Ханбин, ощущая вокруг себя чарующую атмосферу, как будущий популярный айдол к-попа, сверкая аурой неподдельного артистизма, стоял неподвижно и тайно за дверью танцевальной студии, боясь быть замеченным. Его светло-карие глаза, искренне и напряжённо нацеленные на фигуру китайца, грациозно танцующего в середине комнаты, отражали смесь восхищения и уважения. Жёсткие твёрдые движения Чжан Хао, тело, которое казалось одновременно гибким и непреклонным, каждый раз заставляли Ханбина затаить дыхание. В этом танце Чжан Хао без слов доказывал неповторимый талант, вызывая у Ханбина истинное и неподдельное восхищение, которое только усиливалось с каждым движением танца.

Внизу живота Ханбина, который был изумлён увиденным, возникло острое покалывание. Неужели эти видения настолько сильно его трогают?

С трудом сглотнув слюну, Ханбин тихо кусал нижнюю губу, а его пальцы непроизвольно сжимали ткань спортивных штанов так сильно, что казалось, она вот-вот порвётся. В эту напряжённую минуту он испытывал смесь страха и восторга, желание убежать и стремление остаться, чтобы ещё какое-то время наблюдать за происходящим.

Однако в мыслях Ханбина постоянно возникал тревожный вопрос. Должен ли он побеспокоить Чжан Хао и чужую команду, тем самым раскрыв скрытое присутствие? Несмотря на мощное желание в эту минуту войти в зал и тепло обнять любимого, сердце тяготело от неуверенности в своих объяснениях перед его командой. Как он пояснит участие в репетиции, не станут ли они воспринимать его как шпиона? Это могло спровоцировать ненужные конфликты между стажёрами, что Ханбин хотел избежать во что бы то ни стало.

Прошло несколько дней с тех пор, как Ханбин последний раз видел Хао. Их отношения начинали развиваться, но множество обязанностей не давали им шанса на свидания. Сердце Ханбина сжималось при каждой мысли о Хао. Бесконечные репетиции песен «Call Me Baby» и «Kill This Love» держали обоих парней в постоянном занятии: Ханбин репетировал каждую песню, всё ещё находясь под впечатлением от совместной работы. Ещё больше усугубляла ситуацию безумная тоска, охватывавшая его при мысли о Хао. Про себя он тихо шептал: «Я скучаю…». Но признаться в этом вслух было невозможно. Их отношения не позволяли такой откровенности, хотя Сон мечтал о другом.

Теперь, находясь в классе для тренировок, на Ханбина накатывала волна беспокойства. Глаза наполнялись тревогой при осознании, что его снова сделали центром. Лицо омрачилось от собственных сомнений и страхов. В этот раз чувство ответственности лежало на плечах тяжёлым грузом. Ханбин должен был преодолеть страх и принять на себя излишнее внимание. Это требовало от него гораздо больше усилий, чем когда-либо прежде, и по мере бесконечных часов подготовки и репетиций сталкивался с необходимостью найти в себе силы. Он знал, что каждый участник команды был талантлив, доходя уровня, которого Сон мог только мечтать достичь в прошлой жизни. Нехотя быть лидером, Ханбин не должен сопротивляться воле звёздных творцов и своему дару влиять на будущее. Наконец решив взять всё на себя, он встал в центр этого вихря событий.

Когда Ханбин вспоминал походку Хао и его грациозные движения, он чувствовал, как стремление и решимость наполняют его мысли. Он коварно улыбался, понимая, ради чего он всё это делает. В его голове всплывали воспоминания о том, как важно для него было доказать себе и другим свою способность быть лидером, несмотря на внутренние сомнения.

Видеться с Чжан Хао не удавалось: Ханбин был загружен бесконечными репетициями, но он безумно скучал и решил просто сбежать в разгар очередной тренировки, чтобы перевести дух и хоть на мгновение представить, что его жизнь могла бы быть иначе.

Хао абсолютно контролировал свою команду. Несмотря на усталость, его глаза сверкали азартом: он, как настоящий художник, создавал произведение из движений, тщательно исправляя каждую деталь. Его настойчивость и решимость заставляли участников становиться лучше, и любой из них чувствовал, как повышается их мастерство по мере того, как Хао указывал на недочёты. Они воспринимали его предписания как закон, боясь увидеть в глазах лидера разочарование.

