Месть Джина, как дорожка синих чернил, пачкает собой чистую бумагу, змеей рисуя линии.

Все началось пасмурным утром. «Смерть, смерть, смерть» громыхало в небе, но никто, кроме Кима, её не слышал.

Прослушав разговор Южных, смотря в экран телевизора, где мелькали лица парней, мэр довольно улыбнулся, поглаживая рукой поручень дивана. Благодаря ловким движением Лил, которая сумела спрятать скрытую прослушивающую камеру в одну из картин кабинета Чанёля, кореец выяснил место и время проведения встречи. Он ждал и был готов нанести свой мощный удар, которым уничтожит Пака за раз. Рассыпется, сгорит, зачахнет и в конце концов сдохнет. Скоро Пак Чанёль лишится самого дорогого.

Ради сегодняшнего утра Сокджин нарядился в самый лучший свой костюм с галстуком в ромбик, поудобнее рассевшись на мягком диване. В одной руке он держал пульт от телевизора, по которому транслировали тот самый путь «смерти», а во второй - сотовый телефон, чтобы в нужный момент набрать номер «любимого друга».

Два карих глаз видят трёх человек, одного из которых он даже запомнил, поскольку тот выделился ещё в день их встречи обсуждения перемирия в кабинете мэрии - Бэк Бэкхён.

Он, как старший, садится за водительское место легковой машины и велит остальным занять свои положения.

Какой важный...

Они, ни о чем не подозревающие, мчатся на всех порах прямиком в пасть Кракена, в преисподнюю, к воротам Тартара. Джин в уме нашёл сотню, а то больше метафор, накопив их за столько лет. Это план отмщения.

Вот чёрный автомобиль проезжает петлю шоссе, заворачивая на мосту, останавливается на светофоре, позже вновь заехав на мост, где движение почти было мертвым. Ровно через две минуты и семь секунд они подъедут к обозначенному невидимым крестом месту «конца».

Уголок рта Кима поднялся в дьявольской улыбке, и облизнув языком нижнюю губу, фиолетоволосый нажимает на экран мобильника.

Первый гудок. Две минуты и три секунды. Второй гудок. Минута и пятьдесят шесть секунд. Третий гудок. Минута и пятьдесят секунд...

— Да? - раздался хриплый сонливый голос Чанёля на другом конце линии.

Джину хотелось пускать фейерверки от счастья. Он с трудом верил, что его мечта сбывается. Он тысячу раз прокручивал этот момент в своей голове перед сном, но наяву вкус победы намного слаще. Аж дух захватывает.

— Скучал по мне? - энергичным будничным тоном прощебетал Ким, не двинувшись с места.

Чёрная легковушка продолжает движение; и через камеры, установленные по всему периметру, видны расслабленные лица парней, болтающих между собой о чём-то. Впереди сидят Сехун и Бэк, позади уместился БэмБэм, который звонко смеётся и бьет ладонью о кресло черноволосого корейца. Кажется, им весело. Они жизнерадостные и дружные ребята. Даже как-то жаль наказывать тех, кто доверился не тому человеку. И как подобное дерьмо, как Пак, сумел удержать рядом с собой таких золотых людей? Сокджин в недоумении.

— Ты какого хуя звонишь мне?! - взревел вмиг Чанёль, узнав ненавистный голос.

Мэр ничуть не удивился его реакции. Минута и тридцать пять секунд.

— Решил сообщить тебе лично, что сегодня ты умрешь, - спокойно и серьезно произнёс прямо в динамик Сокджин, пытаясь расслышать что-нибудь в трубке.

Но ничего. Пак молчал, а потом внезапно громко и заливисто засмеялся, поражаясь тупости бывшего друга. Жаль, что брюнет не понимает в какую игру играет Сокджин.

— Серьезно? - издевается Пак и театрально ахает.

— Да. Не физически правда, но морально ты сегодня сдохнешь. А если быть точно, то, - его глаза полные искр взглянули на экран телевизора, где высвечивался таймер, — ...через одну минуту и двадцать две секунды.

— Боже, ты обкуренный что ли? Что за чушь ты несёшь? - устав выслушивать бред, разозлился Южный.

