Вокруг отряда зашумела густая зелень, зазвенели птичьи голоса, заскрипели на ветру могучие ветви. Пробивающиеся через листву солнечные лучи превратили чёрную броню анлиморцев в камуфляжную. Перешагивая через кустики голубики, Эба громко посетовала, что не догадалась взять с собой корзинку и чесалку. Сиамор шикнул на неё, пряча улыбку.

Талия тоже улыбнулась, в какой уже раз удивляясь, как сильно успела привязаться к своим новым товарищам за считанные недели – и к своей милостивой надсмотрщице Эбе, и к бесценному укротителю бюрократов Парвелу, и к ослепительной затейнице Ларе, и к вечно настороженному пожирателю армейских пайков Сарваху. Даже к нелюдимому Сиамору. Хотя после беседы в канаве они не сказали друг другу, наверное, и пары тысяч слов, он одним своим видом умудрялся навевать на Талию какое-то удивительное умиротворение. Словно говорил: видишь, я преспокойно сижу тут в уголке, решаю головоломки, а не мечусь по городу, колдуя и телепатируя направо и налево. Значит, дела идут не так уж скверно.

Не прошло и десяти минут, как впереди засверкало здание Ар-Диреллейт. Его солнечная, травянистая зелень ярко выделялась на фоне тёмной хвои исполинских сосен. Изолирующий купол был практически незаметен, лишь слегка искажая перспективу по краям.

Первым поднявшись по ступеням на площадь вокруг школы, Ирсон подошёл к информационной стойке и помахал перед ней рукой.

– По-прежнему не действует.

Пройдясь туда-сюда, Сиамор застыл, устремив невидящий взгляд на здание. Выпущенные Эбой глазоухи позволяли рассмотреть его со всех сторон. Нигде ни выбитых стёкол, ни трещин, ни крови, ни копоти. И никакого движения, ни единого звука. Разве что на самом верхнем этаже полощется на ветру выбившаяся из приоткрытого окна занавеска, да плещется вода в питьевом фонтане.

Вдруг Эба резко обернулась: высоко в небе пронеслось несколько глазоухов.

– Кто-то ещё любопытствует.

Ирсон задрал голову, прикрыв глаза от солнца ладонью. Но глазоухи больше не появились.

– Мне очень жаль, но я не могу нащупать ни души, – наконец признался Сиамор. – И дело не в куполе: я чую и лабораторных животных, и питомцев студентов, но разумных – никого. Единственное, в подвале есть что-то подозрительное... Но отсюда я никак не разберу. Нужно идти внутрь и там уже смотреть.

Ирсон шагнул вперёд, пытливо скользнул ладонями по незримой преграде, задумчиво нахмурился. Несколько минут ничего не происходило, а потом купол вокруг его пальцев помутнел и будто бы начал расслаиваться, как больной ноготь. Послышался тихий вибрирующий гул, и Ирсон отдёрнул руки.

– Может рвануть? – пытливо склонила голову набок Эба.

– Да. С нахрапа его не взломаешь, придётся выверять. Втроём мы, конечно, справимся быстрее, но всё равно это время, – пробормотал танай.

– Можем пойти другим путём: портал в сокровищнице никуда не делся, – предложил Сиамор.

– Эзлур пустит нас туда? – переспросил Ирсон.

– Ты, милок, вроде не страдаешь клептоманией. Так почему бы тебя не пустить? – лукаво прищурилась Эба.

– Но всё равно – сокровищница...

– У нас по многим её залам экскурсии водят. Вот и мы сходим. На персональную.

Ирсон кивнул. Отряд двинулся назад. За их спинами два оставленных ладонями таная белёсых пятна стремительно истаяли, точно след дыхания на стекле, и купол принял свой прежний незамутнённый вид.

– Нам тоже можно пойти? – спросила Талия свою Эбу.

– Конечно. Подождём их в перевалочной, а потом вместе отправимся. «Ко двору, ко двору я свой шлейф в зубах несу»... – с мрачным видом напела каргнорианка. – Не нравится мне всё это.

Талии тоже было не по себе.

Им пришлось простоять в шлюзовой комнатушке почти четверть часа: дворцовая охрана не сразу дала добро на перемещение в сокровищницу.

– Ты сказал, что почуял в школе разную живность. Она случайно не запомнила ничего эдакого? – воспользовавшись паузой, спросила Сиамора Талия. – Может, её хозяева как-то, я не знаю... подозрительно суетились?

