***

Таан'мей сидела в полутёмной комнате у камина. Её толстый свитер с горлом, кружка чего-то горячего в длинных пальцах, румянец на чётко очерченных скулах (какой выступает у детей Тиалианны только на cильном морозе) – всё говорило о том, что танайка забралась в весьма холодные края. Она приветливо улыбнулась сианай и по-змеиному повела шеей, отбрасывая за спину совершенно нетанайские ярко-рыжие косы.

– Госпожа Тень думала, что её друг Ирсон единственный огненный змей в Энхиарге? - вместо приветствия лукаво спросила она.

Алу кивнула. Она чувствовала, что танайка не прочь поболтать с ней об огненном змее Ирсоне, но мысли сианай были заняты сейчас совсем другим.

Таан'мей тут же уловила её настроение.

– Хорошо, – сказала она, словно признавая право Аниаллу не поддерживать светскую беседу. – Диреллея вкратце объяснила мне, о чём ты хотела поговорить. Но что конкретно тебя интересует? Я, если честно, не могу припомнить ничего примечательного...

– Путь Ланриссы. Меня интересует всё, что открылось тебе, когда ты смотрела на неё. Какие-то вешки на Пути, что были прописаны в её Книге Судеб. Не была ли ей предопределена... связь с кем-нибудь, например. И если да, то с кем именно?

– Ну... начнём с конца, – подмигнула танайка, отхлебнув горяченького. – Да, ей был предопределен брачный союз. Но с кем именно – я сказать не могу. Ты не хуже меня знаешь: определить, связаны ли два существа общим Путём или нет, можно лишь тогда, когда они стоят рядом друг с другом. Что же до «вешек»... Нет, там не было ничего достойного внимания.

– И всё?

– Увы, – пожала плечами Таан'мей.

– Тогда у меня будут к тебе ещё два вопроса. Один глупый, другой совсем идиотский, – утомлённо шлёпнула ладонью по столу Аниаллу. – Итак, первый: возможно ли изменить Путь существа?

– Это совсем не глупый вопрос, – улыбнулась танайка. – Путь нельзя изменить, но он может меняться. Ты, конечно, знаешь, что предписания Пути бывают двух типов. Есть «вечные» Пути – записи в Книге Судеб существа, сохраняющиеся неизменными от рождения к рождению. Но есть ещё и «сиюминутные» или (как называет их Тиашилл Мудрый) «целевые» Пути, которые привязаны к какому-то конкретному действию и обычно – к определённому отрезку времени. Они исчезают со страниц Книги, как только её хозяин исполняет предначертанное. Если тебе было «поручено» убить какого-нибудь изверга, это не значит, что остаток этой жизни и все последующие ты должен будешь преследовать его новые воплощения (хотя я видела и такие вечные Пути). Возможно, качества, которые ты приобретёшь, совершая этот подвиг, пригодятся тебе в совершенно иной области. И из воина ты вдруг превратишься в законотворца, учителя, целителя, да хоть режиссёра театра! Со стороны может показаться, что твой Путь изменился, но на самом деле ты просто прошёл одну вешку и направился к следующей. Вон как с вашей Аэллой: обычно у алаек супружество и рождение детей предопределено вечным Путём, а у неё вдруг – целевым. Папа рассказывал мне, какой у вас случился переполох, когда вторая её дочь Лаа родилась от другого отца! – Мей фыркнула от смеха.

– Хорошо, – кивнула несколько ободрённая её словами Алу. – А можно ли увидеть Путь существа, если оно пришло к тебе в видении и ты никогда не встречался с ним вживую?

– Да. Это возможно, хотя и редко кому удаётся. Говорят, что такое знание – личный дар Тиалианны.

– Тогда последнее, – Аниаллу помолчала, собираясь с духом. – Можно ли подделать такое видение, то есть искусственно вызвать ощущение знания чужого Пути?

Таан'мей довольно долго тянула с ответом.

