– В любом случае, мы уже отказали Линдоргу в помощи: ни перевозить их оружие или живую силу, ни уж тем более помогать им попасть под элаанский купол мы не станем. И «Крылья Заката» использовать с этой целью Ректору тоже не удастся. Повторяю: мы решительно отказали ему, – проворчал так ни разу и не взглянувший на племянника дядюшка Артианга.

– Как откажем и вам, – поспешил вставить Самалерд.

Пряча улыбку, Адиан уронил голову. Давно прошло то время, когда, говоря с этим старым хамом, ему приходилось скрывать испуг и замешательство, теперь он каждый раз был вынужден бороться со смехом.

– Хм-м, наверное, я бы и вправду расстроился, если бы нам зачем-то была нужна ваша помощь, – сказал он, быстренько взяв себя в руки. – Но пока нам важно лишь предупредить вас, чтобы вы отдавали себе отчёт в том, к каким методам могут прибегнуть в Линдорге. Увы, мы имеем дело с интервенцией, а не просто с набором разрозненных конфликтов по всему миру. Все эти события взаимосвязаны, они – лишь часть общего плана по захвату, если не уничтожению Энхиарга. Все, кто не отнесётся к этому факту со всей серьёзностью – погибнут. В лучшем случае. И вы тоже не застрахованы от этого. Драконьи Клыки уже попали в поле зрения Линдорга, вы нужны им, и они не отступят.

– Нас уже поставили в известность, – кивнул Эларвион на Криана ан Сая. – И во многом поэтому мы отказались от вступления в линдоргский союз. Справится с нами будет не так просто, как кажется.

– Милорд, при всём уважении, боюсь, вы не до конца понимаете, насколько серьёзно то, что происходит. Вы никогда не вели войн, внутри вашего государства не было переворотов, вас не интересует власть или богатство... Да что говорить, – алай печально опустил уши, – вы и в обычной жизни почти никогда не врёте! Откуда вам знать те приёмы, которыми вовсю будет пользоваться Линдорг? А его обитатели, в отличие от вас, искушены в интригах и предательстве. Даже больше нашего.

– Мы признательны за предупреждение, но думаю, Линдорг может получить желаемое и меньшей ценой, чем идя с нами на конфликт: помимо нас, помимо наших «Крыльев Заката», есть ещё и «Порванное Крыло» Кеттарона, а уж он-то с радостью согласится работать на Ректора, хотя бы для того, чтобы досадить нам. Вот с ним будут проблемы и у вас, и у нас, – сказал дядя Артианга, неодобрительно косясь на соседа – близкого друга самого Изменчивого, лицо которого так и лучилось безмятежностью: он увлечённо высматривал за плечом Самалерда причину того, что волосы этого спесивца уже несколько минут колыхались, словно от сквозняка.

– Но со своими проблемами каждый пусть справляется сам. Это не повод объединяться. Сама мысль об этом... – Самалерд запнулся – порыв ветра, непонятно как пробравшегося в лишённый окон и дверей зал, подхватил его смоляные пряди, перекинул наперёд и плотно забил ими рот приблудного дракона.

– Не хотел бы перебивать, но мне кажется, кое-кто из присутствующих думает иначе, – вежливо отводя глаза от ожесточённо отплёвывающегося Самалерда, предположил Адиан.

– Думаю, не одному Веиндору не по душе, когда его дети идут против его воли. Повелитель Ветров терпелив. Он ценит свободу. Но не тогда, когда стремление к ней может погубить всю нашу расу. – Шелдриазур склонил голову в знак почтения к своему незримо присутствующему в зале божеству.

А через мгновение драконы, подняв глаза, удостоились редкого счастья – увидеть Изменчивого. Пусть на этот раз он явил себя как клубящееся под самым потолком облако молочного тумана, в котором можно было различить лишь отблески чешуек его гибкого тела, переливчатых, как стрекозиные крылья, и чарующе изящных, словно лепестки цветов из эморийского фарфора. Он пробыл в зале лишь несколько кратких мгновений, а потом так же безмолвно растаял в воздухе.

Появление Изменчивого доставило Артиангу едва ли не больше радости, чем всем остальным. Он воспринял произошедшее как личную похвалу – ведь наэй посетил это собрание, не иначе чтобы заткнуть пасть зарвавшемуся Самалерду, то есть сделать то же самое, что сам Апельсин – один из всех собравшихся! – хотел сделать и, как ему теперь казалось, непременно сделал бы. Это придало Артиангу уверенности в себе, и он, до этого в нерешительности мявшийся около стола, гордо вздёрнул нос и уселся на свободный стул. Никто не позволил себе неодобрительно взглянуть на него, из чего он заключил, что намёк Изменчивого все поняли правильно.

