Поверх ставен засияли магические экраны. Визуальные чары идеально передавали окружающую панораму: строгие серые элиданские здания с характерными «рогатыми» окнами, тянущимися через все этажи, и крышами, покрытыми серебристыми чешуями черепицы; зелёные пятна садов и парков; пёстрые ленты цветников на главных проспектах, а вдалеке – искристую гладь озера Тиреал.

Разум Л'атенора был прекрасно защищён, и Талия лишь чудом улавливала обрывки получаемых им донесений и приказов, которые он отдавал: «Огненная магия... наларское посольство... щиты... приготовиться... эвакуировать...». Время от времени король приближал какую-то часть изображения, и Талия вместе с ним видела то площади и улицы, откуда стража организованно уводила людей, то отдельные постройки, поспешно прячущиеся под защитными полусферами.

Великое множество птиц и крылатых ящериц разом снялось с насиженных мест и бросилось на восток, в сторону Серебряных Скал, точно собираясь искать у Веиндора защиты от неведомой напасти. Одна из стай вдруг заметалась на месте. Толстые чёрные птицы неуклюже наталкивались друг на друга, в панике рвали крылья товарок когтями и клювами. Воздух вокруг них подозрительно задрожал, и в следующий миг взъерошенные перья бедняжек вспыхнули ярким рыжим пламенем. Птицы пылающими комками смолы посыпались на город. Стражник, сопровождавший группку паукообразных существ, прикрылся щитом и резко сменил направление, так что никто из его подопечных не пострадал.

В небе Элидана зажглось с полсотни тусклых ядовито-розовых звёзд. Они окружили высокое здание (кажется, один из храмов Милосердного), увенчанное огромной статуей: грозный серебряный дракон свесил голову к арочному входу, точно высматривая среди сбегавших по ступеням существ врагов своего владыки. Хрустальные шипы на его круто выгнутом хребте и сложенных за спиной крыльях сверкали несмотря на пасмурную погоду.

Сгустки магического пламени соединили пылающие нити, и здание оказалось заключённым в причудливую клетку. В её очертаниях было что-то жуткое, противоестественное. Талии стоило большого труда заставить себя не отводить от неё глаза. Пальцы Л'атэнора стиснули край конторки.

Вышитые полотнища, украшавшие стены храма, объяло жадное пламя. Из нескольких окон тут же вырвались мощные потоки воды. Вместо того чтобы водопадами обрушиться вниз, они, вопреки законам физики, хлынули во все стороны разом, стремительно одевая здание в дрожащую студенистую оболочку. Между клыками дракона проскочило несколько голубоватых разрядов. Глаза его побелели, и на морду легла инистая полумаска.

«Звёзды» пришли в движение, увлекая за собой всё ярче разгорающиеся нити. Их танец гипнотизировал. Казалось, кто-то незримый и многорукий играет в кошмарное подобие «колыбели для кошки».

Но эта забава вскоре наскучила ему. Огни и нити расплылись, размазались в воздухе. Святящаяся клетка превратилась в экзотическую вазу из земляничного стекла со множеством узких сверкающих граней. Тёмные контуры храма отчётливо проглядывали сквозь него. Всё замерло на несколько мучительных мгновений. А потом здание ярко вспыхнуло, точно его облили светящейся краской... и стало оплывать.

– Это ведь Первый храм Веиндора, верно? – наконец-то вспомнила Талия.

– Это был Первый храм Веиндора, – процедил Л'атэнор.

– Вы уже знаете, что происходит?

– Судя по всему, это харнианцы, Талия. Они везде. Наша защитная система не сработала. Точно её и нет вовсе. Но нам всё ещё есть, чем ответить.

Он резко махнул рукой, и алайка невольно моргнула. А когда открыла глаза, увидела, что вместо погасших «звёзд» появилась «луна» – белёсая сфера размером с беседку. Морозные узоры на её боках непрестанно двигались (от этого зрелища в пальцах Талии почему-то возникло ощущение, будто она перебирала в кармане отмычки на холодном металлическом кольце). Вскоре поверхность сферы очистилась. Она раздулась в пять, десять, двадцать раз и раскололась на сотни едва видимых льдинок. Распрямляясь в полёте, они просыпались на вражескую конструкцию и пристали к её граням, точно повторив их форму и изгиб. По стыкам между ними пробежали молнии, и всё исчезло – обзорный экран погас. Когда же изображение вернулось, на месте здания остался лишь заиндевелый кратер.

Пол под ногами короля и его гостьи тяжко содрогнулся.

– Нам нужно покинуть эту часть дворца. Идёмте, – выслушав очередной доклад, велел Л'атэнор.

– Я могу защитить себя? – спросила Талия.

– Что?

– Мне запретили колдовать, пока я нахожусь рядом с вами. Сказали, что это будет расцениваться как покушение.

– Чушь. Делайте, что угодно, только на ходу. Они пытаются прорваться сюда. Всё очень странно. Видимо, у них что-то пошло не так с перемещением...

Он был уже у выхода. Талия, спешно плетя заклинание, бросилась следом. В комнате ожидания к ним присоединилось сразу шестеро телохранителей. Едва заметно поклонившись своему королю, они окружили его и алайку и двинулись по коридору. Талия подобрала хвост, стараясь приноровиться к их широкому, быстрому шагу.

