, протяните руку, чтобы я отдал вам ключ, — размеренно шагая, спокойно говорит представитель охраны, не стараясь перекричать музыку.

Хёнджин протягивает руку, получая ключ-карту. Прячет её в карман джинсов, надеясь не сломать её там. Они останавливаются около одной из дверей, когда тот снова подаёт голос:

— Снимите маску, как зайдёте.

Он уходит, оставляя Хёнджина стоять в недоумении. Стараясь подавить ураган эмоций внутри себя, — пусть это так же бесполезно, как пытаться остановить бурю — стоит около двери, стараясь насладиться этим мигом. Отворяет дверь, делает шаг вперёд, закрывая её за собой, удивляясь тишине внутри. Ему приходится прислушаться, чтобы услышать неровное дыхание, монотонный стук пальцев по столу и клацанье зажигалки.

Дыхание сбивается от томного предвкушения. Находясь в этой маленькой комнатке, где слышен любой шорох, обоим становится жарко. Парни сдёргивают маски, оставляя мгновения тишины позади.

— Мать твою! — во всё горло орёт Феликс, встречаясь взглядом с парнем.

И проблема в том, что сюда пришёл именно парень. Не девушка, которую он ожидает, а парень, чёрт побери. В голове его эхом проносятся слова Штурмовика, осознание ситуации.

— И что тебя так смутило? — кажется, Хёнджин вполне доволен.

— Я ухожу сейчас же, — нервно кидает он, вставая с дивана.

— Ты не можешь уйти, твои документы у них, а что они с ними сделают — известно только им.

Парень измеряет шагами комнату, прежде чем не сесть на диванчик напротив входа.

— Нет, мои документы у меня, — тянется к рюкзаку, выудив кошелёк, — вот они. Прямо тут... — раскрывает его, не находя паспорта.

— Уверен? — смеётся Хёнджин.

— Я оторву голову Штурмовику, как только всё это закончится! — кидает вещи на пол, зарываясь руками в волосы.

Поникнув, натягивает маску безразличия, пытаясь полностью предать анализу то, что происходит здесь и сейчас. Никто не сказал ему об этом раньше, он даже не подумал о таком исходе, о том, что с ним вообще такое могло произойти. Всё это кажется шуткой, что заходит очень далеко.

Живот скручивает, когда Феликсу приходится взглянуть в лицо Хёнджина и увидеть там только уверенность на лице и насмешку в глазах.

В Хван Хёнджине есть что-то такое, из-за чего за ним хочется наблюдать. Не потому, что он ослепляет своей внешностью, а потому, что в нём сочетается буйный характер и спокойная уверенность. Он не высокомерен, как это может показаться на первый взгляд.

Упустив знакомство, они пьют. Один коктейль за другим, и вот противоречия исчезают.

— И что же привело тебя сюда, Ли Феликс? — прокручивая бокал в руке, парень уже знает вероятно больше, чем нужно от опьяневшего партнёра.

Щёки багровеют, вокруг всё нечёткое, голова идёт кругом от резкого запаха спиртного. Феликс больше не отдаёт отчёта своим действиям, ни тому, что говорит. В один момент ему хочет рассказать всё о его жизни, неудачах. И он делает это, болтая без умолку о своём детстве, неудавшейся карьере, своём отце.

— Отчаяние и безысходность. Я не успел отдать диплом, ставя крест на своей так и не начавшейся карьере. Вспомнил о том, как пошутил мой друг, что встречаться с парнями и девушками — это одно и то же, кто же знал, что это выйдет таким боком, — оставив стакан на столе, парень пытается встать и, по возможности, как можно меньше шатаясь, выйти из бара, держа путь в отель.

Снаружи живёт собственный мир. Люди собираются на работу, выгуливают собак, делают всё то, что делают нормальные люди в половину шестого утра.

Запрокинув руку на шею парня, Хёнджину приходится держать его, чтобы тот не валялся на полу, споткнувшись о собственные ноги. Оставив его около мотоцикла, кричит, не издавая ни звука, не понимая, почему это сваливается ему на голову.

