Вроде бы, был все тот же, а вроде бы — нет. Коля чувствовал себя чужаком в собственном теле.

Забраться в комнату так, чтобы никто не наткнулся на его растерянное лицо — не вышло.

— Гулё-ёна! Ну что, что, сделал кого-то?

— Да-да, — он пытался отмахнуться от наглого соседа-дружка, поэтому даже и не понял, с чем согласился. — Давай спать!

— Ну нет! Давай наш, Рыцарь, колись! — Сосед попытался встряхнуть Колю с постели, отчего тот, почти что машинально от накопившейся ярости (на себя, в первую очередь, чего парень еще не признавал) резким ударом заставил назойливую муху отлететь. — Ох, баран...

И отстал. Коля знал, что завтра надо будет все же собраться с силами и извиниться, хоть он это дело и не любил. Нельзя было допустить, чтобы сосед стал особо извилины напрягать, ибо сопоставь он факты и встреть Пашка — Коля бы точно пропал.

Еще несколько часов он отупело пролежал в постели в том, в чем пришел, не понимая, как же все так глупо и быстро произошло.

А потом его накрыл жуткий стыд, что все конечности потряхивало от нервного озноба. Он стал вспоминать все эпизоды жизни, в которых желание провалиться сквозь землю превышало все чувства разом. И злился, стыдился, и снова злился, и снова проклятый стыд...

Он чувствовал себя предателем. Но перед кем? Пашок — его друг, человек, который снисходительно поддержал еще зеленого Павленко, когда тот только пришел в колледж: многое объяснил, показал, ввел в свой круг общения. И что же вышло теперь? Нет. Не перед Пашком ему стыдно.

Стыдно было перед собой, перед собственными чувствами.

***

— Здравствуйте, с вами можно переговорить? — В трубке матери Аси послышался вполне приятный, с легкой ноткой строгости голос классной руководительницы. — Да, я по поводу Аси. Вы только не подумайте, что я вмешиваюсь в ваши семейные дела, пожалуйста, не подумайте так, но... Я заметила что-то нехорошее в Асе.

— Извините? — Удивлению матери не было предела, ведь классная дочери всегда была сдержана в любых выражениях, практически не шла на контакт, если только по очень серьезным делам, а тут такое... — Не совсем вас понимаю. — Попыталась она ответить, выдерживая вежливый тон.

— Ася выглядит так... Извините, если я подбираю не те выражения, но... У девочки будто бы депрессия. Она даже на вид как-то резко похудела.

Не то что бы это был шок, скорее новая волна удивления. Мама, конечно, не слепая, и видит даже больше, чем многие, но эти слова заставили ее оглянуться на дочь, которая шла позади и вела за собой тележку, нагроможденную двумя мешками картошки.

— Ну да, она немного похудела, но... Даже не знаю!

— Ничего не случалось?

Мама оторопела встала, обвела взглядом осеннюю деревню, словно именно в ней и была причина.

— Ма, ты чего?

Голос вроде бы все тот же.

И скорее пошла вперед, чтобы дочь не услышала этот диалог.

— Она, конечно, побледнела, но это у нее сезонное. Осень, низкий уровень витаминов, сами понимаете...

— Все же, приглядите за ней.

Мама позволила ее догнать. Они пошли вместе. Ася изредка пыхтела, когда ей попадалась кочка, чего которую было тяжеловато катить тележку.

— Не тяжело?

— Терпимо. — Отшутилась она и даже будто бы улыбнулась. У мамы немного отлегло. «Выдумают же», — подумала женщина, но взгляд все же держала на дочери.

Картошку довезли до бабушки, Ася юркнула в погреб и затащила мешки.

— Свободна? — Спросила она, вылезая и отряхивая руки.

Когда ее отпустили, Ася сразу же пошла домой.

Домашнее тепло не согревало, оно больше душило. Ася открыла окно, чтобы хоть немного проветрить этот внутренний смог, но его стало еще больше. Ее тело практически перевалилось за окно в попытках схватить хоть какую-то свежесть.

«Что же случилось... Что же такое...» — подумала она и залезла обратно в серую комнату с голубыми обоями.

