Переключатся со старого на что-то новое всегда непросто. Согласны со мной? Старое кажется таким родным, тёплым и понимающим, что один взгляд на что-то новое и непонятное отдаётся мурашками по телу. Говорят, что перемены всегда к лучшему, правда ли это? Неужели новая компания друзей заменит старую, новый просторный дом – уютный старый, новая крутая машина – старую, но долговечную? Перемены приходят к нашей двери и стучат в неё, а вот открывать или нет – это уже наше с вами решение. Иногда там гости с подарками, а иногда и грабители с ножами, прям лотерея, а не жизнь.

День начался не очень, ведь я снова проспала. Казалось в последнее время я стала настолько растерянной, что запросто могла пойти на работу в пижаме. Впрыгивая в светлые брюки я параллельно и чистила зубы, и набирала номер своей жены. Хоть официально мы так и не поженились, но мне нравится её так называть, да и она не против, наоборот так смущается о этого слова, что кажется вся кровь организма приливает к её щекам.

- Алекс, я не могу сейчас говорить. Что-то срочное? – послышался её нежный голос.

- Лорен, почему ты меня не разбудила? Я снова опаздываю. – говорила я с ноткой злости в голосе.

- Прости, но ты снова этой ночью не спала. Я знаю, что тебя вновь тревожит бессонница. Нам нужно потом будет это обсудить, а сейчас прости, у меня клиент. – девушка стала говорить тише. - Я погладила тебе рубашку, не злись. – послышался короткий звук, который давал понять, что собеседник положил трубку.

Я злилась, очень. В последнее время всё валилось из рук, но за ужином я обещала себе и Лорен, что возьму себя в руки и вольюсь в ручей прежней жизни. Свою потерянность я списывала на то, что недавно, а точнее месяц назад, похоронила близкого мне друга, который во многом мне помог. Лишившись его поддержки я как будто лишилась части себя. Безупречно справится с утратой мне помогала сама Лорен и наш сын Кристофер, но они не знали того, что скрывалось за моей ясной улыбкой, за моими карими глазами, за моими периодическими бессонницами. А он знал, знал и одним лишь своим молчанием показывал, что понимает, что не судит, что я всё та же Александра Уильямс, которая семнадцать лет назад оказалась на пороге его бара. Я так скучаю по улыбке Джонатана Уэйда, милого шестидесятилетнего старикашки, с седыми волосами и вечно колючей щетиной. По его безумно интересным историям, по его детскому заразительному смеху, по его родительской руке на плече в трудную минуту. Вот именно этой руки мне и не хватало.

Накинув на себя синюю рубашку, я завязала её на талии. Делать какую-то причёску я уже не успевала поэтому, расчесав их с помощью пальцев, я прыгнула в босоножки и прихватив белую сумку выбежала на улицу. Потом снова вернулась, ведь забыла папку с документами и ключи. На работу меня подбросило такси, так как жена забрала машину. Кто первый встаёт того и машина. Несмотря на то, что я опаздывала уже на целый час, всё равно остановилась у входа в бар, отошла на несколько шагов, чтобы оглядеть его полностью с вывеской, на которой красным неоном было написано «Freedom». Уже месяц как я переступаю порог этого заведения не просто как умелый бармен, а как совладелец с сыном Джонатана, Адамом. Парень лет тридцати с карамельным цветом волос, которые постоянно лезли ему в глаза, яркими глазами и безупречной доброй улыбкой, похититель многих сердец – это на первый взгляд. А на второй, вместо него можно представить долларовую купюру, жадный, грубый, беспардонный – вот каким на самом деле был этот красавчик. Даже в день похорон своего отца, он не закрыл бар, а продолжал сам стоять за барной стойкой и с улыбкой отпускать алкогольные коктейли в два раза дороже, пока я в подсобке задыхалась от слёз.