— Я столько лет мечтал отыграться... Отомстить за предательство... За фальшивую дружбу, что сейчас, честно говоря, до сих пор не могу привыкнуть в одному неприятному для тебя с Тэхёном факту. Я - победитель. Я тот, кто идёт впереди, пока вы глотаете пыль от моих широких шагов.

Темные глаза, застеленные ненавистью и обидой, жадно примкнули, словно пиявки, к плазме, наблюдая за машиной, которая уже совсем близко до пункта их последнего назначения. Ещё чуть-чуть, ещё несколько секунд...

— Сокджин... - попытался перебить врага Чанёль, тем не менее, тирада не закончилась.

— Я знал вас с Тэхёном достаточно долго и до сих пор помню ваши слабости, добавив к ним новые страхи, тем самым получив яркий салат, который я с удовольствием проглочу. Ты слишком привязан к своим людям, Чанёль. Значит, они - это замена нам с ТэТэ? Отдам должное, они хороши. Даже очень, - удерживая унылый взор на сосредоточенном лице Бэкхёна за рулём, не скрывает Ким, — а хорошие, как правило, гибнут по вине антигероев. Я знаю как сломать тебя, Пак. Я буквально решил твою и судьбу твоих людей. Чем не бог, а?

Тринадцать секунд. На лбу фиолетоволосого выступили капли пота, под рёбрами защемило сердце.

От ожидания мэр выпрямился и облокотился локтями на длинные колени, не отрывая одержимого взгляда от экрана огромной плазмы.

Десять. Девять.

— Что... что ты сделал? - глотая колючий комок в горле, занервничал Чанёль.

Похоже, он только вник в суть всего сказанного Ким Сокджином. Его настиг испуг за жизнь. Но не за свою.

Шесть. Пять.

— Месть - это блюдо, которое подают с кровью... Соболезную, - вынес приговор Джин.

— Чт... - Южный договорить не успевает, поскольку мобильник отключается.

Кореец затаил дыхание.

Три. Два. Один.

В эту секунду, в западной части города, на мосту, ударная волна от взрыва снесла десяток машин, разбивая лобовые стёкла в песок.

Чёрный автомобиль, в котором ещё некоторое время назад шутливо спорили трое парней, потонуло в языках пламени.

Огонь, будто родная мать, окутал машину, а чёрный столб дыма обильный, как от вулкана, заполнил собой серое небо.

Люди мигом вышли на трассу, судорожно набирая номер скорой помощи, пожарных и полицейских. Но кого спасать? Кого пытаться вытащить из огня?

Ни милого и дружелюбного БэмБэма, ни любящего выпить и поболтать с дамами О Сехуна, ни серьезного и преданного Бэк Бэкхёна... Никого не осталось в живых. Их молодые тела пожрало пламя. Оно навечно пленило их в своё огненное царство, превратив в Фениксов, которые не возрождаются из пепла в прекрасных птиц.

До шокированных людей спустя промежуток времени дошли первые сирены спасательной службы.

В другой части города, лежащий в кровати Чанёль, чьё сердце гулко и часто билось, прижимал к груди мобильник и взволнованно буравил пол глазами. Он чувствует что-то неладное. Либо ложь Сокджина хорошо впилась под его кожу ядом, либо чертов сукин сын говорил правду, но Пак Чанёль впервые в жизни выпускает из глаз слёзы.

Не веря этому факту, брюнет дотрагивается пальцами до своих щёк и не менее удивленно таращится на их кончики - вода. Почему он плачет? Ему же не плохо, он ничего не чувствует, кроме смеси негатива на душе, но... Что это? Может, аллергия?

Пытаясь разобраться в происходящем, Южный быстро покидает мятую постель и на пофиг принимается одеваться, пытаясь игнорировать пустоту внутри.

***
Первым делом Юнги достал запись камер видеонаблюдения, установленных по всему периметру района, затем он, заплатив немало купюр охраннику, выкупил запись и от камер в коридоре его этажа.

Сдерживая слезы в покрасневших то ли от бессонных ночей, то ли от избытка чувств, Мин внимательно изучал видео, постоянно ставя на паузу кадры, пытаясь найти что-то подозрительное.