– Кто-нибудь может объяснить мне, почему он не прикончит Кеттарона. Или хотя бы не лишит его драконьих способностей, – наконец-то сумев освободиться от своего кляпа и брезгливо зачесав назад скользкие пряди, пробурчал Самалерд. – Ведь Аласаис – или кто там по её приказу это сделал? – смогла поотрывать хвосты и уши опозорившим её алаям, этим руалским выползкам – д'ал!

«Идиот, – мысленно констатировал Артианг, – только что ему дали по башке за нападки на алаев, а он уже самого Изменчивого критикует!»

– Боюсь, сианай Элеа единственная, кому это удалось. Сам Веиндор не преуспел в попытке отозвать часть своего духа у предавшей его драконицы, – напомнил Адиан.

– Сам Веиндор? – изумился Артианг.

– Увы, это так, – склонил голову Адиан. – Милосердный оказался не в силах ни отыскать, ни тем более обуздать отступницу. Теперь мы живём в постоянном страхе за свои души... Мы все должны, в конце концов, понять, какие времена наступили.

– Но что же вы предлагаете? Нам опуститься до уровня грязных линдоргцев? – взялся за старое окончательно оправившийся Самалерд.

– Никто и не просит вас об этом. Мы умоляем об одном: не дайте обвести себя вокруг пальца! – На этот раз алай позволил себе показать толику раздражения, было видно, что ему тяжело сказать то, что он собирался сказать. – Неужели нам нужно послать к каждому народу Наэйриана по своей Эталианне ан Бриаэллар? Чтобы её убили у вас на глазах, и тогда вы поняли бы, что творится вокруг?! – В голосе Адиана прозвучала такая боль, что никто, даже Самалерд, не счёл его слова оскорбительными, а Артиангу, тому и вовсе стало стыдно за соплеменников.

– Нет, не нужно, – к радости Апельсина, тут же глухо отозвался его дядюшка. – Мы понимаем. Но и вы должны понять: для нас такая перемена трудна... мучительна. Несомненно, мы должны подумать о своей безопасности и о безопасности всех остальных...

– Послушай, Адиан, – внезапно воскликнул Артианг, – вы ведь помогаете адорам, вы посылали к ним телепатов, мы знаем! Конечно, эти прихвостни Тала, – Хозяева – не какие-то там харнианцы, но ведь вы уже защищали от них Канирали? Почему же тогда вы отказываете в помощи нам? С линдоргцев ведь станется проделать с остальными то же самое, что со мной!

– Мы не отказываем, Артианг, ты только что прочувствовал это на себе... Но как раз в упомянутом тобой Канирали мы получили горький урок: чем может обернуться помощь, о которой не просили или просили недостаточно... открыто. Нас не приглашали в Канирали и...

– А мы вас приглашаем, даже просим, – быстро проговорил Апельсин и похвалил себя за ловкий ход: разумеется, владыкам Драконьих Клыков было неудобно просить алаев о помощи, особенно о такой помощи, а он догадался сделать это за них. А Самалерд просто дурак: такие пока на землю не рухнут – крыльев не распустят, вот оказался бы он в Артианговом положении – запел бы совсем другую песню.

Адиан ничего не сказал. Он недоверчиво посмотрел на Артианга, а затем обратил вопрошающий взгляд на более влиятельных драконов.

– Мы действительно думали об этом, – словно признаваясь в преступлении, наконец выдавил посол: под полным негодования взглядом Самалерда ему было не по себе. – Но вам известны наши убеждения: свобода прежде всего, а свобода мыслить особенно свята, она основа всего остального. Трудно себе представить, чтобы мои собратья терпели рядом с собой даже соплеменника-телепата, даже будучи уверены, что он не покусится на их разум! Что уж говорить об алае.

– Я понимаю, – безо всякой обиды в голосе кивнул Адиан. – Увы, времена сейчас такие, что всем нам придётся так или иначе ограничить свою свободу – чтобы не лишиться её полностью. Вопрос только в какой мере... Что до предложения Артианга – я не уверен, что Совет Бриаэллара одобрил бы его, если бы я вообще рискнул обратиться к Совету. Но, не стану скрывать, мне глубоко досадно, что вы подозреваете нас в намерении покуситься на вашу свободу.

Артианг нервно переводил взгляд с одного дракона на другого; впервые в жизни ему было мучительно жаль, что он здесь ничего не решает.

– Тем более, мы при всём желании не смогли бы даже попытаться воспользоваться ситуацией, – устало добавил Адиан, когда молчание затянулось. – С тех пор как над всеми нами появился один судья – серебристый такой, с крыльями.

– Увы, Веиндор тоже может ошибаться, – проворчал Самалерд.

– Может. Вот только вряд ли он станет делать это в нашу пользу, – горько усмехнулся Адиан – Поэтому мы и осторожничаем в вопросе о предоставлении помощи кому бы то ни было. Проблема уже в нас самих – эалы, после известных вам событий, не настроены растрачивать силы на посторонних. Конечно, патриарха Селорна тоже можно уговорить, но... не думаю, что я тот, кто способен на это, – Адиан развёл руками и замолчал.