– Они наряжались. Видимо, у них намечалось какое-то мероприятие – банкет или спектакль. Думаю, что второе: судя по плану школы, в той части подвала, которая... странно себя ведёт, расположен актовый зал, – ответил телепат.

Когда же разрешение на вход наконец было получено, зыбкий водянистый портал вывел их разношерстную компанию в ярко освещённый изразцовый зал, полный витрин с драгоценностями.

– Губа не дура, – присвистнула Эба.

Ар-Диреллейтский портал, сыпля искрами, силился открыться посреди исполинского – больше двух алайских ростов в диаметре – ожерелья, свисающего с рогообразного выроста на дальней стене. Дежурящие подле него маги обменялись с Эбой и Сиамором короткими поклонами.

– Мы перестанем удерживать его, как только вы будете готовы, – сказал один из них.

– Я не уверен, что туда получится послать глазоухи. Портал весьма... специфический, как вы видите, – поделился второй.

– Мы оставим одну Эбу здесь для связи, – понимающе кивнул Сиамор, опуская прозрачное забрало шлема. – Благословенная госпожа и Парвел тоже не идут, устройте их как подобает.

– Разумеется.

– Смотри, дорогуша, как раз для тебя, – донесся откуда-то из глубины комнаты голос Эбы. – Иди сюда, там ты ничего интересного не увидишь.

Пожелав друзьям удачи, Талия пошла на зов каргнорианки. Эба расположилась в пустой серебряной купели с толстыми, оплывшими краями и грибообразным столиком в центре.

– Ты уверена, что это можно трогать? – с опаской посмотрела на неё Талия.

– Будь как дома, детка. Пока ты не попытаешься что-нибудь прикарманить, защитная система не сработает. Залезай, не стесняйся, ничего более подходящего здесь всё равно нет.

Талия скрепя сердце послушалась. Вести себя так по-свойски в святая святых эзлурского дворца казалось ей верхом неприличия.

– Какими мы стали щепетильными, – тут же прокомментировал Энаор. – Глядишь, так и хвост под стул научишься убирать, чтобы никто не споткнулся.

– И начну. Не худшая, знаешь ли, привычка, – мысленно фыркнула Талия.

– Входим, – прервала их пикировку Эба. – Давай, настройся на меня.

Алайка прикрыла глаза. Теперь она видела происходящее возле портала сразу с трёх чуть отличных ракурсов.

– Ой! А что эт?.. – начала было Талия, заметив, что почти половину изображения перекрывают столбцы текста, но, вчитавшись, сама нашла ответ: перед ней были наброски её вечерней речи.

– Благотворительность благотворительностью, детка, но работу твою за тебя никто не сделает. Придётся совмещать приятное с полезным.

– Мало того что не пустили, так ещё и припахали, – деланно надулась Талия.

– Такая у тебя теперь жизнь, радость моя. Сама напросилась. А могла бы вон, как мы с Сиамором, найти себе синекуру и горя не знать.

– Хороша синекура – насильников ловить. Вы же не только в кишках, вы и в головах у них копаетесь. Бр-р, – поморщилась, невольно тряся ногой, Талия.

– Лучшая в Бесконечном, – мечтательно цокнула языком Эба. – Ничего-то ты, душенька, не понимаешь.

Пространство внутри ожерелья тем временем затянуло светящейся бирюзовой плёнкой. Одна из Эб выпустила в неё несколько глазоухов, но они ожидаемо полопались, словно пузыри, едва коснувшись зева портала.

– Убедились? Всё, бабушка поковыляла, – заявила каргнорианка и нырнула в него.

К удивлению Талии, он вывел Эбу на кухню – на прямо-таки образцовую кухню с идеально выскобленным полом, стенами, выложенными мятной плиткой-кабанчиком, и полками с целой выставкой самой современной утвари, сверкающей в ровном свете потолочных ламп. Каргнорианка замерла, разглядывая валявшиеся у неё под ногами обломок тумбочки, половину кастрюли и половник без ручки.

– Это их так порталом срезало? – спросила Талия.

– Судя по всему, – откликнулась Эба, отодвигая лапой находки с прохода.

– Кто же открывает порталы в сокровищницы на кухне... посреди кастрюльки?

– Ну, детка, он мог сместиться из-за ошибки.

– Те, кто способен создавать порталы такой пробивной мощи, не ошибаются в мелочах, – покачал головой Сиамор.

Эба прошла чуть вперёд, давая дорогу остальным, и, осмотревшись, сообщила новоприбывшим:

– Плиты и всё прочее не задействовали больше двух суток. Когда там твоя живность последний раз видела хозяев?

