Три сломанные пальца, два ребра, один нос. Синяки, ссадины, ушибы внутренних органов... Вывихнутая лодыжка. Талии наскучило перебирать свои травмы, и она открыла глаза. Глаз. Левый. Разлепить правый так и не удалось.

Она лежала на чем-то жёстком, похоже на журнальном столе.

Маленькую овальную комнату заливал золотистый свет. Выпуклые витражи казались медовыми сотами. На гнутых ручках мебели перемигивались крошечные пластинки огненного перламутра. По обитой лимонным атласом кушетке напротив разметалась светловолосая алайка. Её левое веко было искусно накрашено, на правом одиноко чернела кривая полоса. Из-под кружевного манжета вытекала кровь и сбегала по безвольно повисшей руке на ковёр. Почти коснувшись ворса, алые капли сплющивались и уносились куда-то вправо, вспыхивая как маленькие рубины (Талия расплылась в глуповатой улыбке от этого, как ей показалось, меткого и оригинального сравнения). Чуть поодаль, возле закрученной спиралью этажерки, вытянув руки по швам, лежал эал. Его обнажённую грудь прикрывала магическая повязка, могучий хвост был неестественно изломан посредине.

Талия явно уже видела этих двоих, но не сразу смогла вспомнить их имена.

Матриарх Аэлла и патриарх Селорн.

Её мать и лучший друг её дяди.

Их вид, как и собственные раны и невозможность шевельнуть хоть пальцем, почему-то совершенно не встревожили Талию. На душе у неё было легко и спокойно, и даже неугомонное любопытство блаженно дремало, удовольствовавшись версией, что они только что успешно – пусть и с небольшими потерями – отбили чью-то атаку.

Дверь отворилась, и на пороге показался патриарх Малаур. Оглядев «лазарет», он нахмурился и озадаченно забарабанил пальцами по косяку. Талия никогда не видела его таким растерянным.

– Что случилось? Почему я не могу двинуться? Я что-то натворила? – мысленно спросила она дядю.

– Натворила – это не то слово. Ты совсем ничего не помнишь? – патриарх пару раз провёл над ней рукой, снимая парализующие чары и накладывая исцеляющие.

– Ничегошеньки, – блаженно потянулась Талия, чувствуя, как рассасываются гематомы, плавно и безболезненно вправляются переломы и вывихи.

– Вставай, – вздохнул Малаур.

Талия поднялась, с недоумением оглядев свои пижамные штаны и перемазанные в земле босые ноги. Патриарх пристально посмотрел на журнальный столик. Над крышкой возникло изображение заднего двора бриаэлларского храма Веиндора.

– Может, разбудим маму и Селорна? – предложила Талия.

Малаур не ответил, и в следующий миг она увидела себя – растрёпанную, в кое-как застёгнутой пижаме, с несвойственной ей силой волочащую за шиворот завывающего Энаора.

Малаур выжидающе молчал.

– Я не понимаю, – беспомощно посмотрела на него Талия.

– Ты узнала, что Энаор и патриарх Селорн приложили руку к возникновению хелраадского кризиса. Это они через своего агента подбросили Хеллину идею, что нет лучшего способа унизить своих оппонентов, чем казнить их, а потом сделать из них живых мертвецов.

– Нет!

– Да, – твёрдо сказал Малаур. – Ты учинила Энаору допрос. Он вёл себя вызывающе, ничего не отрицал и ни в чём не раскаивался.

– И я поволокла его в храм Веиндора? – просипела Талия.

– Видимо, он по-настоящему взбесил тебя, – дёрнул ухом Малаур.

– Да быть такого не может! Я могла наорать на него, не знаю... покусать, исцарапать, объявить ему бойкот, но сдать его в храм Веиндора?! – теребила кофту Талия, не в силах поверить, что эта безумная фанатичка, молотящая кулаком в дверь Серебряного храма – она сама. – Что случилось дальше?

– Селорну мгновенно донесли о случившемся. Он лично явился к храму, чтобы остановить тебя.

– Странно, что я ещё жива. И в себе.

– Смотри.

В поле зрения появился патриарх Селорн. Размашисто прошагав через площадь, он простёр к Талии руку со скрюченными пальцами. Алайка судорожно выгнулась, выпустив шкирку Энаора. Проскребя когтями по двери, она схватилась за голову и, не устояв на ногах, рухнула со ступеней. Селорн с отвращением проводил её взглядом, небрежным шлепком переместил куда-то Энаора и двинулся добивать свою жертву. Вдруг за его спиной полыхнуло золотом. Вырвавшись из ниоткуда, широкая сверкающая лента спеленала патриарха с головы до пят. Селорн повёл плечами, попытался вывернуть шею, но невесомые путы держали крепко. Увы, ему не нужно было видеть противника, чтобы нанести телепатический удар – матриарх Аэлла буквально выкатилась ему под ноги... однако, в отличие от дочери, сознание не потеряла. Приподнявшись на локте, она вонзила когти в голень Селорна. Патриарх вытаращил глаза и, неимоверным усилием освободившись от её лент, отвесил прекраснейшей женщине Энхиарга тяжёлую оплеуху.