– Теоретически... То есть с танаем такое заведомо не пройдёт. Стихия возмутится... Но с алаем – какая-то вероятность существует. Хотя распознать фальшивку довольно просто: если бы Тиалианна послала тебе это видение, она дала бы тебе и уверенность в его правдивости. Если ты сомневаешься в увиденном, значит – это кто-то другой. Есть ещё один характерный признак – в подлинном видении Талианна показывает тебе существо таким, каково оно сейчас, в эту самую минуту. Так что, если ты знаешь, что показанный тебе мёртв или стар, а видишь его младенцем – это поддельное видение. А вот определить, правду тебе показали или нет... Тут я ничего не могу сказать. Остаётся полагаться лишь на твою интуицию: ведь её нельзя обмануть, как нельзя обмануть наше чувство Пути.

Аниаллу скептически наморщила нос.

– Но говорят, её можно запутать, – мягко заметила Мей, – трудно распознать ложь, когда она собрана из осколков правды.

– Это уж точно, – пробурчала Алу.

– На месте нетаная, которому явили нечто подобное, я не стала бы верить. Кем бы ни был тот, кто подстроил это, он вторгся в вотчину Тиалианны, можно даже сказать, пошёл против неё. Но какой же силой он должен обладать, чтобы сделать это?! – воскликнула Мей, словно для неё случай, о котором спрашивала Алу, из предмета чисто теоретического стал вдруг реальным происшествием. – И зачем?.. Ведь это случилось с тобой? Да? Быть может, мне стоит приехать? Нельзя оставлять такое нерасследованным!

– Спасибо за предложение. Я пока попробую разобраться своими силами. Если не получится – попрошу тебя о помощи.

– Сейчас такое время, что мы просто обязаны помогать друг другу. Будь осторожна. Кто бы ни пытался заморочить тебя, он очень... непрост. Я бы поостереглась связываться с ним в одиночку.

– Я не стану рисковать понапрасну, – пообещала не на шутку встревоженной танайке Аниаллу.

– Тогда мне остаётся лишь пожелать тебе доброй ночи и попросить передать привет господину Тримму, – лукаво улыбнулась Мей.

– Обязательно! Спокойной ночи и тебе!

***

Спокойной ночи? Да уж, как же...

Едва Аниаллу успела попрощаться с любезной танайкой, как волшебное зеркало с резким хлопком погасло. Испугавшись, что это могло разбудить чутко спящего Анара, сианай завертела ушами. Ни звука. «Счастливый», – с завистью подумала она и, чтобы занять руки, потянулась к обитой шёлком коробочке, где хранился давний подарок Аэллы – набор для ухода за шерстью. Вооружившись для начала частой металлической гребёнкой, Алу положила на колени хвост и принялась за дело, пытаясь заставить мечущиеся мысли течь столь же плавно, как двигались её руки, расчёсывающие чёрную шерсть.

Такрен Фай. Сианай была почти уверена, что всё случившееся сегодня (за исключением, может быть, нападения на Теолу) было подстроено именно этой безднианской кошкой. И предназначалось для её, Аниаллу, глаз. Иначе почему картинку в Галерее Памяти, стоящую на самом виду, разглядела только она? Да и вставленное в воспоминания недожрицы приглашение в Бездну, голос, так похожий на её собственный... Какую цель преследовала Фай, какой реакции она ждала от Алу – это ещё предстояло выяснить.

«Взяли моду, – кипятилась сианай, – всем им надо во что-то меня втягивать. Ладно Аласаис, ладно Тиалианна, но Фай – вот уж кто бы сидел на берегу своего лавового озера и ни во что не лез! Ведь уже и предупреждали её (вот только – о чём конкретно?), и в ссылку отправили (кто бы только сказал – за что именно?), а ей всё мало!

