...Кер ан Темиар осторожно пощёлкала пальцами перед носом Артианга.

– Сколько планируете у нас пробыть? – видимо, уже не в первый раз спросила она.

– До завтрашнего вечера, – почти не соображая, что именно он говорит, откликнулся дракон. Кер записала и это, затем аккуратно закрыла папку и кивнула Адиану, уже закончившему свою часть работы.

– Что ж, вот и всё, – заявил он и одарил торговца какой-то странной улыбкой, исчезнувшей прежде, чем Артианг смог уловить её значение. – Надеюсь, ваше пребывание в Бриаэлларе будет хотя и недолгим, но приятным.

Не успел Артианг опомниться, как члены Миграционной службы Бриаэллара покинули зал. Торговец, видимо смущённый неожиданным допросом, тоже засобирался.

– Пойду, надо сообщить жене и детям, что я долетел благополучно. Они волнуются.

Кроткое, извиняющееся выражение его лица показалось дракону донельзя фальшивым.

Торговец заспешил вверх по лестнице.

Артианг остался один в огромном пустом зале. В ушах его звенела напряжённая тишина, какая повисает в воздухе, когда, выступая на публике, начнёшь фразу и вдруг забудешь, что хотел сказать. Некоторое время он тупо пялил глаза на мягко мерцающий герб, на тянущуюся по низу стены широкую полосу из бирюзовых плиток. Ему вспомнилось, что их выпросила у Нель-Илейнского дипломата жена предыдущего посла Драконьих Клыков...

Ощущение тревоги не проходило. Оно стало почти физическим. Артианга тошнило, голова кружилась, а пустой взгляд его буквально прилип к барельфу. Но дракон уже не различал причудливой резьбы. Он резко мотнул головой, разгоняя морок, и, озадаченно уставившись в пол, зашагал к противоположной стене. Под его ногами замелькали яркие узоры мозаики, и Артианг явственно вспомнил, как четверть века назад, будучи совсем молодым и глупым, сдуру пригласил танцевать саму Сиделарин ан Виллаор. Произошло чудо: она не отказала, хотя и смерила его ехидным взглядом, а он взял и наступил ей на ногу. Смачно так наступил, всей массой – потерял равновесие. Само это ощущение и особенно то, что сказала ему морщащаяся от боли красавица, так жгло неокрепший Артиангов разум, что, хотя потом никто ни разу даже не обмолвился об этом, он сделал невиданную для дракона вещь: выложил кругленькую сумму одному из эалов, чтобы тот стёр неприятное происшествие из его памяти. И вот сейчас он увидел всё так ярко, как будто только что кончил бормотать извинения перед разъярённой Сиделарин.

Этого просто не могло быть! Телепат утверждал, что заклинание будет действовать вечно, а эалы в таких вещах слово держат крепко, от этого напрямую зависит благосостояние всей их породы. Быть может, подумал дракон, его дурное самочувствие вызвано как раз разрушением этих чар? Или... или и то, и другое было последствием чего-то ещё, что произошло с ним пару минут назад? Все эти разговоры о подлых, тайных телепатических атаках, о готовящейся войне, в которой поди разберись, кто твой враг, могли кого угодно, даже самого беззаботного из драконов Повелителя Ветров, сделать подозрительным. А уж Артианг, всегда страдавший излишней мнительностью, тут же начал методично прокручивать в голове события сегодняшнего дня.

Это оказалось неимоверно трудно – как вспомнить сон, во время которого тебя грубо разбудили. С каждым вырванным из забвения кусочком прошлого у Артианга всё сильнее и сильнее болела голова. Перед глазами плыло, он попытался сесть, чтобы не упасть, но почему-то почувствовал себя от этого ещё хуже, испугался, снова пошёл вперёд и наконец-то добрался до стены. Тяжело дыша, Артианг припал к ней... и тут на него обрушилась память.

Любое событие своей недолгой жизни он мог сейчас увидеть так отчётливо, как если бы оно произошло минуту назад. Мелькание несвязанных образов, какофония тысяч звуков сводила дракона с ума, затягивала его, как болото. Он вспомнил и то, что произошло в этом зале: торговца, оказавшегося телепатом из Линдорга, присланным выудить что-то из его, Артианга, разума; алая Адиана, случайно разоблачившего этого мага и, видимо в страхе перед его гневом, стёршего дракону память... Но всё это пугало бедного Апельсина куда меньше того, что творилось сейчас в его голове. В глазах стремительно темнело, из них потекли слёзы, вскоре он вообще перестал видеть что-либо, кроме муторного водоворота из обрывков воспоминаний. Изредка из него вырывалось одно – особенно чёткое, оглушительно яркое, и тогда дракону казалось, что его стукнули по переносице колотушкой для отбивания мяса.