С другой стороны, лидер команды К, Гонук, старый знакомый Ханбина, также обладал умением управлять. Однако его стиль руководства отличался: в его голосе чувствовалась недовольная суровость, ощущавшаяся каждым, кто его слышал. Гонук постоянно испытывал волну злобы и напряжения, которая только усиливалась с каждой минутой тренировки. Это давление, ложась тяжёлым грузом на плечи его команды, заставляло их чувствовать себя на грани.

Между тем Чжан Хао был из команды G, обладая хорошим потенциалом, казался в этой ситуации потерянным. Его неуверенность мешала сосредоточиться, и он часто вздыхал, отвлекаясь от задач, сравнивая их с командой К. Наблюдая за ним, Кейта, более опытный и способный поддержать в трудную минуту, хотел придать ему уверенности, похлопывая по плечу и шепча успокаивающие слова. В то время как Ван Цзыхао, смотрящий на корейскую команду пронзительными глазами, добавлял в атмосферу соревнований явное напряжение, словно издеваясь над их усилиями.

Ханбин, первый центр, стоял в стороне, изнурённый этим зрелищем поединка воли. Его решение подойти к двери вызвало волну недоумения у присутствующих, проявлявшуюся в их немых вопросительных взглядах. Они не понимали, что толкнуло его на этот шаг, предчувствуя, что это может изменить ход шоу.

Ханбин, улыбнувшись и наклонив голову, продемонстрировал утончённость, в которой чувствовался изысканный вкус и сдержанность. Его тёплый и скрыто заинтересованный взгляд пересёкся с Хао, чьи глаза округлились, напоминая наивные пуговки оленёнка в диком лесу, что придало ему невероятную миловидность. В лице Хао читалась нерешительность; его дрожащие губы выражали желание высказаться, но слова будто запутались в горле.

Молча Ханбин, не желая нарушать этот томный момент нерешительности, опустился на пол рядом с зеркалом. Репетиция танца, будто осознав внезапную перемену в атмосфере, ненадолго приостановилась.

Однако, наблюдая за другими, Ханбин не утратил естественной резкости и сосредоточенности. Его улыбка, хотя и казалась на первый взгляд лёгкой и ненавязчивой, в действительности не достигала глаз, которые вместо предполагаемой доброжелательности таили холодный расчёт.

— Танцуйте, я посмотрю, — проговорил он, словно учитель танцев с многолетним стажем, наблюдая за реакцией парней. — Чжан Хао, наверняка вам трудно танцевать и одновременно следить за остальными, — рассуждал Сон, пытаясь маскировать свой личный интерес под заботу о благе команды, но в его глазах читалась жадность к продлению этих моментов вблизи Чжана.

Чжан Хао, чуткий к подобным нюансам общения, прищурился, словно пытаясь проникнуть через маскирующую вежливость броню Ханбина. В его взгляде мелькнула тревога, смешанная с внутренней бдительностью; он был настороже, ведь такие внезапные предложения редко бывают беззаветны.

— Сон Ханбин, чего ты хочешь? — с холодной решимостью и грубостью в голосе спросил рядом стоящий Кейта. Его малый рост не помешал его словам звучать угрожающе. Он был опытным стажёром и всяких повидал.

— Кейта, прекрати… — возмутился Хао, кидая умоляющий и в то же время испуганный взгляд в сторону Ханбина. Как лидер команды, Чжан Хао не жаждал конфликта.

— Но он…

— Я просто пришёл посмотреть. Разве вы не хотите победить команду К? — настойчиво, но с видимой невозмутимостью продолжал Ханбин, игнорируя нарастающее напряжение.

— Твоя помощь нам точно не нужна, — грубо отрезал Кейта, его голос был твёрд и отрезвляющий. Он явно выражал свою неприязнь к присутствию корейского стажёра.

— Пусть останется, — внезапно сдавшись, произнёс Чжан Хао, его глаза беспокойно перемещались между участниками диалога. И когда включилась музыка, его невозможно было отвлечь от корейца. Хао пропустил первое движение, постоянно отвлекаясь на корейца.

Это внимание льстит тщеславию Ханбина. Он усмехнулся про себя, видя, как легко ему удаётся манипулировать ситуацией. Чжан Хао почти в его руках.

Как опытный танцор, Сон замечал каждую ошибку, что неизменно вызывало у него смешанные чувства: гордость за профессиональность и разочарование в этих стажёрах, которые не дотягивали до его высоких стандартов. Это заставляло хмуриться, складки на лбу становились всё глубже.

— Кейта, твои шаги неправильные, уделяй больше внимания коленям, приседать нужно ниже, — с раздражённым и строгим тоном преподавателя промолвил парень, словно его слова были чёткими аккордами, задающими ритм репетиции.

