Мейв сбросил с шеи свой мурлычущий хомут, положил на колени стянутую со стола разделочную доску и провёл над ней руками, создавая иллюзию – несколько ярко раскрашенных бумажных фигурок. Анар снова вопросительно покосился на Фай, не зная, как ему реагировать на происходящее. Он ожидал от визита к безднианским алаям чего угодно, но только не того, что с порога попадёт на лекцию, а потом на представление какого-то безумного театра кукол. Алайка лишь закатила глаза – смирись и терпи.

– Ещё в бытность свою простым бессмертным, наш будущий Хозяин слыл величайшим из убийц, – начал Мейв, и одна из фигурок принялась гоняться за другими, размахивая кинжалом; картон на его конце размочалился, отчего грозное оружие напоминало ёршик для мытья бутылок. – Он не знал себе равных ни среди воинов, ни среди злодеев. Но он хотел большего и был достаточно умён и коварен, чтобы найти пути достижения своей цели. Лиар его разберёт, как он сумел прикончить сильнейшего волшебника своего мира. Главное, что сумел и, ограбив его замок, стал счастливым владельцем коллекции магических предметов, способных любого, у кого хватит мозгов правильно ими воспользоваться, поставить в один ряд с местными богами.

Взлетевшие с доски остатки измельчённого сельдерея превратились в россыпь светящихся изумрудов, увесивших фигурку Хозяина.

– У нашего героя мозгов как раз хватило, – продолжал Мейв. – Другой вопрос, что их оказалось всё же недостаточно, чтобы не ввязаться, очертя голову, в конфликт со всеми силами этого мира разом. В результате боги, конечно, одолели его и изгнали. Но на этом история не закончилась: уйти-то он ушёл, но сумел прихватить с собой частицу одного из них. Это она надоумила его отправиться в Бездну.

В руках Хозяина, спихнутого с доски крупными, не раскрашенными фигурами, появилась металлическая сетка с отрубленной головой. Она цапнула Мейва за палец, и тот, примирительно подняв руки, аккуратно перевернул доску на тыльную сторону, расписанную языками пламени (видимо, теперь она символизировала Лэннэс), и Хозяин забрался обратно на свои подмостки.

– Под её мудрым руководством наш герой прикончил тогдашнего Хозяина Лэннэс – всего через восемь месяцев по прибытии! – и занял его место. Такая головокружительная карьера! Но... Жадность пёсика сгубила, – язвительно пропел Куцехвост, – а недоумершая божественная головушка ей только помогла. Она сумела разжечь в своём враге желание быть не просто Хозяином Бездны, а её богом, придумала, как можно это желание воплотить в жизнь и через это погубить его, доверчивого. Она проработала всё до мелочей – от текстов молитв до облика статуй в его святилищах и жертв, которые ему следует приносить, чтобы не схлопотать немилостью по безбожной морде. И новоиспечённый Хозяин одобрил всё её творчество скопом, даром что жутковатые идолы ничуть не походили на него, ведь именно в таком виде – кровожадной, беспощадной и равно не обременённой моральными принципами и интеллектом твари – он мог запугать и подчинить как можно больше безднианцев. Так утверждала голова, – плутовато подмигнув, уточнил Мейв.

Тварь, возникшая на выросшем из ручки доски пьедестале, и вправду выглядела чрезвычайно отталкивающе.

– Новоиспечённый Хозин был существом неместным и легко поверил своей советнице. Более того, он поручил ей общение со всеми своими жрецами, которые не замедлили появиться, стоило ему возвестить о себе, как о боге. Он вообще оказался довольно бесхозяйственным Хозяином и не уделял должного внимания ни охране ларшевых озёр, ни даже собственному культу. Так, сожрёт кого-нибудь для пущего страху – и всё.

– Он опьянел от власти, – понимающе кивнул бывший принц Руала.

– Поначалу – очень. Он был убийцей, причём талантливым убийцей, если можно так сказать. Талант всегда хочет признания. А какое признание у убийцы? Только страх его потенциальных жертв. Язык же страха издревле был родным для большинства населения Города Черепов. Так что жизнь здесь пришлась ему по сердцу. А уж когда он, под влиянием эффекта угодливого преображения, начал внешне превращаться в подобие своего чудовищного идола – язык этот стал ещё милее.

Всю эту часть рассказа Мейва голова колола своего подопечного под колено зажатой в зубах булавкой, отчего тот вздрагивал и всё ближе и ближе подскакивал к своей статуе, меняясь на глазах.