– У этой сволочи и правда есть жена и дети? – вдруг донёсся до Артианга мужской голос.

– Нет, – смутно послышался женский, – он холост и так же тщательно следит, чтобы не оставить потомства, как и большинство линдоргских магов. Там просто какой-то пунктик насчет этого, словно они – дирхдаарцы и, родив, потеряют свою магическую силу!

– Ну, если кто-нибудь из линдоргских магов умудрится родить, то не силу, так уважение коллег он точно потеряет, а у них, Кер, знаешь, как с этим серьёзно.

– А вот тебе, я смотрю, совсем наплевать на наше уважение, – заметила илтейка.

– Мне? – переспросил мужчина.

– Кому же ещё? Ты не находишь, что сейчас не самое подходящее время для личных дел? Для всяких хвостов в тучах, а?

Тут дракон с ужасом понял, что голоса перестали приближаться. Артианг задрожал от одной мысли, что эти двое могут повернуть обратно и, с трудом отлепившись от стены, заставил себя пойти вперёд.

– Кер, дорогая, это всего одна иллюзия, вдобавок ещё и не мной самим созданная. А время – время самое что ни на есть подходящее. Я его ждал... целую бездну лет! – хохотнул алай. – Тем более что я сегодня – безмозглый кот Адиан! Говорю глупости, делаю глупости: разве может сравниться какой-то хвост в тучах с тем, что я ляпнул господину линдоргскому телепату, причём два раза подряд? А за это ты меня не ругала.

Ответа илтейки Артианг уже не услышал. Её слова потонули в непонятном скрежете, который, словно горстями раскалённых железных стружек, заполнил уши дракона. Артианг схватился за них ледяными руками, но жар не уменьшился, он расползался уже по шее. Дракону было трудно идти и страшно остановиться. Этот страх перед болью и потерей зрения, потерей хотя бы части своей свободы, заставил Артианга забыть о том, что где-то, всего в паре шагов от него, стояли Кер и Адиан – враги, которые и были повинны в его слепоте. Поэтому, когда его схватили чьи-то руки, ему было уже всё равно, кому они принадлежат. Артианг позволил им вести себя, он понимал, что сил сопротивляться у него нет, и был готов принять помощь от кого угодно, не думая о последствиях.

Руки держали его крепко, но боли не причиняли. Он прошёл, ведомый ими, несколько шагов, его потянули вниз и бережно усадили на что-то мягкое.

– Ты уверен, что всё прошло как надо? – едва различил он голос Кер.

– Да, – бросил Адиан.

– Но ему очень плохо! – обеспокоенно заявила илтейка.

– Кер, дорогая, после того что мы с ним сделали...

– Может быть, нужно было поручить это какому-нибудь эалу? – Кер положила прохладную ладонь на разгорячённый лоб Артианга. Она пролежала там несколько восхитительных мгновений, потом пальцы осторожно похлопали его по щеке.

– Угу... А наш линдоргский друг это, разумеется, позволил бы, – невесело усмехнулся Адиан. – Ведь эал мог бы только изобразить, что стирает дракону память, а сам спрятал бы её где-нибудь в глубинах его сознания, и никакой, даже самый опытный, телепат любой другой расы её бы не отыскал. А мне, убогому ан Темиару, который и колдовать-то толком не умеет, разве что над цифрами и бумажками, это не по силам. Только поэтому он мне и доверился. А потом убедился, что наш Апельсин ничего не помнит о его разоблачении, и решил, что это навсегда.

Артиангу тем временем немного полегчало, он даже сумел различить сарказм в словах Адиана. «Быть может, всё ещё не так плохо?» – подумал дракон, и ему мучительно захотелось увидеть выражение лица алая. Забыв, что зрение оставило его, с великим трудом он разлепил веки.

