– Что? Кто? – спросил Анар, высунувшись из-за занавески.

– Наши следящие чары в пещере Лилиша сработали! Иди смотреть – там сейчас будет жарко! – усмехнулся Мейв, плотоядно блеснув клыками.

Фай уже полулежала в придвинутом к столу кресле. Глаза её стремительно двигались под опущенными веками. Анар едва успел сесть на ближайший стул, как Мейв наводнил его разум изображениями сразу с десятка глазоухов.

– Сам там между ними переключайся как хочешь, – бросил Куцехвост, хрустнув пальцами.

– Выход отрезан! Все туда, в центр, в центр! – вопил Лилиш, размахивая рукавами шубы, точно силился взлететь.

Несколько его подручных растянулись на полу, видимо подпитывая лёд своими чарами.

– Это не поможет! Мы их здесь не удержим! Нужно отступать! – прохрипел один из них, поднимаясь.

– Куда отступать?! – растеряв всю свою чопорность, чуть ли не с кулаками набросился на него Лилиш. – Там всё накрылось. Все туннели, все порталы.

– Хоть куда! – отпихнул его с дороги взбунтовавшийся наёмник.

За первым дезертиром последовали и другие. В центре пещеры остались только личный помощник Лилиша, давеча провожавший алаев к порталу на верхние уровни, и незнакомый им длинноухий здоровяк со стеклянным топором на плече.

– Да что вы все, с ума посходили? Чего трясётесь, как голь безтушечная? – перегородил он дорогу беглецам, встав плечом к плечу с Лилишем.

– Вы не понимаете! Они... Они научились сжигать души! Самую суть – в пепел! – ошалело твердил один из отступающих, на полусогнутых пытаясь обойти эту живую гору.

– Совсем ополоумели, может, чары какие?

– Чары, чары. Будем справляться без них... этих... неустойчивых, – бормотал Лилиш, теребя вставленный в прорезь на лбу золотой рог. – Пустим в ход... Эх! Всё равно всему пропадать – так чего экономить?! Помоги-ка мне.

Разворошив аккуратную пирамиду из снаряжения, он вытащил насколько треног с закреплёнными в центре кристаллами.

– Не победим, так хоть понаддадим, – одобрительно прогудел Здоровяк.

Проворно расставив треноги кольцом, они отступили к ледяной стене и взобрались на кучу заиндевелых валунов. Через мгновение к ним присоединился и Помощник.

– Сейчас, сейчас, – прищурился Лилиш.

Он с чпоканьем выдернул рог изо лба, засунул два пальца в прорезь, словно в странный вертикальный рот, и выудил оттуда нечто металлическое – не то ключ, не то массивную шпильку для волос. Зажав её в зубах, Лилиш принялся цеплять пальцем за торчащий сбоку штуковины изогнутый язычок. Разлившееся по пещере раскатистое вибрирующее гудение приманило глифентисс. Они сгрудились над пятачком с хороводом треног и, свесив головы, принялись поливать его голубовато-зелёной жижей из костяных трубок на мандибулах. Лилиш продолжал аккомпанировать этому действу на своём необычном инструменте. Наконец мелодия смолкла, и крылатые твари смогли передохнуть, удобно распластавшись по потолку. Но Лилиш тут же снова нарушил их покой. Шевельнув пальцами, он заставил кристаллы на треногах вспыхнуть ослепительным льдистым огнём. Летуны возмущённо загалдели, но быстро успокоились, спрятав морды в складках крыльев. Только единицы из них видели, как озерцо их ярких выделений стремительно замерзло, затвердело, потеряв прозрачность и став похожим на гигантскую плашку бирюзы.

На несколько минут всё замерло. Лишь лениво почёсывались глифентиссы, да Помощник беззвучно двигал губами, не иначе молясь кому-то неведомому. А затем что-то оглушительно крякнуло, и в центре озерца образовалась полынья.

– Всё-таки пробились, – раздосадованно бросил Помощник.

В полынье сверкнуло красным, и тут же по ушам всей компании резануло жутким свистящим шипением.

– А-а, не по вкусу наше угощеньице, – чуть воспрянул духом Лилиш, но ненадолго: один из ледяных саркофагов вдруг стремительно растаял, и из-под шлёпнувшегося в лужу покойника в потолок ударил алый луч.

– Ну всё, – поудобнее перехватил топор Здоровяк.

– Что огонь, что вода всегда найдут лазейку, – проговорил Помощник, нервно облизывая губы. – До встречи в тушечной, любезные собратья.

