Едва смежив веки, Талия очутилась в Бездне. Это был донельзя муторный, сумбурный сон: она металась между стеллажами в Преддверии Клубка, так и эдак переставляя заполнявшие их диковины. Алайка плохо сознавала, какими принципами руководствуется и какой именно цели хочет добиться, но цель эта казалась ей крайне, вопиюще важной, и Талия старалась изо всех сил. Мышцы ныли от непомерно тяжёлых коробок, сеток и свёртков, глаза чесались от пыли, костяшки пальцев ободрались в кровь, но хуже всего приходилось её бедным мозгам – эта гигантская головоломка была слишком сложна для алайки. Время от времени сознание Талии вовсе мутилось, и она начинала разговаривать с предметами как с существами, то жалобно уговаривая их потесниться, втянуть не к месту выступающие части, то грозясь зашвырнуть строптивцев обратно в отблески, некогда их выплюнувшие.

В результате пару часов спустя алайка проснулась разбитой, злой и ужасно голодной. С досадой посмотрев на выползшие из наволочек подушки и едва не узлом завязанное покрывало, Талия выбралась из постели. Втиснуть ноги в ботинки оказалось непростой задачей. Надеясь, что Парвел уже лёг и ей не придётся вести с ним никаких сложных разговоров, она поплелась в направлении кухни.

Увы, надеждам её было не суждено сбыться: из коридора доносилось сразу несколько голосов. Один, несомненно, принадлежал Парвелу. Второй – низкий, вибрирующий, вкрадчивый – Талия слышала впервые, но догадывалась, кому из новых знакомцев он мог бы подойти. Замерев, она задумалась, не повернуть ли обратно, но решила, что оставлять друзей на растерзание древним чудищам всё-таки слишком уж немилосердно для милосердницы, даже самой усталой и невыспавшейся.

Глядя на своё бледное отражение в окне, Талия расчесала волосы пальцами, одёрнула одежду и разгладила отпечаток блокнотной спирали на щеке. Кухонные огни пребольно резанули алайку по глазам через стеклянную стену, но она вдруг поняла, что очень хочет туда, на свет, где звучат живые голоса и не надо решать никакие уравнения с бесконечным множеством параметров, дрожа в одиночестве на безднианских сквозняках.

Парвел и Эба сидели друг напротив друга на разных концах полукруглого дивана. Каргнорианка – удобно развалившись, закинув руку на мягкую спинку, а человек – как-то неестественно прямо, собранно, совсем не по-хозяйски. На щеках его пылал румянец, медленно расползавшийся на уши и шею. Талии стало ужасно любопытно, что могло привести её секретаря в такое состояние. Уже на пороге она заметила, что Эба пришла не одна – у открытой двери в сад стоял Сиамор. Пряча улыбку, он сосредоточенно водил пальцем по запоминающей пластинке. В отличие от Парвела и Талии анлиморская парочка выглядела значительно лучше, чем днём. Они явно сменили тела и отлично отдохнули.

– ...точно в доспехах, таких... устаревших, из музея. Чувствуешь себя в безопасности, но будто в ведро посаженным, – хлопая себя по плечам, проговорил Парвел.

– Ну, дорогой, это разве пример? – сдвинула бровные пластины Эба. – У драконов Изменчивого, если они не из каких-нибудь Крыльев Заката, ветер не только в головах, но и в карманах вечно гуляет. Что из модификаций они могут позволить? Смех один. А нам и переделки никакие не нужны, мы изначально не абы кем спроектированы. Можешь взять, вон, зубочистку и ме-еленько написать что-нибудь мне на чешуе – на спине, например, или в другом... труднодоступном местечке. А я скажу, что ты там насочинял. – Задохнувшийся от её бесцеремонности Парвел промолчал, и Эба продолжила веселиться: – Или, если ты позабыл все слова при виде моих безупречных форм, можешь просто потыкать в разные углы какой-нибудь чешуйки. Да ты попробуй, попробуй, не стесняйся!

– Я не собираюсь ничем ни в кого тыкать! – прорвало Парвела наконец.

Его нужно было срочно спасать. Вот только как?..

– А можно мне? – пришла Талии на помощь её ан Камианская сущность. – Я никогда не трогала каргнорианцев. Я вас даже вблизи толком не видела. У нас в Бриаэлларе был, конечно, Балфишрейн, но он... не особенно тискательный.