Ее мучила тревога. Не та, от которой можно избавиться просто услышав приятное «Все будет хорошо», а та, при которой, когда слышишь эту проклятую фразу, хочется только смеяться и смеяться, а потом размазать рожу того, кто ее озвучил.

Пять дней назад всю их параллель в школе собрали непонятно для чего.

— Ребята! Давайте поговорим о ЕГЭ! Вы все уверены в собственном выборе, ведь, возможно, для некоторых из вас все же лучшим вариантом было уйти после девятого класса?

Ася буквально взорвалась от гнева. Это же надо было так нагло убеждать учеников покинуть школу, которой явно не хочется попортить свою статистику неудачными баллами учеников на ЕГЭ.

Дня три назад учитель географии сделал опрос: кто будет сдавать географию. И опрос показал, что большинство собираются это сделать, и большинство, по мнению учителя, явно этого делать не должны.

— Почему бы вам не сдавать что-то попроще? Общество там, например.

И кто же тогда дернул Асю ответить этому эгоисту.

— Общество намного тяжелее сдавать. — Об этом она прекрасно знала, так как еще в самом августе просмотрела варианты ЕГЭ.

— Хочешь со мной поспорить, Сабайкина Асия?

Да, именно этот учитель постоянно коверкал ее имя так, как ему хотелось.

— Молчишь, Асия? Может, к доске? Ну, давай. Порази меня своими знаниями.

И что-то давно копилось в душе Аси. То ли гнев, то ли непонимание того, почему школьников все время шпеняют от одних ворот до других, и она принципиально осталась на собственном месте.

— Выходи, милочка. Мы же ждем. — Ася сделала вид, словно не понимает, что это относится к ней. — Асия Сабайкина!

Чувствуя назревающий конфликт, Матвей, все еще продолжавший списывать работы Аси, слегка толкнул ее мол «ну давай, чего ты его бесишь». Видя это, брови преподавателя в ожидании взлетели до небес его снобизма.

— Так вы это мне? — Нарочито сфальшивила она свой тон. — Простите, но в паспорте у меня имя Ася, а не Асия.

Взрыв. Школьный класс как захохотал, а учитель как закричал, обнажая свои желтые зубы, на которые без омерзения не взглянешь.

— Тупой класс!

И смолкли.

— А с твоей матерью я поговорю.

— Пожалуйста. — Не отстала Ася, с легкой злобой испепеляя сноба.

Она понимала прекрасно, что находится в неравном положении. Но почему-то именно сейчас ей было смертельно необходимо взорваться.

Ситуация окончательно раскрылась именно сегодня. Учитель географии буквально вбежал на работу к матери и стал всеми бранными словами характеризовать поведение Аси. Мама его внимательно выслушала. Все же она была не тем человеком, который с удовольствием вступает в конфликт, но в первую очередь, в этот самый момент, она была именно матерью. И сделала она то, что должна была бы сделать любая мать — встала на защиту своего ребенка.

То, что отчаянно пытались утаить в секрете, стало всеобщим достоянием. И не проходило и минуты в школьном коридоре, когда класс Аси менял кабинет, чтобы девушка не ловила эти любопытные взгляды.

На географию идти не хотелось, но, пусть директору школы и так было все известно, никаких мер он не предпринял, надеясь, что все рассосется само собой. Да и дел у него много, не до учеников.

— Твоя мама врет!

— Вы сами при ней назвали нас тупым классом.

— Она лгунья!

Кого угодно, хоть саму Асю, кого угодно, но не мать. Не смейте ее трогать. Вы ее не достойны.

Она сама не поняла, как резко вскочила, опрокинула к чертовой матери школьный стол в знак протеста, и вышла вон, оставляя за собой некоторые непонимание одноклассников и пошатнувшуюся самоуверенность учителя.

И сейчас Ася кричит у себя в комнате. Кричит молча, чтобы не напрягать маму.

***

Благодарю Вас за отзывчивость к прошлой главе. Спасибо, что помогаете мне продвигать это важнейшее детище.

И еще один важный вопрос:

Делаем гид по героям (ну или как это называется?)? Многие из вас спрашивали и писали об этом. Или же оставляем все Вашему воображению?