– Тут бы ему и спохватиться, понять, что раз меняется его тело, то рано или поздно изменения затронут и душу, а он только радовался: насколько сильнее он стал, насколько лучше защищён благодаря выросшей чешуе – вполне логичному атрибуту бога Бездны, в которой всегда господствовали рептилии. Второй ряд зубов, рога и длиннющие, не втягивающиеся когти – тоже его не особенно обременяли. Всё происходящее казалось таким закономерным, почти естественным, пока в один распрекрасный день бог не обнаружил себя закусывающим одним из своих жрецов, – не меняя интонации, поведал Куцехвост. – Хозяин даже не помнил, как убил своего служителя. Он напрочь забыл, что было с ним вчера, и это испугало его. Тут, на счастье, в его логово вошёл ещё один жрец, Хозяин бросился расспрашивать его (то есть он, вроде бы, именно для этого бросился), но следующее, что он увидел, было перекошенное лицо служителя, на чьём горле уже начали сжиматься страшные клыки.

Хозяин, проявив с перепугу невиданное для себя самого милосердие, с трудом нашёл в себе силы выпустить недогрызенного жреца. Сам понимаешь, никаких объяснений от него добиться уже не удалось, и наш «красавец» рванул куда подальше, чтобы случайно не докушать несчастного.

Он долго чесал башку, пытаясь понять, что же происходит, смог-таки найти кое-какие параллели со своей внешней метаморфозой и тут вспомнил, что на этот счёт можно поскрести не только свою голову. Он пришёл к советчице, излил ей остатки своей души, но та только развела... бровями: мол, не сталкивалась я с такими проблемами, но всё вполне может быть. И гаденьким таким тоном порекомендовала ему поподробнее расспросить собственных жрецов.

Эта расплывчатая фраза окончательно убедила нашего героя в правильности его догадки, и он едва не свихнулся от ужаса. Надо было срочно что-то предпринять. И он предпринял... Нет чтобы явиться во время какой-нибудь церемонии и заявить – мол, я не такой, я на два золотых дороже, то есть я, конечно, всемогущий и ужасный, но попрошу товарищей по партии больше из меня безмозглую скотину не делать! Нет, он в свойственной ему теперь манере просто перебил добрую половину своих же служителей, посчитав, что таким примитивным способом можно разрушить весь культ. Но только подписал себе приговор: благодаря этой его выходке образ Хозяина, как тупой и злобной зверюги, не делающей разницы между своими и чужими, утвердился в Бездне окончательно и бесповоротно. И вскоре этот образ уже не так сильно отличался от действительности. Хозяин носился по Лэннэс, появлялся то тут то там и убивал, убивал... Тем временем оставшиеся в живых жрецы, всё с той же головой во главе, – ухмыльнулся Мейв своему каламбуру, – не теряли времени. Они мастерски использовали момент, когда прежние ум и коварство Хозяина уже сошли на нет, а инстинкт и звериная хитрость ещё не успели прийти им на смену, заманили его в ловушку и, потеряв ещё кучу народа, сумели спихнуть своего озверевшего бога в озеро ларши.

– Удивительно, – продолжил Мейв, – но он каким-то чудом умудрился выплыть. Все Хозяева Бездны как-то связаны с магией наших озёр. Возможно, поэтому ларша и не убила его мгновенно. Но обожгла всё-таки сильно. Запах палёного я почуял задолго до того, как он вывалился из-за угла и попёр прямо на меня. А я иду мирненько и, как девица, на голове, несу домой кувшин ллахового масла. И тут выскакивает... это. Я и предположить не мог, что передо мной Хозяин! – Он широко распахнул глаза. – Так, какая-то тварь невезучая... Но он хоть и обгоревший весь был, выглядел всё ещё опасно – кто знает, может сейчас оправится малость и кинется на меня – ну, и я решил не рисковать, благо при мне был тот самый кувшин. Недолго думая берусь я за него обеими руками и прямо с головы швыряю в эту пакость. Она превращается в воющий факел и начинает улепётывать, я с рыком – за ней. Хоть убей, не знаю, чего меня тогда понесло...

