Марина вскинулась на постели, вскрикнула, словно от испуга, хотя ничего страшного ей не снилось. Кажется. Дымка лениво приподняла голову и взглянула с сонным укором.

– Какой сегодня день?

Марина не помнила, как легла, как уснула. Серая хмарь за окном не позволила определить, было ли там утро, день или ранний вечер. Выбравшись из-под одеяла, Мари поняла одну из причин своей сонной одури – опять спала в одежде. Но едва потянув свитер через голову, услышала встревоженный старушечий голос в коридоре:

– Мариша? Мариш? Ты спишь что ли, дочка?

Это звала баба Аня, соседка по этажу. После смерти Марининой бабушки – ее давней подруги – баба Аня объявила своим долгом присматривать за осиротевшей Маришей. Но обычно делала это совершенно ненавязчиво и даже незаметно. А сейчас бесцеремонно топталась в коридоре.

Пришлось натягивать свитер обратно.

– Что случилось, баб Ань?

– Спишь? – встревоженно спросила соседка. – А чегой-то у тебя дверь нараспашку? А ну-ка зайдет кто-нибудь, да обидит?

Марина с тоской посмотрела на раскрытую дверь, а потом на ключ, который Линда, убегая, оставила на обувной тумбе.

– И окна все расшиперила, – продолжила ворчать баба Аня. – Чего квартиру морозишь? Давно ли болела? Бухыкала так, что мне через стену было слышно.

– Я случайно. На работе устала очень, – повинилась Марина. – Сейчас все закрою.

– Закрывай-закрывай, – закивала соседка, отступая на лестничную площадку. – И запри хорошенько. А то мало ли, кто тут ходит. За всеми не усмотришь.

– Спасибо, баб Ань, – сказала Марина и действительно заперла дверь.

Постояла, уткнувшись лбом в дерматиновую обивку. Распахнутые окна напомнили ей недавние события, но легче от этого не стало. Наоборот – стало горько и обидно.

Пернатый снова ушел.

Одно за другим, словно волны на берег, накатили чувства: опустошающая тоска, раздражение и сразу – злость. И решимость. Марина оттолкнулась от двери и, раздеваясь на ходу, утопала в ванную. Нужно было привезти себя в порядок, проснуться наконец, пойти и вызволить из плена любимый шарф.

>>>

Чтобы не растерять всю свою внезапную храбрость на пороге бутика, Марина решила надеть то самое платье. И пальто, и сапоги, и даже шарфик. Пусть знают, что она не боится носить эти волшебные, отчаянно дорогие вещи в повседневной жизни. Заодно точно ее вспомнят. И сразу не выгонят.

Перед выходом из подъезда замерла, ловя свое отражение в мутном дверном стекле. Прозрачность добавляла картинке призрачности, волшебности. Кто смотрел на Марину из Зазеркалья – кукла? Или все-таки принцесса? Комкая в задумчивости млечно-звездный шарф Марина вышла на улицу.

Она успела только спуститься с низкого крылечка, да сделать пару шагов, когда услышала оклик:

– Мари?

Так и замерла в испуге, глядя на то, как Всеволод выбирается из машины.

– Привет, – сорвалось с немеющих губ.

– Привет, – улыбнулся Влад. – А я тебя тут караулю все утро.

– Караулишь? Зачем?

– Хотел тебя снова увидеть. Дом-то запомнил, а квартиру мне Линда не называла. Пробовал пройтись по этажам, но мне сказали, что здесь такие не живут.

– Какие? – не поняла Марина.

– Молодые и прекрасные, – за время их короткого разговора, Всеволод успел подобраться совсем близко и захватил в плен ее ладонь.

Кожу обожгло поцелуем. Марина вспыхнула, словно сухая травинка, поднесенная к огню. Но мысли о том, что перед ней стоит чужой муж – муж Линды – остудили разгорающийся пожар. Марина попыталась придумать, как отделаться от внезапной встречи. А Влад продолжил, не дожидаясь ее ответа:

– Я уже подумал вернуться к магазину и ждать тебя там. Хотел вернуть тебе пару забытых вещей.

