Чёрный джип резко тормозит на многолюдном мосту, когда взорвавшуюся машину с тремя пассажирами уже практически избавили от огня.

Какофония сирен, сигналов, болтовня недовольных пробками на дороге людей не доходит до лопоухих ушей Чанёля.

Он ничего не видит, ничего не слышит.

Его дрожащие бледные руки даже не закрывают дверь джипа, а ноги, которые сейчас сами управляют ситуацией, несутся прямо к толпе любопытного народа, к прессе, полицейским, прикрывающих путь, и бригаде пожарных с шлангами, выпускающие пену.

Что-то противно тикающее беспокоит Пака в голове. Словно надувается пузырь, в котором кишат скарабеи, обещая лопнуть. И если это произойдёт, то случится катастрофа вселенского масштаба, а такое будет, ибо болезненно белое лицо брюнета покрыто испариной, глаза красные, а губы... Губы цвета сегодняшнего неба. Серый город, серое утро, серые люди. И только огонь красный. Кровь красная. Дым чёрный.

Когда Чанёль приблизился к месту происшествия, только в тот момент до него начали доходить шумы мира, и кто знал, что они такие докучающие?

Не реагируя на просьбу полицейского отойти, Пак грубо толкает людей вокруг и что-то тихо мямлят.

— Господин, вам сюда нельзя... Отойдите или мы вынуждены будем применить силу, - твёрдо заявляет мужчина в форме, но в эту секунду в его глаза смотрит сам Пак Чанёль, который, учащённо дыша, скрепит зубами.

— Отошёл! Я сказал, отошёл, иначе сегодняшний день станет для тебя последним, - и не дожидаясь ответа от оцепеневшего сотрудника, перелезает через желтую ленту.

Запах гари просачивается в ноздри, заполняя весь организм отравой и горечью. Он видит в другой стороне машину скорой помощи, но те никого не откачивают, не помогают, а чего-то ждут.

Чего?! Почему не действуют?

Пак в глубине души все прекрасно понимал, скребя когтями собственную плоть, но мастерски отгонял подобные мысли, застилая слепой надеждой.

— Где они?! Вы их вытащили?! Где мои люди?! - орет во все горло Южный, обращаясь к одному из пожарных.

Молодой человек, примерно такого же возраста, что и Ёль, стягивает маску к подбородку и туманно глядит на потное лицо перед собой.

Во-первых, он его узнал. Это ведь известный всей Корее мафиози, бизнесмен, убийца, которого боится каждый. Однако прямо сейчас перед ним запуганная овечка, ещё не знающая, что вытаскивать из горящего салона было некого.

— Господин, вы не в себе. Вам нужно успокоиться, - парирует пожарный, кивнув мужчине в белом халате разобраться с нервным бизнесменом.

— Слушай сюда, - хватает за воротник формы Пак. — Где мои друзья?!

К ним подбегают пару полицейских, горланивших прекратить сопротивление, тем не менее брюнет не отпускает воротник, ссыпая оскорбления и угрозы в чужой адрес. Паку было плевать на прессу, снимавшуюся происходящее на камеру. Самое важное - они. Его люди. Южные.

Он должен точно знать, что с ними все в порядке. Потому что в этой машине сидели не чужие, а его, черт возьми, близкие друзья. Он ни за что не простит себе их смерть.

— Где, мать вашу, мои люди?! - в очередной раз срывает голос Чанёль, дыша полной грудью.

Полиция его всё-таки оттащила в сторону, подальше от металлолома, что раньше являлось машиной.

— К сожалению, выживших нет. Они погибли. А из-за взрыва их тела... нам очень жаль, - нехотя даёт страшный ответ один из сотрудников правоохранительных органов.

Писк.

Чанёль чувствует себя пластинкой, которую безостановочно крутят на пальце. Внутри распирает невидимая волна, а под кожей словно расцветают колючки, выпуская наружу алую кровь.

Он несколько секунд молча стоит, опираясь руками на плечи мужчин, а потом обессилено падает на колени, прокручивая в голове свой приговор. «Выживших нет». Они погибли.

Что? Погибли? Не могли. Не могли. Только пару часов назад трое счастливые садились в машину, только пару часов назад все было хорошо. Погибли? Не может быть. Только не эти парни.

