– Спасибо, – поблагодарила Талия сестру, когда за следователем закрылась дверь. – Я хотела тебя попросить, но засомневалась, уместно ли.

– При других обстоятельствах было бы неуместно. Но господин Тавер ещё не утратил надежду, что с твоей помощью сможет изобличить Парвела.

– В чём?

– В чём-нибудь.

– Кажется, он его недолюбливает.

– И у него есть основания для этого.

Талия неслышно застонала и отвернулась от сестры. Что ж, может, хоть Парвел окажется словоохотливее этой... царственной особы.

Лаа развеяла связывающие его чары. Парвел пошатнулся, но устоял на ногах. Взгляд его заметался по комнате и остановился на её хозяйке.

– Миледи Лаа! Я так и знал, что он собрался привести меня к вам. Вернее, к вашей сестре. Госпожа ан Камиан, я так рад познакомиться с вами! Отец столько о вас рассказывал. – Парвел поклонился Лаа, а потом и Талии.

На этот раз чувство равновесия изменило ему, и он был вынужден схватиться за спинку дивана.

– Присядьте, – предложила ему Лаа.

– Благодарю, – Парвел неловко опустился на стул. – Прошу прощения, сколько бы раз это ни испытывал, привыкнуть не получается.

– Вам часто приходится бывать на допросах? – спросила его Талия.

– Увы, моя госпожа.

– Стараниями господина Тавера, надо полагать?

Парвел кивнул. Он выглядел смущённым, а не раздражённым, как следовало бы. Это интриговало.

– Он что, таким образом сводит с вами какие-то личные счёты? Как-то... слишком мелочно для элиданца.

Парвел взглянул на Лаа. Она взмахнула рукой, видимо разрешая ему говорить свободно.

– Не думайте о нём слишком уж плохо. Орн Тавер действительно зол на меня. Но подозрения его вполне искренни. Он уверен, что тот, кто порочен в чём-то одном, обязательно проявит свою омерзительную натуру и в других вещах.

– Чем же вы так ужасно провинились?

– Боюсь, мне будет непросто вам это объяснить.

– Расскажите ей, Парвел. Так случилось, что Талии придётся надолго задержаться в Элидане. Ваша история будет для неё весьма поучительной, – проговорила Лаа. – Я оставлю вас ненадолго.

Жестом велев Парвелу не вставать, она поднялась и вышла из комнаты. Талия вдруг почувствовала себя очень неловко.

– Простите, я не знаю, что на меня нашло. Я собиралась справиться, как поживает ваш отец, а вместо этого учинила вам допрос не хуже господина следователя. Моё любопытство иногда не знает меры.

– Не извиняйтесь! Мне не часто выпадает возможность пожаловаться на свою несчастную судьбу. Будем считать, что благодаря своей знаменитой кошачьей интуиции вы почувствовали, как я в этом нуждаюсь. И снизошли.

Талия рассмеялась. Парвел Пятый определённо нравился ей.

– Моя семья и семья Орна вели переговоры о браке между мной и его племянницей. Мы с ней всегда неплохо ладили, поэтому не стали противиться – в конце-концов этого не избежать никому, кроме идейных аскетов. Спать на полу и питаться одной травой ни я, ни она готовы не были, так что мы смирились. И в ожидании помолвки продолжали жить каждый своей жизнью. Увы, госпожа ан Камиан, у меня было... есть увлечение, мягко говоря, не одобряемое элиданской моралью. И я не смог его должным образом скрыть. Меня уличили в связи с тёткой посла Сверкающей Гущи – одного из королевств Луррийских Болот.

Он замолчал, видимо наблюдая за реакцией своей собеседницы.

– Она была замужем? – предположила Талия.

– Нет, – помотал головой Парвел.

– Вы залучили её в свои объятия обманом, шантажом или подлыми чарами?

– И снова мимо, моя госпожа. Всё было намного хуже. Дело в том, что Гущу населяют не люди. Честно говоря, её обитатели даже не гуманоиды.

– И это всё?

– Господину Таверу этого оказалось более чем достаточно, чтобы устроить огромный скандал. Вместо того чтобы, хотя бы ради племянницы, попытаться замять... неприглядный инцидент или просто прекратить переговоры о помолвке, о которых на тот момент мало кто знал, он на всех углах трубил о том, как сильно я оскорбил её и всю её семью. В результате репутации юной госпожи Тавер действительно был нанесён немалый ущерб. А я, стараниями её влиятельной родни, оказался исторгнут из жречества Милосердного. И из всех приличных домов разом, – с болезненной ухмылкой развёл руками Парвел.

– Мне очень жаль... но я и впрямь не понимаю, – задумчиво покусала коготь Талия. – Элиданцам же разрешены браки с существами иных рас. Такие вещи не приветствуются, но и не запрещаются. Отца Лаа никто не осудил за роман с моей матерью, которая определённо не человек.

– Матриарх Аэлла не человек, но она существо, потенциально способное дать потомство с людьми безо всяких магических ухищрений, – объяснил Парвел. – Вступить в интимную связь с существом, не совместимым с тобой биологически – значит нарушить замысел Веиндора. Это мерзость из мерзостей.