Наблюдая за ними, он заметил изменение в поведении Хао. Юноша, который в начале занятия казался слишком расслабленным, теперь погрузился в процесс с серьёзным и сосредоточенным лицом. Ханбин одобрительно кивнул, его глаза на мгновение засветились удовлетворением от увиденного прогресса.

— Мэттью, обрати внимание на кисти рук, это движение нужно досконально выполнить, — продолжил он, пытаясь передать всю важность мелких деталей, которые формируют совершенство хореографии.

Когда танец закончился, Ханбин, как непоколебимый страж, сверлил взглядом одну точку — пятую точку Чжан Хао. Его взгляд был настолько интенсивным, что казалось, он может прочесть каждое мелкое шевеление.

— Правда же, наш Ханбин великолепен… Он отличный учитель, даже в прошлой компании Ханбин часто занимался с новичками, я слышал, ему даже платили за дополнительные занятия… Настоящий профессионал, — Мэттью не переставал нахваливать Ханбина, его голос переполнялся восторгом и гордостью, и Чжан не мог не слышать каждое слово.

— Ханбин, пойдёмте выйдем. Нужно поговорить, — сказал Хао, его голос стал низким, губы сжались в тонкую линию, лоб нахмурился, предвещая серьёзный разговор. На лице промелькнуло выражение тревоги и решимости, он чувствовал, что пришло время обсудить то, что давно зрело в его сердце.

***

На лестничной площадке находились два парня, которых издалека легко можно было принять за пару. Атмосфера между ними была слишком тесной, отличалась от друзей.

— Ханбин, это переходит все границы. Вы не можете так просто прерывать репетицию, — говорил Хао ровным тоном, но в его голосе сквозила едва уловимая дрожь, поскольку сердце бешено колотилось от внезапного прикосновения.

— Я ничего не могу поделать с тем фактом, что ты мне нравишься, — продолжил флиртовать Ханбин, легко касаясь волос Хао. Его голос звучал игриво, а взгляд был полон огня. — Может, нам уже пора начать говорить на «ты»?

— Это невозможно, — выпалил Хао, стараясь сохранить хладнокровие, хотя его щёки слегка покраснели от смущения и волнения.

— Для нас нет ничего невозможного, просто попробуй, — настаивал Ханбин, его голос становился мягче и убеждающим. А губы едва коснулись ушей Хао.

— Ты дурак, Сон Ханбин! — крикнул Чжан, не в силах сдерживать эмоций. Его глаза округлялись, он выглядел очаровательно раздражённым. Ханбину хотелось тут же поцеловать парня, даже если они попадут на камеру. Его ничто не волновало. Он жаждал близости.

— Мне это нравится, — прошептал Ханбин прямо в губы Хао, едва касаясь чужих. Их дыхание смешались, создавая интимное пространство только для двоих.

— Мы не должны целоваться здесь, это опасно, — рвано произнёс Хао, глотая слюну. Его глаза неотрывно смотрели только на Сона, словно пытаясь запечатлеть момент в памяти.

Заметив дверь в примерочную, Ханбин тут же решил, что это идеальное место для того, чтобы остаться наедине. Хао, невольно следуя за ним, чувствовал, как разум приказывал остановиться, развернуться и сбежать, но сердце, колотясь рядом с Ханбином, всё сильнее неумолимо тянуло его вперёд. Его тревожное дыхание спутывалось с ритмичным стуком сердца, ознаменовывая смешение страха и возбуждения.

Дверь захлопнулась с глухим ударом, отсекая их от остального мира. Ханбин, полный решимости, прижал Хао к стене, взяв инициативу в свои руки. Чжан замер в оцепенении, вдруг ощутив контраст между прохладной стеной за спиной и теплом Сона перед собой. Ханбин с нетерпением в глазах страстно набросился на его губы — это было то, чего он долго ждал, и его нетерпеливость нашла выход в каждом прикосновении.

Хао, покорно отвечая на поцелуй, нежно обнял партнёра за талию. Казалось, будто его белоснежная кожа начала плавиться под ласковыми прикосновениями Ханбина. Сон, внимательно изучая каждую деталь лица парня, нежно поцеловал его в щеку, создавая лёгкую игру и предвкушение. Губы Хао, пухлые, розовые и влажные после поцелуя, заявляли о его волнении и трепете. В глазах китайца читалась смесь застенчивости и желания, делая его образ безумно очаровательным и неповторимо милым.

— Хао, даже не представляешь, насколько ты прекрасен, — шептал Ханбин, продолжая целовать шею любимого, ощущая под своими губами тёплую кожу.