Бэк Бэкхён, избегавший смерти столько раз, не мог погибнуть.
БэмБэм, самый оптимистичный, добрый и смешливый паренёк в компании Юга, не мог погибнуть.
О Сехун, человек, который сотни раз нагибал саму смерть, не мог погибнуть.

Все это ложь. Страшный, сука, сон. Так и есть.

Положив локти на раздвинутые колени, Ёль взъерошивает свои волосы на голове и громко смеётся. Его смех нездоровый, полный отчаяния и неверия, страха и боли. От такого хохота у многих пробежали мурашки по телу.

Пальцы брюнета зарываются в пряди и тянут их в стороны, а больной смех превращается в дикий крик.

Репортеры, застыв на пару мгновений, быстро спохватились и приблизили камеру к сидящему на асфальте Пак Чанёлю. Это же сенсация - глава Юга рвёт на себе волосы и воет от скорби. Редко можно заметить у того хоть какие-нибудь эмоции, помимо злости.

Срывая голос, брюнет хватает себя за горло и не прекращает орать. Его шея покраснела, в глазах лопнули сосуды, а тело горит. Горит так, что дым заметен.

Потерял. Все потерял. Друзей не уберёг.

Сокджин. Это он убил их... Он вырвал у Южного его сердце из груди, сжал со всей силой и ненавистью в ладони и раздавил.

— Сука... Я достану тебя. Достану, слышишь?! Я уничтожу тебя, мразь! В собственной крови захлебываться будешь, - Пак вопит прямо в серую воронку облаков, будто Джин прячется где-то там и усмехается над болью брюнета.

Перепуганные обстоятельствами люди начали расходиться, садясь в машины и ожидая, когда им откроют проезд.

Горячие слёзы градом разбиваются о руки Чана, а плечи лихорадочно трясутся. Возможно, он впервые в жизни плачет.

Он терял многих: отца, мать свою сдал в психушку, потерял много людей, денег, но эти три человека - его слабость. И люди, которые сейчас выпрыгнули из своих авто на мост, тоже его слабое место.

Все Южные, за исключением Чеён, прибыли на злополучный мост, вмиг хватаясь за головы, шокировано округляя глаза.

Это правда. Это случилось.

— Нет, - взглянув на рыдающего предводителя, понял все Чонин, — этого не может быть.

На глазах злейшего цербера Тэна, Тэмина выступают слёзы. Намджун, кусая пухлые губы, отходит назад к машине и опирается руками о крышу, что-то под нос говоря. Кай продолжает отрицать реальность, продолжает бороться с ней.

А Чонгук... Чонгук не плачет. Он только смотрит на душераздирающую картинку перед собой и сжимает до дрожи кулаки. Челюсть стиснута, скулы заострились. Он не смеет плакать.

Гук подходит к главарю со спины и садится на корточки, неуверенно положив свою ладонь на плечо брюнета.

Этим действием макнэ показывает, что Ёль потерял не все. Есть за что бороться. Есть за что мстить. И никто их не остановит.

— Вам нужно проехать с нами для опознания. Кто из вас в состоянии сделать это? Картинка не для слабонервного человека. Тела сильно изуродованы, - обращается кто-то к сидящему на дороге Паку.

Он не реагирует, ибо слишком занят. Сейчас в его голове происходит возмездие: он безжалостно и зверски отрывает ноги и руки Сокджина, мстит грязно, мучает и напивается чужой кровью.

Забавно. В мыслях ад, на лице спокойный океан.

— Я поеду, - протирая мокрое лицо, приближается Тэн.

Чанёль не слушал полицейских, четко объясняющих причину взрыва парням, поскольку ему обо всем известно. Их подставили.

Розыгрыш с тем пацаном и флешкой. Просто повод проехаться по мосту, где легче всего избавиться от цели.

Что ж, Ким Сокджин, готовься, потому как цель ты себе выбрал неверную.

***
— Скотина! - врывается в кабинет мэра злая Лил.

Секретарша растерянно смотрит на господина, просит прощения, говорит, что девушка её не слушала и настаивала на встрече, а довольный своей маленькой победе Джин лишь кивает и указывает сотруднице на выход. Та покорно оставляет парочку наедине.