Выпустив пар, возвращается в чувства, помогает сесть парню, вручает шлем. Чувствует себя достаточно хорошо, чтобы сесть за руль, принимая во внимание, что два квартала — это не столь много, дабы был у него повод для нервозности. Не тратя время на осмотр отеля, входит внутрь, поддерживая Феликса за спину, заткнув рот ему рукой, когда душа идёт в пляс, а песни сами льются. Добравшись до номера, оставляет парня у стены, стараясь найти карту, напрочь забыв о том, в какой из карманов кладёт его. А когда наконец находит её, прикладывает к сенсору на двери, вваливаясь внутрь.

Оставляя Феликса в прихожей, идёт к стеклянному столу, наливая стакан воды. В голове бушует ветер, но Хёнджин находит это забавным, ведь мысли остаются свежими. Искоса смотря на парня, что, шатаясь, бредёт к кровати в центре комнаты, ухмыляется, рассматривая его тощие руки, тонкие ноги и сильную спину, обтянутую серой футболкой. Ищет в карманах сигареты, поджигает одну из них, не удосужившись даже открыть окно.

Резкий запах заполняет комнату. Феликс задыхается, лёжа на животе, но протягивает руку вверх и говорит:

— Дай сюда, — рукой машет, чтобы тот подошёл. — Я хочу попробовать.

Не делая затяжки, пристально смотрит на развалившегося на кровати парня, словно прожигая в нём огромную дыру. Медлит, не делает шаг навстречу, стоит на месте наблюдая. Смотрит, как парень поднимается с кровати, бубня проклятия себе под нос, подходит к нему, отбирая сигарету, делает затяжку и закашливается, как только едкий дым поступает в его горло.

Кашляет с минуту, пока Хёнджин тушит сигарету и, хватая его за футболку, тащит к кровати, смотря в глаза. Белая простынь становится грязной от следов его кроссовок, заминается, когда парень падает спиной на неё, а Хёнджин нависает сверху.

— Просят интимной близости. Прости, парень, раз подписали договор, придётся выполнять его условия, — цокая языком, томно проговаривает парень.

Их губы соприкасаются в жадном поцелуе, а сердце сжимается в тиски. Продолжая терзать нижнюю губу, проводит руками по рельефному торсу, чувствуя, насколько горячая его кожа. Температура повышается. Мгновение, и на пол летит одежда. Прикосновения становятся грубее, поцелуи глубже, горячее.

Нет подозрений, Хёнджин рассматривает это только как развлечение (как и все его интрижки, что были раньше). Развлечение, в котором он может проверить себя, свои эмоции. Он верит, что не безнадёжен. Верит, что может иметь право на нормальные отношения. До этого дня есть слишком много воспоминаний, что терзают его, подозрений, которые осадком остаются в душе. Но к утру (пусть и часовая стрелка давно уходит за полдень) это всё улетучивается. Парень чувствует себя иначе, не думая о том, насколько недолговечно может быть это ощущение. Хёнджин чувствует себя свободным, не оставаясь бесчувственным монстром в глазах других.

День выдаётся солнечным. Занавески забирают половину уличного света, но сейчас, когда в окна бьёт яркий солнечный свет, за окном дышит и бодрствует внешний мир, Хёнджин чувствует лёгкую тревогу. Не знает, где пролегают границы меж ними. Ему не хочется запутанных отношений, не хочется иметь ту непринуждённость и лёгкость в отношениях, которых может и не быть.

Поднимаясь на локтях, чувствует, как тело немеет, в ногах появляется лёгкая дрожь. Смотрит в сторону парня лежащего рядом, рассматривая его идеальное лицо. Чувство вины приходит, накрывая его с двойной силой. Это не похоже на него вовсе. Не похоже на тот образ, который многие могли придумать, смотря на него. Касается пальцами окрашенных волос, убирая их с лица. Губами прикасается к виску, отдавая себе отчёт в том, что делает.

Хёнджину хочется, чтобы его узнали. Увидели его настоящую сторону, и он уверен, что Феликс захочет сделать это. Уверен, что он сможет доверить всё это парню. Но какими бы не были эмоции, в конце концов они уйдут на второй план. Парень поднимается, натягивая на себя одежду. А когда резко поворачивается, в глаза попадается красная точка, где-то там, внутри вентиляции. Приходится сильно потереть глаза, дабы понять, что ему это не мерещится.