– Мне сейчас очень хочется спросить, не разыгрываете ли вы меня, но я вижу, что не разыгрываете, – пробормотала Талия; Парвел грустно покачал головой. – Как удручающе мало я знаю об Элидане. Или как восхитительно мало.

– Меня хотя бы не казнили, как в славные минувшие времена, – доверительно склонившись к ней, сказал бывший жрец.

– Огромное утешение.

– Какое уж есть.

– Скажите, вы так сильно любили её, свою леди из Гущи, что пошли на подобный риск? – не удержалась Талия.

– Я рад бы сказать, что вы правы. Но дело в другом. Необычное... непохожее неодолимо притягивает меня. Я пытался бороться с этим, но чем более чуждым кажется создание, тем сильнее меня к нему влечёт. Во всех возможных смыслах.

– Представляю, каково вам пришлось... Почему же вы не уехали из Элидана?

– Я преданный служитель Милосердного, пусть теперь и только в душе. Я никогда не видел для себя иной судьбы и, честно говоря, до сих пор не вижу, – просто ответил Парвел.

– Но есть же другие города или даже миры, где не хватает жрецов Веиндора и нравы намного свободнее. Та же Бездна, например.

– Мне не хотелось оставлять работу, да и... я всегда был несколько самонадеян. Думал, смогу всё скрыть и всех перехитрить. Но – увы. Хотя вполне вероятно, что и будь я умнее, я всё равно не смог бы перевестись в нужное место. В Элидане так всегда: чем сильнее ты чего-то хочешь, тем меньше вероятность, что получишь желаемое.

– Никаких желаний – только самоотречение и послушание?

– Да. И не то чтобы я был категорически против этих ценностей, без следования им нашу работу попросту невозможно выполнять, но когда всё доводят до абсурда... хочется, чтобы в Бесконечном был какой-то альтернативный Элидан с самоотверженными жрецами-подвижниками, но без оголтелых жрецов-фанатиков.

«Возможно, тут я смогу вам помочь», – подумала Талия, но вслух ничего не сказала: поспешность в решениях уже не раз сыграла с ней злую шутку.

– А ваш отец, он очень пострадал из-за нашего похода против «менял»? – вместо этого спросила она.

– Нет. Его, конечно, отчитали за самоуправство, но всё равно наградили за спасение невинных душ. Он получил видный пост, правда, в одном из отдалённых миров. Это изменило всю его жизнь. Он смог остаться служителем Милосердного и при этом сохранить максимум личной свободы. Отец много раз повторял, что до этого «изгнания» он не понимал, сколь многого был лишён.

– Я очень рада, что у него всё в порядке.

– Даже не сомневайтесь. Ему запретили связываться с вами, иначе он обязательно рассказал бы всё это сам. Подозреваю, что я – его самое больше расстройство.

– Вы или то, как с вами поступили в Элидане? – уточнила Талия.

– Всё вместе, пожалуй. Отец никогда не одобрял мои... увлечения, но в то же время не понимал, почему они могут помешать мне хорошо служить Милосердному. Он говорил, что пока уверен в том, что ни одной коварной красотке не удастся утянуть меня с пути Веиндора, ему совершенно всё равно, пытается она сделать это руками, клешнями или щупальцами.

Талия уважительно покачала головой – Парвел... о котором рассказывал Парвел, совсем не походил на Парвела, которого она знала.

– Он не рассказывал вам, как к таким вещам относятся в Элидане?

– Рассказывал, но как-то вскользь. Он не слишком любил вспоминать о своей тамошней жизни. А я всё терзался мыслями – почему, несмотря на блестящую службу, он не пытается вернуться в домой? Как может добровольно прозябать в таком захолустье?

– В результате вы приехали сюда делать карьеру?

– И я её успешно сделал! Я был вторым личным секретарём замглавы миссионерского отдела Серебряной Стражи.

– Ого!

– Да. Мне было высоко падать. Но не жалейте меня. Я выжил и, более того, не позволил никому выжить меня из Элидана. Моя нынешняя работа, конечно, не чета прошлой. Она скучная и чисто бумажная, но я хочу быть здесь, во дворце, в самом сердце событий – на случай, если ветер вдруг переменится.

– Он не менялся уже много тысячелетий. Почему вы думаете, это может произойти сейчас?

– При всех недостатках моей души, я человек совершенно определённо нестареющий. Могу позволить себе подождать. Но дело не только в этом. Я, конечно, не алай, и моё чутьё – не чета вашему, но в Бесконечном, несомненно, назревают какие-то перемены. Существа во множестве миров перестают молчать, столкнувшись с несправедливостью. Я прекрасно понимаю, что, вполне вероятно, это происходит стараниями приспешников Тала, которые бьют во все болезненные точки скопом, чтобы посеять хаос в Энхиарге. Но никто не мешает нам попытаться вывернуть их замыслы наизнанку. Использовать энергию момента, чтобы начать реформы, в которых уже давно нуждаемся мы все, особенно жители отдалённых миров... Однако боюсь, вашей сестре не понравится, что мы ведём этот разговор, – оборвал свою эмоциональную речь Парвел.

– Думаю, именно поэтому она предпочла удалиться. Если вам так спокойней, можем говорить мысленно. Я неплохой телепат, нас вряд ли смогут подслушать, – заверила его Талия.