– Но сначала мы сами должны принять решение. И я считаю, что сейчас самое время сделать это, – предложил посол Шелдриазур и, так как никто не проронил ни слова, заговорил вновь: – В Бриаэлларе невольно проникаешься его духом, этого я не могу отрицать, при всём желании. Мы с Крианом долгое время жили здесь, среди алаев, и я не уверен, что мы сможем судить непредвзято. Что скажете вы?

Пока они думали, у Адиана была возможность порассуждать о том, насколько несхожи их народы. Если бы Аласаис столь недвусмысленно, как Изменчивый – этому почтенному собранию, высказала алаям своё недовольство тем или иным их замыслом, кошки поспешили бы немедленно, не тратя время на разговоры, загладить свою вину. Драконы же могли обсуждать, могли сомневаться и, казалось, не испытывали никакого неудобства, когда их поступки не одобрялись их наэй. Это показалось ан Темиару донельзя нелепым. Он так увлёкся сравнением представлений о свободе двух рас, что едва не пропустил мимо ушей фразу, услышать которую очень надеялся.

– Алай прав. Если мы не попросим помощи, то заведомо лишимся свободы...

***

– Это вы состряпали им «божественное явление»? – спросил Адиана и Кер эалийский телепат, стоило им всем выйти из зала с порталом.

– Нет, клянусь шёлковой шерстью с задней лапы Аласаис, не я! И приказа такого никому не отдавал, понадеялся на благодарность и связи спасённого Апельсина, – отчеканил ан Темиар, предвосхищая вопрос эала. – Но... да обовьёт она своим хвостом того, кто это сделал! И не оставит его своей милостью! – С этими словами он обвил руками талию смеющейся Кер и закружил её.

Телепат с мрачным видом наблюдал эту сцену. Внезапно илтейка резко расправила крылья, останавливая вращение. Адиан успел поставить её на ковёр, но сам был вынужден схватиться за колонну. Он никак не мог отдышаться и не заметил, что девушка как-то сникла.

Эал тоже не обратил на это никакого внимания. Его волновало что-то куда более серьёзное, и стоило Адиану немного прийти в себя, как расспросы продолжились:

– Я не понимаю, чему ты радуешься? Ты же сам так правильно сказал драконам: Совет Бриаэллара этого не одобрит. Сейчас не время растрачивать силы, защищая неалаев.

– Да что ты! Это я им сказал, а Совет давно уже всё одобрил. Или ты думаешь, меня блоха зелёная случайная укусила, что я тут всю эту катавасию затеял? – рассмеялся Адиан, приводя в порядок растрепавшуюся шевелюру.

– Значит, эта блоха цапнула весь Совет разом! Мало нам проблем из-за Канирали, так надо снова ввязываться... – Эал замолчал, неприязненно дёргая чёрной ноздрёй. – Надо оберегать своих, а не чужаков! Стоит нам захотеть помочь кому-то, как они тут же забывают об опасности и бросают все силы на то, чтобы уличить нас в каких-то махинациях!

– Угу, а ещё – какой ужас! – они не умеют пользоваться нашими часами со зрачком! Но покупать их продолжают и, страшное дело, вносят в это древнейшее устройство прямо-таки кощунственные изменения: рисочки всякие нацарапывают, циферки! Сплошное святотатство и неуважение к великой алайской культуре. – В притворном ужасе Адиан всплеснул руками. Он был в настолько хорошем настроении после успешно проделанной работы, что утратил остатки серьёзности.

Его чернокожий собеседник, который и в самом деле считал большой пакостью вносить какие бы то ни было изменения в знаменитые Очи Времени, тоже улыбнулся.

– Хотя среди инородцев попадаются очень симпатишные экземпляры, – подмигнул ему Адиан.

Сорвав с клумбы цветок, он не глядя протянул его Кер и, всё так же смеясь, пошёл к выходу.

А илтейка осталась сидеть на мраморном бортике цветника. Она плакала.

Кер хотела, но не могла, как Адиан, всем сердцем порадоваться их маленькой победе. Для неё она отдавала горечью. Когда Адиан подхватил Кер на руки, она вдруг остро вспомнила: вот так же они кружились с отцом в потоке воздуха, бьющего алым фонтаном из-под земли – там, в Танцующих Песках, когда был цел их город, их дом, и мама не обратилась в ещё одну горстку песка в бескрайней пустыне. Крылья Кер трепетали от страха и бессильного гнева, когда она вспоминала, как в течение всего нескольких минут один элаанский маг – всего один! – убил тысячи её соплеменников...

И вот теперь, когда возможность отомстить была так близка, когда оставалось только с торжеством наблюдать, как рушится эта империя зла, Кер должна помешать уничтожению своего кровного врага!

Сжимая кулаки так крепко, что, казалось, погнутся тонкие кольца на пальцах, Кер ещё долго оставалась в «Крыльях Заката», терзаясь сомнениями и погрузившись в воспоминания.