– Поза-позавчерашним вечером, – откликнулся Сиамор.

– Сходится. «Умчусь в теятр и не вярнусь, тебе оставлю пусть да грусть», – видимо, процитировала что-то Эба.

– Воняет тухлой рыбой, – двинул носом Ирсон.

– Удивительно, что только ею, – открыла и закрыла дверцу холодильного шкафа каргнорианка. – Хотя почему удивительно? Бытовые чары-то действуют.

– А защитная система, судя по всему, отключена, – пытливо озираясь, проговорил Ирсон. – Да что там отключена, её будто вообще тут нет. И я не чувствую их накопителей.

– Чего? – переспросила Талия.

– Накопителей магии, лапуля. У них под школой закопаны здоровенные такие кристаллы, которые вбирают магию из окружающего пространства и хранят её до лучших времён – чтобы потом пустить на какие-нибудь масштабные проекты. Или до худших...

– Если на школу нападут?

– Именно.

– Может, всё ушло на тот защитный купол?

– Едва ли. Его явно питает что-то иное.

Спасатели тем временем прошли ещё через несколько кухонных помещений и оказались перед распахнутыми дверями уютной столовой. Тихо наигрывала музыка. Витрины и прилавки пестрели закусками. От подозрительно сильного сквозняка шелестели объявления и листки меню на стене, трепетали раскиданные повсюду салфетки.

– Как после драконьей пьянки, – усмехнулся Ирсон.

– Что? – переспросила Эба.

– Порталы кругом, в самых неподходящих местах, будто тут драконы Изменчивого устроили попойку. Только бутылок каких-нибудь со стаканами на потолке не хватает.

Окнами в другие пространства стали и плакатные рамы на дальней стене, и лотки для столовых приборов, и ёмкости для гарниров, и несколько кольцеобразных светильников под потолком, и даже вентиляционная отдушина, обросшая венком ледяных кристаллов. Свет под одним из длинных столов то разгорался, то угасал, точно по полу пробегали тени от стремительно плывущих облаков. А возле самого большого портала, открывшегося в декоративном бассейне посреди зала, нашёлся источник оскорбившего обоняние Ирсона запаха – дохлые веерохвосты. Воду со всеми её обитателями разметало восходящим воздушным потоком, забившим из центра каменной чаши, но пара рыбин чудом удержалась в нём и так и парила над порталом, растопырив истрёпанные плавники и тараща в пространство мутные глазищи.

– Доэкспериментировались, голубчики, как пить дать, – цокнула языком Эба и обернулась к Сиамору: – По-прежнему никого не чуешь?

– Нет. Только всё то же смутное нечто внизу.

– Тогда идём туда? – предложил Ирсон.

Возражений не последовало, и они двинулись дальше. Картина повсюду была одинаковой: тишина и порталы.

– Просто чудо, что из них сюда ничего не налезло, – поделилась наблюдениями Эба. – А, беру свои слова обратно.

Один из выпущенных ею глазоухов наткнулся на парочку буквально искромсанных гуманоидов в вычурных чешуйчатых доспехах. Начинавшаяся возле них цепочка длинных кровавых следов вела куда-то за угол. Эба послала по ней другой глазоух, но Талии не давала покоя отливающая жемчугом броня убитых. Было в ней что-то архаичное, вычурное... и очень знакомое.

– Это охрана Музея чешуи из Змеиного Глаза, – опередил алайку Ирсон.

– А ведь точно, это их униформа, – закивала Эба.

Следы привели к очередному порталу, почти полностью перекрытому сошедшей откуда-то изнутри лавиной красноватых монет дирхдаарской чеканки.

– Ещё одна сокровищница, – констатировал Сиамор, задумчиво помахивая хвостом.

– Ладно, идёмте. Мы здесь не для того, чтобы спасать чужие барыши, а за танайскими барышнями, – взмахнула лапой Эба.

Пройдя ещё несколько коридоров, они спустились по широкой каменной лестнице и оказались на подвальном этаже. Их ноги зашлёпали по заливавшей пол воде, и Талия поёжилась, невольно вспомнив их с Парвелом визит к яверу Осверу.

– Как из болота, – буркнул Ирсон, брезгливо поднимая ногу с повисшей поперёк сапога лохматой водорослью.

– Почему «как»? – хмыкнула Эба; чешуя на её икрах помутнела от приставшей ряски. – Кажется, отсюда льётся.