Я вошла в заведение, мои обонятельные рецепторы тут же ощутили запах табака, алкоголя и старого дерева, что напивал свою симфонию мелким поскрипыванием половиц под ногами. Я огляделась вокруг, через час этот пустой бар, с мягкими кожаными диванчиками, представленными к деревянным столам, за которыми посетители время от времени оставляли свои пожелания, с высокими стульями возле чёрной барной стойкой, что освещали три лампочки, и большим баром алкоголя, его тебе предложит твой друг бармен, заполнят офисные работники, которые на обеденном перерыве захотят немного перекусить и пропустить бокальчик пива.

- Ты опоздала! Снова! – негодовал Адам, его ещё юное лицо, не смотря на возраст, залилось алой краской.

- Проспала. В последнее время плохо сплю. – сказала я спокойным голосом, который по-видимому раздражал моего собеседника.

- Пей таблетки значит. Мой бизнес не должен загнутся из-за тебя.

- НАШ бизнес. Не забывай, что ты не единственный владелец. – сказала я, заходя за стойку, чтобы сделать себе кофе.

- Ты принесла документы? – я кивнула, запуская кофемашину. – Ты всё сделала? Перепроверила?

- Как-будто в первый раз отчёт делаю. Но у меня для тебя, для НАС, неутешительные новости – прибыль бара упала на двадцать процентов. – кофемашина издала писк и сделав глоток латте я продолжила. – Ты поднял цены на алкоголь слишком высоко, люди перестали его покупать, я предлагаю снизить до той цены, которая была при Джонатане.

- О какой прибыли тогда вообще может идти речь? Он продавал его почти по себестоимости. – возмущался парень, дирижируя руками в воздухе.

- Да, но прибыль то была хорошая, и люди в основном из-за твоего отца сюда приходили, чтобы пообщаться с друзьями, посмотреть футбол. Люди оставляли деньги просто так, за хорошие эмоции.

- Тогда лучше его продать пока не поздно. – сказал он уже голосом поспокойней.

- Я не сказала, что он вообще не приносит прибыль, я сказала, что она меньше чем при Джонатане.

- Меня это не устраивает.

- А меня не устраивает продажа бара, в котором я проработала двадцать лет. – я упёрлась в барную стойку перед ним. – Я не дам разрешение на его продажу.

- Тогда выкупи свою долю, продам дёшево как другу семьи. Всего лишь сто тысяч долларов. – он откинулся на спинку стула и посмотрел на меня своими невозмутимыми голубыми глазами.

- Твоя доля столько и не стоит. – сказала я засмеявшись. – Максимум пятьдесят, и то у меня таких денег нет.

- Ну тогда продам кому-то у кого есть такие деньги. Я не намерен оставаться в Арлингтоне, здесь делать нечего, поеду куда-то в Даллас, начну жизнь с чистого листа. – я смотрела на парня и не понимала, чего же такого в нём находят девушки? Смазливую улыбку? Голубые глаза? Торс? Неужели красота важнее того какой этот человек внутри? Ведь эта прекрасная вишенка была червивой.

Мечты Адама прервала толпа народа, которая выбежала на обеденный перерыв и это меня спасло, он забрал бумаги и направился к себе в кабинет. Я же осталась и помогла барменам и официантам обслужить клиентов. Вот это моё место, за барной стойкой, за стаканами, алкоголем, льдом и соломинками с зонтиками. Моя задача дать человеку расслабится, повеселится, также поднять настроение, выслушать его. Этой философии меня и научил Джонатан, он был не просто барменом, он был психологом, просто ушами, которые слушали внимательно, глазами, которые проникали к самой душе, улыбкой, которая подбадривала и вселяла надежду в самое лучшее.