Он точно не знал, когда и где успел оплошать, однако был уверен железно в одном - за ним проследили и позже доложили Тэхёну. Это проверенная и укоренившаяся у Северных стратегия. Никто не любит стукачей, но без них многие мафии не смогли бы выжить.

Проматывая часы в записи, музыкальный палец Юнги нажимает на кнопку и останавливает кадр.

Есть.

Блондин узнал сразу же эту машину, припаркованную под носом Юнги и улыбающейся живой Дженни, эти отросшие чёрные кудри, татуировку «N» на руке...

Злость, словно струны гитары, натянулась в сердце Мина. Мысли ударной волной цунами сбивали хладнокровие парня, требуя срочно действовать, достать и разорвать на куски ублюдка.

Месть за любовь, за счастье, продлившееся полгода, за тёплую и детскую улыбку Джен, за её кошачьи глазки и нежный, в то же время сексуальный шепот по утрам. Теперь Юнги никогда его не услышит.

Стиснув до посинения кулаки, блондин достаёт диск из отверстия процессора и прячет в бумажный пакет, со скоростью звука покинув комнату.

Джексона он знает достаточно хорошо, поэтому запомнить его привычки, не блистающие оригинальностью, было легко.

Мин круто выезжает на дорогу с плотным движением и перегоняет несколько машин, летя вперёд крыльях ненависти.

Он не думал тратить на китайца все свои силы, потому что главный враг, тот, кто должен получить за все сполна, был и остаётся Ким Тэхён. Джекс сдохнет быстро, Юнги не станет пачкать руки в дерьмовой крови шестёрки. Хотя, все может ещё измениться.

Джексон Ван любил проводить время в малоизвестном бильярдном клубе «Oops», где принято, забивая шары, щебетать это тупое «упс».

С грохотом прикрыв за собой входную дверь, Юнги встречается с суровым взглядом вышибал и нехотя копается во внутреннем кармане джинсовой куртки, доставая две пачки долларовых купюр, в пофигистической форме приказав всем покинуть помещение и забыть о том, что здесь случится дальше. Один мужик даже пошутил «ты, случайно, не пришёл сюда затолкать кому-то в задницу кий?», но заметив уничтожающий из-под ресниц взор белобрысого, мигом заткнулся.

Джекс, ослеплённый своими двумя победами подряд, залпом выпивает ром в бокале и удовлетворенно рычит, массируя шею. Его рассеянность сделало своё - китаец и не заметил как трое мужчин, включая персонал и официантку Юну оставили помещение.

По магнитофону играл шансон, в воздухе витал аромат алкоголя, мяты с чем-то терпким и сладким. Жгучая тошнотворная смесь.

Подготавливая кий к игре, Ван стоит спиной к двери и пританцовывает на месте, слабо расслышав трель колокольчиков над дверным проемом. Кто-то пришёл.

Блондин испепелял Северного ледяным взглядом, думая, как лучше прикончить его. Выпустить пулю? Это слишком просто. Возможно, тот вышибал был прав и стоит насадить ублюдка на кий? Черт, любая кара для него слишком проста.

Вдруг Джексон, наконец-то, поворачивается лицом к вошедшему и, подняв глаза, замирает на месте, судорожно думая над тем, как бы сейчас себя повести. И вправду, неловкая ситуация...

Он решил играть свою обычную роль.

— Неважно выглядишь, - хмыкнул черноволосый, собирая разноцветные шары в одну кучу.

Юнги не отвечает.

— Пришёл убить меня? - раскусил предателя Северный, не отрываясь от дела.

Какой самоуверенный придурок. Мина он всегда бесил своими пошлыми неуместными шутками, взбалмошностью и очень-очень длинным языком. Его бы продать в секс-рабство куда-нибудь в Тайвань или Макао, а ещё лучше японцам, славящимися извращенностью в постели. Его длинному языку нашлось применение получше.

Джексон выпрямился, глубоко вздыхая, и оперся всем весом на длинный кий.

— Ты мне сегодня не нравишься. Молчаливый какой-то. Даже слишком для себя обычного, - китаец хотел приступить к игре, но вдруг добавляет: — А, или ты решил дать обет молчания в память о своей шлюшке? Благородное...