«Верни мне мое сердце», – чуть было не потребовала Марина, но вместо этого произнесла только:

– Спасибо.

Ей бы радоваться, что не придется самой позориться в бутике и выпрашивать свое. Но подобное избавление грозило куда худшим пленом.

– Не за что. Я надеюсь, ты не сочтешь излишней наглостью мою просьбу об ответной услуге?

– Какой?

– Я ужасно голоден, – пожаловался Всеволод таким тоном, что Марина на миг почувствовала себя Красной Шапочкой рядом с волком. – И я ненавижу есть в одиночестве. Позавтракаешь со мной?

Нужно было немедленно отказаться. Включить максимально холодный тон и напомнить Владу, что он женат. Но... В его глазах читалась искренняя просьба. А сквозь нее просачивалась до боли знакомая тоска. Марина сама ненавидела есть одна – не привыкла, с ней рядом почти всегда был кто-то. Родители, бабушка, а после ее смерти – хотя бы Дымка. У Влада же, вполне вероятно, не было совсем никого. Марина так явно ощутила это одинокое безвкусие любой пищи, что не смогла отказать.

– Конечно. С удовольствием.

Глаза Всеволода озарились улыбкой.

– Тогда поехали, – он приглашающе взмахнул в сторону машины. – Я знаю отличное место.

Садясь на пассажирское, Марина малодушно порадовалась тому, что в кои-то веки одета подобающе случаю и выглядит хорошо.

– Отлично выглядишь, – подтвердил ее надежды Влад. – Тебе действительно очень идет это платье. Я рад, что ты его носишь. Кстати, вещи вон там – в пакете. Проверь, все ли на месте?

Она послушно дотянулась до заднего сиденья и притянул к себе шебаршащий фирменный пакет. Ойкнула, едва в него заглянув:

– Это не мои.

– Прости, твои старенькие они выкинули, – повинился Всеволод таким тоном, что не осталось сомнений в его причастности. – Точно таких же я не нашел. Но эти вроде не хуже.

Новые, темно-фиолетовые кеды весело топорщили шнурки и поблескивали белоснежными резиновыми носами. Марина им невольно улыбнулась.

– Спасибо.

По счастью все остальное оказалось на месте. И свитер, и шарф, и сумка с вещами. Проверять кошелек Марина не стала – это было бы крайне неуместно и грубо. Да и что там можно было у нее украсть? Россыпь мелочи?

Влад включил радио и мягко нажал на газ.

>>>

На всем протяжении пути Марина тихо радовалась музыке. Она позволяла слушать и молчать, не ощущая неловкости. Да и мелодии были приятные.

Машина остановилась рядом с закусочной «Старая сказка». Столь простое название выглядело неуместно среди роскошных небоскребов центра. Как и шторы, с аккуратными рюшами, висящие на квадратных окнах. Марина удивленно рассматривала заведение и проморгала момент, когда Влад покинул свое сиденье, обошел машину и галантно раскрыл дверцу. Пришлось снова опираться на протянутую руку и смущенно улыбаться, чтобы не обидеть.

На крыльце она поскользнулась, но Всеволод не позволил упасть. Подхватил, словно перышко на лету, аккуратно придержал и пропустил вперед.

Над головой весело звякнул красный колокольчик.

– Добро пожаловать! – улыбнулась им из-за стойки миловидная женщина совершенно неопределяемого возраста.

– Привет, Марта, – Влад подвел Марину ближе. – Знакомься, это Мари. Мари – это Марта. Хозяйка этого чудного заведения, моя давняя подруга и просто волшебница.

– Куда мне до тебя? – весело подмигнула Марта сразу обоим. – Выбирайте столик, сейчас все принесу.

– Но мы же ничего еще не заказали, – шепотом заметила Марина, усаживаясь в плетенное кресло.