Сам бар работает до двенадцати ночи, но я редко оставалась до такого времени, всегда спешила на ужин, домой к Лорен и сыну. За ужином я расспрашивала их как прошёл день. Крис делился приключениями из школы и своими оценками, а потом так до конца и не доев ужин уходил в свою комнату играть в компьютерные игры со своим лучшим другом. Мы же с Лорен оставались одни, она с яркими эмоциями рассказала о своих клиентках в салоне красоты, о том, как долго они выбирали цвет покраски, а потом всё равно уходили недовольными, или как плакали над состриженными волосами, или как радостно прыгали ей на шею. Каждый ужин я смотрю на неё глазами обожания, глазами теплоты и понимания, иногда она прерывает свою историю, чтобы спросить почему я так смотрю, а я всё никак не могу ответить, то ли это любовь, то ли от того, что я не верю, что всё это происходит именно со мной.

Когда мы уже моем посуду, она спрашивает о моём дне, мой рассказ не такой яркий, то ли от усталости за весь день, то ли от того, что и рассказать в общем нечего. Для меня история клиента всегда что-то сокровенное, рассказать её значит предать доверие, хотя Лорен и не знает моих клиентов, и меняются они как перчатки, но это оставалось и остаётся моим принципом. Раньше я рассказывала ей о Джонатане, о его здоровье и пересказывала его шутки или милые истории, сейчас же я делилась ненавистью к Адаму.

Уже в самой постели мы либо целуемся и проводим ночь в объятиях друг друга под одеялом, либо обсуждаем проблемы, которые давно нас беспокоили. Вот и сегодня Лорен решила поговорить.

- Надеюсь хоть сегодня тебе удастся заснуть. – говорила она, сидя у зеркала и причёсывая свои густые русые волосы. – Снова тревожат кошмары?

- Это просто переживания из-за бара, дела ведь идут не очень хорошо. И со смерти Джонатана прошел лишь месяц.– отвечала я, намазывая руки кремом.

- Я давно предлагала тебе сходить к психологу, чтобы ты поделилась тем, что тебя тревожит. – она повернулась ко мне и посмотрела своими золотистыми глазами.

- Мне не нужен психолог, мы ведь это обсуждали.

- Тогда выскажись мне, расскажи, что тебя тревожит? Расскажи о своём прошлом. За пятнадцать лет мы ни разу не говорили о твоей семье, о месте, где ты выросла, о школе. – она забралась в постель и села смотря на меня в упор.

- Это очень сложно, поверь в моём прошлом нету ничего хорошего и все эти пятнадцать лет, я пытаюсь его забыть.

- Но ведь воспоминания накатывают? – спросила она тихим-тихим голосом положим свою нежную руку на моё плечо.

- Лорен...- я встала из постели и проследовала в ванную, чтобы умыться, но потом вспомнила, что уже намазала руки кремом. – Чёрт. – сказала я, шепотом склонившись над раковиной.

Разговор о психологе заходит каждый раз, когда в мою жизнь приходит бессонница и кошмары породившее её. Пока Кристофер был маленьким я прикрывалась им, потом, когда произошёл пожар в баре, я говорила Лорен, что ночью придумываю план как можно быстрее восстановить утраченный бизнес Джонатана, и ещё много подобных случаев. Но моя ложь начала всплывать, теперь переживала не только я, но и Лорен, что вносило раздор в наши отношения.

Я подняла глаза и посмотрела на своё сорокалетнее лицо в зеркале. Подтянутое лицо, красивый нос и алые губы, только вот глаза были уставшими, измучанными не просто сегодняшним днём, а десятками лет лжи...лжи самой себе и попыток забыть кошмар, который в самый неподходящий момент снова оказывался на пороге моей спальни и тянул свои мерзкие липкие руки к моим снам, к моему сердцу, которое сжималось от боли и тоски. Хватит! Пора признать ту боль, встретится с кошмаром днём, ответить на вопросы, которые мучали меня. Я давно уже была согласна с Лорен, что пора навестить кабинет психолога, но всё как-то боялась открыться другому человеку, увидеть в его глазах непонимание, непринятие, возможно даже осуждение. Но на данный момент у меня стоял выбор между Лорен и посторонним человеком, так что...Пора идти к психологу.