Чжан Хао, чувствуя, как его сердце бьётся быстрее, прикрыл рот ладонью и сдержанно стонал, боясь быть пойманным. Но его чувства были уже за гранью.

— Я хочу тебя, — признался Хао в моменте, его глаза горели настойчивостью и желанием. Ханбин, задерживая взгляд на его лице, улыбнулся проникновенно. Его Хао хотел его взаимно!

— Боже, даже твоё «хочу» звучит так мило. Но не здесь, милый. Это не слишком подходящее место, — произнёс Ханбин, его руки прошлись по тонкой талии Хао, спускаясь к ягодицам, чувственно подчёркивая всякий его контур. — Твоя попка великолепна, ты знал?

Ханбин восхищался каждой деталью, не веря, что перед ним стоит подобное чудесное создание. Хао точно не божество из китайских мифов?

— А твоя не такая великолепная, как моя, — уверенно выдал Хао, всматриваясь в глаза Ханбина, где теперь играли искорки смеха. — Выкусил?

— Сейчас, точно выкусаю… — ответил Ханбин, собираясь продолжить их пикантную близость, пока слащавые слова ещё витали в воздухе, — твои сладкие губы уж точно.

Освещение в комнате было приглушённым, создавая романтику текущему моменту. Хао стоял перед Ханбином с вызывающим взором, его голос дрогнул, когда он сказал:

— Посмотрим.

Взгляд, полный вызова и непоколебимости, застыл на Ханбине. Он сжал губы, готовясь к обороне, его тело напряглось в ожидании.

Ханбин, чувствуя напряжение, позволил своей расслабленной улыбке скользить по увлажнённым губам. Его глаза сверкали хитростью и настойчивостью. Ответ Чжана вызвал в нём лишь интенсивное желание доказать ему свою силу. Хао медленно закрыл глаза, отдаваясь чувствам. В этом тёмном и тихом уголке помещения их дыхание было единственным звуком, нарушающим тишину, пока Ханбин аккуратно, но настойчиво проникал в пространство Хао, глубоко погружаясь в поцелуй, который оказался насыщенным и продолжительным.

Игра началась, и Ханбин, не собираясь отступать, прочно обхватил голову Хао, приближая его к себе. В воздухе витало напряжение и вызов, подогреваемый каждым новым прикосновением. Ханбин издал звук удовлетворения от той близости, которую он чувствовал, сжимая Хао в объятиях.

— Ах, Ханбин… — прошептал Хао, его голос звучал устало и одновременно сдавленно. Эмоции переплетались в нём, каждое слово казалось тяжелее предыдущего. Ханбин только крепче прижался к телу Хао, словно пытаясь насладиться каждым ударом его сердца прямо через кожу.

— Ты мой, — бросил между поцелуями Сон Ханбин, его голос звучал решительно и властно.

— Твой, хорошо… Только твой… — Хао казался уже почти беззащитным, его слова стали едва слышным шёпотом.

Когда парень произнёс, что он его парень, в голосе сквозила усталость и смирение. Ханбин усмехнулся, его улыбка была полна облегчения и торжества. На решающий поцелуй он чмокнул Хао в губы с чувством, наслаждаясь победой и этим томным моментом.

Ханбин был слишком поглощён переживаниями, чтобы заметить, как в один прекрасный и волнующий момент Хао напрягся всем корпусом. Совершенно неприметно для него внутренняя борьба прокатилась по нервам, вызывая повышение температуры тела, оставшееся незамеченным для партнёра. Его глаза на мгновение округлились от неожиданности и шока, словно он встретился лицом к лицу с чем-то непонятным и пугающим.

Однако, увидев рядом танцора, глаза Хао, сначала полные страха и неопределённости, медленно расслабились. Он продолжал поцелуй с Ханбином, пытаясь найти в нём утешение и поддержку, которых так отчаянно искал. Поцелуй был мягким и тёплым, и в этот момент он обещал Хао безопасность, в которой тот так нуждался.

Но даже при этом, несмотря на видимое спокойствие, мысли Хао были где-то далеко. Он вряд ли мог точно сказать, где находится и как здесь оказался. Его разум был заполнен туманом подозрений и недомолвок, борясь за понимание ситуации и поиск ответов на невысказанные вопросы. Любое прикосновение Ханбина, каждый его взгляд должны были помочь Хао ориентироваться в собственных мыслях и чувствах, в самом сердце неясных и сложных событий, которые привели его сюда.

До окончания первого этапа шоу Boys Planet образовалась пара из путешественника во времени и… ещё одного путешественника.