Лил выглядит неважно: её щеки в чёрных от туши дорожках. Сухие губы дрожат, розовые волосы запутанные, а плечи напряжены.

— И тебе привет, - выдыхает безмятежно Ким, не обращая внимания на испепеляющие глазки.

— Ублюдок! Что ты наделал?! Зачем ты убил их?! - чуть ли не ревет девушка, бросая сумку на пол.

Широкоплечий располагается на спинке кресла и задумчиво пялится на свою гостью.

— А что не так? Я думал, ты, как и я, желаешь уничтожить Чанёля.

— Так и есть, но зачем ты убил этих людей?! Бэкхён последний человек Юга, который заслужил подобной кары! - надув губу, всхлипывает Лил.

Все просто. Она никогда не желала пепельноволосому смерти. Этот парень единственный кто понимал её, утешал, был джентльменом и хорошим собеседником. Бэк всегда поддерживал Лил. Когда Чан вытирал об неё ноги, делал больно и гадко, Южный гладил девушку по голове и постоянно твердил «здесь ты зачахнешь». Он хотел, чтобы она рассталась с Паком и уехала. Ибо Лил любила Чанёля, а он её просто ебал.

Но теперь этот хороший парень исчез. Его больше нет, от того Лил неимоверно фигово. Она проплакала все утро, выжала все слезинки, однако те все равно вырываются наружу. Бэк Бэкхён был слишком добрым для неё, чтобы умирать.

— Ах, вот оно что, - протянул Сокджин, — дело в пепельнозадом парне... Тебе его жалко? Не говори, что и в него ты была влюблена.

— Кончай язвить, козлина! Ты просто чудовище! Ты ничуть не лучше Чанёля, ясно?! Вы практически одинаковые! - прищурив опухшие глаза, шипит в ярости кореянка.

Фиолетоволосый хмыкает, почесав один висок. Его напрягает эта истерика и парень еле держится, чтобы не сорваться с цепи. Почему она портит такой чудесный день?

— Ты ошибаешься, Лил. Я не такой, как Чанёль. Я намного хуже, - из-под бровей стрельнул грозным взглядом Ким, — а теперь прекратила ныть и пошла вон отсюда. В твоих услугах я больше не нуждаюсь.

От возмущения кореянка судорожно набрала воздух в рот и ахнула. На самом деле Лил впервые видит мэра таким грубым и холодным. Он никогда раньше не показывал свою тёмную сторону, а оказывается... Чего стоило ожидать, если раньше этот псих дружил с Паком? Они все одинаковые.

— Я не прощу тебе смерть Бэкхёна... - дрожащим голосом произносит девушка.

— О, правда? Давай кое-что проясним. В смерти твоего сосунка есть и твоя вина, не забыла? Это ты установила скрытую камеру в картину Пака. Так что, практически, твоя рука толкнула Бэкхёна в обрыв. Живи с этим, милая.

К горлу подобрался рвотный комок, тем не менее Лил удаётся не блевануть прямо на пол свой неудачный завтрак. Горячие слёзы вновь скатились по румяным щекам, а тело стало легким подобно перу. Она попятилась назад, к стене, и сползла вниз, спрятав влажное лицо в ладонях. Это правда. Смерть Бэка и на её руках. Но кто же знал, что Сокджин поступит так подло? Ей он о своих планах не рассказывал. Как же дерьмово девушка чувствует себя. И эту ненависть к себе, к мэру, к Чану не утолить.

— Ненавижу... ненавижу тебя! Ненавижу! Ненавижу!

— Все в порядке, - нежно улыбнулся кореянке Ким, — я тоже от тебя не в восторге.

Одним нажатием кнопки, Джин вызывает охрану в кабинет и просит вывести надоедливую госпожу к выходу.

Так Сокджин избавился ещё от одной назойливой мухи.

***
Кай подобно шторму залетает в номер отеля, быстро и неловко снимая с себя одежду и бросая в разные стороны.

Он раздевается догола и быстро, словно, если не успеет, его сердце остановится, залезает под душ и мигом включает кран с ледяной водой. Холодные капли одна за другой падают на горящие плечи, стекают вниз, пытаются утешить тело, бьющиеся в истерике.