Она сунула голову в рыхлую завесу мрака, перекрывавшую вход в зал, предназначенный, судя по пиктограмме на табличке, для отработки заклинаний, и отшатнулась, ошарашенно стрельнув языком между клыками.

– Кажется, там у нас эпицентр всего безобразия. И это явно не студенческие проделки.

В зале царил полумрак. У самых дверей подрагивал на полу обезглавленный тренировочный манекен. Мутная вода хлестала из его полой шеи, точно из горлышка бездонной бутыли. Но внимание Эбы привлёк отнюдь не он. Над ближайшей из выложенных мозаикой заклинательных площадок парило нечто чрезвычайно странное. Почти неразличимое для обычного зрения, для чувствительных к магии глаз оно походило на одну из безумных пространственных головоломок Сиамора. Походило до такой степени, что у Талии мелькнула шальная мысль: не было ли всё произошедшее ловушкой не для Ирсона, как ей давеча показалось, а для телепата.

– Что же это такое? – проговорила она, устав мучиться неведением.

– Скорее, тут стоит спросить, чем это было. Сейчас это просто... след, отпечаток, призрак, если хочешь, – сказал Сиамор.

– Восковая блямба от сгоревшей свечки, – добавил Ирсон.

– Ничего себе блямба, – фыркнула алайка.

– А уж какая была свечка, детка, – присвистнула Эба.

Перед «головоломкой» темнело несколько неприятного вида кучек.

– Сожжённые тела, – ещё за десяток шагов определил Ирсон. – Эти все люди. А вот тут... нет, не разберу, слишком сильно прогорело.

– Разве их могло так от пространственного заклинания спалить? – поразилась Талия.

– По идее, не могло, – проговорил Ирсон. – Возможно, они попытались помешать кому-то творить его, а тот их... Хотя нет, слишком уж ровно они стояли – в смысле на равном расстоянии друг от друга и от этой штуки.

– А может быть они сами творили его, а кто-то пришёл и сжёг их, – предположил Сиамор.

По другую сторону «головоломки» их ждала ещё одна странная находка. Вспучившийся круглый участок пола окаймляла глубокая, узкая канавка, точно кто-то вырезал его, как кусок теста для печенья, гигантским стаканом. А в центре этого пятачка покоился предмет в человеческий рост, больше всего напоминавший муравьиное яйцо – овальное, вытянутое, матово-белое.

– Не магическое, совсем, – констатировала Эба.

Ирсон присел рядом с ним на корточки, пытливо втягивая носом воздух.

– Это духи Мей, здесь, на полу. Точно она специально плеснула.

– Уверен? – спросил Сиамор.

Танай кивнул.

– Тут было настоящее пекло, запах исказился и уже выветрился почти, поэтому я только сейчас его учуял. Но это однозначно он.

– Думаешь, она внутри? Я вижу там душу, но очень смутно. Не смогу поручиться даже, танайская ли она.

– Думаю, да. Это так на неё похоже – духи, кокон. Мей всегда мыслила нестандартно. Хотя я и не знал, что она вот так умеет...

Сиамор взглянул на Ирсона и, видимо, что-то мысленно ему сказал, отчего на лице таная промелькнуло выражение удивления пополам с досадой.

– Ты не расслышала, о чём они говорят? – без особой надежды спросила Эбу Талия.

– Что для харнианцев обычное дело быть с беклом на ты, – пожала плечами та.

– Для к-каких харнианцев? – вытаращилась на неё алайка.

– Для всяких, детка. Погоди, ты не знаешь?

Талия помотала головой, уже в какой раз чувствуя себя полной дурой.

– Эта Таан'мей на самом деле Тааш-Мэйрах, одна из трёх уцелевших, переживших Войну Огня харнианцев. Ну как Брай, Водяной...

– Я понятия не имела. Мы в своё время с подружками все архивы перелопатили, пытаясь разузнать, правда ли уцелевших было трое и жив ли третий. И ничего. А теперь – на вот тебе, Талия, пожалуйста.

– Ну, детка, это можно понять: такое прошлое – совсем не то, что захочется вспоминать. А если все вокруг будут знать, кто она, то неизбежно будут приставать с вопросами. Так что неудивительно, что твои соплеменники были отзывчивыми котиками и сделали всё, чтобы помочь ей сохранить инкогнито.

Ирсон тем временем осторожно тронул белёсую оболочку. Она упруго прогнулась, но недостаточно, чтобы нащупать, есть ли что-то внутри. Когда танай надавил сильнее, «яйцо» чуть откатилось в сторону, но стоило Ирсону убрать руку, тут же вернулось на место, точно его что-то держало. Улегшись на бок, он снова отодвинул «яйцо» и обнаружил под ним с полдюжины прозрачных отростков, уходящих прямо в оплавленные плиты пола.

