В ноздри Аниаллу ударил запах гари. Удушливый, едкий дым повис в воздухе серой завесой. Сквозь него проблескивали языки яркого пламени, охватившего несколько фолиантов. Среди них лежала Теола. Огненная струя, вырвавшаяся из жезла, висящего на бедре – того самого, который должен был защитить Олу от харнианской магии, – ещё не погасла. Словно пылающие ветви молнии охватывали ногу Теолы, они уже прожгли одежду, и, видимо, от них же вспыхнули обронённые ею книги. «Хорошо хоть снова в нос не вставила», – невесело подумала Алу.

Теола резко оттолкнулась от пола, села, пару раз дёрнула жезл, пытаясь сорвать его с пояса, но неверные пальцы соскользнули с гладкого дерева. Она подалась назад, словно надеясь, что опаляющее её заклятие задержится на месте и ей удастся стянуть его с ноги. Её выпущенные когти оставляли на паркете глубокие борозды. Ошалевшая от боли, она с силой врезалась спиной в шкаф, на голову ей посыпались книги, но она как будто не заметила этого.

Алу пришлось потратить несколько драгоценных мгновений на то, чтобы потушить дневники – лиар знает, как среагирует их собственное волшебство на пламя, а проблем у сианай и без того хватало: она мало что понимала в магии огня.

В отчаянии, Теола обернулась кошкой, но хотя жезл исчез вместе с поясом и остальной одеждой, исторгнутый им огонь продолжал жечь алайку, и к дыму горящих рукописей добавился запах палёной шерсти. Надрывно зашипев, Ола вернулась в двуногую форму, и тут глаза её, затуманенные болью и ужасом, прояснились – она наконец увидела подругу.

– Что? Что произошло? – крикнула Алу, подбегая ней.

Теола не ответила.

Коготь сианай легко перерезал ремешки, крепившие жезл к поясу Теолы, и она пинком отшвырнула его прочь, но и тогда порождение жезла осталось на месте. Оно многоглавой гадиной вгрызалось в потемневшую плоть.

Аниаллу коснулась пальцем виска подруги, и Теола потеряла сознание.

Алу распорола каким-то чудом сохранившиеся остатки её брюк и увидела над коленом Теолы нестерпимо яркий сгусток – сердце заклятия. От него отходили сотни отростков, уже успевших проникнуть глубоко в плоть алайки. Нет, ей уже ничем не помочь – слишком велика площадь поражения. Аниаллу решительно поднялась – куда важнее было поймать обидчика подруги, чем спасти её тело. В конце-концов, она всегда в силах подарить ей новое, лучше прежнего, а этот гад может уйти.

Рамы распахнулись, занавеси разлетелись в стороны, и сианай выскочила в сад. Дождь обрушился на неё, оглушил, оплёл плечи цепкими водорослями промокших волос, принялся тянуть вниз за вмиг ставшие тяжёлыми юбки. Застыв на подрагивающей от ветра ветке, сианай пыталась отыскать отблеск огненной ауры незнакомца, определить, куда он делся, по оставшемуся эмоциональному следу. Но тщетно.

Аниаллу в нерешительности прижалась к скользкому стволу. Справа размытым пятном белела облепленная рваными листьями статуя обнажённой эльфийки, с восторгом глядящей в хмурое небо. За ней, вдалеке, золотой полоской посверкивала улица Игривых Лап, оттуда доносились голоса, но видно никого не было, кроме разве что свернувшегося в сплюснутый бронированный шар ездового таприха. Ненавидящий воду зверь издавал низкое негодующее гудение. Алу сама не заметила, как принялась мрачно, в нос, подвывать ему, один за другим создавая глазоухи и рассылая их во все концы.

Безрезультатно.

Сианай чихнула, тряхнула замёрзшими ушами, обернулась – за спиной кто-то постучал по стеклу и окликнул её.

***

– Не представляю, как он смог ускользнуть. Мы заметили его ещё до того, как он напал на твою подругу, и сразу же перекрыли все выходы из замка. Так что просто перескочить через ограду ему бы не удалось, – извиняющеся улыбнулся Аниаллу покрытый сажей с головы до пят ан Меанор. Кажется, он был кем-то из приближённых патриарха Малаура, но Алу никак не могла вспомнить его имя.

– Может быть, он сумел открыть портал и уйти через него? Его эмоциональный след оборвался слишком неожиданно, – предположила сианай, брезгливо отлепляя от лица, рук и шеи размазанные по ним дождём пряди.

– Возможно, госпожа Тень. Это нам ещё предстоит выяснить, – поклонился ан Меанор, косясь куда-то вправо. – Прошу прощения, меня зовут.

Аниаллу понимающе кивнула, и он ушёл, оставив после себя тёплый запах корицы и шоколада, от которого сианай вдруг стало как-то пронзительно тоскливо.

Комната была полна золотоволосыми кошками, деловито шныряющими туда-сюда, и Алу, осматривая библиотеку, старалась не мешать им. «Призраки» наларов исчезли, но стопки книг, сложенных под каждым из них, никто, к её удовольствию, не потревожил. Было жарко, как в парнике, и она быстро согрелась. Отказавшись от запоздало предложенного ей кем-то пледа, Аниаллу пошла туда, где оставила Теолу. Повеяло прохладой, и она увидела, что несколько шкафов за время её отсутствия успели обрасти инеем, камин превратился в настоящую пасть, оскаленную неровными сосульками, а пол покрылся льдом, изрезанным следами кошачьих когтей. В нём яркими островками пестрели замороженные подушки, опустевший столик и рюкзак Теолы. Хозяйки его здесь уже не было – Алу сообщили, что Теолу унесли к целителям.