– Конечно, дорогуша! Ни в чём себе не отказывай, – с готовностью протянула ей бронированную руку Эба.

Талия подсела к ней и пытливо прошлась пальцами по красиво вырезанной пластинке на запястье. Гладкая на вид, она оказалась бархатистой на ощупь.

– Интересное ощущение.

– А изнутри ещё лучше, – заверила алайку Эба. – Попробуй.

– Это безумие, это просто безумие какое-то, – едва слышно пробормотал Парвел.

Талия настроилась на ощущения каргнорианки и удивлённо присвистнула: чешуя Эбы и впрямь была немногим менее чувствительна, чем её собственная – ан Камианская! – кожа.

– Здорово, да? Но есть и минусы: с созданием моих запасок справляется один-единственный тушечник на весь Анлимор. И то потом приходится их самой до ума доводить.

– Разве у каргнорианцев нет своих тушечников? – удивилась Талия.

– Есть, конечно, но они в жизни не станут работать с моими телами, – неприязненно мотнула головой Эба.

– Из-за того, что ты их модифицировала?

– Из-за того, в какую сторону я их модифицировала. Видишь ли, дорогуша, наши тела очень функциональные. Мы вообще очень функциональный вид, созданный для определённой цели и чрезвычайно этим гордый. Пусть наше предназначение довольно сильно отстоит во времени и пространстве, оно намного масштабнее всего, что ты можешь вообразить. Мы всецело устремлены к нему и, пребывая тут, с вами, всего лишь коротаем время, по возможности совершенствуя кое-какие навыки.

– То есть весь наш мир для вас – захолустный вокзал? – озадаченно спросила Талия.

– Да, именно таким он и видится большинству моих соплеменников. А я вот прижилась в зале ожидания, и мне совсем не хочется никуда ехать, – неожиданно печально сказала Эба и тут же добавила своим прежним развязным тоном: – Хуже того, я набралась от вас, примитивных форм жизни, всякой дряни.

– Например?

– В первую очередь, той самой, которой так славен Анлимор, – промурлыкала Эба. – Каргнорианские тела отменно чувствительные, да, но абсолютно не чувственные. Наш процесс размножения не имеет ничего общего ни с взаимной привязанностью, ни с удовольствием. Понятие семьи у нас также отсутствует. Унылая картина, не правда ли? А нашим совершенно нормально, такие уж у них души, мне вот только не повезло... Ну да редкая партия товара обходится без хотя бы одного бракованного изделия, верно? Даже у Веиндора нашлась дракониха, предавшая своих из-за смазливого мужика.

– Эба, – недовольно покачал головой Сиамор.

– А что? – перегнула через спинку дивана длинную шею каргнорианка. – Я не сказала «из-за аппетитной чешуйчатой задницы». Я выразилась вполне литературно: «из-за смазливого мужика». Но что мы всё обо мне да обо мне. Расскажи лучше, детка, каково это – одновременно быть алайкой и жрицей Милосердного? Какие-то их способности у тебя уже прорезались?

– Ну, похвастаться пока особо нечем: взглядом не убиваю, души по карманам не рассовываю. У меня бывают небольшие... всплески, когда нужно перекроить чьё-то тело под душу, но со своим ничего особенно интересного не получается. Разве что волосы больше не приходится краской мучить.

– Сочувствую, дорогая. Уж это-то должно тебе даваться, как никому другому.

– Почему? – заинтересовался Парвел.

– Потому что она ан Камиан, милый. А ан Камианы от природы умеют делать со своими телами чудесные вещи – иначе как бы они умудрялись заводить детей от существ самых причудливых видов? И лакать что ни попадя без всяких последствий для здоровья?

– Да? – вопросительно посмотрел на Талию Парвел.

– По идее – да, но из меня вышел очень плохой ан Камиан во всём, кроме любопытства. Мой максимум – съесть заплесневелое печенье и не заработать расстройство желудка.

– И ты даже не стала быстрее регенерировать?

– Да, вот это стала. Заживает всё практически мгновенно. Это так дико – без магии, – хихикнула Талия.

– Покажешь бабушке? – пытливо склонила голову набок Эба, выпустив коготь.