– Видимо, она пыталась здесь закрепиться. Не дать унести... своё вместилище.

– А кому-то она была ох как нужна. Но такой камень быстро не расковыряешь, – притопнула Эба.

– Ты сможешь обрезать эти щупальца? – спросил Сиамора Ирсон. – Я боюсь вскрывать кокон – вдруг это ей как-то повредит.

– Попробую. Наклони-ка его.

Сиамор выпустил когти и, улегшись на бок, принялся пилить ближайший жгут.

– Поддаётся, но с трудом.

Эбы прохаживались вокруг них, бросая на «головоломку» подозрительные взгляды.

– Надо бы её всё-таки раскурочить. Блямба-то она блямба, но, может, там уцелел хоть обрывок фитиля. Что-то да узнаем.

– Дорежу – посмотрим, – пообещал ей Сиамор.

Наконец кокон освободился.

– Что будешь с ним делать? – спросила Ирсона каргнорианка.

– Я бы переправил его... её в Анлимор, а потом вернулся сюда, разобраться, что к чему, – ответил он и принялся озираться, видимо, в поисках чего-то, на что можно положить кокон: левитировать его сам по себе было невозможно, чары просто соскользнули бы с бекла.

– Я могу отнести её на руках. Если ты, конечно, не против, – предложила Эба.

Ирсон кивнул. Противно скрипнув по плитке чешуёй на запястьях, каргнорианка ловко подсунула под кокон обе руки и, прижав его к груди, без усилия встала.

– Скоро вернусь. Не шалите тут без меня. Лучше вон, пошевелите мозгами.

– Может, мы сперва поищем других выживших? – предложил танай.

– Я бы предпочёл узнать как можно больше до того, как мы с ними встретимся, – ответил Сиамор.

Ирсон потоптался немного в нерешительности, но всё же остался. По-прежнему сидя на полу, алай некоторое время разглядывал «головоломку», а потом подозвал к себе Раса с Двасом и уставился на них, делая вид, что обсуждает с ними её возможные решения. В конце этого беззвучного диалога «стажёры» закивали, точно пара болванчиков, и, разминая пальцы, направились к зыбкой конструкции.

– Ты уверен, что они к такому готовы? – с опаской покосился на них Ирсон.

– Конечно. Иначе их бы тут не было, – заверил его Сиамор, и танаю осталось только пожать плечами.

Вскоре он убедился, что телепат не ошибся в своих подопечных. «Головоломка» пошла было рябью, но тут же снова застыла и как-то выровнялась, будто став плотнее и жёстче, а потом принялась плавно меняться, словно выворачиваясь на изнанку. Талию замутило, и она поспешила переключиться на другой глазоух.

– Скажи мне, когда они закончат. Или если что-то случится, – растирая грудину костяшкой пальца, попросила она Эбу; каргнорианка сочувственно похлопала её по коленке.

Вскоре из портала вынырнула другая Эба с загадочным коконом на руках. Вместе со стражниками сокровищницы она устроила его чуть поодаль, на всякий случай укутав угольным одеялом изолирующих чар.

«Головоломка» сопротивлялась недолго, чуть больше четверти часа. Талия успела набросать лишь вступление своей речи.

– Всё детка, можешь смотреть, – прервала её размышления Эба. – Эта штука была там, внутри.

Сиамор, точно учитель выигранный школярами кубок, вертел в руках лазуритовую статуэтку. Грозная драконья голова переходила в могучую изогнутую шею, которая, в свою очередь, стремительно сужаясь, вырождалась в сущий поросячий хвостик.

– Что это? – хмыкнула Талия.

– Что-то очень странное. И мощное. Ужасно мощное... – не отрывая озадаченного взгляда от статуэтки, проговорил Ирсон.

– Пространственное?

– Однозначно. Вот только оно какое-то... Даже не знаю, как объяснить, слов не подберёшь.

– Предлагаю пока остановиться на «странном», а глубже копать уже в лаборатории, со всеми возможными предосторожностями, – сказал Сиамор.

Ирсон кивнул. Рас извлёк из рюкзака на спине Дваса бекляной тубус и убрал статуэтку в него, плотно закрутив крышку.

– Ну что, идём в театр? – Эба нетерпеливо загребла хвостом воду, подняв целый веер брызг.