– Вот видишь, наша чешуйчатая птичка уже открыла глазки, – пропел Адиан. – Не волнуйся, Кер, она ещё расправит крылышки, взлетит... и нагадит нам на головы за то, что из-за нас вынесла!

Артианг уловил какой-то глухой звук, а потом болезненный мявк алая и подумал, что это Кер ткнула того кулачком под рёбра. Слабая улыбка чуть приподняла углы губ дракона. Он уже мог различать очертания тел парочки из Миграционной службы, и это было несказанно приятно.

– Спокойно, Артианг, не надо пытаться говорить, – сказал Адиан, уловив в сиплых вздохах дракона мычание, похожее на обрывки слов. – Тебе плохо, мы знаем.

Кер за его плечом закивала. Только сейчас Артианг заметил, что все мускулы его лица сковало неприятное онемение, а язык лежит во рту холодной котлетой.

– Но это пройдёт довольно скоро. Я заблокировал тебе память, чтобы твой попутчик поверил, что я стёр её. Теперь она возвращается, это немного неприятно, но гораздо лучше того, что было бы в противном случае. Так, – Адиан подошёл к стене напротив и принялся копаться в шкафу; там что-то гремело и звякало. – Ну... Да где же она? Кер, будь добра, набери водички. – Он передал ей миску, а сам продолжил рыться на полках. – А, вот!

Адиан повертел в руках нечто, показавшееся Артиангу просто лиловым пятном. Видимо, это был какой-то сосуд, из него алай перелил немного жидкости в принесённую Кер плошку с водой и протянул её дракону. Тот не сразу сообразил зачем – таких трудов ему стоило удержать её в подрагивающих руках.

– Не пей, просто прополощи рот, – велел Адиан.

На вкус снадобье было неприятно-сладковатым, но онемение проходило, и Артианг старательно гонял настой от щеки к щеке.

Илтейка и алай о чём-то тихо переговаривались на местном мяукающем наречии.

– Я сама очень испугалась, – призналась, перейдя на общий язык Кер.

И хотя Артианг состроил недовольную гримасу, подозревая, что она сказала это только для него, в словах илтейки было куда больше правды, чем бы ей хотелось.

– И совершенно зря! Драконы успели бы среагировать. Уж с таким составом даже линдоргскому магу не тягаться.

– Драконы? – спросил Артианг, выплюнув выполнившую свою задачу и потерявшую вкус жидкость.

– Да. А ты думал, что такой спектакль мы разыграли для тебя персонально? У нас тут половина вашего Совета плюс посол в Бриаэлларе и Криан ан Сай. Дядя твой в их числе. – Алай подмигнул ошеломлённому дракону. – Пойдём, они уже давно ждут нас.

– И уверена, волнуются за тебя! – приободрила его Кер. Забрав у него миску с лекарством, она подхватила Артианга под руку и помогла подняться на неверные ноги...

***

Адиан и Кер буквально на себе протащили Артианга через вереницу пустых покоев «Крыльев Заката».

Миновав спрятанный в неприметной нише портал, троица оказалась на декоративном балконе, застывшей морской волной прилепившемся к стене просторной залы.

– А вот и наш герой! – возвестил Адиан, беззастенчиво спихивая с него Артианга.

Плавно опускаясь на пол, молодой дракон разглядывал собравшихся здесь влиятельных соплеменников, не в силах поверить, что они могли спокойно наблюдать за всей этой экзекуцией. А ведь наблюдали – ещё не успело окончательно растаять на противоположной стене изображение того злосчастного зала, где безвинно мучили Артианга.

Эларвион, хозяин «Крыльев Заката»; Шелдриазур Всевидящий, глава местного их отделения и по совместительству посол Драконьих Клыков в Бриаэлларе; трое членов правящего на его родине Совета, один из которых приходился дядей Артиангу, другой был приближённым самого Изменчивого, а третий и вовсе – жутким Самалердом Чёрное Крыло; а также легендарный Криан ан Сай сидели за одним столом (вернее, стеклянной столешницей, парящей над полом, во вкусе местных хозяев).

