То, что вам в любой момент могут откусить руку, ещё не повод не стричь ногтей!

Надпись на витрине салона красоты «Лэнэссера»

Таверна «Проломленный череп», вопреки своему названию, была одним из наиболее респектабельных заведений Бездны. Она помещалась в гигантском, пробитом сталактитом черепе, почти полностью занимающем продолговатую пещеру, к стенам которой лепились какие-то ветхие постройки. В тесных проходах между ними копошились шустрые тени, мелькали тусклые огоньки глаз, блестело что-то склизкое.

Шагая по извивающемуся над трущобами узкому мосту, Анар едва слышал доносившиеся из них шипение, стоны, подозрительные стуки, звоны и шелест. Догадки распирали его голову, но алай понимал, что вываливать их сейчас на Ирсона по меньшей мере глупо. Он должен успокоиться. Дать идеям вызреть. Оформиться надлежащим образом. И уж тогда...

Металлический лязг вернул его к реальности.

Группа существ в разномастных дрянных доспехах и одинаковых плащах с грубо намалёванными на них красными черепами появилась из-за таверны и, прогрохотав по окаймлявшему её скальному карнизу, стала спускаться по замусоренной лестнице.

Анар впервые видел настолько перепуганный патруль. Охранники «Черепа» пытались сохранить внушительный вид, рычали, встряхивали шипованными плечами, но то и дело опасливо косились на тёмную стену домишек, злобно посверкивающих оконцами. Видимо, обитатели этих трущоб, слишком бедные для того, чтобы позволить себе отобедать в «Черепе», были не прочь полакомиться его гостями.

– Почему они просто не выжгут тут всё? – пытаясь переключиться на что-то более насущное, спросил Анар.

– Кто? – переспросил Ирсон.

– Хозяева таверны, – кивнул алай в сторону застрявших у плетёного навеса стражников. – У них, как я понял, проблемы с местным населением. Тогда зачем посылать патрули? Можно ведь спалить эти лачуги – это было бы вполне в местных традициях.

– Спалить? Ха! Они однажды попытались, – не оборачиваясь, бросил Ирсон. – Пригнали огнедышащего псевдодракона, запустили его на мост... И потом целую неделю не имели проблем с местным населением. Спросишь, почему только неделю? Потому что через неделю дракон закончился, и местные снова проголодались.

Ирсон нагнулся, поднял камень почище и... с криком отбросил его: «булыжник» распахнул пасть и пребольно цапнул таная между пальцами. Несмотря на это, Ирсон попал, куда целился: замшелая глыба в паре шагов перед ними квакнула, мигом выпустила лапы и спрыгнула с моста. Ирсон достал из сумки очередной флакон и залил ранку вязкой жёлтой жидкостью.

– А как же тогда стража? Если даже дракона... – поморщился Анар, наблюдая за стайкой теней, слетевшихся к месту приземления «глыбы». Один тёмный холодный силуэт, подозрительно колеблясь, вытянулся, наклонился в сторону путешественников, словно почуял кровь Ирсона и теперь плотоядно принюхивался.

– А никак, – ответил танай, вынимая ещё одну склянку, на этот раз пузатую и красную как помидор. – Сдаётся мне, что этих ребят запускают туда с другой целью – с той самой, для какой в результате дракон и сгодился. Такая очаровательная безднианская практичность: этих сожрут – гостей не тронут.

Многозначительно поджав губы, Ирсон встряхнул бутылочку, отчего её содержимое ярко вспыхнуло, и швырнул её следом за ожившей глыбой. Столб пламени ударил в потолок пещеры, уничтожив охочих до крови тварей.

– Стражники им что, бесплатно достаются? Преступники какие-нибудь? Воры, грабители?

– В массе своей – да. Но есть и вполне добропорядочные добровольцы. Командиры здесь, по-моему, все такие. – Танай пошевелил исцелёнными пальцами и зашагал дальше. – Это же Бездна, народ рисковый: могут ведь и не сожрать, а тогда заработаешь неплохие деньги.

– Всё это ужасно, – без особого негодования протянул Анар. – Но, ты знаешь, здесь всё равно лучше, чем в Руале.

– Я и говорю – искреннее местечко. Будь дело, например, в Линдорге, эти охраннички не знали бы, на что идут, а здесь им даже, при желании, расскажут, какой смертью они могут помереть.

– Вам сюда, сюда, благородные господа, – засуетился поймавший их у входа белоснежный официант, переступая на тоненьких ногах-ходулях через столы, лавки и посетителей заведения.

Он повёл новых гостей по переполненному залу к дальней стене, где было куда свободнее. Анар и Ирсон весело отфыркивались под нескончаемым потоком отборной лести, льющемуся сверху, из ротового отверстия их невообразимого провожатого. Никто из облепивших столы и выступы стен существ не обращал на них никакого внимания, и они благополучно приземлились в одном из небольших закутков, отделённых от основного зала плотной красной шторой. В воздухе ещё чувствовалась радость с лёгкой ноткой недовольства: видимо, весёлую компанию, что-то праздновавшую в этом кабинете, попросили освободить помещение для почётного гостя – хозяина не менее прославленной таверны.