Глядя на этот заиндевевший уголок, где совсем недавно они шутили и пили киали, Аниаллу вспомнила о дневнике недожрицы. Спохватившись, она проскользнула в дальнюю часть библиотеки и как раз успела забрать его с полки и спрятать в свою сумку, когда почувствовала приближение отца. Повесив сумку на спинку кресла (вышитая лямка удачно слилась с порхающими по лимонному шёлку яркими птицами), Аниаллу уселась, постаравшись принять настолько благообразный вид, насколько в принципе это могла сделать мокрая нашкодившая кошка.

Появившийся в дверях патриарх Малаур был чарующе спокоен. Взгляд его как-то небрежно скользнул по библиотеке, задержался на так и оставшемся валяться у шкафа жезле и остановился на Аниаллу. Но она-то знала, что рассеянный взгляд этот цепко ухватывает мельчайшие детали – будь то чуть различимый след магии, мелькнувшая на чьём-то лице эмоция или приставшая к одежде нитка. Завороженная плавными, уверенными движениями патриарха дома ан Камиан, Алу расслабилась, даже как-то разомлела. Казалось, он никогда ни в чём не сомневается...

Быть может, настолько гармоничной натурой, познавшей все секреты своей души и посему с лёгкостью разрешающей загадки душ чужих, Ан'си'шиал Малаур стал благодаря воспитанию, полученному в танайском храме, где он вырос, оставленный родителями; быть может – благодаря жизни в полном согласии с велениями алайской сверхинтуиции; или же этому была иная причина – но факт оставался фактом: каждый, оказавшийся рядом с Малауром пусть даже в самой опасной ситуации, обретал спокойствие и решимость действовать.

Малаур расхаживал по библиотеке, отдавая короткие, точные приказы своим подчинённым, и они тут же отправлялись исполнять его повеления, стараясь в подражание ему не выказывать волнения – хотя то, что враг смог незаметно проникнуть в их общий дом, славящийся своей защитой, несомненно, сильно потрясло всех. Быстро покончив с этим, Малаур подошёл к шкафу, небрежным движением пальцев стряхнул с жезла созданную магами защитную оболочку и поднял его. Он долго рассматривал тонкую резную палочку и по-прежнему не задавал вопросов – ни Аниаллу, ни остальным – словно заранее знал их ответы. Сианай же радовалась, что первым здесь оказался именно этот из её приёмных отцов. А то Селорн бы уже клокотал, как котёл с взрывоопасным зельем, по поводу отосланной ею охраны, а Кеан взывал бы к её совести, подавляя её своей назойливой, парализующей заботой... впрочем, и Малаур в конце концов спросил её о том же.

– Я их отпустила, – ответила Алу. – Кеан приставил их ко мне, чтобы я привыкла к... эскорту перед поездкой в Линдорг, где без него не обойтись. А раз, по его же воле, я туда не поеду, так зачем мне охрана?

– Вот зачем, – Малаур указал подбородком туда, где прежде лежала раненная Теола. – Ты не думаешь, что на её месте могла быть ты?

– Вряд ли. Мне показалось, он решил не связываться со мной, наверное, понял, что я сианай. Возможно, это был просто вор и он устроил всё это, чтобы отвлечь меня от окна, когда я его заметила.

– Просто вор? – поднял бровь Малаур. – Хорошие же воры пошли! Неужели ты считаешь, что некто, сумевший проникнуть в наш дом, вот так просто дал бы себя увидеть?

– Нет. Но он – дал... И зачем, спрашивается?

– Вот это нам и предстоит выяснить, – покачал головой Малаур, взяв её под руку и ведя куда-то через библиотеку. – Полагаю, сразу поймать нам его не удастся, но какие-то следы должны остаться. А ты... ты должна быть осторожнее. Я понимаю, охрана – это как камень на хвосте, но ты у нас мудрая, древняя кошка и должна понимать, что иногда можно и тяжести на хвосте потаскать, чтобы совсем без него не остаться.

– Я понимаю. Мне уже стыдно, правда.

– Каждый должен знать свои границы, – с мягкой строгостью проговорил Малаур. – Ты не боевая волшебница, Аниаллу. Это не хорошо и не плохо. Просто есть те, кто лучше тебя справляются с подобной работой, вот пусть они ею и занимаются.

Патриарх и послушно кивнувшая Алу вылетели в сад – идти по размокшей земле Малаур брезговал – и зависли над одной из клумб. Около неё собралось уже несколько алаев. Почтительно кивнув патриарху, они прекратили совещаться и, обернувшись кошками, метнулись в разные стороны.

Аниаллу вслушивалась в звуки сада, растворившись в ночи, слившись с тем, что происходило вокруг – шумом листвы, запахом влажной земли и коры, холодными прикосновениями ветра. На всём она чувствовала тень чего-то, что не было и не могло быть принято Бриаэлларом, чуждого его жизнерадостности, вечному ожиданию чуда.

– Ну что, Аниаллу? – спросил Малаур.

– Не знаю, – ответила она, выйдя из оцепенения, но так и не избавившись от неприятного ощущения. – Этот... вор, его чувства были очень странными: гнев, презрение, немного торжества и за всем этим – глубочайшее отчаянье.

– На эмоциональную ловушку не похоже? – сразу же заинтересовался патриарх.

Эти своеобразные магические приспособления стояли в разных частях его дома. Попав в поле действия одной из них, злоумышленник испытывал очень сильные чувства: от стыда, принуждающего его пойти к хозяевам и покаяться во всех грехах, до безотчётного ужаса.

– Не-е-ет, – с зевком протянула сианай, – не сердись, но такое не могут вызвать и все ваши штучки. Это изнутри... и спаси меня Аласаис от такого нутра!