Харнианцы начали втекать в пещеру. Их полупрозрачные, лишённые жёсткого остова тела выдувались из крошечной трещины в полу, точно диковинные сосуды из трубки стеклодува. Они обретали форму с тягучей, нарочитой неторопливостью, и Анар не мог не вспомнить рождение ар'шант'тааша из сотворённой магами его матери заклинательной заготовки. К счастью, «огненных демонов» среди незваных гостей Лилиша не оказалось. Большинство их них походило на спрутов или пауков, двое – на гигантских плоских червей со множеством щетинок на спине, увенчанных пылающими каплями, а трое явившихся последними были гуманоидами с вытянутыми многоглазыми головами и пугающе-длинными конечностями. «Ничего общего с Браем», – отметил для себя Анар.

Харнианцы не обратили на Лилиша и компанию ровным счётом никакого внимания. Они рассеялись по пещере, явно выискивая тела своих соплеменников. Весь лёд на их пути мгновенно превращался в воду, со сталактитов на потолке зарядила капель, но, судя по всему, дети Огня не принесли с собой испепеляющего жара. У наёмников оставался шанс уцелеть. Живые харнианцы на несколько секунд пытливо зависали над мертвыми и, видимо не найдя в их телах душ, скользили дальше.

Снова бросив взгляд на ледяную стену, Анар заметил, что руки Лилиша лихорадочно ощупывают трещины и выступы на ней. И дело вряд ли ограничивалось естественным в такой ситуации желанием «провалиться сквозь стену».

– Чувствуешь? – в подтверждение догадки Анара, спросил Помощника Лилиш.

– Неужели ещё? – пробормотал Помощник.

– Это не харнианцы, – отступая, покачал головой Лилиш. – Я не чую огня.

– Может, это Фай? Она задурила нам головы, что ушла, а сама устроила там засаду? – с отчаянной надеждой в голосе предположил Здоровяк.

– Всё мож... – Лилиш не договорил.

Ледяная стена издала тихий треск, помутнела и обрушилась водопадом округлых осколков. Они хлынули в разные стороны, повалив Лилиша и окатив с головы до ног харнианцев. Все глазоухи Мейва, способные воспринимать магические излучения, разом отказали.

– Это не Фай. Это Швея, – в благоговейном ужасе выдохнул главарь наёмников, глядя на гранёные бусины, катающиеся по его дрожащей ладони.

Здоровяк помог ему подняться и чуть сам не полетел на землю, поскользнувшись на нежданном подарке Швеи. А вот харнианцы так легко не отделались. Если с кожи и одежды Лилиша бусины ссыпались градом, стоило ему встряхнуться, то к прозрачным оболочкам харнианцев они притягивались и липли, как железные стружки к магниту. Движения безумных детей Огня замедлились, стали какими-то ломкими, неуклюжими. Один из паукообразных и вовсе замер, испуганно подогнув ноги. Брюшко его раздувалось и опадало, словно «дышащий» пузырь на ларшевом озере. Казалось, он пытается утопить бусины в своей текучей огненной плоти. Но безуспешно – они и не думали ни тонуть, ни таять, раз за разом выныривая россыпью крошечных поплавков. Другим харнианцам приходилось ещё хуже: чем дальше они шли, тем больше бусин к ним приставало. Ряд за рядом. Слой за слоем. Пещера наполнилась шипением и пыхтением, шелестом и скрипом льда по льду. Вскоре по её полу уже перекатывалось с дюжину сверкающих многогранников.

Но это было только начало. Швея не звалась бы Швеёй, если бы в следующее мгновение в пещеру не ворвались нити. Те, что возникли первыми, и впрямь походили на самую обычную шерстяную или шелковую пряжу. Они ловко переплелись между собой и зависли на стенах изысканными многоцветными паутинами. Но затем буквально из воздуха спрялись совсем иные – идеально гладкие, прозрачные, точно вытянутые из стеклянной массы. Их целью стали харнианцы. Ныряя в отверстия верхнего слоя бусин, они пронизали стороны многогранников снизу доверху, намертво скрепив их. Цветное сияние нитей мягко играло на тысячах хрустальных бугорков. Швея позволила остолбеневшим наёмникам несколько мгновений полюбоваться этими диковинными коконами и уволокла добычу в какое-то иное пространство. Туда же отправились и размороженные харнианские трупы.