– Погоди минутку. Ты удивишься, – подмигнул ей Влад.

Марина пожала плечами. Чтобы не встречаться взглядом с чужим мужем, она рассматривала тканый узор на скатерти, живую герберу в стеклянной вазочке, начинающийся за окном дождь.

– Опять моросит, – вздохнул Влад, проследив ее потускневший взгляд.

– Да.

– Надоело?

– Угу, – кивнула Марина.

– Завтра будет солнышко, – пообещал Всеволод и она невольно посмотрела на него.

– Ты смотрел прогноз? – спросила, чтобы сказать хоть что-то осмысленное.

– Нет. Но я постараюсь, чтобы у тебя было солнышко.

– Моего кенара звали Солнышком, – вдруг поделилась Марина.

Тут же пожалела об этом. Воспоминание о холодном пернатом тельце в ладони прибавило тьмы вокруг и внутри.

– Звали? – насторожился Влад.

– Да, он... он погиб. В смысле, сдох, – тут же попыталась откреститься Марина от собственной глупой сентиментальности.

– Умер, – сочувственно поправил Всеволод. – Видимо, совсем недавно?

Марина кивнула. В носу предательски защипало. Она зажмурилась, прогоняя слезы и не заметила, как Влад накрыл ладонью ее пальцы.

– Прости. Не хотел тебя расстраивать.

Марина замотала головой:

– Все в порядке. Правда. У меня осталась моя Дымка.

– Кошка? – угадал Влад.

Руку он убирать не торопился, а Марине было неловко забирать свою первой. От его кожи шло уютное тепло. Оно согревало вечно зябнущие пальцы.

– Кошка.

– Люблю кошек, – осторожно улыбнулся Всеволод. – Такие маленькие и такие сильные. Самые честные существа на свете.

– А у тебя есть кошка?

– Нет, – тяжелый вздох. – Я хотел бы. Но Линда... ты же ее знаешь.

Да, Марина знала. Линда не любила животных и не терпела конкуренции. Не умея создавать уют сама, она не упускала случая пройтись по привязанностям подруги колкими насмешками, словно каблучками. Холодная, равнодушная до жестокости.

– А как вы с Линдой познакомились? – спросила Марина и ту же устыдилась своего любопытства.

– На какой-то жутко пафосной выставке, – охотно открылся перед ней Влад, словно ждал возможности рассказать свою историю. – Меня буквально поднесли к ней, едва не на блюдечке. Она была такая... красивая, сияющая. Я не мог не влюбиться.

– А она?

– А она позволила себя любить. Не прогнала. Ее во мне все устраивало – моя любовь, положение в обществе, деньги. Я обещал положить к ее ногам мир, и она согласилась на эту сделку. Ведь поначалу я ничего не просил взамен – мне хотелось лишь дарить, отдавать! Только чтобы она была рядом. И она все еще рядом...

Марина тайком прикусила губу.

– Что же вы...

Всеволод торопливо оттер с лица налет печали и улыбнулся подошедшей Марте. Марина смущенно умолкла.

– Налетайте, – пригласила Марта.

На столике появились яичница с беконом и крепкий кофе для постоянного клиента. А потом Марина удивленно вскинула брови – перед ней хозяйка поставила чашку с густой гречневой кашей. С молоком и желтым кубиком масла в центре. А следом облепиховый чай.

– Угадала? – весело прищурилась Марта.

– Да... – шепнула Марина.

Это была ее самая-самая любимая каша. Бабушка часто ее готовила, и у нее она получалась необычайно воздушной и сытной. А облепиховый чай – вкус счастливого детства и семейного уюта.

– Спасибо. Но... как?

– Я же говорю, она волшебница, – усмехнулся Влад.

Марта только смешливо фыркнула. И вернулась к своим делам.

Марина погрузила ложку в гречку так, словно все еще не до конца верила в ее материальность. Но еда была самая настоящая.