Не сдерживая эмоций, шатен плюхается на кафель и горько рыдает, как пятиклассник, которого отчитали родители за плохие оценки. Но если бы дело было в одних оценках. Все гораздо хуже и серьезней. Он потерял братьев.

Кажется, только-только Кай понимает это, потому рыдает ещё с большим чувством, впиваясь ногтями себе под кожу, чтобы содрать, вывести из себя яд.

Он облокачивает затылок на стеклянную стенку душевой и ловит ртом холодную воду, параллельно избавляясь от слез.

Тяжело будет жить без Бэка. Он любил его и уважал, всегда считался с его словом. Они горой вставали друг за друга, а теперь его нет. Его уничтожили. Сожгли, как мусор.

Что делать без наставлений Сехуна? Без его поддержки? Шуток? Его временами идиотского поведения?
Сехун всегда был на стороне Чонина. Если вдруг происходила потасовка с кем-то из Южных, О становился рядом, обнимал шатена за плечо и подмигивал глазом, мол, успокойся, ты прав.

Но самое тяжелое для Кая - потеря БэмБэма. Он не просто делил с ним общий номер в отеле. Они были лучшими друзьями. Только ему Кай мог рассказать страшные тайны, ему открыть душу, взамен становясь подушкой, в которую можно поплакать для тайца. Они хорошо друг друга понимали, придумали свой язык и приколы. На заданиях успевали подурачиться. И пусть Бэм гораздо младше него, для Чонина он был однолеткой.

Потерять лучшего друга, с кем только вчера играл в приставку и пытался помочь подцепить девушку... Нет, невозможно. Невозможно смириться.

Злость ослепила Кая, и он со всей силой ударяет кулаком о пол, разбив костяшки в кровь. Вода окрасилась в красный.

Полегчало? Нет. И никогда не станет легче. Уже ничего не изменить, но если бы он мог, то сделал все, что в его силах. Спас бы друзей и стёр с лица врагов Чанёля.

Вдруг завтра ещё погибнут люди? Кто следующий?

Мурашки прошлись по спине Чонина. Он, подперев ноги к груди, обнимает себя и тихо скулит, позволяя ледяной воде превращать его тело в камень.

***
Положив голову на свои руки, в знаменитом своими вкусными круассанами пекарне, спит в пекарне Чеён. Она сидит у окна и, наверное, видит десятый сон. Рядом с её белобрысой макушкой стоит стакан с соком и тарелка с шоколадным десертом.

Девушка и сама не заметила как её вдруг затянуло в царство сладких грёз, тем не менее, она реально спит, не подозревая, что её испепеляет пара недовольных глаз продавцов, а в другой части города творится истинный ужас.

Если бы не рука какой-то госпожи, подтолкнувшей кореянку за плечо, Розэ и дальше бы спала в своё удовольствие. Она, хмуря брови, надувает губы и приподнимает голову, сонно и недоуменно разглядывая обстановку. Где это она? Который сейчас час? И что вообще происходит?

Ох, точно. Она пришла заесть ссору с Гуком в пекарню, где раньше сидела с Лисой.

Потянувшись и помассировав затёкшую шею, блондинка подавляет зевок, а затем поворачивает голову в сторону, застав перед собой смутно знакомое лицо.

Женщина лет сорока. Одета в атласное малиновое платье по фигуре, жемчуга на шее и в ушах, волосы цвета молочного шоколада собраны в прическу. Глаза у той круглые, но из-за выпирающих щёк не очень большие; губы обведены такой же яркой помадой, как и платье госпожи.

Хлопнув ресницами, Рози хмурится, скептически измеряя фигуру взором.

— Я не ошиблась. Это всё-таки ты, - обрадовалась себе женщина, смутив Пак, — Чеён, верно же? Не узнаешь меня? Это я, госпожа У Суджи.

Шестеренки в мозгах заработали. Глядя куда угодно, но только не на женщину перед собой, Розэ судорожно размышляет об услышанном. Да, она её знает, но не помнит откуда. Подруга семьи? Партнёр? Очередная «массовка» на каком-то благотворительном вечере её мачехи? Мать одного из недоженихов Чеён?