Джексон не успевает договорить - в его обе ноги впиваются пули, отчего черноволосый громко вскрикивает и падает на колени, а после на спину. Юнги стрельнул чуть выше колен.

С каменным лицом он останавливается в сантиметрах от скулящего на полу Северного и злорадно хмыкает, подарив ещё пули прямо в плечи. Снова крики.

Ван судорожно задышал, кривясь и ерзая от боли. Его белая кофта окрасилась в коралловый, пока вовсе не превратилась в багровую тряпку.
Такой жалкий, аж мерзко...

Северный, осознав, что сегодня решается вопрос о том будет ли он жить дальше или нет, дрожащими руками тянется к штанам, где за пазухой спрятано чёрное дуло, но его ладонь вмиг припечатывается к грязному полу.

Юнги специально давит всем весом, мечтая, чтобы рука под его ногой лопнула, брызгая мутной кровью. Обезоружив врага, Мин прячет чужой пистолет себе за спину.

— Сукин ты сын! Гандон ебаный! Тебе крышка, понял?! - орет во всю гортань Джексон, вымораживая этим самым беспечного Юнги.

И тут ему в голову приходит идея. Убрав ногу с ладони Вана, белобрысый хватает первый попавшийся стул со спинкой и ставит рядом, затем находит за барной стойкой скотч и помогает раненому Северному сесть, однако тот активно упирается, пытаясь врезать в челюсть предателя. Безрезультатно. Всем известны боевые навыки Юнги, ведь он обучался в японской школе боевых искусств. Кто-то даже в шутку прозвал белобрысого самураем.

За минуту привязав туловище, руки, ноги пострадавшего к стулу, Юнги отходит в бок, чтобы полюбоваться своей работой со стороны и к тому же поглядеть нет ли осечки.

— Думаешь, что ты сейчас крутой, да? Ха, повалил меня на раз-два, сука. Но Тэхёна тебе так просто не достать. Он твою подружку грохнул и тебя на тот свет отправит, - скалится Джексон, нарочно выводя, казалось бы, невозмутимого парня из себя.

Но любое упоминание о Дженни, как красная тряпка для быка.

Наладив зрительный контакт с уродом, Мин играется со скулами на лице и зверски уничтожает карими глазами китайца.

— Ты никогда особым умом не отличался. Такой еблан, что смотреть тошно. Если хочешь продлить свои мучения, то, пожалуйста, продолжай. Я тебе это устрою.

Прошептав приговор прямо в ухо Северного, белобрысый дьявольски и по больному улыбается дёснами, а потом резко отходит назад, выходя в коридор. Снова эти противные колокольчики.

Связанный Ван шустро пытается придумать план побега, шевеля пальцами, чтобы достать сотовый из кармана брюк, но это никаких плодов не даёт. Хорошо его привязали.

Недовольно выплюнув, Джекс оглядывается по сторонам в поисках чего-то острого и замечает кий, которым можно хотя бы проткнуть липкий скотч. Прыгая в нужную сторону, китаец прикладывает все усилия для свершения своего не очень гениального плана, но над дверным проемом повторно зазвонили колокольчики. Черт возьми, не успел.

Юнги вернулся с канистрой бензина и спичками в руках.

Кажись, Северный понял, что замышляет предатель.

— Ты не сделаешь этого, - предупредительно покачал головой Джекс, оставив на второй план боль в конечностях, кровь, вытекающую из ран и положение в целом.

Хмыкнув вслух, блондин с лёгкостью открывает крышку полной канистры и разливает огнеопасную жидкость на пол. Обливает стены, столы, а главное свою жертву, заставив даже глотнуть бензина и громко кашлять.

Огнестрельные раны вмиг загудели от раздражения, и Джексон громко захныкал.

— Гори ты в сраном аду, Мин Юнги, - обессилено рявкает Ван.

Блондин достаёт из джинсовой куртки тот самый пакет с диском, где хранится запись от видеонаблюдения и в тотчас ломает на две части, потом на четыре. Брезгливо стараясь распахнуть пасть Северного, Мину приходится зажать пальцами ноздри человека напротив, чтобы непослушный парень сам отлепил губы от нехватки воздуха, и вскоре это случается. Пальцами блондин запихивает сломанный диск в рот китайца и, жестко двигая его челюстью, заставляет того жевать острые углы диска.