– Да пожалуйста, – пожала плечами алайка, в свою очередь протянув ей руку.

– Талия! – вдруг возмутился Парвел.

– Да что мне, жалко что ли? Тут же нет никакого секрета.

– Нет, так дело не пойдёт, – поднявшись, заявил жрец.

– О, я вижу, отважный рыцарь хочет предложить себя в пищу дракону вместо прекрасной дамы, – осклабилась Эба.

Давясь смехом, Талия встала и широким жестом указала Парвелу на своё место. К её немалому удивлению, тот сел.

– Ну что же, я принимаю твою благородную жертву. Дама, ты свободна.

Талия отвесила Эбе шутливый поклон и поспешно попятилась.

– Прости нас за вторжение. Иногда Эбу совершенно невозможно остановить, – мысленно сказал ей Сиамор; ему явно было неловко, но чувствовалось, что он так привязан к своей спутнице, что не прочь и дальше попадать из-за неё в конфузы.

– Думаю, после такого дня немного смеха нам не помешает, – улыбнулась Талия, хотя Парвелу, казалось, было совсем не до веселья.

– Не волнуйся – она его не укусит. Разве что он сам её об этом попросит.

– Вообще, он может, – хмыкнула алайка. – Не знаю, как ей удалось настолько выбить его из колеи. Обычно он сам кого хочешь выбьет.

– Эба умеет... производить впечатление.

– Вы давно работаете вместе?

– Уже несколько сотен лет. Официально она мой зам, но, сама понимаешь, ею не особенно покомандуешь. Так что наш отряд не зря прозвали «Двухголовыми».

Талия посмотрела на зарастающий порез на руке Парвела, оставленный Эбиными когтями, и порадовалась, что жрец не в курсе, насколько двусмысленной выглядела эта сцена, если глядеть на неё алайскими глазами. Негромко наигрывающая где-то вдалеке арфа только усиливала комизм момента.

– Теперь тебе всегда будет чем его шантажировать, если что, – заговорщицки прошептал Сиамор.

– Да уж, компроматец тот ещё! Предаваться настолько интимным вещам на публике – чудовищный разврат! Не знаю, куда девать глаза, – всплеснула руками Талия. – Так что же, вы пришли просто нанести нам приветственный визит или расскажете что-нибудь про сегодняшнее?

– Мы даже покажем. Вернее, Парвелу мы уже показали.

– Вот как?

– Он сказал, что хочет увидеть всё первым, чтобы решить, стоит ли оно того, чтобы будить тебя.

– Я была совсем мёртвая после своей тронной речи, – пробормотала Талия – она была благодарна Парвелу за то, что поберёг её, но формулировка!

– Освер до сих пор без сознания. Лекари специально держат его в этом состоянии, потому что неясно, что с ним будет, когда он очнётся. Его тело практически в порядке, но душа и дух пострадали очень серьёзно. С такого рода повреждениями мы ещё не сталкивались. Хорошо хоть большая часть его воспоминаний уцелела, есть с чем работать.

– Как же эти штуки смогли проникнуть в его дом? У него такая защитная система!

– Всё банально – он сам открыл для них портал. Этого момента он как раз не помнит, но Ларе всё видела: прямо посреди арии Освер вдруг извинился перед ней, сказал, что вспомнил про срочное дело, зашёл в портальную нишу и вернулся в компании этих тварей.

– В компании?

– Да. Освер предложил им устраиваться поудобнее и собрался было вызвать служанку с угощениями. Ларе даже не сразу поняла, что с «гостями» что-то не так – мало ли какой облик могут принимать друзья эксцентричного колдуна. Одна из тварей отправилась ломать защитную систему, а вторая насела на Освера. Тут он, видимо, испугался за свою жизнь и очнулся, но было, увы, поздно. Он не смог толком колдовать, и тварь подмяла его.

– Вы этот момент показали Парвелу?

– Нет, это, к сожалению, не наша запись, но у нас есть кое-что не менее интересное. Мы побеседовали с явером Оттивом, и он... лучше смотри сама.

Сиамор провёл рукой над тумбой, словно собираясь создать иллюзию, но передумал и просто спроецировал нужную запись в разум Талии.

Сиамор и Эба затащили беднягу Отти в полутёмную кладовку. Он сидел в углу, на втиснутом между стеллажами облупившемся стуле, Сиамор – на столе чуть слева, а Эба нависала над ними обоими, поставив могучую ногу на железный сундук.