Но позже до белобрысой доходит. Это жена младшего председателя компании её отца.

Немедля покинув стул, Чеён кланяется женщине и извиняется, что не узнала ту сразу.

— Все в порядке. Мы давно с тобой не виделись. Сэ Ри сказала, что ты сейчас учишься за границей? - улыбается У.

Неудивительно. Очередная ложь, объясняющая причину отсутствия девушки в родном доме.

— Ах, да. Я только приехала, - решает поддержать враньё родителей Пак, вежливо кивая.

Госпожа У мельком изучила внешний вид девушки: джинсовый широкие брюки, такого же материала кофта с длинными руками, обнажающаяся область ключиц и ни одного намёка на макияж. Естественная красота этой особы всегда поражала народ.

— Тогда понятно, милая, а то я сначала удивилась твоему отсутствию на похоронах. Ты схуднула немного? Американский воздух так влияет на тебя или ты держишь диету?

Розэ не расслышала последние слова женщины, потому что была оглушена первыми. Улыбка медленно угасает на её лице, сменяясь недоумением.

— На похоронах? - переспросила Чеён, слегка наклонив голову набок.

— Да... А ты что, не знаешь? - блондинка отрицательно покачала головой, и госпожа У удивленно ахнула. — Как так? Ты что же, не в курсе смерти собственного отца? Тебе не сказали?

В сию секунду распахнув веки, Розэ перестаёт дышать и подавлено ищет поддержки и сладкую ложь на дне зрачков женщины, но та отрубает надежду блондинки.

Сердце забилось неспокойно быстро и больно, будто в него забивают ржавые гвозди. От щёк Пак отлила кровь, и стала кореянка белее снега.

Как так? Неужели...

Заметив резкие перемены в самочувствии Чеён, госпожа У помогает той сесть на стул и просит персонал принести стакан воды.

— Прости меня... Если бы я знала, что ты ни сном ни духом, то прикусила бы язык. Мать, наверное, специально тебе не рассказала, чтобы ты не переживала, - протягивает стакан к оцепеневшей Рози женщина.

Но она ошибается. Мачеха из вредности не сообщила Пак о кончине отца, как и Чимин. Впрочем, второму вообще глубоко плевать на это. Пак не дурочка, она отлично знает свою гнилую семейку и подобной выходки стоило ждать от Сэ Ри.

Хотя, по сути, Рози тоже виновата. Она должна была пойти к отцу, когда её предупреждала мать, а не строить из себя обиженную принцессу. В итоге мужчина ушёл в мир иной, так и не попрощавшись с дочерью, а дочь не попрощалась с отцом.

Больше этого факта, Южную пугает другой - она не плачет. Не скорбит, не ощущает вину, ничего. Просто пустота.

— Об этом и в новостях говорили, и по телевизору показывали, и в интернете было написано. Неужели ты совсем ничего не знала? - все больше поражается госпожа У.

Блондинка поднимает разбитый взгляд на женщину и начинает вспоминать странное поведение Чонгука пару дней назад.

Когда Чеён предлагала посмотреть дораму по главному каналу, брюнет отнимал пульт от плазмы и настаивал на фильме в его ноутбуке. Когда она пыталась найти рецепт блюда в поисковике, Гук также препятствовал этому. Неужели он все знал и молчал? Почему он скрывал? Зачем?

Ком обиды и желания разобраться во всем этом дерьме душил белобрысую. Она, сжав на секунду со всей мочи стакан в руке, кладёт его на стол и, попросив прощения у госпожи, пулей летит вон из пекарни, подавляя желание рвать и метать.

Чон Чонгук обязан объясниться с ней. Обязан найти оправдание своему глупому поведению, ибо девушке совсем не хочется верить в то, что он не желал встречи Розэ с отцом... хотя бы на похоронах.

Она бежала на поиски парня, чтобы успокоить терзавшее её сердце, однако впереди Пак Чеён ждёт сильнейшая боль и ошибка. Раскаяние и правда. Начало конца.