Подставив стул, схватив карточку со стола, откручивает ею маленькие болтики, бросая их на пол. Вцепляется руками в решётку, вырывая её из стены. Откидывая её к чёртовой матери, меняется в лице, замечая камеру, что до сих пор ведёт трансляцию. Вырывает аккумулятор, когда осознание происходящего грузом опускается на плечи.

— Чёрт. Чёрт! — кричит Хёнджин, запуская камеру в стену, от чего та разбивается.

От громкого звука Феликс подрывается на кровати, а остатки сна улетучиваются.

— Они снимали всё, что происходило вчера! — не боясь быть услышанным, громко и, вероятно, даже слишком, говорит парень, нервно шагая из одного угла в другой.

— О чём ты сейчас говоришь? — потирая лицо руками, спокойно спрашивает Ёнбок.

Хван сносит всё на своём пути, стараясь усмирить гнев, разрастающийся внутри него со скоростью света. Заставляет себя часто дышать, лишь бы подавить нарастающую ярость.

— Эти ублюдки снимали всё от начала и до конца. Это изначально была ловушка. Всё это изначально было продуманно. Да у них наши документы, чёрт побери!

Феликс замирает, обрабатывая услышанное. Сквозь головную боль протискиваются воспоминания всего, того, что было вчера. Всего того, что ему говорят, как он игнорирует эти факторы, стараясь не задумываться о тревожащих факторах. Уже поздно думать об этом. Здесь и сейчас он сталкивается с проблемами лицом к лицу.

— Я должен позвонить, — кидает он, хватая телефон, звоня Штурмовику. — Я оторву тебе голову, как только встречу! — как только тот принимает вызов, кричит в трубку парень. — Что это, блядь, было? Объясняй! Ты втянул меня в это!

На том конце слышится шорох, неровное дыхание и стук пальцев по деревянному столу.

— Я и сам не знал, — стараясь оправдаться, взвывает он. — Я не знал, что они задумали такое. Ты, наверное, должен знать. Это шоу транслировали сразу три главных канала страны, и, судя по данным, ваша пара выиграла рейтинг.

— Какой к чёрту рейтинг? Они больные идиоты? — кричит в трубку. — Ты отдал мои документы туда, ну и пусть. Но ты не думаешь, что после этого жизнь будет испорчена? — поднимаясь с кровати, кидает взгляд на Хёнджина.

— Да, я виноват. Я постараюсь вернуть ваши документы, чего бы этого не стоило!

— Да плевать на документы! — ваза летит на пол, разбиваясь вдребезги. — Тысячи людей видели это! Три канала транслировало это, как думаешь, выйдя на улицу, нас узнают?! — возмущённо кричит Феликс, зарываясь руками в волосы.

— Я не знаю. Но единственное, в чём я уверен, так это только в том, что мы должны убираться отсюда.

Хватая свои вещи, не дожидаясь Феликса, парень выходит, покидая отель, оставляя его одного сидеть и разбираться с этим. Теперь и Ёнбок судорожно ходит по комнате, не находя себе места. Заставляет себя успокоиться и присесть на пол, открывая интернет. Листая новости, ищет громкие заголовки или фото, которые могут быть сделаны во время эфира. Тело покрывается мурашками, когда взгляд останавливается на кричащем заголовке.

Сомнений нет, то, что попадает в интернет, разлетается со скоростью света и остаётся там надолго. Не стоит долго искать, чтобы найти ссылки на другие сайты, на оригинальное видео и миллион комментариев по этому поводу. Теперь, вероятно, их знают в лицо больше людей, чем вообще можно представить. И вопрос о том, чтобы вернуться в университет, больше не столь актуален сейчас. Кажется, больше ничего не имеет смысла.

Телефон почти разряжён, но Феликс всё равно ищет в контактах номер Хёнджина, который тот даёт ему вчера. Долго слушает монотонные гудки, пока не слышит клацанье и громкие шаги по щебню.

— Что? — эмоций почти не остаётся.

Ему хочется сказать: «И в самом деле, мы попали в ловушку». Хочется сказать, что не всё так плохо, как кажет, и это ложь. Уверить его, что всё в порядке, не получится, с учётом того, что он не может убедить и себя самого. Поэтому с губ слетает только сарказм, прикрытый горечью:

— Поздравляю! Мы в самом настоящем дерьме.