До чего же странная история! Сначала изгнание друзей Анара, приговор, под которым подписался весь Совет и о котором никто никогда ничего не рассказывал. Теперь это видение – видение Пути Ланриссы. Подмешала ли Фай ко лжи долю правды? Наверняка. Фай слишком проницательна, чтобы решить, что я клюну на такую простую приманку. Но какова эта доля? Должны ли были Анар и Ланрисса сделать что-то вместе, пройти рядом какой-то отрезок Пути, например, до тех пор, пока она не встретит своего супруга или подходящего наставника? Возможно. Да стоило ли вообще расспрашивать про Ланриссу? Скорее всего, Фай выбрала её лишь потому, что та была близка к Анару, я ничего не знала о ней, а изгнание этой «идеотки» – тайна сама по себе. Я должна расспрашивать всех о Такрен, о том, как эта безднианка смогла провести моё чутьё, а не о случайно вовлечённой в эту интригу девице!.. Или всё же – не случайно? Не потому ли Анар так дурно отнёсся к моим попыткам найти его друзей, вернуть ему память, что он чувствовал: в его прошлом сокрыто нечто, что не даст ему дальше жить спокойно? Что, если Такрен показала мне чистую правду, но Аласаис... или кто-то другой, равный ей по силе, изыскал-таки способ сделать так, чтобы Пути Анара и его подруги разошлись вопреки воле Бесконечного, более того – со страниц их Книг Судеб исчезли строчки, закреплявшие эту волю, а на их месте появились другие, в одной из которых значилось и моё собственное имя?

Будь проклята эта Фай!»

Сианай в сердцах бросила расчёску на стол.

Фай заставила её думать о таких ужасных вещах, ужасных и невозможных. Аласаис пошла против воли Бесконечного – какой дичайший берд! Но как мастерски, как реалистично он преподнесён... Даже слова друзей Анара в воспоминаниях недожрицы – про то, как Аласаис и «ревнивая сианай Аниаллу», поняв, что теряют Анара, решили вернуть его любой ценой – идеально вписывались в кошмарную картину. Для Аниаллу, две тысячи лет служившей Хозяйке Пути, она была кошмарной вдвойне. Всё, во что она верила, что считала священным и незыблемым, ставилось под сомнение.

«Если эта безднианская кошка проделывала подобные фокусы и с другими алаями, мучила их так, как сейчас меня, то вполне понятно, за что её сослали в Лэннэс», – мрачно подумала Аниаллу, вертя в руках расчёску и выискивая, не повредилось ли где шоколадное дерево.

Заращивая единственную найденную царапину, она вздохнула о том, что понадобится куда больше времени, чтобы залечить трещину, которую дала её уверенность в правильном понимании законов родного мира.

А возможно, за Фай стоит кто-то ещё. Может – сам Тал. Что ж, она будет не первой алайкой, перетянутой им на свою сторону... Но Аниаллу эта версия почему-то казалось маловероятной.

Зачем она могла понадобиться изгнаннице? Для чего всё это? Чтобы заманить её в Бездну? Для этого есть масса более простых способов. Или Фай просто захотела поразвлечься, наблюдая, как Тень Аласаис будет искать ответ на её загадку?

Такрен Фай сама была загадкой, древней и опасной. Все знания о ней Аниаллу исчерпывались тем, что Фай была одной из преображённых первыми, занималась какими-то исследованиями, в ходе которых перешла некую опасную грань и была выслана в Бездну. Не в наказание, нет. Как говорили, сам Энхиарг стал отторгать её, навеки отмеченную тем, с чем она соприкоснулась. Лишь один город мог дать ей приют — кровожадная, беззаконная, будоражащая воображение, Лэннэс. В Бриаэлларе к Фай относились с брезгливой опаской. «Так, наверное, относились бы налары к своему соплеменнику, занявшемуся огненной магией и каким-то чудом в ней преуспевшему», – усмехнулась Алу, отложив в сторону вторую щётку, которой закончила массировать хвост, и роясь в коробке в поисках замшевой «полировочной» салфетки.

Не получила ли Фай в результате своих запретных изысканий знание, о котором и говорила, обращаясь к Аниаллу и таким оригинальным образом приглашая её в Лэннэс? У Алу был один единственный способ найти ответы на все эти вопросы – нанести визит коварной безднианке.