***
Когда Тэхёну доложили о смерти Джексона, он уже знал, что станет следующим в списке Мин Юнги.

Блондин, безусловно, борец высшей лиги, лучший палач и машина смерти, однако Ким его нисколько не боялся и ждал. Убить Ви? Вряд ли у того это получится, поэтому черноволосый даже не дрогнул, натянув скользкую ухмылку.

Завтрак вышел странным. Из-за неожиданного поцелуя ранним утром, Джису отказалась выходить, оправдываясь усталостью и болью в животе. Служанки настаивали на завтраке, но Тэ, с довольной улыбкой на лице, приказал оставить госпожу в покое. Поэтому сейчас он сидит один за столом, уплетая японские панкейки и буравя глазами телевизор, по которому показывали горящую машину и полуживого Чанёля, проливающего слёзы. Это было неожиданно.

Ви точно не знает, что его огорошило больше: искренние рыдания бывшего друга или смерть людей Юга. Только дурак не догадается, что взрыв подстроил Сокджин, и, насторожившись, Ким перестаёт есть, задумчиво потирая подбородок пальцами. Рубиновый перстень сверкнул в свете.

Как раз в этот момент в гостиную заходит хмурый Феликс, недовольный последними событиями в рядах Северных. Сперва предательство Мина, теперь смерть Джексона. Такими темпами мафия перестанет существовать, а Тэхён спокойно сидит у себя в особняке и жрет чёрную икру. Осмелев, Феликс решает поговорить об этом с боссом, а тот, в свою очередь, ему отвечает:

— Удивляешься, значит? - хмыкнул Ким, взглядом велев парню сесть за стол. — Конфуций как-то говорил: «Сиди спокойно на берегу реки, и мимо проплывёт труп твоего врага». Рано или поздно власть Сокджина ослабнет, потому что нет такого огня, который горел бы вечно. Я понаблюдаю за битвой Чанёля и Джина со стороны, пока мне не бросят вызов. Как только это случится, я с большой охотой раздавлю Кима.

— Разве смерть Джекса - не тот самый вызов? - всем своим видом демонстрирует негодование парень, пялясь на корейца.

Тэ отмахнулся, нахмурив ровные брови.

— Это наши личные дела с Юнги. Он мстит за свою девушку. Джин тут никак не замешен. Вот когда мэр нападет на моих людей или на мой дом, тогда уже совсем другое дело. Это война.

Феликс на это ничего не ответил, жуя нижнюю губу и бегая глазками по сторонам. Знает, что Тэ прав и не может больше перечить.

— Как прошли поминки Джексона? - сменил тему Ким.

— Не очень. Парни хотели, чтобы и вы присутствовали.

— Я навещу его могилу, когда сам посчитаю нужным. В чужом одобрении я не нуждаюсь. Так им и передай. Я уважал и ценил Вана как своего человека и в память о нем я помолился у Священного камня рода Ким. - Феликс кивнул боссу и молча поднял взор, тогда Ви продолжил свою реплику: — Я бы хотел долго держать траур по всем правилам, но увы не могу.

— Почему? - скривил губы Северный.

Джису, решив больше не прятаться и просто вести себя как обычно, проголодавшись, выходит из своей комнаты, поправляя чёрные кудри и тут же останавливается, прижавшись к холодной стене спиной. Подслушивать чужие разговоры нехорошо, но что-то подсказывало девушке навострить свои уши.

Чуть выглянув изо угла, Су прислушалась.

— Я собираюсь вступить в брак с Джису. Священник будет ждать нас завтра. Проведём церемонию тихо-мирно, чтобы ни одна букашка не прознала об этом. Будете присутствовать вы с Чимином. Если новость дойдёт до Сокджина, значит кто-то из вас предатель, - раскрыл все карты Тэхён.

Стоящая за стенкой Джи приложила ладонь к губам и сдержала эмоции, выпирающие в виде вопля и недовольного аханья. Получается, уже завтра она узаконит свои отношения с Тэ?! Нет, ну, она знала, что рано или поздно это произойдёт, но все так внезапно, что у Су коленки трясутся.

Поморгав пару раз, у девушки перестаёт кружится голова, и она смогла отлипнуть от стенки, быстро и бесшумно вернувшись в свою спальню, дабы все хорошенько обдумать.

— К чему такая спешка? - продолжают разговор Северные.