Анар невольно вспомнил вычитанное где-то: «Швея Безднианская. Легендарная колдунья. Специализируется на манипуляции сверхтонкими и сверхнасыщенными магическими потоками, за что и получила своё прозвище». Да, он многое отдал бы, чтобы воочию, неопосредованно увидеть, как она ими манипулирует.

– Матушка наша, заступница! Избавительница! – повалившись ниц, заголосил Помощник.

Но начальство не разделяло его восторгов:

– Да как сказать... Одно отвела, другое привела: Фай будет в ярости, когда узнает, – пробормотал Лилиш, неловко спрыгивая с валуна. – Уж лучше бы эти плевки вулкановы нас спалили, чем с ней объясняться.

Его слова были едва слышны, да и произнёс он их явно находясь в состоянии шока, но Швея, очевидно, отличалась отменным слухом. Как и выдающейся обидчивостью. Все её оставшиеся нити вдруг разом натянулись так сильно, что, казалось, тронь их, и они загудят как струны. А потом в пещере разразилась настоящая буря. Пряжа извивалась, множилась, металась от стены к стене, то распадаясь пуховыми облаками, то перекручиваясь жёсткими канатами в древесный ствол толщиной. Что-то чавкало, скрежетало, верещали глифентиссы...

Всё кончилось так же резко, как и началось. Без всякого предупреждения нити растаяли, будто свитые из цветного тумана. Но не все. Одна из них плотно сметала губы Лилиша, стоящего на коленях среди бусин, как нашкодивший мальчишка на горохе. Другие же удерживали вместе лоскуты гигантского живого ковра, бившегося на камнях у него за спиной. Смётанные яркими нитками края крыльев глифентисс складывались в надпись: «Никто не смеет стоять на пути у...» – дальше шла нечитаемая закорючка. Анар поспешил впечатать в память каждый её изгиб и вовремя – десяток секунд спустя изображение с глазоухов несколько раз мигнуло и пропало.

– Ну как, Так, пойдёшь когтить морду Швее за этот беспардонный грабеж средь бела дня? Или это всё же чересчур, ограничишься парой пощёчин? – ошалело кусая губу, спросил Мейв.

Фай окинула его уничтожающим взглядом, видимо, до глубины души уязвлённая предположением, что для неё хоть что-то может быть слишком.

– Всё-всё. Я молча мою ухо, – лизнув ладонь, втянул голову в плечи Куцехвост.

– Какие наши следующие шаги? – мрачно спросил Анар.

– Нам не повезло с Лилишем. Значит, придётся всё же попытать счастья с его братцем Тафсисом, – изрекла Фай. – Пожалуй, я нанесу ему визит прямо сейчас. Так сказать, по горячим следам.

Прежде чем кто-то успел возразить ей, она поднялась и скрылась за дверью.

– Не любит, когда её видят расстроенной, – попытался объяснить поведение напарницы Мейв.

Но гостю было уже не до его оправданий. В голове Анара точно пронёсся животворный вихрь, который, по миртхаринской легенде, некогда залетел в тамошние пещеры, сорвал со стен их примитивных обитателей, перемешал пауков с грибами, а мокриц с плесенью и слепил из них первую пару энвирзов. Кусочки головоломки наконец-то повернулись под нужным углом. И начали состыковываться.

– Ты же не собираешься идти за ней? – обеспокоенно привстал Мейв. – Не стоит. Ты же знаешь, какая она и что она может выкинуть, если...

– Нет, не волнуйся, – вполне искренне заверил его Анар, берясь за ручку. – Я же как раз собирался уходить – на встречу с Ирсоном Триммом. Мне не помешает проветриться. Не одна Фай может выкинуть что-то, если...

– Понял. Мою ухо дальше, – развернул к нему мокрую ладонь Куцехвост.

Привалившись спиной к закрывшейся за ним двери дома, Анар долго не мог унять головокружение. Обрывки подслушанных разговоров и подсмотренных воспоминаний, клочки его собственных снов и видений, заметки, записки, статьи – всё, всё сходилось одно к одному. Увиденное в пещере Лилиша сшивало их воедино, как нити Швеи – крылья несчастных глифентисс.

– Тупица! Какой же я тупица, – хватив кулаком по двери, воскликнул Анар. – Котёнок мутноглазый. Пока носом не ткнётся, ничего не заметит.

Маленькие многорукие существа, проворно выкладывающие пурпурной плиткой узор на стене дома напротив, синхронно повернули головы к алаю, но окрик солнечно-жёлтого прораба тут же заставил их вернуться к работе.