– Я не понимаю, к чему этот допрос? Я... я весь день был дома, ничего противозаконного не делал, – тараторил Оттив, переводя затравленный взгляд с одного на другую и обратно.

– Мы здесь для того, чтобы определить, какую роль ты сыграл в покушении на нашего общего друга явера Освера, – проговорил Сиамор.

– Я? При чём тут я?

– При том, что именно ты организовал его чудесное спасение, дорогой. А значит, заранее знал о том, что готовится, – заявила Эба.

– Да вы с ума посходили! Чтобы я знал о таком кошмаре и не предупредил друга? Да и откуда мне?

– Это ты спланировал его встречу с госпожой ан Камиан?

– Да. Он не держит постоянного секретаря и часто обращается ко мне с такого рода просьбами. Вот и на этот раз – он сам меня попросил. Вы же знаете – мы друзья детства, Осси и Отти. Он лучше устроился в жизни, но не забывает меня и даёт подзаработать, где возможно. Или что, он это отрицает?

– Нет. Но при этом он утверждает, что не просил тебя назначить конкретное время. Он сказал тебе передать госпоже ан Камиан, что будет свободен весь день, а ты настоял, чтобы она пришла ровно в три, – сказал Сиамор.

– Я люблю, чтобы во всём был порядок, – пискнул Отти.

– И почему же ты назвал именно это время?

– Не было никакой конкретной причины, просто выбрал наугад.

– Мы с шаами Сиамором слишком долго живём на свете, чтобы верить в случайности и совпадения, – покачала головой Эба.

– Ну не считайте это совпадением, думайте, что сама Тиалианна дёрнула меня за хвост трижды и я...

– Ты ведь понимаешь, что мы пришли сюда вдвоём не случайно. Эзлур Сепхор выдал разрешение подвергнуть тебя телепатическому допросу, если ты станешь упорствовать. Ни я, ни Сиамор, разумеется, не желаем прибегать к подобным методам, поэтому, будь любезен, скажи сам, откуда у тебя информация о планах Тала? Кто дал тебе её?

– Да никто мне её не давал! Пропасть с вами! – скрежетнул зубами Оттив и, набрав полную грудь воздуха, выдал: – Иногда я вижу вещие сны.

– Что?!

– Что слышали. Я вижу вещие сны про... разные вещи.

– Что-то не припомню в твоём роду долинников, мой сахарный, – ощерилась Эба.

– А их там и не было. Не знаю уж, в кого я такой даровитый уродился, самому любопытно, – осмелев от отчаяния, подался вперёд Оттив.

– Почему же ты не связался с кем-то из друзей Освера? Или со стражей? Или...

– В видении не было ни меня, ни вас, ни кого-либо ещё из стражи. Только алайка и элиданец, которые спасали Осси от той липкой чёрной дряни. Их я туда и отправил. И, как видите, не зря. Все остались живы и здоровы. Вот и радуйтесь!

– Мы обязательно порадуемся, когда во всём разберёмся. Так что там с твоими снами?

– Я вижу их время от времени с самого детства. Они мне... во многом помогли. Можно сказать... можно сказать, я остался на плаву только благодаря им. И старине Осси, конечно. И меня до глубины души оскорбляет, что вы подозреваете, будто я мог захотеть ему навредить! – снова взвился над стулом Оттив.

– А ты не думал, что тебе могли специально послать этот сон, чтобы заманить госпожу ан Камиан в ловушку?

– Думал. Но для этого нужно было знать про мои сны – ведь приснись что-то такое обычному существу, оно не побежит ничего делать, верно? А я про них никому не рассказывал, даже Осверу.

– Хорошему телепату не нужны твои рассказы, Отти. Ты большой мальчик, должен понимать, – проворчала Эба.

– Разумеется, Освер позаботился о защите моих мозгов. Или... или всё это, что, уже развеялось? – ужаснулся Оттив.

– Нет, не волнуйся, всё на месте, – успокоил его Сиамор. – Но сны, как ты сказал, снятся тебе с детства. Так что кто-то вполне мог прознать про них до того, как Осси защитил твой разум.