Талия отвела глаза.

– Вскоре я их разнял, – сказал Малаур.

– Кто-нибудь это видел?

– Да. Два дежурных мазабра и случайный прохожий. Никто из них уже ничего не помнит.

– А жрец Веиндора?

– К счастью, его не было на месте.

– Это хорошо. Это очень хорошо, – потёрла ладонями лицо Талия. – Я не понимаю, что на меня нашло. Возможно, кто-то контролировал моё сознание?

– Нет, Талия. Я так не думаю, – покачал головой Малаур. – Всё, что ты сделала, ты сделала сама.

– Ужасно... Я ничего не помню. Это из-за удара Селорна?

– Вероятно, да. Но, думаю, свою роль сыграло и другое: ты не хочешь принимать, что способна на нечто подобное.

– Я даже не знаю, что сказать в своё оправдание.

Блаженное тепло окончательно покинуло Талию. Она взобралась на ручку дивана и, подтянув колени к груди, обхватила их неловкими руками.

– А нужно ли? Возможно, оправдания сейчас следует искать мне, а не тебе.

– Почему?

– Я был против авантюры с Хелраадом, но так и не решился помешать Селорну. А ведь я никогда не отличался нерешительностью...

– Помешать и предать – разные вещи.

– Тут всё очень непросто, Талия. Мы не знаем, что именно тобой двигало. И как бы всё повернулось, не сделай ты этого.

– О чём ты?

– Веиндор не слеп и не глуп. Какие бы сложности он сейчас ни претерпевал, Милосердный – одна из величайших сил Бесконечного. И, если Селорн и Энаор допустили малейшую ошибку (а, зная нынешние состояние и умонастроения Энаора, я почти уверен, что допустили), он неминуемо узнал бы об их подстрекательстве.

– И он узнал...

– Боюсь, что да, Талия. И решил, несмотря ни на что, не закрывать на это глаза. Думаю, ты почувствовала это. И твой дух Кошки заставил тебя сделать то единственное, что могло отвести от всех нас его гнев. Вполне справедливый гнев, должен сказать.

– А ты не слишком глубоко копаешь?

Малаур покачал головой.

– Лаа только что связалась со мной по просьбе Л'атэнора. Веиндор говорил с ним о тебе и Энаоре...

– Значит, милосердники всё-таки знают! – чуть не свалилась с ручки Талия.

– Они не знают. Знает один Л'атэнор. И, судя по всему, он намерен молчать, во всяком случае, пока.

– Лаа уговорила его.

– Нет. Он сам сказал ей об этом.

– Ну что же, отлично, теперь у него есть чем заткнуть мне рот, – раздосадованно царапнула диван Талия. – Он согласится молчать о Хелрааде в обмен на то, что я перестану критиковать его братию.

– Мне кажется, Талия, что ты меня не услышала. Веиндор говорил с ним. Милосердный подал голос впервые за многие тысячелетия. Если он недоволен тобой, Л'атэнору не придётся ничем тебя шантажировать, достаточно будет просто передать тебе волю своего владыки.

– Ты веришь, что он говорит правду? Что Веиндор действительно беседовал с ним?

– Лаа верит. Она убеждена, что элиданец никогда не станет врать о чём-то подобном.

– Всё это донельзя странно. Я понимаю, когда Изменчивый делает втык своим драконам – он периодически к ним заглядывает. Но Веиндор... да ещё по такому поводу.

– Энхиарг стремительно меняется. Ты сама так много говорила об этом.

– Когда я должна явиться в Элидан?

– Л'атэнор ни на чём не настаивал, но я полагаю, что чем раньше, тем лучше. – Он помолчал и нехотя добавил, глядя на патриарха Селорна: – В любом случае тебе лучше пока покинуть Бриаэллар. Я не смогу долго удерживать Селорна в таком состоянии. А когда он придёт в себя...

– Он очень зол на меня?

– Боюсь, зол не совсем подходящее слово. Ты для него предательница. Неалайка. Вторая Амиалис, – раздельно проговорил Малаур.

– Вторая Амиалис? Я? – задохнулась Талия.

– Мне очень жаль, но ты должна принять это как факт: отношение многих алаев к тебе... изменится.

– И твоё тоже? – выдавила Талия.

– Безусловно. Но я не уверен, что в худшую сторону, – устало улыбнулся Малаур.