Ван заревел от новой волны боли, поскольку ротовая полость его полностью в кровавой смеси.

— Глотай, - требует твёрдо Юнги, расширив зрачки.

Северный испуганно посмотрел на того, однако сразу переключил эмоцию, пользуясь моментом выплюнуть осколки изо рта. Предугадав подобное действие, Мин решает помочь пленнику проглотить диск, всячески издеваясь и заставляя пережёвывать твёрдую и несъедобную пищу.

Вдоволь насладившись наказанием, белобрысый направляется выходу и останавливается, в последний раз посмотрев на измученного Джексона, кровь которого залила всю его одежду.

— Пламя, которое сейчас сожрёт твою плоть - ничто, по сравнению с огнём, который тебя ждёт в аду, ублюдок, - и после своей запоминающейся реплики парень аккуратно зажигает спичку и бросает ее как можно ближе к стулу, к которому прикован Джексон Ван.

В глубоких глазах Юнги отразилось вспыхнувшее пламя. Дьявол во плоти, а это его личный ад.

***
Чонгук, не прекращая покрывать ключицы девушки бесконечными поцелуями, плюхается с ней на мягкую кровать и заставляет смеяться.

Ей щекотно от прикосновений чувствительных нежных губ, оставляющих влажные дорожки, от его кончиков волос на голове, свисающих прямо ей на шею, щекоча и вызывая табун мурашек.

Укусив тонкую кожу, пахнущую шоколадом, Чон ловит томный вздох блондинки и довольно лыбится, параллельно пальцами снимая с её плечей лямку оранжевого платья. Ох, черт, она без бюстгальтера... Этот факт сносит крышу парня, и он страстно впивается горячими губами в её уста за глубоким тягучим поцелуем.

Когда она дышит отрывисто и часто, то вообще хочется разорвать её одежду к чертовой матери и взять её грубо, но Чонгук знает и видит, что Розэ ещё не готова к жёсткости. Тем не менее, рано или поздно, он сойдёт от её сексуальности с ума и больше не сможет убаюкивать своего внутреннего зверя.

Оторвавшись от её набухших красных губ, брюнет зарывается ей в шею и дышит горячим дыханием, прекрасно зная как подобное действие заводит девушку.

— Гук, мне щекотно, - смеётся Чеён, облизываясь, — сейчас ещё десяти нет. Ты такой ненасытный.

Она хотела сказать это с упреком, но вышло скорее как анализирование факта.

Парень с растрёпанными волосами поднимает голову и смотрит в лицо своей любимой, заправляя пряди шёлковых волос за ухо.

— Что поделать, если ты такая горячая? Я не могу насытиться тобой, - чмокает её в губы и опускается к груди, облизывая языком ложбинку.

Сглотнув, Пак запустила руки в подушки, со всей силой сжимая их пальцами, и закатила глаза. Это всего-то прелюдия, а она уже готова потерять сознание.

Интересно, чтобы на это сказала Лиса? Посмеялась и назвала бы Чеён дурехой? Жаль, что узнать этого нельзя. Буквально пару дней назад две лучшие подруги попрощались друг с дружкой, обещая оставаться на связи.
Манобан ждёт нормальная жизнь... Без перестрелок, погони, шантажа и страха. Та жизнь, о которой мечтает Рози.

Задумавшись над этим, блондинка посмотрела в сторону окна, за которым плыли серые облака и перевела сбивчивое дыхание.

— Чонгук, - еле слышно позвала Рози, — ты никогда не думал завязать с этим?

Парень не сразу понял о чем говорит девушка, поэтому лукаво улыбнулся и вновь показал своё личико. Его ладонь легла на плоский живот кореянки, нежно поглаживая пальцами, из-за чего Чеён ловила приятные судороги. Вот же противный, специально дразнит.

— Завязать терзать тебя? Я же не сумасшедший. Твоё тело для меня, как... как наркотик, - соблазнительно низким голосом прошептал в губы Чонгук.

Пак кое-как удержалась, чтобы не примкнуть к ним.