– Вот об этом я не подумал... Слушайте, мои сны никогда меня не обманывали. А вот когда я пытался вывернуть себе на пользу то, что в них видел, наоборот, происходили скверные вещи.

– То есть тот, кто посылал их тебе, наказывал тебя за то, что ты не повиновался? И ты никому об этом не сообщил? – поразилась Эба.

– Нет, нет, я неправильно выразился. Не вывернуть себе на пользу, а извлечь для себя больше пользы, чем предполагалось... Если я не делал того, что мне снилось, то ничего плохого не случалось. Просто не случалось что-то хорошее. А вот если я, скажем, решался купить больше акций некоей компании, чем покупал во сне, то...

– ...то попадал под подозрение в деле о сливе инсайдерской информации. А мы всё гадали, как это тебе так не повезло, – щёлкнула пальцами Эба.

– Мне повезло. Только я – жадный дурак, – устало повесил плечи Оттив. – И что теперь? Вы меня арестуете?

– Сейчас ты проходишь у стражи как свидетель. После того как мы передадим им запись этого разговора, скорее всего, они приставят к тебе охрану. Возможно, попросят посидеть дома.

– И всё?

– И всё.

– Вот такая загадочная история, – сказал Сиамор, когда запись завершилась.

– Надо понимать, он не лгал? – озадаченно потерла переносицу Талия.

– Нет. Он действительно увидел этот сон и очень испугался за Освера. Вам с Парвелом он тоже не желал зла, хотя ваше благополучие, безусловно, волновало его куда меньше безопасности друга. Как думаешь, вы смогли бы отбиться, если бы не появились Ровад и компания?

– Смотря что понимать под отбиться. Души бы наши эта штука не получила, это точно. Но сохранили ли бы мы тела?.. Да и что теперь гадать – помочь Осверу мы точно опоздали.

– А если бы вы пришли раньше?

– Трудно сказать. Если – до того, как защитная система взбесилась, то у нас, глядишь, и вышло бы что-то путное – меня она пугала куда больше этого «пня». А если бы мы оказались там ещё раньше, то, возможно, я бы почуяла, что Освер находится под внушением, и помешала ему открыть портал. Не знаю.

– Освер – под внушением, – фыркнул Сиамор. – Я миллион раз предлагал ему помощь: лучшие алайские чары, совершенно бесплатно. Но – нет. Ему, понимаете ли, спокойнее, когда он видит то, что его защищает, так что он «предпочитает классическую магию всем этим духовным штучкам».

– Взял бы и то и другое, – дёрнула ухом Талия.

– Вот. Я говорил ему то же самое. Не представляю, что было у него в голове. Может, он подозревает, что я до сих вынашиваю тайные планы извести всех линдоргских магов? – Сиамор криво усмехнулся, было очевидно, что эта ситуация его немало задевает.

– Он друг не только Отти, но и ваш? – предположила Талия.

– Да. Его штатный тушечник занимается телами Эбы. А с нашей Ларе они часто поют дуэтом на вечерах. Перед нападением они как раз репетировали... Мы предполагаем, что атаку на Освера организовали в два этапа: сначала ему в разум крайне аккуратно внедрили мысль открыть портал в нужную точку в указанное время, а потом уже, через этот портал, нанесли мощный – чрезвычайно мощный – удар, пробивший его ментальный щит и подавивший его волю.

– Может, там, за порталом, было сразу несколько телепатов? Когда мы только вошли, мне померещилось, что в доме много народа. А потом это ощущение пропало, остались он сам и шаами Ларе.

– Всё может быть.

– А куда вёл этот портал, разумеется, выяснить не удалось?

– Удалось – в заколоченный лодочный сарай на окраине деревушки возле Змеиного Глаза, – проговорил Сиамор. – Освер, конечно, сам дважды подставился: и с ненадёжной защитой от телепатии, и с порталом. Эзлур Сепхор ещё после той атаки на Купаниях велел перенастроить все частные портальные точки так, чтобы они не могли связываться с местами за пределами города, а Осси, как видишь, проигнорировал его приказ. Вы, кстати говоря, свою перенастроили?

– Представления не имею, – призналась Талия. – Мы тут сегодня больше о высоком. А земное у нас запланировано на завтра – хотим устроить масштабную уборку территории.

– Мы могли бы поучаствовать, – вдруг вслух предложил Сиамор.