— Джин в конце концов захочет отнять у меня Джису. Наша свадьба - мой козырь, канат, который Ким отрубить не сможет. Я не хочу отдавать её этому уёбку, - порыскав пару мгновений в кармане, Тэхён достаёт пачку сигарет, немедленно закурив и выступив серый дым никотина.

— Собираетесь манипулировать Сокджином с помощью Джису? А если тот взбесится и решит убрать вас?

— Тогда любовь всей его жизни уйдёт вместе со мной в преисподнюю, - без колебаний отвечает Ви.

Даже голос не дрогнул. Феликс задался вопросом: только ли это беспокоит Северного? Неужели он ничего не испытывает к этой красивой и холодной королеве?

Чувства Тэхён, видимо, запер под семью замками и отпирать их не собирается. Но что-то в нем точно изменилось. Его взгляд. Черноволосый иначе смотрит на Ким, говорит с ней другим тоном, заботится и защищает. Так правда ли Джису всего-то щит от мэра для ТэТэ?

— Она вам нравится? - на свой страх и риск спросил Феликс.

Черноволосый тушит окурок о тарелку и кривит губами, разглядывая свой стакан с соком на столе.

— Забери из салона наши свадебные наряды, хорошо? Хочу, чтобы завтра прошло все на высшем уровне. Как-никак я женюсь, - лишив парня желаемого ответа, попросил Ви и подмигнул левым глазом, покидая гостиную.

Сегодня он решает отдохнуть и вечером закатить мальчишник в компании Пак Чимина и Феликса, но перед этим он всё-таки надумывает заглянуть в комнату невесты, чтобы предупредить о завтрашнем торжестве. Опоздал, Ким уже и так в курсе.

Она сидит на полу, перебирая гардероб по привычке. Нервы сдают, и руки чешутся что-нибудь сделать.

Когда в дверь постучали, кореянка встрепенулась и испытала щекотку в животе, молясь, чтобы это был кто угодно, но только не Тэхён... Увы, небеса не услышали её.

— Как твой желудок? - спросил Северный, скрывая усмешку в голосе.

Вопросительно приподняв брови, Су сперва не догоняет, а потом вспоминает собственную ложь и быстро кивает головой.

— А, уже все хорошо.

Тэхён заходит вглубь комнаты и просит девушку подняться с пола. Та, сглотнув, поступает по его просьбе, нервно заламывая пальцы.

— Не хочешь развеяться сегодня вечером? - ненавязчиво предложил Ким. — Пригласи подружек в особняк или, если желаешь, я забронирую вам лучший столик в клубе?

Прищурившись, кореянка скрестила руки на груди.

— С чего вдруг такая щедрость?

— С того, что завтра ты выходишь за меня замуж, солнышко, и поэтому я решил, что устроить девичник - хорошая идея. Ты не рада? - заметив смешанные эмоции на личике девушки, ухмыльнулся черноволосый.

Ким злится. Почему все так быстро?! Почему он говорит о таких вещах только сейчас?

Переборов желание треснуть того по голове, Су выдыхает полной грудью и проводит ладонью по лбу.

— Мы просто распишемся? - изогнула одну бровь она.

На вишнёвых губах Тэ проскользнула милая улыбочка.

— Не волнуйся, солнышко. Позже мы сыграем свадьбу как положено: будет дорогой зал, стол и музыканты. Будет все, что ты пожелаешь. Но, если тебя это утешит, - он приближается вплотную, дыша прямо в ухо, — первая брачная ночь не отменяется. Так что приготовься, потому что я не собираюсь быть с тобой нежным.

В желудке Джису все перевернулось, а кончики пальцев отчего-то зашипели, будто она долго-долго стояла на морозе, а потом резко вошла в горящий дом.

Распахнув ресницы до максимума, девушка поднимает испуганный взгляд на жениха и немо как бы спрашивает его «ты правда сделаешь это?».

Хищные изголодавшиеся глаза Тэхёна отвечают «да». Натянув игривую ухмылку, Ким покидает спальню Су, всё-таки решив посетить пару часов назад похороненного Джексона. Он чувствует долг перед Северными и, понятное дело, перед мёртвым Ваном. А долг - это святое.