— Я не об этом... Закончить с кровью, перестрелками, с бандами. Понимаешь? - с надеждой в глазах спросила кореянка.

Тема разговора показалось Чону скучной и слишком серьёзной для такой обстановки, но он все же слегка приподнимается на локтях и изучает щечки Розэ туманным взглядом.

— Не очень.

Ну, конечно.

— Я имею ввиду... Что если мы прекратим дела с криминалом? - села на постели блондинка, подперев колени руками.

Лёжа на одном боке, Гук с недоумением на лице хмурит брови, ловя ушами намеки любимой. Желание и возбуждение сменились на недовольство.

— Хочешь, чтобы мы бросили ребят? Покинули ряды Южных? - с явным раздражением уточняет кореец, приподняв одну бровь.

Уже раз двадцать белобрысая пожалела, что вообще начала этот разговор. Слишком рано, ибо Гук намертво привязан к мафии.

— Ты используешь громкие слова. Не бросить, а перестать заниматься чёрными делами, - исправляет Чеён, позже поняв, что её реплика прозвучала совсем неубедительно.

Сев на ноги, Южный взъерошивает волосы и тяжело выдыхает.

— Нет, - ставит точку тот, покидая кровать.

— Чонгук, - захныкала Пак, глядя на спину парня, — это все равно вопрос времени. Мы же не всегда будет частью...

— Мы все семья, Чеён! - круто повернувшись всем телом к испугавшиеся кореянке, взревел Чон. — Они не просто наши друзья, мы все семья, ясно? А в семье никто никого не бросает. Кровь, наркотики, сделки, перестрелки - часть нашей жизни. И ты прекрасно это знаешь. Ты всегда это знала, - скривив губы, фыркнул брюнет, — что они сделали тебе?

— Ничего, просто... - бегая глазами, пытается оправдаться Пак.

Бурная реакция любимого напугала не на шутку.

— Разве они не помогли тебе? Ты нашла в них поддержку, тепло и дом. Они стали тебе братьями, а ты хочешь их оставить, когда дела Юга в полной заднице? Ты же не серьезно?!

— Я не бросаю их, Чонгук! - вспылила Чеён, поравнявшись с Южным. — Я просто устала трястись от страха, что тебя на том или ином задании убьют! Я устала видеть постоянные драки и убийства. Разве мы не заслужили нормальной жизни? Ты не хочешь этого?

Они оба тяжело дышат раскалившимся от напряжения воздухом. Их кулаки сжаты, а подбородки вздёрнуты. С ума сойти, как две капли воды - одинаковые привычки и манера поведения.

— Вот моя жизнь, - тыкая в пол указательным пальцем, процедил Гук, — здесь. Я пришёл к Южным, когда у меня ничего не было, и они помогли мне. И я не собираюсь уходить ни сейчас, ни когда-либо, потому что считаю себя частью мафии. Эта татуировка на шее клятва, Чеён. И ты тоже её давала. Смерть и риск - вот наша повседневная жизнь, - на одном дыхании выпалил Чонгук, расширив глаза, радужка которых вокруг зрачков потемнела.

Сейчас он её бесит. Сильно. Очень сильно. Он не хочет понять её, а она его. Два упёртых барана.

От обиды сжимая губы в полосу, блондинка поправляет рукой свои распущенные волосы и моргает несколько раз глазами.

— И тебя это устраивает? - Розэ пыталась не дрожать голосом, увы, сегодня явно не её день.

— Вполне.

— Хорошо. Но меня нет. В отличие от тебя, я хочу жить, а не выживать. Хочу любить, а не видеться с тобой между поручениями или только во время секса, - Пак срывается с места прямо в коридор, в спешке обувая ноги в босоножки.

Устало массируя затёкшую шею рукой, Чонгук вообще не соображает как такое волшебное утро стало таким бесячим.

— Куда ты? - примирительно спрашивает он, оставаясь раздражённым.

— Пошёл ты! - грубо отвечает Розэ.

— Чеён!

Брюнет подходит в плотную, осознав, что давно уже не видел дерзкую сторону девушки, и схватил за кисть руки.

— Отпусти, не хочу с тобой разговаривать! Продолжай и дальше рисковать своей жизнью, а я не собираюсь ждать часа, когда тебя грохнут.