Всеволод уже приступил к трапезе. Марина посмотрела на то, как аккуратно он пользовался ножом и вилкой. Абсолютно не к месту вспомнила какую-то журнальную чушь о том, что строить с человеком жизнь нужно только если тебе нравится, как он ест. Стоило признать, что ей нравилось во Владе абсолютно все. И это тоже. Но Марина отказалась об этом думать. А уж тем более мечтать.

– Так почему вы не расстанетесь? – спросила она, чтобы занять голову другими мыслями.

Тут же отругала себя последними словами. Ну что за бестактность?

– Я не могу. По-моему, слишком жестоко выгонять птицу из золотой клетки, если сам же ее туда заманил. А Линда не собирается улетать. Ее по-прежнему все устраивает.

– А ты ее... любишь? Все еще...

Всеволод оторвал взгляд от тарелки и устремил его в заоконную даль.

– Трудно сказать. Теперь уже трудно. Мне кажется, я уже привык обходиться без тепла. А вскоре, как она – разучусь любить.

А Марины защемило в сердце и снова защипало в носу.

– Я снова тебя расстроил, – повинился Всеволод. – Прости. Ну, что за чудовище, все о себе да о себе...

– Ты не чудовище! – вспыхнула Марина.

– Тише, – шепнул Влад. – Не нужно принимать меня так близко к сердцу.

Ближе уже некуда.

– Ты не чудовище, – повторила Марина.

– Спасибо. Мне приятно, что такая девушка как ты, верит в меня.

Марине очень хотелось спросить – какая она? Но поняла, что это прозвучит слишком кокетливо и промолчала.

– Удивительная и прекрасная, – ответил Влад на незаданный вопрос. – Как жаль, что я не встретил тебя раньше.

Оглушенная биением собственного сердца, Марина не смогла ответить.

– Я уже успел пообещать весь мир другой. Но, я был бы счастлив, если бы мы смогли стать друзьями, – закончил Всеволод.

В груди начала зарождаться острая, черная звезда боли. Но Марина послушно кивнула и даже смогла растянуть губы в улыбке.

– Конечно.

Она не могла отказать тому, кто выложил перед ней душу – свое стылое одиночество и тоску. Все, что было подвластно Марине – принять этот горький дар. Стерпеть эту боль, как многие иные до нее. И взамен подарить столь необходимое тепло.

– Конечно, – повторила Марина. – Я тоже буду счастлива.

>>>

Он подвез ее обратно до дома, но теперь вместо музыки в машине звучал их легкий, ничего не значащий, абсолютно дружеский разговор. Всеволод щедро улыбался, шутил и рассказывал байки своего давнего студенчества. Марина искренне над ними смеялась.

Из-за непрекращающегося дождя, почти весь двор у дома превратился в одну глубокую лужу. Марина поморщилась, представляя, как грязь осядет на новых сапожках. Не поскользнуться бы снова.

– Погоди, – предупреждающе сказал Влад.

Он подъехал почти к самому подъезду. А потом вышел, прошлепал по воде к пассажирской двери. Как всегда, распахнул ее. Но вместо того чтобы подать руку, наклонился и подхватил саму Марину.

– Ой, – пискнула Марина, одной рукой обхватывая его за шею, а второй прижимая к груди шелестящий пакет с вещами. – Тяжело ведь!

– Глупости, ты легкая. – произнес Влад. – Сама, как кошка – маленькая и сильная.

Через три шага полет в его руках завершился. Марина оказалась на верхней ступеньке крылечка. Обернулась, готовая пригласить его и – будь, что будет! Но... Прохладные губы Всеволода коснулись ее лба, у самой границы волос.

– Спасибо за чудесный завтрак, – шепнул Влад и пошел обратно к машине.

Марина провожала его взглядом, чувствуя болезненное оцепенение во всем теле. Звезда в груди стала еще чуточку больше и острее.

– До встречи, Мари, – улыбнулся он уже из машины. – Помни, что я обещал тебе на завтра солнышко.

Марина поспешно кивнула. Прекрасно понимая, что теперь ее солнце станет черным.