Анар опустился на мягкое, идеально чистое сиденье. Оно неожиданно всколыхнулось, будто внутри него был мешок, наполненный прохладной водой. Устроившись напротив, Ирсон принял из лап согнувшегося официанта пухлый том меню, небрежно полистал потрёпанные страницы, вздохнул и принялся объяснять, что и как именно надо приготовить. Официант, покачиваясь на своих комариных ногах, слушал наставления гостя, время от времени что-то записывая на длинный лист пергамента, но, когда танай дошёл до напитков, явно перестал понимать, чего от него хотят, и предложил сбегать за поваром, более сведущим в подобных изысках. Ирсон остановил его жестом, ободряюще похлопал по суставу и велел принести что-то из обычного ассортимента, а в придачу – пустое ведёрко, ложку и два бокала. Анар не торопил друга – настолько Ирсон упивался процессом заказа.

Наконец танай, довольно хрустнув шеей, откинулся на спинку стула и протянул:

– Если Аниаллу не объявится до того, как всё это остынет, я её покусаю. Ядовитым зубом.

– Она должна быть с ми...

– Ко-о-ольца! – перебил Анара донёсшийся откуда-то сверху пронзительный крик.

– Что за?.. – зажимая уши, прошипел Ирсон.

Анар поморщился и тоже задрал голову в поисках обладателя тонкого, противного голоска, явно усиленного волшебством.

– Кольца! Ко-о-льца, магические кольца! – снова разлилось под костяным куполом. – Покупайте кольца! Всевозможные кольца! Волшебные кольца!

– Торгаши проклятые, – так никого и не увидев, пробормотал Ирсон.

– А с виду такое приличное заведение, – насмешливо дёрнул ухом Анар.

– Аниаллу должна быть здесь с минуты на минуту. И, думаю, твоё угощение будет как раз кстати: Фай посылает нас заниматься такой невыносимо нудной чушью, что это просто необходимо чем-то заесть.

– Да? А мне казалось, что, после того как Аниаллу уволилась, ей любая работа в радость. Прямо хлещет через край. На твоём месте я бы уже начал ревновать её к той наларской компании, – поддевая вилкой оливку, усмехнулся Ирсон.

– Ко-о-ольца! – раздавалось всё ближе, и наконец обладатель мерзкого голоса соизволил показаться из-за колонны. Это было маленькое крылатое существо, двухголовое и пучеглазое. Каждый из шестнадцати его длинных суставчатых пальцев украшал столбик массивных перстней.

– В её... жреческой службе всё и впрямь было настолько непроглядно плохо?

– Да нет, конечно. Среди её подопечных попадались и весьма забавные экземпляры. Тут дело не столько в природе её миссии, сколько в том, как эта природа сочеталась с природой души Аниаллу. Она кошка – существо разборчивое и свободолюбивое, а чтобы такие вещи нравились, нужно быть танайкой. Или любвеобильной особой из Соцветия.

– Но она ведь с ними не спала, да? – не удержался Анар.

– Нет, насколько мне известно, – вытаращился на него Ирсон. – Но и в Соцветии же не все работают... м-м-м... по всем этажам. Некоторые ограничиваются чердаками.

– Я всё хотел спросить, а ты сам «клиентом» Аниаллу не был? – поспешил сменить тему Анар.

– Нет. Уж не знаю, к счастью или к сожалению. Мы познакомились с ней в Бриаэлларе, я приехал туда по абсолютно идиотской причине: ходил в «Совершенство» разрезать себе язык – было такое поветрие среди танайской молодёжи.

– И для этого понадобилось ехать в Бриаэллар?

– Это только так говорится – разрезать. На самом деле речь о более глубокой и сложной модификации... Неважно, – буркнул Ирсон. – А Аниаллу тем утром собственноручно, чтобы позлить Шаду, относила во «Вторую жизнь» ненужные ей платья. Даже странно сейчас вспоминать: мы просто подошли друг к другу, заговорили о всякой чуши, да так и проболтали до вечера, сидя под статуей Веиндора. Кстати, перемывали кости вашему Совету, Верховный жрец им тогда устроил очередной разнос, не помню уже по какому поводу.

– А ты, случаем, не знаешь, как Алу угораздило попасть в дочери к Кеану? – как бы невзначай спросил Анар.

– Это такая дурацкая история... – замялся Ирсон. – Ну да ладно. Я понимаю, что ты спрашиваешь меня об этом не из праздного интереса.

– Не из праздного, – посерьёзнев, заверил его Анар. – С Кеаном происходят странные вещи, и чем больше я буду знать про него, тем лучше.

– И, кроме меня, спросить тебе об этом некого. Всем же известно – мы, танаи, худшие сплетники. Пути чужие видим, рассказать о них никому не можем, вот и компенсируем как получится.