Артианг замер в растерянности, оглушённый гомоном голосов. Кер ободряюще похлопала его по плечу. Пройдя мимо стола, она устроилась рядышком с каким-то эалом на плоских замшевых подушках, которыми в дальнем правом углу комнаты был уложен невысокий подиум. Подсвеченный изнутри, он отбрасывал на пол рисунок из белых лучей, похожий на гигантскую снежинку. Попадавший в неё сапог Кер казался покрытым инеем. Заметив, что Артианг сосредоточил своё внимание на столь неподходящем предмете, илтейка подобрала под себя ногу и, когда он поднял на неё глаза, выразительно кивнула в сторону стола. Только теперь Артианг разобрал, что так бурно обсуждало почтенное собрание. И уже первая расслышанная фраза ему очень не понравилась.

– А мне вот кажется, что всё было иначе: вы состояли в сговоре с линдоргцем, а потом, когда вам стало выгодно, решили предать его, – без обиняков заявил Самалерд, буравя Адиана взглядом своих чёрных глаз. – Мы не самого высокого мнения о моральных качествах линдоргских магов, но в уме и хитрости им отказать невозможно. Никто из них не смог бы совершить подобный промах. – Он решительно мотнул лохматой головой. – Если этот подонок решился залезть в голову к Артиангу, значит, был твёрдо уверен, что останется безнаказанным.

– Совершенно верно! – тут же подхватил Адиан. – Но причиной этой уверенности был отнюдь не сговор с нами, а лишь его, подонково, самомнение. Он, безусловно, понимал, что мы засечём его манипуляции, но вот что мы осмелимся помешать ему или донесём на него вам – это ему и в голову не пришло. Вдобавок он хотел лишний раз указать нам на наше место. У его ног. Последние месяцы приучили его и других обитателей Линдорга думать именно так. Конечно, в этом есть и наша заслуга – мы старались, чтобы у них сложилось такое мнение, и то, что мы уговорили адоров не мешать планам спевшегося с Линдоргом Хеллина, лишь прибавило прихвостням Ректора уверенности в... нашей покорности.

Самалерд пробурчал что-то себе под нос, но в чём бы ещё уличить так нелюбимых им котов сразу не придумал. «Зачем же тебя-то сюда позвали?» – с негодованием подумал Артианг. Ему совсем не нравился этот приблудный (Самалерд не был родом из Энхиарга), а уж когда тот стал нападать на оказавшего им всем такую услугу Адиана – тут Апельсин и вовсе разозлился. Только поразительное спокойствие его хвостатого спасителя удерживало молодого дракона, чтобы не вспылить, услышав следующее высказывание грубияна.

– Если всё это правда, и Ректор действительно связался с Хозяевами, с этим Талом, а тому известно, что вы знаете про него и будете противостоять ему, то всё-таки как же Хираос мог наплевать на ваше присутствие?

– Да, это и вправду довольно неосмотрительно с его стороны, но Адиан уже объяснил нам, что подвигло линдоргца на эту выходку. Самомнение и жажда покрасоваться, показательно унизить окружающих ослепляли, ослепляют и, надеюсь, будут ослеплять соратников Ректора, – поспешил сгладить неловкость посол Шелдриазур.

– Но не до такой же степени! Это ведь коты, они взбалмошные, они не умеют следить за своим языком и могли – да просто случайно! – выдать Хираоса. Как же он не подумал об этом? – не унимался Самалерд.

– Справедливый вопрос, – кивнул ему Адиан, – но боюсь, точный ответ на него не известен никому, кроме этого «доверчивого» колдуна и его... работодателя. Единственное, что я могу предположить: не все, кто вовлечён в это дело, одинаково хорошо информированы. Думаю, многие в Линдорге (из тех, кто вообще знает про Тала) не предполагают, что «недалёкие мы» сумели связать два события: появление Хозяев и решение Ректора напасть на Элаан. Проще говоря, они полагают, что мы не считаем их союзниками Тала, а значит – нашими врагами, и будем всеми силами стараться сохранять... добрососедские отношения. Мы ведь тоже поначалу думали, что виной всему элаанское чародейство, поэтому с нас станется решить, что и в Линдорге столь же сильно заблуждаются: считают Элаан единственной реальной угрозой, а в существование Тала и его приспешников не верят. Они могут думать, что да, мы видим их мнимое заблуждение, но понимаем, что мощь их велика, и не лезем с советами, боясь, как бы нас не причислили к союзникам Элаана и не уничтожили вместе с ним. И из этого же страха, повторюсь, мы не должны были бы докладывать вам об этом телепате.

Адиан переводил дух; драконы молчали, с мрачными лицами обдумывая сказанное им.