Вырвав руки из чужих ладоней, Пак гордо выходит за дверь номера Чонгука и захлопывает её со всей силой, в уме обзывая Южного всеми матами мира. В душе Рози, конечно, понимала точку зрения парня, но женская обида и злость затмили разум, требуя одного - перестать думать о Чон Чонгуке. Замкнутый круг...

Кажется, это их первая масштабная ссора. Проблема в том, что ни он, ни Розэ не умеют уступать. Остаётся ждать первый шаг, а кто его сделает - известно одному небу.

***
На часах было начало пятого утра. И Джису с удовольствием бы продолжила спать до двенадцати часов дня, но противный грохот откуда-то за стенкой отбивал всякое желание.

Девушка мигом развеяла розовые сны и вскочила с места, сонно прислушиваясь к шуму за дверью. Как будто землетрясение.

Сбрасывая ноги на пол, Ким чертыхнулась и принялась в спешке надевать домашний халат, по пути завязывая узел на талии из ремешков.

Солнце ещё не проснулось, потому за окном была кромешная тьма, а гостиную освещали несколько светильников.

Чтобы найти дорогу к нужной комнате Джису не требуется карта, ибо её не до конца проснувшиеся глаза замечают выходящую из кабинета Тэхёна служанку.

Она, опустив голову в пол, несёт в руках поднос с разбитыми бутылками, осколками стекла и прочим, поскорее желая спрятаться за углом, дабы не попасть под горячую руку хозяина.

Заметив уголком глаз крадущуюся неуверенную Джису, женщина посоветовала той лучше скрыться и не действовать на нервы Тэ, иначе он совсем сойдёт с ума.

Но как она могла вернуться в свою комнату и лечь спать, зная, что кому-то плохо? Так плохо, что он крушит весь кабинет?

Прикусив губу, Су дожидается ухода служанки, а затем приближается к высокой двери и тихонько стучит кулаком.

Ответа, как ожидалось, не последовало, зато прекратился гвалт: больше не слышно разбивающихся стекол, грохота и ругань.

Ким посчитала тишину сигналом и надавила на ручку, неуверенно заходя в комнату.

Можно ли назвать увиденное вандализмом? Нет, это гораздо хуже. Тэхён буквально перевернул весь кабинет вверх на голову. Ничего не осталось в целости, кроме диванов и одного кресла. Картины испорчены и порваны, в некоторых торчит канцелярский нож; шкафы и книги перевёрнуты, рукописи раскиданы. Повсюду заметны разбитые осколки стекла от бутылок, бокалов, шкафчиков и зеркало.

И лишь Ви сидит, облокотившись спиной о перевёрнутый стол, по середине комнаты, вытянув во всю длину ноги. В одной руке он держит последнюю бутылку виски, а другой взъерошивает кудрявые угольные волосы на голове. Из-за плохого освещения Джи не сумела разглядеть его лица, но ясно и без света, что выглядит Северный опечалено.

— Доброе утро, - желает вошедшей девушке Ви, даже не взглянув на неё.

Он понял, что это она по её глупому стуку в дверь. Кто так вообще делает? Кто стучится в гости к разъярённому психу? Наверное, не менее обезумевшая Ким.

Перешагивая сломанные вещи, Су старается не наступить на осколки и идёт прямо к жениху.

— Ты вообще ложился спать? Вчера так и не явился на ужин, - не выдавая волнения, как можно равнодушнее произнесла черноволосая.

Белые штаны Ви заляпаны кровью, и девушка рассудила, что, скорее всего, он порезался, а его чёрная футболка порвана в районе воротника.

— Какая вообще разница? Это просто смешно, - фыркает через нос Северный и делает большой глоток пойло.

Джи не хотела показывать свои переживания жениху, боясь, что он взбесится из-за любых проявлений эмоций, однако она не знает, что сейчас Тэ нуждается в любви и поддержке так сильно, так... Что кости рассыпаются.

— Что случилось? - сев на диван, смотрит сверху вниз на черноволосого та.

— Ты правда хочешь это знать? - усмехнулся Тэхён и впервые за весь разговор поднял на невесту чёрные от неясно чего глаза.