А минуты через две она налетает на компанию каких-то существ. Как потом оказалось – как раз тех, кто спихнул её в ларшу. Они углядели сверху, что их жертва выплыла, и пошли добивать. Только шли они медленно, видать, было им очень страшно... Вот честь угрохать её окончательно и досталась вашему покорному слуге. Хозяин раскидал их, пробежал ещё шагов десять и свалился посреди туннеля. Хорошо прожаренной тушкой. – Куцехвост с донельзя довольным видом раскланялся, не вставая с тахты.

Воспользовавшись тем, что Мейв отвлёкся, крутившийся за его спиной Фонарь попытался закогтить одну из фигурок. Его лапа, разумеется, свободно прошла через неё, как и через две другие, атакованные следом. Мейв потрепал недовольного кота за ушами, и тот мгновенно умостился на доске, подвернув лапы в белых перчатках. Физиономии жрецов торчали из тёмной полоски меха на его спине, точно головы солдат из траншеи.

– Ты, наш дорогой гость, наверно, сейчас спросишь меня: «А что же это ты, Мейв, сидишь тогда здесь, с нами хвостатыми, а не хозяйничаешь в Бездне?»

Анар кивнул.

– А я тебе отвечу: понятия не имею... Когда эти, его бывшие жрецы, поведали мне, кого я случайно пришиб, они явно ожидали, что я займу его место. Не как бога, разумеется, а как Хозяина Лэннэс. Но их ожидания не оправдались – так до сих пор и не знаю почему. Видать, не только Веиндор, но и «госпожа Бездна» алаями брезгует!

– А может быть, голова стала новым Хозяином? – предположил Анар. – Это было бы вполне достойной наградой за её мучения – как-никак она всё изначально придумала.

– Нет. Бездна отвергла и её. Зато она отлично прижилась у нас с Фай. Голова очень любила поговорить. Это от неё я узнал обо всех этих... интимных подробностях из жизни богов. А потом она пропала – прямо у нас из-под носа. Я никогда не видал, – нагнувшись к столу, доверительным шёпотом поведал он, – чтобы Такрен так рвала и метала.

– Ей была настолько дорога эта голова? – чувствуя себя несколько неловко, спросил Анар.

– Да нет, – махнул рукой Мейв с видом «разве ей хоть что-то может быть дорого?». – Просто её убило, что кто-то смог самовольно проникнуть в её дом. Зато, после этого её срыва, наш дом стал едва ли не самым защищённым жилищем в Бездне. Так что, наш поверхностный гость, можешь спать спокойно!

Анар улыбнулся, но почувствовал, что не сможет спать спокойно, если сейчас позволит себе отнестись к этому вопросу поверхностно. Рассказ Мейва о... «пище богов», мягко говоря, озадачил его.

Будучи воспитанным в Руале, где Аласаис представляли существом сверхмогущественным, Анар и помыслить не смел, что сила богини может хоть в какой-то мере зависеть от преданности её ничтожных подданных. Не жрецы были нужны Аласаис, а Аласаис – всему этому высокому духовенству... и чаще всего – не для самых высокодуховных целей.

Перед глазами Анара пронеслась череда бесконечных жертвоприношений, грандиозных церемоний в древних храмах и мелких обрядов, мастерски вплетённых в повседневную жизнь, – всех этих неотъемлемых атрибутов руалского культа Аласаис. Тогда они виделись ему не способами умилостивить Аласаис, а инструментами власти – липкими нитями незримой паутины, которой опутали его народ жрецы. Главный «паук», царь Руала, мог в любой момент потянуть за одну из этих нитей и заставить всякого выполнить свою волю – беспрекословно.

И что же он слышал теперь? Вся эта муторная лизоблюдская канитель, оказывается, была жизненно необходима самой богине! Уж не потребность ли в такого рода «подпитке» заставляла Аласаис терпеть немилый её сердцу Руал? Мерзко было даже подумать об этом.

– А как же Аласаис? – осторожно спросил Анар.

– А при чём тут Аласаис? Она же не богиня, она наэй, – снова огорошил его Мейв. – Ты что, не понимаешь разницу?

Анар покачал головой.

– Ах да, ты же из Руала, ваши там эти слова чуть ли не как синонимы используют. Ужасно невежественно, а уж как оскорбительно для Аласаис! Странно, что Аниаллу тебя не просветила. – Мейв театрально раздул узкую грудь в тяжком вздохе и, мечтательно прищурившись, добавил: – Впрочем, если бы у меня была жена сианай, я бы тоже с ней не о теологии беседовал.