– Ирсон...

– Да, да, сейчас. Не каждый же день закладываешь ближайшую подругу её мужу.

– Да что она могла сделать такого, чтобы ты так волновался?

– Да лучше бы она сделала! – воскликнул Ирсон. – В этой истории самая соль в том, что она не сделала ровным счётом ничего. Но ведёт себя так, будто сделала. И позволяет другим манипулировать собой через это.

– Выкладывай.

– Кеана (ему тогда было лет двести с хвостиком) назначили одним из наставников новоиспечённой сианай Аниаллу. Поначалу они очень не поладили друг с другом, и одним прекрасным вечерком Алу пожаловалась на него Аэлле ан Камиан. А та возьми и скажи, что уже много сотен лет её никому не удаётся задеть, потому что она всегда помнит: стоит ей только вильнуть хвостом – и единственное, чем сможет досадить ей вчерашний обидчик – это скверным вкусом в выборе подношений для её роскошества. Аниаллу посмеялась над этим перлом житейской мудрости, но потом, во время очередной размолвки с ВЖ, вспомнила о нём. Уж не знаю, что она там про себя прошипела – «Ну, гадина, держись, потаскаешь ты мне ещё мышек под половичок, потаскаешь!» или что-то позабористей – но главное в том, что шипением дело и ограничилось. Ничего делать для осуществления этого «коварного замысла» она не стала. Однако на следующий день Кеана как подменили. Он был сама забота и предупредительность, слова ей поперёк не говорил, смотрел печальными, влюблёнными глазами, – танай поморщился. – В общем, Алу решила, что, сама того не желая, заколдовала его, влюбила в себя.

– Разве такие вещи можно делать неосознанно?

– На тот момент её можно было понять. Она была молодая, неопытная сианай, не знала пределов своих сил и боялась, что могла случайно наделать дел. Но вот потом – когда она обсудила этот вопрос с другими Тенями и получила заверения, что ничего Кеану она, разумеется, не сделала – её поступкам нет объяснения. Она продолжила мучиться от чувства вины. Прощала Кеану все бестактные выходки (даже то, что он выжил Теолу из Бриаэллара) и всегда оправдывала его перед другими.

– Но если она ничего не сделала, то почему? – изумился Анар.

– Хотел бы я знать! Всё это донельзя подозрительно. И то, как перемена в поведении Кеана совпала с этим разговором, и реакция Аниаллу...

– Аэлла?

– Нет. Это совершенно не в её характере. Много лет назад она выслала из Энхиарга собственную дочь Фелитею как раз за то, что та обожала играть с чужими чувствами. Заставить злейших врагов возжелать друг друга было самой безобидной из её забав.

– Ты думаешь, Кеан знает о том разговоре?

– Уверен, что нет. Думаю, он считает, что Аниаллу винит себя за то, что не смогла ответить на его чувства. Догадайся он, что причина в чём-то большем, он непременно бы этим воспользовался. И трудно сказать, что там у вас сейчас творилось бы.

– То, что творится сейчас, тоже, прямо скажем... Кеан выжимает из ситуации всё, что может, – пробормотал Анар. – Но я так и не понял, как она оказалась его дочерью. Особенно после всего случившегося.

– Кеана заставили взять её в дом ан Темиар. Тени Аласаис были крайне разгневаны его... чересчур настойчивыми ухаживаниями за одной из них и поставили Кеана, на тот момент уже Верховного жреца, перед выбором: или оставить пост и отправиться в изгнание, или отказаться от романтических притязаний на Аниаллу – в знак чего он и должен был её удочерить.

– Странный способ решения конфликта. Она всё время была бы у него на глазах...

– У него на глазах была бы уже не она. Её новое положение поставило бы его притязания вне закона. А чтить законы – у ан Темиаров в крови. Аниаллу это хорошо знала и поддержала такой вариант. Надеялась, что это отрезвит Кеана и поможет их отношениям перерасти в хорошую дружбу. Наивная.

– Вот почему он так ненавидит меня. Он хотел быть на моём месте, – пробормотал Анар.

– Много кто хотел бы быть на твоём месте. Но с ним всё куда хуже: он уверен, что должен быть на твоём месте. Что такова не только его привилегия, но и прямая, священная обязанность. Аниаллу представления не имеет, с чего он это взял. Может, ему какой надышавшийся долинного тумана кретин из Вещего Черепа наплёл. Давно говорю: надо снести его к сове под хвост, и пусть эти обормоты треклятые не из глазниц, а в глаза вещают и потом отвечают за свои слова! – с истинно танайским презрением к предсказателям выдал Ирсон, а потом, лукаво покосившись на Анара, добавил: – Не то чтобы мне не нравилась наша светская беседа про прекрасных дам и их незадачливых кавалеров, но всё-таки, что там у вас случилось? Ты как на битом стекле сидишь!