Ким захотелось лопнуть. Его очи такие опасно красивые. Они как паутина: пленяют, не выпускают из сети и убивают. Смотришь в них и тонешь.

— Я думаю, что ты неплохой парень, Тэхён. Если ты захочешь, то сможешь измениться. Тебе просто нужна поддержка. Как думаешь... я могу тебе с этим помочь? - искренне спросила кореянка, не пряча лица от пленяющего взгляда Ви.

Между ними невидимые искры. Да, видеть их нельзя, но ощутить на своих щеках, коже возможно.

О чем бы сейчас не думал Северный, выглядит он как произведение искусства.

— Хочешь превратить чудовище в человека? - ухмыляется идее невесты ТэТэ. — Уверена, что это возможно?

— Хотелось бы в это верить.

Парень засмеялся низким хохотом и покачал головой, отложив бутылку виски в сторону. Он придвинул себе одну ногу и положил на колено локоть, продолжая играться с завитушками на макушке.

Джису решает и дальше стоять смело.

— Интересно, что со мной? А как тебе такая правда? Я недавно убил невинную девушку, - смакуя чувства в груди, заявляет Ким.

Отпрянув в сторону, черноволосая дотрагивается ладонью рта и сжимает губы, шокировано и одновременно недоверчиво складывая брови на лбу. Нет, она не удивлена жестокости Северного, это не новость. Её задело слово «невинную». Это значит - убил ни за что.

— Что? - сглотнув слюну, решила сначала выслушать, а потом уже паниковать Джису.

Тэ провёл языком по небу щёк.

— Она ничего мне не сделала, но её ошибка заключалась в следующем - она встречалась с предателем. Помнишь Мин Юнги? Это его подружку я зарезал, - спокойно поясняет Северный, — он предал меня. Играл двойную роль. Мин Юнги человек Сокджина. Связи с этим возникает вопрос, - Тэ скрывает улыбку и вмиг делает серьезное лицо, глядя на Ким, — ты знала об этом?

Стоп, стоп, стоп... Слишком много информации. Блондин работает на Джина? Но...

Туго соображая, черноволосая раскрывает рот, однако не в силах что-либо произнести, ибо девушка в легком шоке.

— Джису, - чеканит Тэхён, — ты знала?

— Нет! Клянусь, мне ничего не было известно. Ты мне веришь? - непонятно чего испугалась кореянка, наивно хлопая ресницами.

Ви садится на корточки перед невестой, поправляя её волосы за хрупкие плечи. Это вполне милое действие, но когда подобное делает Северный, инстинкт самосохранения вопит бежать.

— Хотелось бы, - словами Су язвит ТэТэ. — Потому что иначе мне придётся тебя проучить, а делать больно такому солнышку, как ты, я не хочу.

Между ними сократилась дистанция. Она сама придвинулась к нему, глазами завороженно изучая родинки на его лице, обводя контур губ, откуда исходил еле ощутимый запах алкоголя. Тем не менее не только Джису боролась с внутренними демонами: Ви прислушивался к запаху её тела, всматривался на красивую шею, желая запустить зубки и покусать девушку; пытался не прижать её прямо к дивану и раздеть.

Это вина виски. Точно виски. Он ничего не чувствует, просто гнев и алкоголь делают своё.

Внезапно для всех Джису подаётся вперёд и касается своими устами сладких губ Кима.

Без языка, не размыкая рта. Невинный чмок. Рыбий поцелуй.

Черноволосый, округлив от неожиданности глаза смотрит на дрожащие веки Су, на её хмурые брови и не понимает, что сейчас происходит, однако ему определённо не хочется ничего менять. Наоборот. Вот бы это длилось целую вечность.

И только он об этом подумал, как смущенная своими странными выходками Джису толкает Тэхёна назад, отчего он падает с ног прямо на осколки стекла, зашипев, и поспешно бежит прочь из разрушенного кабинета.

Что она натворила?! Сама взяла и поцеловала этого психа.

Держась за грудь, кореянка прячется в своей спальне и сползает по двери на пол, ловя громкие удары неспокойного сердца.

Кажется, она сошла с ума, иначе сложно объяснить то, что произошло пару секунд назад. Это странно.