– Если божество и нельзя убить, просто забыв о нём, то лишить силы – это запросто. Боги – они как костёр, в который надо вечно подбрасывать... поленья поклонения, чтобы он не потух, тогда рядом с ним можно будет греться.

Фай, в этот момент как раз собиравшаяся подбросить в камин кусок угля, остановилась, словно не желая быть живой иллюстрацией, и с грохотом швырнула его обратно в порыжевшее от времени ведро.

Куцехвост тихонько хихикнул.

– Этим теплом они делятся с паствой, которая и не догадывается, что получает назад лишь малую толику того, что отдаёт. С наэй история совсем другая. Они – неугасимое пламя, которому суждено гореть, пока существует Бесконечный. Такова и Аласаис: ей, в общем-то, наплевать, поклоняются ей или нет. Она черпает силы в собственной душе, потому и эффект угодливого преображения на неё не действует. И раз уж тут у нас лекция, то расскажу ещё вот что. Есть такая бредовая идея, будто Аласаис питается не верой, а эмоциями, что она вроде Хозяина Бездны, только не ограничивает своё меню страхом. Так вот, это чушь собачья! – с пылом, достойным руалского жреца, заявил Куцехвост. – Она самодостаточна: ни от кого не зависит и ничем не подпитывается. Эмоции – её стихия, инструмент, который она использует, будучи наэй Самопознания, а не завтрак, обед или ужин. Кстати, Фай, ты не забыла накормить нашего гостя? – вдруг резко сменил тему Мейв.

– Не забыла. И твоих россказней, думаю, он тоже уже накушался досыта, – пробормотала Фай.

– Было очень познавательно. Спасибо, Мейв, – постарался сгладить её грубость Анар.

– Не за что. Всегда рад, – кивнул Куцехвост.

– Где я могу оставить вещи? – поднимая рюкзак, спросил Анар.

– Прямо здесь, – постучал пяткой по ножке тахты Мейв. – Места у нас не слишком много, вот мы тебе в гостиной уголок и выгородили. Так что я, можно сказать, нагрел тебе местечко!

– Вот уж спасибо. Может, сразу введёте меня в курс местных дел? – предложил Анар, расправившись с вещами.

– В последнее время в Лэннэс стало происходить подозрительно много инцидентов, связанных с огнём, – начала Фай. – То какое-нибудь существо вдруг возьмёт и само собой превратится в пылающий факел, то на месте дома найдут высокую горку пепла или ларшевое озерцо. Несколько огненных рек вырвались из своего русла и затопили целые районы.

– И каждый раз кто-нибудь из очевидцев утверждает, что заметил поблизости харнианцев, – подхватил Мейв. – Часть, конечно, выдумывает, но не все же! Эти свидетельства и есть то, вокруг чего крутятся все наши дела, мы собираем их, пытаемся вычислить, кто или что будет следующей целью. Пока, увы, не слишком успешно.

– Возможно, харнианцы уничтожают всех, кто может знать о местонахождении их древней крепости? – предположил Анар.

– Возможно. А возможно, это всего лишь Наполнители Сердец (это одна такая... местная организация) маскируют свои действия под вылазки детей Огня, – заметила Фай.

– Большая часть убитых так или иначе выступала против Наполнителей, – пояснил Мейв. – А среди прочих зданий в озере утопили штаб-квартиру «Доброй Осени» – их главного врага.

– Но мы не можем говорить наверняка, пока в наших руках не окажется кто-нибудь из харнианцев или их союзников в Лэннэс, – заключила Такрен.

– Думаю, когда сюда прибудет Брай, эта задача упростится, – заметил Анар.

– Вот как? – с каким-то странным холодком посмотрела на него Фай.

– Он говорит, что сможет услышать, почуять своих соплеменников через ларшу.

– А они смогут услышать его, – неприязненно проскрипела Такрен. – Как бы то ни было, сейчас этого расчудесного харнианца здесь нет. И нам придётся действовать нашими старыми методами.

– А какие у нас планы на... это время дня? – спросил Мейв.

– Если ты, Хозяиноубийца, ещё не утомил нашего гостя окончательно, то мы можем взять его с собой на рынок.

– О, да у нас же сегодня базарный день! – радостно, как деревенская девица, которой сегодня купят давно обещанное платье, хлопнул в ладоши Мейв. – Старею, мать моя кошка, голова дырявая, ничего в ней не держится, – поскрёб он себя за ухом, словно и вправду выискивая там лишние отверстия.