Мимо них деловито сновали нагруженные сундуками и папками дворцовые слуги и хмурые стражники (среди которых, к своему приятному удивлению, Талия заметила и несколько синих наларских лиц). Одни двери запирались, другие, напротив, зачем-то снимались с петель. Придворный маг шлепком ладони превратил неприметную колонну в экран управления защитной системой этажа. Молодой охранник, сверкая невредимыми пятками из сгоревших до самого голенища ботинок, сдвигал цветочную кадку с люка в полу. Его товарищ кидал в окно внутреннего дворика складные стулья.

Алайка мельком порадовалась, что элиданцы минималисты и всем материалам предпочитают металл и камень – тут почти нечему было гореть. И не обо что было спотыкаться во время эвакуации. Её нос защекотал изысканный прохладный аромат – видимо, где-то в глубине двора цвёл жасмин.

Вскоре на смену ему пришёл запах гари. Талия получила болезненный тычок в плечо: её спутники вдруг разом перешли на бег. За их спинами одна за другой опускались тяжёлые зачарованные решётки, а то и вовсе каменные плиты. Проносясь через один из залов, алайка увидела, что всю его левую стену покрывали омерзительного вида красновато-жёлтые пузыри, точно комната заболела какой-то дурной болезнью. В следующем коридоре прямо из пола выныривали студенистые алые образования, формой похожие на хвосты исполинских дождевых червей. Несколько взмокших от усилий магов поддерживали над ними изолирующую полусферу. Чуть поодаль жрец Милосердного отращивал закусившему губу чародею новую руку.

Наконец воздух снова очистился. Л'аэнор и его свита замедлили шаг. Их плечи немного расслабились. Аскетичный камень пола сменился серебристыми коврами. Кое-где в нишах засверкали вазы с бессмертниками.

Л'атэнор обернулся к Талии:

– Ваше высочество, здесь мы расстанемся. Я предупредил, сейчас за вами придут и проводят в покои сестры. – Не сбавляя шага, он указал на коридор справа. – Не беспокойтесь, в этом крыле совершенно безопасно.

Алайка кивнула и, уже в спину, пожелала ему удачи. Пол под ногами Талии всё ещё дрожал. Дрожали и её руки. Она похлопала себя по щекам, с силой протащила хвост через кольцо из пальцев. Немного полегчало. Слуга всё не шёл, и Талия решила попытаться нащупать сознание сестры – её комнаты должны были располагаться где-то поблизости.

– Я знаю, что ты здесь, как раз прошу королеву разрешить мне встретить тебя, – почти сразу отрывисто откликнулась Лаа.

– Ты цела?

– Да, хвала Милосердному. Наш сектор сразу же изолировали: здесь женщины, дети...

– Мне сказали, что меня встретят, но никого пока нет. Может, мне пойти навстречу? А то как-то тревожно на душе.

– Если хочешь. Только не сворачивай никуда. Прямо, вверх по лестнице, и снова прямо.

– Хорошо.

Талия ещё раз глубоко вздохнула, поправила ремень, и тут её окликнули:

– Госпожа ан Камиан?

– Да! Я вас уже заждалась.

– Простите. В душах этих юных лордов ярится пламя подлинного воинского духа. А их матушка справедливо полагает, что наш бедный замок не выдержит столько огня, – обаятельно улыбнулся ей темноволосый мужчина, держащий под мышками двух хмурых, измазанных сажей мальчишек. Он смешно шатался на ходу: пленённые сорванцы не сдавались, непрестанно вертясь и пиная стены.

Оберегая прекрасную даму от встречи с их башмаками, элиданец галантным кивком пропустил алайку вперёд. Невольно вспоминая себя в детстве, Талия зашагала по коридору. Но улыбка быстро сползла с её лица – ощущение опасности всё нарастало. Не выдержав напряжения, она уже собралась предложить своему проводнику воспользоваться её магическим щитом и вдруг пронзительно вскрикнула. Что-то острое впилось ей в горло. Талия шарахнулась влево и как могла вывернула голову. Никаких мальчишек в руках элиданца уже не было. А были два конца удавки. Алайка тут же выпустила когти и, располосовав до костей пальцы мужчины, перерезала нить. Мужчина зашипел от боли, ослабил хватку, а потом и вовсе бросился бежать. Но легче не стало. Шея Талии пылала. Она оторвала от кожи остатки удавки. Серебристый шнур был свит из множества металлических нитей, между которыми чьи-то заботливые руки натыкали коротких шипов.

– Яд, – решила Талия. – Мощный, секретный элиданский яд.

Вот в чём было дело. Не алайские когти напугали убийцу. Он просто уже выполнил свою гнусную миссию.

Талия опустилась на пол и застонала. Как и всякая алайка, она не боялась боли. Но в том, что она ощущала сейчас, было нечто непередаваемо жуткое. У неё начались галлюцинации. Пожилой энвирз сватал ей пухлую двустороннюю шубу, сшитую из кожи кактуса-альбиноса – молочно-льдистую снаружи и ядовито-розовую внутри. Он выворачивал свой товар так и эдак, любовно гладил чешуйчатой рукой крепкие ядовитые иголки. А потом набросил шубу Талии на плечи, всунул её безвольные руки в рукава и принялся хлопать её по груди и спине, поплотнее запахивая воротник и нахваливая обновку. Алайка могла только беззвучно шлёпать губами и таращить глаза от боли. Её бросало то в жар, то в холод... пока всё не потонуло в черноте.