— Не надо, а? — почти простонал рыжий парень, пытаясь удержать напарника за локоть. Но тот лишь кинул на него испытующий взгляд, вырвал локоть и продолжил свой путь к маленькому уютному дому.

— Я чувствую себя попугаем, который каждый раз талдычит одно и то же, и всё-таки послушай меня! Мы не можем продолжать так и дальше! Ты вклиниваешься в миры и меняешь их судьбы! Это неправильно! Наблюдатели должны наблюдать! НАБЛЮДАТЬ, сколько раз я могу повторять?!

— Я не собираюсь делать ничего противозаконного, — спокойно ответил седой, и не подумав остановиться. — Что случится, если я всего лишь поговорю с одним маленьким мальчиком?

— Каждый раз, когда ты якобы делаешь что-то незначительное, это превращается для нас в кромешный ад!

— Мы и так в Аду, забыл?

— У нас простая функция без страшных мучений. Была. Ты хоть понимаешь, что на этот раз нам это с рук не сойдёт?

— Не нам, а мне. Ты же ничего не делаешь. Ты ведь всего лишь Наблюдаешь, — издевательски хмыкнул седой.

— Да, я Наблюдаю, как ты Не Наблюдаешь, а делаешь. И не останавливаю тебя.

— И что тебе мешает? Останови, если хочешь, — предложил седой. — Ударь меня. Привяжи к дереву. Переломай ноги.

— Ты ведь знаешь, что я ничего тебе не сделаю.

— Раз так, тогда молчи и Наблюдай, Наблюдатель, — с презрением кинул седой, ступая на зелёную лужайку, на которой маленький мальчик играл с машинкой.

— Томми? — окликнул он мальчика. Ребёнок вздрогнул и поднял на мужчину большие испуганные глаза.

— Мама не разрешает мне говорить с незнакомцами, — отчеканил он на автомате.

— И правильно делает, — кивнул седой. — Но разве я незнакомец? Ведь я же знаю твоё имя. Значит, мы знакомы.

— Разве? — удивился мальчик.

— Именно так.

— А как вас зовут, я не знаю.

— Не знаешь лишь потому, что у меня имени давно нет. Я его забыл.

— Разве можно забыть собственное имя? — всполошился ребёнок.

— О, поверь, забыть можно абсолютно всё, — вздохнул Наблюдатель. — Но тебе повезло. У тебя имя есть. И даже не одно!

— Нет, меня зовут Том. Только Том, — возразил мальчик.

— Уверяю, есть и другое. Только ты забыл его так же, как я забыл своё.

— Врушка!

— Я не вру.

— Тогда как же ещё меня зовут?

— Это ты должен вспомнить сам.

— Как же можно вспомнить то, чего я не знаю?

— У меня будет для тебя подсказка, — подмигнул седой, вытаскивая из кармана широкого пальто скрученную верёвку. — Скажи мне, Томми, ты когда-нибудь вязал петли висельника?

Мальчик отрицательно покачал головой.

— Тогда давай я тебя научу.

— А зачем?

— Скажи, откуда у тебя царапины на руках, — кивнул седой на свежие кровавые борозды на руках мальчика.

— Соседский кот поцарапал. Он злой. Постоянно выпрыгивает на меня из кустов и царапается! Хотя я ему ничего не делал!

— Петля висельника поможет тебе разобраться с ним.

— Но... как же... Вы хотите, чтобы я убил котика?

— Ты его не убьёшь. Ты его освободишь. Думаешь, он просто так злой? Его хозяин очень плохо к нему относится, вот он и кидается на людей. Ты же позволишь ему возродиться в новой оболочке, и, возможно, он попадёт в руки к любящей семье.

— Возродится? — удивился мальчик. — Разве такое возможно?

— Конечно, ведь у кошек девять жизней, не знал?

Ребёнок нахмурился. Конечно, он уже слышал о подобном.

— Ну так что? Научить тебя вязать петлю?

Томми задумался на какое-то время, будто бы взвешивая в своей маленькой головке все «За» и «Против».

— Да, — наконец, кивнул он. — Научите.